Битва свадеб

– Ну, в общем, мне тоже нужен кто-то, кто время от времени вправлял бы мне мозги и устраивал хорошую взбучку. Не в прямом смысле, конечно, я слишком дорожу своим телом. – Теннисон обвела его руками. – Я бываю самовлюбленной, чрезмерно уверенной в себе, раздражающе и нелепо себя веду и часто упускаю по-настоящему важное из-за каких-то дурацких мелочей. В отличие от тебя. Ты знаешь, какая я на самом деле, и всегда готова напомнить мне об ответственности. Наверное, именно это мне и нужно, и рядом с тобой я найду спокойствие. Потому что я устала быть… тем, кем была.

Теннисон взяла руку подруги.

– Мне тоже тебя не хватало, Мелани. Столько раз я нуждалась в близком человеке, способном утешить меня, поверить в меня, подставить плечо, чтобы можно было выплакаться. Вся моя жизнь – сплошное притворство, Мел. А ты всегда возвращала меня к реальности, напоминала о том, что действительно важно…

Отпустив подругу, Теннисон наклонилась вперед и спрятала лицо в ладонях. Почувствовав обхватившие ее руки, она повернулась и сама прижала к себе женщину, которую когда-то поклялась вечно ненавидеть, но так и не смогла.

– Прости, что сделала тебе больно, Мелли.

– И ты меня прости, Тини, – откликнулась подруга, гладя и похлопывая ее по спине.

Обливаясь слезами и потом, они не сразу разомкнули объятия. Наконец обе отпустили друг друга, шмыгая носами и утирая глаза. Теннисон взглянула на красное, припухшее лицо Мелани и представила свое такое же.

– Так что, сумеем мы начать сначала?

Подруга подняла свой медальон с едва видными, потускневшими буквами «луч… дру…»

– Думаю, стоит попытаться.

Теннисон надела цепочку через голову. Кулон скользнул на потную грудь.

– Значит, решено. Будем стараться. Не только из-за Эммы и Эндрю. Или ребенка. А потому, что наша дружба заслуживает второго шанса.

– Ага. И мы обе тоже. – Мелани поднялась, одергивая футболку. – Эй, не вздумай притащить сегодня собаку!

– Не принесу. Прада принимает спа-процедуры в специальном центре, там за ней присмотрят. Оставить ее запертой одну на весь день мне совесть не позволила, – откликнулась Теннисон, вставая вслед за подругой.

Уже не бывшей. Смогут ли они когда-нибудь вернуться к прежнему? Вряд ли. Они обе слишком разные. И все же Эмма была права, увидев то, что не удалось им самим, – они нужны друг другу.

– До вечера, – проговорила Мелани, шагнув к мостику через канаву. – Кстати, чур я первая выбираю, как меня станут звать внуки!

Теннисон закатила глаза.

– Ладно, хорошо. Как скажешь.

Она двинулась в другую сторону, шелестя травой, касавшейся щиколоток. Потом вдруг замерла и обернулась.

– Слушай, а может, пусть так и будет – Тини и Мелли?

Мелани тоже повернулась и, подумав несколько мгновений, ответила с улыбкой:

– По-моему… просто супер!





Глава 24




Мелани сидела за главным столом рядом с Китом, нарезая ножом сочную курицу и потягивая итальянское вино, доставленное самолетом по заказу Теннисон. Много лет назад они сидели за таким же столом на собственной свадьбе, а кто они теперь? Родители невесты – такой безопасный вариант звучал сегодня весь день. «Мама невесты, подойдите сюда. Отец невесты, встаньте здесь». Марк Мэллоу произнес эти слова столько раз, что они будто отпечатались у них на лбу.

Друзья и родные вокруг веселились, танцевали и пили фирменные коктейли. Темное небо над головой испещряли мерцающие огоньки, похожие на крохотных светлячков. Следовало признать, что, несмотря на всего три месяца на планирование, свадьба и банкет удались на славу.

Церемония была чудесной, великолепной, трогательной… в общем, самой-самой. Мелани никогда не забудет, как Эндрю смотрел на Эмму, которая шла к нему через церковь. На его лице читалась невероятная любовь к своей суженой, и он очень походил на Теннисон, когда та бывала счастлива… Дочь держалась спокойно, хотя в голубых глазах блестели слезинки. Впрочем, у всех гостей глаза были на мокром месте. Кроме, возможно, Марка. Тот только довольно жмурился, как кот, которому достались сливки. Ну, он слишком часто все это видел…

Эмма перегнулась к матери, держа в руке бокал с сидром.

– Ты сказала папе о ребенке?

– Нет, милая, это я предоставляю тебе.

– Но Теннисон ты проболталась!

Мелани посмотрела туда, где сидела подруга со своим красавцем-полицейским и смеялась над какой-то его шуткой. Теннисон раскраснелась, выглядела слегка пьяной и немного влюбленной.

– Ты же сама велела мне помириться с Тини. Пришлось пускать в ход тяжелую артиллерию.

Эмма взглянула туда же.

– Я поняла, что между вами что-то изменилось – вы два дня подряд ведете себя примерно.


– Мне положена пятерка в дневник? – поинтересовалась Мелани.

– Посмотрим! – шутливо откликнулась дочь и улыбнулась. – Я счастлива. В смысле, и так понятно, но я рада и за вас, что вы смогли найти общий язык.

Да, с этого и началась когда-то их дружба. Две девочки из разных миров, сойдясь на нейтральной территории, сумели установить друг с другом контакт, наладить отношения и выковать дружбу, которую оказалось не так-то легко отбросить. И только встретившись вчера с Теннисон, Мелани наконец смогла осознать, кто она, откуда и до чего дошла. Почти полвека она довольствовалась тем, чтобы оставаться в тени, брать, что дают, и гордиться, что отхватила себе такого мужа. Не лучшие поводы для гордости, если задуматься.

Здесь-то и крылась главная проблема. С самого начала в их с Китом отношениях не было равновесия. Мелани отошла куда-то на задний план, выполняя все пожелания мужа, глядя на жизнь его глазами и довольствуясь тем, что есть, вместо того, чтобы стремиться к большему.

Потом вдруг на горизонте, словно фейерверк в День независимости, объявилась Теннисон и взорвала весь этот аккуратный, но неблагодарный мирок, с треском расколов его на тысячи цветных осколков. Вчера Мелани поняла: именно это ей и было необходимо, хоть она сама о том не догадывалась. Эмма права: они с Теннисон нужны друг другу.

Группа как раз заканчивала очередную композицию, когда у микрофона появился Марк Мэллоу. На нем был безупречно сшитый темно-синий костюм с желтовато-зеленой с фиолетовым бабочкой и очки темно-красного цвета. Другими словами, распорядитель выглядел просто идеально.

– Народ, народ, жениху и невесте пора резать торт! Напоминаю, однако, что матерей новобрачных подпускать к нему небезопасно. Джейни Тэкери, дорогуша, лучше на всякий случай отойдите подальше!

Среди гостей прокатились смешки. Теннисон бросила выразительный взгляд на Мелани и закатила глаза.

Марк повернулся к музыкантам.

– Сыграйте-ка нам песню-другую, пока наша великолепная невеста и влюбленный жених идут к торту.

Послышался шорох отодвигаемых стульев – все вставали. Кит нагнулся к жене.

– О чем это он?

– Мы с Теннисон затеяли бой тортами во время дегустации.

У того округлились глаза.

– Серьезно?!

– Ага. На самом деле было довольно весело. У меня прошла вся ненависть к ней, когда она залепила мне ореховым кремом в физиономию.

– Ты что, уже напилась? – как бы в шутку поинтересовался Кит.

– Нет, но пытаюсь, – откликнулась Мелани, опрокидывая в себя остатки шампанского. – Кстати, ты намерен забрать остальные вещи?

Он напрягся.

– Не знаю. Я думал, как вообще лучше поступить дальше…

– Не так-то это просто, да? Но я вдруг поняла, что спать одной вполне удобно. Я думала, будет хуже. Что стану тосковать и прочее. Однако – нет.

Лоб Кита собрался морщинками.

– Что ты хочешь этим сказать?

– По-моему, тебе стоит прийти за остальными вещами и искать себе что-то более постоянное, чем номер в отеле.

Пока эти слова не вырвались у нее изо рта, Мелани еще сомневалась. Однако теперь она ясно осознала, что не хочет принимать Кита обратно только потому, что тот передумал. Ее желания тоже имели значение. Она не хочет такого брака, как прежде. Если они и помирятся, то на условиях, которые будут удовлетворять обоих. Все должно стать по-другому. Хватит мужу и остальным вытирать о нее ноги и убеждать, что все прекрасно.

Мелани подняла взгляд на Кита. В его бездонно-голубых глазах читались удивление… и боль. Это хорошо. Пусть поймет, что чувствовала жена последние несколько месяцев. Ему на пользу ощутить себя не таким уж желанным.

– Ты ведь это не всерьез, правда? – спросил он, ставя бокал на стол. – Я хочу сказать… я хорошенько подумал и уже не уверен, что мне стоило уходить. Я немного запутался, а сегодня, когда наша дочь приносила брачные клятвы, припомнил свои собственные… Мы ведь хорошо с тобой жили!

– Да, но ты был прав – нам требовалось больше свободы. В последнее время я буквально задыхалась, и мне надоело чувствовать себя скованной по рукам и ногам. Я не говорю, что между нами все кончено, Кит, но нам нужно поработать над нашим браком. Серьезнее, чем казалось. Я считаю, что нам надо раз в неделю ходить к семейному психологу и разобраться, кем каждый из нас хочет себя видеть в будущем с учетом того, как меняется наша жизнь. Ноа скоро уедет, у Эммы теперь своя собственная семья, а я собираюсь найти себе другое занятие помимо уборки, заказа фильтров в кондиционер и поездок в аптеку за твоими витаминами.

– Так нельзя! – Кит недоверчиво покачал головой. – Я не сделал ничего плохого!

– Ты ушел от меня. Ты первый это начал. Не жди, что теперь я все исправлю за тебя, – произнесла Мелани, поднимаясь.

Музыканты заиграли «Мы – семья»[20]. Сердце слегка защемило, особенно когда она вспомнила, как ту же песню всегда пела под караоке Хиллари. Однако в этот момент кто-то потянул за руку.

– Пойдем попляшем, красотка? – потащив подругу к танцполу, предложила Теннисон.

Ее обтягивающее фиолетовое платье с огромным бантом над округлыми ягодицами полностью открывало спину, а груди выступали двумя внушительных размеров воздушными безе над сверкающим лифом. Если будет отплясывать чересчур рьяно, как бы снова не продемонстрировала всем своих «девочек»… Черт, а может, именно этого она и добивается? Теннисон явно гордилась своими прелестями.

Мелани кивнула.

– А давай. Тряхнем стариной и покажем Шривпорту, что мы…

– Семья? – закончила за нее подруга.

Мелани рассмеялась.