Билли Саммерс

В точку, думает Билли.

— На сегодняшней пресс-конференции шеф Конли сообщила, что подозреваемый Дэвид Локридж — вероятно, это не настоящее имя — приехал в Ред-Блафф еще в начале лета и намеренно вводил местных в заблуждение, пользуясь для этого правдоподобной легендой. Вот что говорила шеф Конли.

Вместо Ларри Томпсона на экране появляется видео с пресс-конференции. Шерифа Викери — что носит нелепую шляпу — среди присутствующих нет. Конли начинает рассказывать историю о том, как стрелявший (она даже не пытается для приличия называть его «подозреваемым») притворялся писателем, работающим над своей первой книгой. Тут Билли выключает телевизор.

Его что-то гложет.





6




Полчаса спустя, поднявшись на второй этаж опрыскать Дафну с Уолтером, Билли принимает решение. Вообще-то он не планировал покидать свой подвальчик прямо в день икс — думал отсидеться здесь несколько дней, а то и неделю. Но обстоятельства изменились, причем не к лучшему. Ему нужно кое-что выяснить, и Баки с этим не поможет. Баки свое дело сделал. Если он не дурак, то уже сидит в самолете — улепетывает из зоны выпадения радиоактивных осадков. Впрочем, может быть, никакой опасности нет, и Билли просто шарахается от теней. Надо это выяснить.

Он спускается в подвал, надевает прикид Далтона Смита — на сей раз надувая живот почти на полную — и очки без диоптрий в роговой оправе, которые лежали на книжной полке в гостиной рядом с томиком «Терезы Ракен». На улице смеркается, и это ему на руку. Кроме того, «Зоунис» недалеко, что тоже хорошо. Плохо другое: молодчики Ника до сих пор прочесывают улицы, Фрэнки Элвис и Поли Логан в одной машине, Реджи и Дана — в другой, и они совершенно точно избавились от фургона коммунальных служб.

Впрочем, риск оправданный, считает Билли: они-то уверены, что он затаился. Может, даже свинтил из города. И даже если они продолжают шерстить город, прикид Далтона Смита должен сработать. По крайней мере Билли на это надеется.

Он все-таки решил купить себе еще один предоплаченный мобильник — и нет, он не корит себя, что утром выбросил неиспользованный в канализацию. Только Бог предвидит все, а избавляться от лишних телефонов — разумная мера, не глупость (в отличие, например, от того, как он чуть не вышел из переулка в костюме Колина Уайта). В деле Билли — мокром деле, если точнее — можно только составить план и надеяться, что все предусмотрел, а то, что ты не учел, не выйдет тебе боком. И не загонит тебя под капельницу в маленькой зеленой комнатке.

Я не могу попасться, думает он. Если попадусь, растениям Беверли хана.

Все остальные магазины занюханного торгового центра, где находится «Зоунис», закрыты. Маникюрный салон «Ноготки» не откроется никогда: окна замазаны мылом, на двери висит официальное уведомление о банкротстве.

Два молодых испанца в пивном отделе — единственные покупатели. Стойка с предоплаченными мобильниками расположилась между стеллажом с энергетиками и стеллажом с фасованными пирожными и сладостями (их там пятьдесят разновидностей, если не больше). Билли берет телефон и идет на кассу. Там сидит не та женщина, которой досталось от грабителей, Ванда как-бишь-ее, а мужчина с Ближнего Востока.

— Это все? — спрашивает кассир.

— Все. — В образе Далтона Смита он старается говорить чуть более высоким голосом. Это помогает не забывать, кто он такой.

Кассир пробивает мобильник. Стоит он чуть меньше восьмидесяти четырех долларов — за сто двадцать минут телефонных разговоров. В «Уолмарте» вышло бы баксов на тридцать дешевле, но Билли выбирать не приходится. К тому же в Мире Уолли стоят камеры с системой распознавания лиц. Они нынче везде, и здесь тоже есть, только накопители наверняка форматируются каждые двенадцать часов или раз в сутки. Билли расплачивается наличными. Когда ты в бегах — или залег на дно, — наличные рулят. Кассир желает ему приятного вечера. Билли желает ему того же.

На улице совсем темно. У машин, которые попадаются ему навстречу, включены фары: не разглядеть, кто сидит за рулем. Когда машина приближается, его первое желание — или, возможно, инстинкт — пригнуть голову, но это будет выглядеть подозрительно. Натянуть бейсболку поглубже тоже нельзя, потому что бейсболки у него нет. Что ж, светлого парика должно хватить. Он больше не Билли Саммерс — человек, которого ищут полиция и молодчики Ника Маджаряна, — он теперь Далтон Смит, скромный компьютерщик, который поселился в не самом благополучном районе города и постоянно поправляет сползающие на нос очки. От бесконечных «Доритос», «Литтл Деббис» и сидячего образа жизни он набрал вес. Еще фунтов двадцать-тридцать — и начнет ходить вразвалочку.

Он легко справляется с ролью, не переигрывает, но все-таки облегченно выдыхает, когда закрывает за собой входную дверь дома номер 658. Спускается в подвал, выключает верхний свет и открывает перископ. Во дворе никого. На улице тоже пусто. Конечно, если его засекли, к дому можно подкрасться сзади (воображение рисует Реджи и Дану, а не Фрэнки с Поли и не полицию), но не стоит беспокоиться о том, что не в твоей власти. Это верный путь к безумию.

Билли задергивает узкую занавеску, включает свет и садится в единственное кресло. Оно страшное, как смертный грех, но очень удобное. С некрасивыми вещами так часто бывает. Билли кладет коробку с телефоном на журнальный столик и, глядя на нее, гадает, поддался он паранойе или мыслит трезво. Паранойя все же часто бывает оправданной. Пора это выяснить.

Он достает мобильник из коробки и ставит его на зарядку. Этот телефон в отличие от предыдущего — раскладушка. Старомодно, однако Билли нравится. Раскладушку всегда можно демонстративно захлопнуть, если разговор тебе не по душе. Детский сад, конечно, но Билли такая возможность греет душу. Заряжается телефон быстро. Благодаря Стиву Джобсу, которого бесило, что нельзя достать телефон из коробки и сразу же им воспользоваться, все новые устройства теперь поступают на полки магазинов наполовину заряженными.

Телефон спрашивает, какой язык он предпочитает. Билли выбирает английский. Телефон хочет подключиться к беспроводной сети. Билли нажимает «нет». Он активирует оплаченные минуты, делая обязательный звонок в штаб-квартиру «Фастфоун» для завершения транзакции. Теперь сто двадцать минут в его распоряжении, но через три месяца они сгорят. Билли надеется, к тому времени он будет греть бока на пляже и мобильник у него останется один — тот, к которому привязаны кредитки Далтона Смита.

Он будет цел, невредим и в безопасности. Если повезет.

Билли перекидывает телефон из одной руки в другую, вспоминая тот день, когда Фрэнк Макинтош и Пол Логан привезли его в желтый мидвудский дом, — теперь он жалеет, что согласился ехать. Ник ждал его внутри, не на улице. Потом он вспоминает свой первый визит в особняк: Ник опять встречал его с распростертыми объятиями, но не снаружи. И его слова в тот вечер, когда Билли посвящали в план побега: Просто прыгни в фургон, Билли, расслабься и поезжай в Висконсин. Сначала Ник угощал их шампанским, а потом — «Запеченной Аляской». Готовили и подавали еду приглашенные повара, вероятно, местные, супружеская пара. Они видели Ника, но какое им дело до бизнесмена из Нью-Йорка, приехавшего в Ред-Блафф по работе? Он дал женщине денег, и они уехали домой.

Телефон прыгает туда-сюда. Из правой руки в левую, из левой в правую.

Я спросил Ника, не поручил ли он установку зарядов Кену Хоффу, вспоминает Билли, и что он мне ответил? Как назвал Хоффа? Grande figlio di puttana? В переводе это сукин сын, сын шлюхи или тот, кто дрючит свою мамашу. Точный перевод в данном случае не важен. Куда важнее то, что Ник сказал потом: Печально, что ты обо мне такого мнения.

Потому что уже тогда он собирался повесить всех собак на grande figlio di puttana. Именно Хоффу принадлежит здание, из которого планировалось произвести выстрел. Именно Хофф добыл винтовку, и полиция, несомненно, уже пытается установить, где она была куплена. Если они это установят (вернее, когда установят), что они найдут? Липовое имя — при условии, что мозги у Хоффа на месте. Но потом копы покажут продавцу фотографию, и все, пиши пропало. Кен окажется в тесной, душной конуре для допросов и моментально согласится на сделку с полицией, даже сам ее предложит, ведь сделки — его конек.

Вот только Билли готов биться об заклад, что в конуру Хофф загреметь не успеет. Он никому не расскажет про Николая Маджаряна, потому что очень скоро его грохнут.

Все это Билли понял много недель назад, но шестичасовые новости подвели его к выводам, которые он должен был сделать гораздо раньше, — надо было меньше играть с детворой в «Монополию», ухаживать за газоном, лакомиться домашним печеньем Корин Акерман и охмурять соседей. Даже сейчас это кажется ему немыслимым, но против логики не попрешь.

Кен Хофф и Дэвид Локридж — не единственные, кто оказался на переднем плане.

Так ведь?





7





Билли пишет сообщение Джорджо Свиньелли (он же Джорджи Свин, он же Джордж Руссо, именитый литературный агент). Подписывается именем, которое Джорджо точно узнает.

Трилби: Напиши мне.

Он ждет. Ответа нет, и это хреновый знак, потому что Джорджо всегда держит под рукой две вещи: телефон и какую-нибудь жратву. Билли пробует еще раз.

Трилби: Надо поговорить. Срочно. Подумав, добавляет: По условиям контракта гонорар должен быть перечислен в день публикации, так?

На экране никаких галочек и мигающих точек — Джорджо не читает его сообщения и не печатает ответ.

Трилби: Напиши мне.

Ничего.

Билли захлопывает мобильник и кладет его на журнальный столик. Самое ужасное в молчании Джорджо — то, что Билли нисколько не удивлен. Видимо, его «тупое я» все-таки существует. Лишь сейчас, когда все уже сделано и назад пути нет, оно наконец сообразило, что Джорджо Свиньелли тоже крайний и стоит аккурат рядышком с Кеном Хоффом. Джорджо и Хоффа видели вместе в «Башне Джерарда», когда они показывали Билли его писательский кабинет на пятом этаже. Причем то был не первый визит Джорджо в здание. С Джорджем Руссо я вас знакомил на прошлой неделе, сказал Хофф охраннику Ирву Дину.

Может, Джорджо вернулся в Неваду? Если так, то что он сейчас делает: объедается и попивает молочные коктейли в Вегасе или гниет где-нибудь в пустынных песках? Господь свидетель, он там будет не первый. И даже не сотый.

Джорджо и мертвый вывел бы копов на Ника, думает Билли. Эти двое работают в одной команде с незапамятных времен, Ник за главного, а Джорджи Свин — его consigliere. Билли не знает, действительно ли в мафиозной иерархии существует такая должность или ее придумали киношники, но толстяк совершенно точно выполнял функции консильери для Ника — то есть был его советником.

Впрочем, нет, так было не всегда. Билли помнит свою первую работу на Ника (и свое третье по счету заказное убийство) в далеком 2008-м. Джорджо тогда еще не было. Ник вел все переговоры сам. Он сказал Билли, что на окраине города завелся насильник — рыщет по мелким клубам и казино. Ему нравятся женщины постарше, причем одну из них он не просто изнасиловал, а убил. Ник узнал, кто это, и решил нанять заезжего профи, чтобы убрать парня. Один знающий человек посоветовал ему Билли. Очень хорошо о нем отзывался.

Когда Билли приехал в Вегас во второй раз, Джорджо не просто был там — он провел всю сделку. Ник зашел во время их разговора, по-мужски обнял Билли, похлопал по спине, а потом просто уселся в углу, попивал что-то, слушал и молчал. Почти до самого конца. Этот второй заказ Ник сделал через год после первого. Джорджо сообщил, что на сей раз надо убрать не насильника, а владельца независимой порностудии по имени Карл Трилби. На фото порнушник был поразительно похож на телеевангелиста Орала Робертса.

«“Трилби”, как шляпа», — сказал Джорджо, а когда Билли сделал непонимающее лицо, пояснил, что есть такая разновидность мужских шляп.

«Я не убиваю людей только за то, что они снимают на камеру, как кто-то трахается», — заметил Билли.

«А если трахают шестилеток?» — уточнил Ник, и Билли взял заказ. Потому что Карл Трилби заслуживал смерти.

Потом Билли выполнил для Ника еще три заказа — итого пять, не считая Аллена. То есть почти треть от общего числа его жертв (за исключением моджахедов в Ираке, понятное дело). Иногда Ник присутствовал при заключении сделок, иногда нет, но Джорджо был всегда. Потому-то его участие в сделке по Аллену не насторожило Билли. А должно было. Только сейчас до него дошло, что это очень странно.

Ник может отрицать свою причастность к убийству Аллена ровно до тех пор, пока Джорджо держит язык за зубами. Мол, да, конечно, я знаком со Свином, но ничего не знаю про его дела. И даже если те повара скажут, будто видели Ника за одним столом с Джорджо и Билли (что маловероятно), Ник всегда может пожать плечами и заявить, что обсуждал с Джорджо игорный бизнес — срок действия лицензии «Дабл Домино» подходит к концу, пора бы ее обновить. А Билли? Да просто какой-то приятель Джорджо. Может, телохранитель — откуда Нику знать? Тихий парень. Представился Локриджем и больше за весь вечер ничего не сказал.

Когда копы спросят, где был Ник в день убийства Аллена, он скажет правду: в Вегасе. Множество свидетелей подтвердят его алиби. Плюс видео с казиношных камер наблюдения. Там-то накопители не чистят раз в сутки: записи хранятся как минимум год.

Это если Джорджо будет молчать. Но станет ли он соблюдать правила пресловутой омерты, если угроза экстрадиции нависнет над ним? Если его подведут под смертельную инъекцию — за пособничество в совершении убийства первой степени?

Под пятью футами песка особо не поболтаешь, думает Билли. В таких ситуациях это железное правило.

Он прекращает играть с телефоном и отправляет Джорджо еще одно сообщение. Ответа по-прежнему нет. Он мог бы написать или позвонить Нику, но даже если тот выйдет на связь, можно ли доверять его словам? Нет. Единственное, что заслуживает доверия в данном случае, — полтора миллиона долларов на счету в офшорном банке, откуда они загадочными электронными путями отправятся в другой банк, а там-то до них уже сможет добраться Далтон Смит. Баки их переведет, как только окажется в своем укрытии (если будет что переводить, конечно).

Сегодня Билли больше ничего предпринять не может и поэтому ложится спать. На часах нет и девяти, но денек выдался тяжелый.





8




Он лежит, закинув руки за голову и наслаждаясь эфемерной прохладой под подушкой, и думает, что история не клеится. Не клеится, хоть убей.

Кен Хофф — ладно, с ним все понятно. Есть на свете такие пройдохи, которые искренне считают, что смогут выбраться из любого, даже самого глубокого дерьма. Кто-нибудь всегда бросит им веревку. Этим улыбчивым ребятам с крепким рукопожатием, в футболках поло «Айзод» и мокасинах «Балли», впору ставить штамп «самовлюбленный оптимист» на свидетельство о рождении. Но Джорджо Свиньелли — другое дело. Да, обжорство когда-нибудь загонит его в могилу, но во всем остальном он, по мнению Билли, — трезвомыслящий реалист. Как же вышло, что в этом деле он всюду наследил?

Билли отгоняет эти мысли и проваливается в сон. Ему снится пустыня. Не та, где он воевал — где всюду пахнет порохом, козами, нефтью и выхлопными газами, — а австралийская. Посередине торчит огромная скала, которую называют Айерс-Рок, вот только ее настоящее название — Улуру. Даже звучит жутко, как завывание ветра. Это было священное место для аборигенов, которые увидели скалу первыми. Увидели и стали ей поклоняться, не считая при этом, что скала принадлежит им. Они понимали: если есть на свете Бог, то скала эта Божья. Билли никогда там не бывал, но видел ее в фильмах вроде «Крика во тьме» и журналах «Нэшнл джиографик» и «Трэвел». Ему бы хотелось там побывать, он даже мечтал переехать в городок Алис-Спрингс, что в четырех часах езды от Улуру, где Скала поднимает к небу свою невероятную голову. Жить скромно и тихо. Может быть, писать — в комнате, наполненной солнечным светом, с небольшим садиком за окном.

Оба его телефона лежат на прикроватной тумбочке. Он выключил звук, но в три часа ночи просыпается от желания опорожнить мочевой пузырь и проверяет оба — не было ли сообщений или звонков. На предоплаченном мобильнике ничего нет, Джорджо ожидаемо молчит. Билли понял, что уже никогда и ничего от него не получит (хотя… в мире, где мошенник может стать президентом страны, возможно все). Зато на телефон Далтона Смита что-то пришло. Уведомление от местной газеты. «Известный предприниматель покончил с собой».

Сходив в туалет, Билли садится на кровать и читает заметку. Она короткая. Известный предприниматель — это, конечно, Кен Хофф. Один из его соседей по Грин-Хиллу отправился на пробежку и услышал выстрел, который доносился, как ему показалось, из гаража Хоффа. Это произошло около семи вечера. Сосед позвонил 911. Приехавшая на место полиция обнаружила Хоффа за рулем автомобиля с работающим двигателем. Голова его была прострелена, а на коленях лежал пистолет.

Сегодня или завтра в газете появится более подробная статья, в которой подведут итоги предпринимательской деятельности Кена Хоффа, сдобрят все цитатами потрясенных друзей и деловых партнеров, расскажут о его «финансовых трудностях». Впрочем, без деталей — остальным местным авторитетам, еще вполне живым, лишние подробности могут не понравиться. Бывшие жены помянут его добрым словом (не то что на судах по бракоразводным процессам), а на похороны придут в черном и будут утирать слезы платочками — осторожно, чтобы не размазать тушь. Билли пока не знает, назовут ли журналисты марку автомобиля, в котором был найден труп Хоффа, но он уверен, что это вишневый «мустанг» с откидным верхом.

Причастность Хоффа к делу Аллена — основной мотив его самоубийства — всплывет чуть позже.

В статье не станут приводить слова судмедэксперта о том, что покойный, вероятнее всего, хотел уйти из жизни, надышавшись угарным газом, но потерял терпение и застрелился. Билли знает, что все было совсем не так. Единственное, чего он не знает, — кто именно из молодчиков Ника вышиб ему мозги. Вероятно, Поли, Реджи или кто-то, с кем Билли не знаком, какой-нибудь завезенный из Флориды или Атланты умелец, но сложно выкинуть из головы образ Даны Эдисона с ясными голубыми глазами и пучком темно-рыжих волос.

Как он привел Хоффа в гараж — грозя ему пистолетом? Возможно, это даже не потребовалось, он просто сказал, что хочет перекинуться с Хоффом парой слов в машине — обсудить дальнейшие действия. Мол, Хоффу это будет на пользу. Самовлюбленный оптимист и попросту лопух вполне мог на такое купиться. Он садится за руль. Дана садится рядом, на пассажирское сиденье. Кен спрашивает: «Ну что, какой план?» Дана отвечает: «Вот какой» — и пускает ему пулю в лоб. Потом заводит мотор, покидает дом и бесшумно уезжает вдаль на гольф-каре. Потому что Грин-Хилл — это закрытый комплекс, представляющий собой огромное поле для гольфа, заставленное многоквартирными домами.

Возможно, все было чуть иначе, и, возможно, убил его не Эдисон, но в общих чертах все происходило именно так. Осталось только разобраться с Джорджо.

Хотя нет, думает Билли. Еще есть я.