Билли Саммерс

Он относит два бумажных пакета в мужской туалет на пятом этаже. Прячет костюм Колина Уайта (не забыв про длинный черный парик — самую важную часть костюма) в мусорное ведро рядом с умывальниками и прикрывает все бумажными полотенцами. Табличка и замок отправляются на дверь. Ключ от замка — в карман, вместе с телефоном Далтона Смита и флешкой Бенджи Компсона.

На полпути к офису ему приходит в голову неприятная мысль. По дороге сюда он несколько раз терял бдительность, думая о рисунке Шан, а вовсе не о предстоящем деле и утренних приготовлениях. А что, если он случайно выбросил в канализацию телефон Далтона Смита? Мысль эта настолько ужасна, что его сразу охватывает паника: сейчас он засунет руку в карман и вытащит оттуда телефон Билли или Дэйва или бесполезный предоплаченный мобильник. В принципе это нестрашно: трубку можно заменить, тем более что все карточки и кредитки на месте, но что, если Дон или Беверли Дженсен позвонят ему за пару дней до того, как «Федэкс» доставит новый аппарат по адресу Пирсон-стрит, 658? Они начнут гадать, почему он не выходит на связь. Может, это ерунда… А может, и нет. Хорошие соседи — благодарные соседи — позвонят в полицию и попросят заглянуть в подвал — убедиться, что все хорошо.

Билли хватается за телефон в кармане и секунду-другую просто стискивает его в руке, не решаясь достать и чувствуя себя игроком, которому страшно посмотреть на рулетку и увидеть, на какой цвет упал шарик. А самое ужасное — хуже, чем лишние хлопоты и потенциальная угроза, — это осознание, что он допустил очередную оплошность. Замечтался о жизни, которую должен был оставить позади.

Он достает телефон из кармана и с облегчением выдыхает: это трубка Далтона. Одной оплошностью меньше. Больше их быть не должно. Судьба не прощает ошибок.





4




Без четверти семь. Билли заходит с телефона Далтона Смита на сайт местной газеты и оплачивает подписку (тоже карточкой Далтона). Главная страница почти целиком посвящена предстоящим выборам, но в самом низу (то, что в бумажной газете было бы на второй полосе) обнаруживается такой заголовок: «АЛЛЕН ПРЕДСТАНЕТ ПЕРЕД СУДОМ ПО ОБВИНЕНИЮ В УБИЙСТВЕ». Заметка начинается так: «Джоэл Аллен, так и не сумев оспорить ранее вынесенное решение об экстрадиции, наконец предстанет перед судом. Слушание по его делу продлится несколько дней. Аллену предъявят обвинение в умышленном убийстве Джеймса Хоутона, 43 года, а также в вооруженном нападении…»

Билли не дочитывает заметку до конца, но нажимает галочку, чтобы ему приходили уведомления о новых публикациях на сайте. Он садится за стол в кабинете и на листке, выдранном из новенького блокнота «Стейплз», выводит печатными буквами записку: «СРОКИ ГОРЯТ, ПРОШУ НЕ БЕСПОКОИТЬ». Он вешает листок на дверь и запирает ее изнутри.

Затем он достает части винтовки «Ремингтон-700» из шкафчика над дверью и выкладывает их на стол, за которым раньше писал. В таком виде — аккуратно разложенные, как на увеличенной схеме из иллюстрированного руководства по эксплуатации, — они напоминают ему об Эль-Фаллудже. Билли гонит мысль прочь. Ту жизнь он оставил позади.

— Больше никаких ошибок, — говорит он вслух и собирает винтовку: ствол, затвор, пружины эжектора и экстрактора, ударник, приклад, затыльник, все прочее. Движения рук быстрые и машинальные. Сам он при этом вспоминает стихотворение Генри Рида, то, что начинается со строк «Сегодня мы учим названия частей оружия. Вчера проходили ежедневную чистку».[23] Эту мысль он тоже отгоняет. Хватит на сегодня философских дум о поэзии и детских рисунках. Может быть, позже. И может быть, позже он снова сядет писать. Сейчас надо сосредоточить мысли на деле, а глаза — на призе. И плевать, что приз ему теперь не очень и нужен.

В последнюю очередь он устанавливает прицел, точность которого на всякий случай еще раз проверяет с помощью мобильного приложения. Как говорится — безупречно. Билли трижды взводит затвор, добавляет пару капель масла и взводит затвор еще раз, проверяя плавность хода. В этом нет особой нужды, ведь он должен произвести всего один выстрел, но так уж его учили. Наконец Билли присоединяет магазин и закрывает затвор, досылая смертоносный патрон в патронник. Затем осторожно (однако без былого благоговения) кладет оружие на стол.

С помощью канцелярской кнопки, веревки и маркера он рисует на окне ровный круг диаметром два дюйма. Заклеивает его крест-накрест малярной лентой и берется за стеклорез. Пока он наворачивает круги, телефон в кармане тихо дзынькает, но Билли не останавливается ни на секунду. Времени на все про все уходит немало, потому что стекло толстое, но в конце концов стеклянный круг аккуратно выскакивает из отверстия, словно пробка из бутылки. Прохладный утренний ветерок врывается в кабинет.

Билли проверяет телефон: пришло уведомление от газеты. В Коди пожар четвертой категории сложности. Выглянув в окно, Билли видит вдалеке столп черного дыма. Загадка, где Кен Хофф раздобыл эту информацию, но его источник не врал.

Семь тридцать утра. У Билли все готово — по крайней мере он надеется, что все предусмотрел и подготовил. Он садится в свое рабочее офисное кресло и, положив мягко сцепленные руки на колени, начинает ждать. Так же, как ждал в Эль-Фаллудже — в многоэтажке на противоположном берегу реки от интернет-кафе (по наводке хозяина этого кафе повстанцы организовали нападение на контрактников частной охранной фирмы «Блэкуотер», приведшее к первому штурму города). Так же, как ждал на десятке других крыш, прислушиваясь к артиллерийскому огню и шелесту мусорных пакетов на пальмах. Сердце бьется медленно и ровно. Билли абсолютно спокоен. Он наблюдает, как движение по Корт-стрит становится все более оживленным. Вскоре свободных парковочных мест не останется. В кафе «Место под солнцем» заходят люди. Некоторые садятся на улице, там, где несколько месяцев назад Билли сидел с Кеном Хоффом. Фургон телевизионщиков «Шестого канала» вползает на Корт-стрит, но он единственный: то ли остальные уехали освещать пожар в Коди, то ли Джоэл Аллен мало кому интересен. Вероятно, и то и другое, думает Билли. Он ждет. Время идет. Как всегда.





5




Народ из «Лидера» начинает прибывать без десяти восемь, у некоторых в руках стаканчики с кофе. К пятнадцати минутам девятого эти пчелки уже будут вовсю трудиться — запугивать тех, кто по уши в долгах. На больших окнах их офиса установлены полупрозрачные жалюзи, чтобы сотрудники ни на секунду не отвлекались от работы. У входа в здание некоторые останавливаются и смотрят на далекий столб черного дыма, поднимающийся в небо из-за здания суда. Среди таких любопытных — Колин Уайт. Кофе он не пьет, только «Ред булл». Сегодня на нем брюки-клеш, окрашенные в технике тай-дай, и ядовито-оранжевая футболка. Ни капли не похоже на заготовленный Билли наряд, но в суматохе вряд ли кто-то обратит на это внимание.

Офисный люд прибывает, однако в «Башне Джерарда» арендованы не все помещения, поэтому народу не очень много. Большая часть пешеходов и машин движется по Корт-стрит в сторону здания суда. В восемь тридцать Джим Олбрайт и Джон Колтон спускаются по Корт-стрит и пересекают площадь. В руках у них большие толстые портфели. За ними идет Филлис Стэнхоуп. На ней осеннее пальто, которое она впервые после летней спячки достала из шкафа. Оно алое, отчего Билли сразу вспоминается Красная Шапочка. Перед глазами на миг возникает яркая картинка: она сидит на нем верхом и смотрит на него сверху вниз, он проникает все глубже, поглаживая ее соски… Нет, прочь эти мысли.

На пятом этаже сейчас двенадцать человек, не считая самого Билли: пятеро в юридической конторе и семеро в бухгалтерской. Выстрел юристы, может, и не услышат, а вот грохот и взрывы гранат с улицы должны. Последует короткая пауза: все будут ошарашенно переглядываться и гадать, что это было, после чего поспешат в бухгалтерскую контору напротив, так как ее окна выходят на Корт-стрит. Тогда взорвется второй заряд. Все столпятся у окон, будут смотреть на улицу и спрашивать друг друга, что случилось и что им теперь делать. Спуститься или сидеть на месте? Мнения разделятся. Билли прикинул, что вниз они пойдут не раньше чем через пять минут. Здесь, наверху, у них хороший обзор, а вся заваруха будет происходить либо на ступенях здания суда, либо на углу, рядом с газетным киоском. Пяти минут ему хватит с лихвой, даже двух-трех достаточно.

На телефон приходит уведомление об очередной новости. Огонь перекинулся на соседнее складское помещение, на место происшествия выехали подразделения пожарной охраны близлежащих населенных пунктов. Шоссе номер 64 перекрыто как минимум до полудня. Автомобилистам советуют выбрать другой маршрут — например, воспользоваться шоссе номер 47A. Без пяти девять приходит новость о том, что пожар локализован. Жертв и пострадавших на данный момент нет.

Билли сидит у окна с ремингтоном на коленях. На небе ни облачка, предсказанного Ником дождя нет, сильного ветра тоже, только легкий освежающий ветерок. Телевизионщики расположились у входа в здание суда и готовы вести репортаж, но где же гвоздь программы? Билли думал, что Аллена привезут в суд на автомобиле окружного шерифа, а не в автобусе для заключенных, причем ровно в девять, ни минутой позже, после чего сопроводят в комнату ожидания, где он будет сидеть до тех пор, пока судья не пригласит его в зал. Но на часах уже пять минут десятого, и никаких казенных машин, едущих из окружной тюрьмы на Холланд-стрит, поблизости не видно.

Десять минут десятого. По-прежнему никого. Завтракающие потихоньку расходятся из кафе «Место под солнцем». Официантка, уже не сонная, вскоре уберет со штендера завтраки и заменит их обедами.

Четверть десятого. Дым валит уже не так густо. Билли начинает гадать, не произошла ли какая-нибудь заминка. К двадцати минутам он не сомневается, что заминка произошла. Может, Аллен заболел — или опять симулирует. Может, на него напали в тюрьме. Может, он в медсанчасти или даже умер. Может, изображает, что спятил, — тянет время. А может, действительно спятил.

В девять тридцать, когда Билли начинает продумывать план отступления (перво-наперво нужно разобрать винтовку), на Корт-стрит въезжает черный внедорожник с надписью «ОКРУЖНОЙ ШЕРИФ» на боку. На крыше и за радиаторной решеткой мигают проблесковые маячки. Сотрудники небольшой съемочной группы «Шестого канала», которые последние полчаса без дела болтались у здания суда, оживляются. Из фургона выходит женщина в коротком платье — точно такого же красного цвета, как пальто Фил. В одной руке она держит микрофон, в другой зеркальце, чтобы следить за своим внешним видом. Зеркальце отбрасывает солнечный зайчик прямо в Билли, и он на всякий случай отворачивается.

Двое полицейских с рациями в руках выходят из здания суда и спускаются по каменным ступеням к остановившемуся у тротуара внедорожнику. Открывается передняя пассажирская дверь, и на улицу выбирается дородный мужчина в коричневом костюме и огромном белом стетсоне. Оператор начинает снимать. Репортер устремляется к дородному мужчине — разумеется, это шериф, никто больше не осмелился бы надеть такую нелепую шляпу, — копы пытаются преградить ей путь, но шериф, наоборот, жестом подзывает ее к себе. Она задает вопрос и подносит микрофон к его рту. Билли примерно представляет суть ответа: мы умеем обращаться с такими опасными людьми, как Аллен, справедливость восторжествует, он получит по заслугам, голосуйте за меня в ноябре.

Получив нужную цитату, репортер делает шаг назад. Дородный шериф поворачивается к внедорожнику. Открывается задняя дверь, и оттуда выходит еще один коп в форме — здоровенный толстяк. Билли поднимает ремингтон, наблюдает и ждет. К толстяку присоединяется водитель. Они открывают дверь, и наконец из машины выходит Джоэл Аллен. Поскольку сегодня ему только предъявят обвинение — то есть на присяжных производить хорошее впечатление не нужно, — одет он в оранжевую тюремную робу, а не в гражданское. Руки закованы в наручники спереди.

Репортер хочет задать Аллену вопрос (что-нибудь очевидное в духе «согласны ли вы с предъявленным обвинением»), но на сей раз шериф жестом дает ей понять, чтобы не приближалась. Аллен ухмыляется и что-то говорит. Билли видит это и без всякого прицела.

Исполинский коп берет Аллена под локоть и разворачивает лицом к лестнице. Они начинают подниматься. Билли вставляет ствол ремингтона в отверстие в стекле, упирает приклад в плечо, а локти помещает на слегка разведенные в стороны колени: для такого выстрела другой опоры ему не нужно. Он заглядывает в окуляр прицела и теперь видит все в мельчайших подробностях: складки на загорелой шее дородного шерифа, брелок, пляшущий на ремне исполинского копа. Непокорный клок русых волос на затылке Аллена. Билли пустит пулю прямо в этот вихор — и в мозг. Туда, где хранится его сокровенная тайна, которую он надеется променять на карточку «Бесплатно выйти из тюрьмы»[24].

Тут Билли посещает очередное воспоминание: Дерек выигрывает в «Монополию», и дети наваливаются на него всей толпой, устраивая кучу-малу. Он выбрасывает из головы эту картинку. На всем белом свете существуют только он и Аллен. Больше никого нет. Теперь нет. Билли делает легкий вдох, задерживает дыхание и производит выстрел.






6




Пуля входит в затылок Аллена с такой силой, что тот вырывается из рук своего конвоира, летит вперед и врезается лбом в ступеньки. Дородный шериф бросается в укрытие, теряя по дороге свою нелепую ковбойскую шляпу. Репортер тоже пустилась наутек. Оператор рефлекторно пригибается к земле, но не уходит. Коп-толстяк тоже. Полупьяный морпех, принимавший Билли в армию, расцеловал бы этих двоих, особенно толстяка. Бросив один-единственный взгляд на Аллена, тот резко разворачивается на месте и выхватывает пистолет. Глазами он уже ищет место, откуда был произведен выстрел. Действует он стремительно и ворон не считает, однако Билли уже убрал винтовку. Он кидает ее на пол и уходит в приемную.

Выглядывает за дверь: в коридоре пока никого. С улицы доносится первый взрыв: хороший, громкий. Билли несется в мужской туалет, на бегу доставая ключ из кармана. Он отпирает им навесной замок, закрывает за собой дверь и уже в уборной слышит возбужденные голоса из другого конца коридора. «Молодые юристы» плюс помощник и секретарь направляются в «Полумесяц» напротив — точно по расписанию.

Билли наклоняется к корзине для мусора, выбрасывает ворох бумажных полотенец и извлекает на свет части своего маскировочного костюма. Натягивает шаровары прямо поверх джинсов, завязывает на узел кулиску (молнии на поясе нет). Затем накидывает куртку с логотипом «Rolling Stones». Глядя в зеркало над раковиной, напяливает парик. Черные волосы только наполовину прикрывают его шею, зато лоб — до самых бровей. С боков лицо тоже закрыто.

Билли открывает дверь туалета. В коридоре пусто. Адвокаты и бухгалтеры (Фил в их числе) глазеют в окно на то, что творится внизу. Скоро они решат покинуть здание, и кому-то придется спускаться пешком, потому что в лифт все не поместятся. Но пока они сидят в конторе.

Билли выходит из уборной и начинает спуск по лестнице. Снизу доносятся шум и крики, но в пролете между четвертым и третьим этажами пока безлюдно — сотрудники фирм на этих этажах все еще пялятся в окна. Совсем иначе обстоят дела на втором этаже, целиком занятом коллекторским агентством «Лидер», — полупрозрачные жалюзи закрывают обзор, да и панорамного вида у них нет в отличие от контор повыше, окна которых выходят на улицу. Билли слышит на лестнице взбудораженные голоса. Среди бегущих вниз есть и Колин Уайт, но никто не должен заметить, что у него появился двойник: Билли держится позади, а оглядываться люди не станут. Сегодня им не до того.

Билли замирает на лестнице перед площадкой второго этажа. Ждет, пока топочущее стадо спустится, затем и сам идет вниз, держась за мужчиной в карго-шортах цвета хаки и женщиной в нелепых клетчатых слаксах. Ему приходится ненадолго остановиться: видимо, в дверях вестибюля образовался затор. Черт, скоро сверху пойдет остальной офисный народ, и среди них наверняка будут люди с пятого этажа…

Тут толпа наконец приходит в движение, и спустя пять секунд — пока Джим, Джон, Гарри и Фил все еще смотрят на улицу сверху (по крайней мере Билли на это надеется) — он уже в вестибюле. Ирва Дина на посту нет. Билли видит его на площади: охранника легко опознать по синему форменному жилету. Колин Уайт в ярко-оранжевой футболке тоже сразу бросается в глаза. Он стоит с поднятым телефоном и снимает на видео уличную суматоху: копы бегут к клубам дыма между кафе «Место под солнцем» и турагентством, копы и приставы орут людям, чтобы те возвращались в здание суда и искали укрытие, народ с криками несется прочь от места взрыва.

Колин не единственный, кто снимает происходящее на видео. Многие (решив, по-видимому, что поднятый в воздух айфон делает их неуязвимыми) заняты тем же самым. Но их меньшинство, отмечает Билли, выходя на улицу. Остальные просто бегут прочь. Он слышит крики: Кто-то открыл огонь! В здании суда бомба! Перестрелка!

Билли бежит через площадь направо и попадает на Корт-стрит-плейс. Эта короткая зеленая улочка выведет его за паркинг, на Секонд-стрит. Билли здесь не один, больше трех дюжин людей бегут впереди и столько же сзади: все выбрали этот маршрут для побега от хаоса. Но он единственный, кто обращает внимание на припаркованный у тротуара «транзит». За рулем Дана. Реджи в форменном комбинезоне стоит у задней двери и вглядывается в толпу. Большинство бегущих с Корт-стрит разговаривают по телефону. Билли жалеет, что не подумал об этом — мобильный Далтона Смита лежит в кармане джинсов, под шароварами. Эх, такую возможность упустил — но, в конце концов, нельзя же продумать все.

Идти сгорбившись и опустив голову тоже не вариант, потому что Дана с Реджи (скорее, конечно, Дана) могут это заметить. Билли держится позади полной женщины, которая тяжело дышит, прижимая к груди книжку в бумажной обложке, точно щит. Когда они проходят мимо «транзита», Билли поворачивается к ней и тонким голосом Колина Уайта — когда тот исполняет номер «Я голубее всех голубых» — восклицает:

— Что случилось?! О боже, что произошло?

— Террористы, наверное, — отвечает женщина. — Боже, там даже взрывы были!

— Да! Господи, я слышал!

Все, фургон позади. Билли украдкой косится через плечо — убедиться, что на него не смотрят. И не идут за ним. К счастью, никто не идет. Тротуары Корт-стрит-плейс уже забиты бегущими, Реджи внимательно рассматривает толпу, привставая на цыпочки, — выглядывает Билли. Дана наверняка занят тем же самым. Билли прибавляет шагу, оставляя полную женщину позади и лавируя в потоке. Не спортивная ходьба, но почти. Он сворачивает налево на Секонд-стрит, затем снова налево на Лорел, потом направо на Йанси, оставляя толкучку за спиной. Какой-то прохожий хватает Билли за плечо — хочет узнать, что стряслось.

— Понятия не имею, — отвечает Билли, стряхивает его руку и идет дальше.

Вдали поднимается в небо вой сирен.





7




Ноутбук исчез.

Билли вытаскивает из щели ворох упаковочной бумаги, заляпанной китайской едой из переполненной помойки, но там ничего нет — только булыжники старой мостовой. Перед глазами тотчас возникает детская розовая пинетка. Они в Эль-Фаллудже, и Тако говорит ему: Береги ее как зеницу ока, брат. Билли носил пинетку на поясе — привязал шнурками к ремню, и она болталась там вместе с остальными штуками, которые он носил с собой. Точнее, все они носили.

В принципе ноутбук ему на фиг не сдался, главное, что флешка с историей Бенджи цела. Про Руди «Тако» Белла и остальных он пока не написал, но они ждут своего часа. Билли непременно про них напишет, как только доберется до своего подвальчика. На ноутбуке нет ничего, что может навести преследователей на Далтона Смита, даже если какому-нибудь крутому киношному хакеру удастся взломать пароль. Про Далтона Смита не знает никто, кроме Дженсенов. Только Баки Хэнсон. А с Баки он общался по телефону, который давно уничтожен.

Поэтому хрен с ним, с ноутбуком. Что пропало, то пропало.

И все же исчезновение ноута не дает Билли покоя. Это плохая примета. Дурной знак. Можно сказать, он подводит итог всему этому гнилому дельцу, за которое вообще не стоило браться.

Билли с силой, до боли бьет кулаком по мусорному контейнеру и прислушивается к сиренам. Полицейские волнуют его сейчас меньше всего, они едут к зданию суда, где в данный момент творится черт знает что. А вот Реджи и Дану рано списывать со счетов. Устав ждать, они придут к выводу, что Билли либо по какой-то причине застрял в «Башне Джерарда», либо ведет двойную игру. Если он до сих пор в здании, то делать нечего, но если он решил забить на план и сбежать, они могут немного покататься по улицам и поискать его.

Нет, это совсем не то же самое, что пинетка, думает Билли. И черт подери, пинетка была не волшебная, хватит суеверий. Да, когда я ее потерял, началась полная жопа, но это еще ничего не значит. Превратности войны. И пропажа ноутбука тоже случайность. Просто кто-то нашел его за помойкой и украл, только и всего, а сейчас ты должен рвать когти в укрытие, пока фургончик коммунальных служб не начал объезжать улицы города.

Билли так и видит зоркие голубые глаза Даны Эдисона за стеклами очков без оправы. Мимо этих глаз мышь не проскочит, а Билли однажды уже проскочил. Давать этому головорезу второй шанс он не намерен. Надо как можно скорее добраться до квартиры на Пирсон-стрит.

Билли встает и бежит к выходу из проулка. На улице есть несколько машин, но «транзита» пока нет. Он поворачивает направо и останавливается как вкопанный: его потрясает собственная тупость. Неужто «тупое я» стало его настоящим «я»? Он чуть не выскочил на Пирсон-стрит в парике, куртке c «Rolling Stones» и шароварах! Все равно что бежать по улице с табличкой «ЗАЦЕНИТЕ!».

Он возвращается к помойке, стягивая на бегу парик и куртку. За мусорным контейнером развязывает узел на кулиске дурацких шаровар и снимает их. Потом садится на корточки и запихивает комок с одеждой как можно дальше в щель под смятую заляпанную бумагу… и вдруг что-то нащупывает. Что-то твердое и тонкое. Неужели козырек бейсболки?

Да, это он. Как он мог запихнуть ее так далеко? Он вытаскивает бейсболку и засовывает руку еще глубже в щель — по самое плечо. В нос бьют миазмы китайской еды. Кончиками вытянутых пальцев он задевает что-то еще. Поразительно. Не может быть! Он прижимается щекой к помойке — и хватается за ручку сумки для ноутбука. Достает ее и потрясенно разглядывает. Он готов поклясться, что не запихивал сумку так далеко, но, видимо, запихнул. Он заверяет себя, что это пустяк, совсем не то же, что выбросить нужный телефон вместо ненужного. Однако дураку ясно, что это оплошности одного порядка.

Напрасно он согласился пробыть в Ред-Блаффе так долго. Это было ошибкой. «Монополия» по выходным — тоже ошибка. Посиделки с соседями на заднем дворе — ошибка. Стрельба по жестяным птичкам в тире? Ошибка. А самая большая ошибка — думать и вести себя как нормальный человек. Он — не нормальный человек. Он наемный убийца и мыслить должен как наемный убийца, иначе ему никогда не выйти сухим из воды.

Более-менее чистым краем упаковочной бумаги он вытирает свои вещи, сумку закидывает на плечо, а на голову надевает бейсболку (раньше она была чистая, но теперь вся загваздана). Потом выглядывает из проулка на улицу. Увидев патрульную машину с включенной сиреной и мигалками, Билли пропускает ее и быстрым шагом направляется в сторону Пирсон-стрит и жилого дома напротив заброшенной железнодорожной станции. Опять невольно вспоминается Эль-Фаллуджа, бесконечные обходы узких улиц с болтающейся на поясе пинеткой. Бесконечное ожидание конца патрульной смены. Как хотелось поскорее оказаться на базе, в относительной безопасности, где есть горячая еда, тачбол, а иногда — кино в пустыне под звездами.

Девять кварталов, твердит Билли про себя. Девять кварталов, и ты дома, цел и невредим. Девять кварталов — и эта патрульная смена закончена. Больше никакого кино под звездами, эта награда была для Билли Саммерса, зато у Далтона Смита на одном из ноутбуков «Оллтек» есть «Ютьюб» и «Айтьюнс». Никакого насилия, взрывов, просто люди творят черт знает что. А в конце целуются.