Безумно

– Да Мэйсон понятия не имеет, как обращаться с такой девушкой, как ты.

Она закусывает свою нижнюю губу, едва не касаясь губ Гриффина, и вдруг без предупреждения поворачивается и приближается ко мне одним плавным движением, преодолевая расстояние между нами. И затем целует меня. Во мне сгорают все возможные синапсы.

Что… сейчас… происходит?

Теплые и мягкие губы Джун прижимаются к моим, ее руки обхватывают мое лицо, наши взгляды встречаются, и у меня в голове становится совершенно пусто. Я парализован. Я не был готов к этому. Все эти месяцы я не желал так страстно ничего другого, ни о чем больше не мечтал, кроме как об этом моменте, а теперь? Я не готов! Ладно, шучу.

Джун обнимает меня, я чувствую вкус сливок и кокоса, вероятно, от коктейля, который она только что выпила.

Неужели это правда?





3




Даже если мы думаем, что в любом случае можем держать свою жизнь полностью под контролем, то обязательно случится что-то настолько безумное, что лишь докажет, что мы не держим под контролем абсолютно ничего.





Джун


Без паники. Мне не о чем волноваться. Это всего лишь поцелуй, всего лишь поцелуй, просто один поцелуй… с Мэйсоном.

Давай же, Мэйс. Сделай хоть что-нибудь, – молю я его, потому что он словно окаменел. – Так этот козел никогда не поверит нам.

Но он только смотрит на меня своими каре-зелеными глазами и выглядит так же удивленно, как я сама.

Я нежно касаюсь губами его губ, убеждая себя, что в этом нет ничего страшного. Просто жест помощи. Из тех, что мы делаем для своих друзей, когда им нужна поддержка. Поступая так, я уговариваю себя, что делаю это лишь потому, что этот дурацкий Гриффин обошелся с ним с таким презрением, словно тот был жалким ничтожеством. Не то чтобы я понимала все, о чем они говорили, или что я точно знала, о чем идет речь, но это заметил бы даже слепой: они ненавидят друг друга. И этот Гриффин слишком ясно демонстрирует это Мэйсону. То, что это происходит здесь, в его клубе, делает это только еще более отвратительным.

Мэйсону явно от этого не по себе. Я не могла бросить его в такой ситуации.

В ту секунду, когда этот парень вопросительно взглянул на меня, словно удивляясь тому, что я могу быть с Мэйсоном, как будто он не мог в это поверить и как будто это был полный абсурд, что-то внутри меня екнуло. Я понимаю, что лучше было бы просто пить свой коктейль и не вмешиваться. И, наверное, кроме этого поцелуя, могли быть и другие способы помочь, но ни один из них точно не был бы столь же эффективным. Настолько, чтобы по-настоящему дать понять Гриффину, что он ошибался в своем заявлении.

Да, Мэйс надоедливый придурок, который сводит меня с ума, но он мой друг. Хотя бы в некотором смысле. И если кто-то и может позволить себе злиться и кричать на него, то это я. Я! А не этот гадкий сноб, чье эго раздуто сильнее, чем следовало бы.

Я чувствую, как сжимаются мышцы живота. Я так напряжена, что, думаю, у меня скоро начнет сводить все тело, если Мэйс наконец не зашевелится.

Я провожу большими пальцами по его скулам и щекам. Последняя попытка, прежде чем я сдамся и отстранюсь, потому что это уже просто ерунда какая-то. Пусть сам спасает свою задницу.

Но тут я чувствую…

Чувствую, как руки Мэйсона обхватывают меня, одна его ладонь ложится мне на шею и гладит ее, рисует по моей коже линии, пылающие огнем, а другая, теплая и крепкая, опускается мне на талию. Он обнимает меня, прижимает к себе так крепко, что от удивления я чуть не теряю равновесия на своих высоких каблуках.

Мэйс наконец-то очнулся.

Мое напряжение спадает само собой, хотя для этого нет абсолютно никаких причин – никаких причин хотеть быть в объятиях Мэйсона, черт возьми.

Он закрывает глаза, его губы начинают шевелиться, забирая мои с собой в это рискованное путешествие, и чем глубже становится поцелуй, тем пронзительнее голос в моей голове кричит о том, что я должна как можно быстрее прекратить это. Но вместо этого я тоже закрываю глаза, прижимаюсь к нему, и в тот момент, когда его язык встречается с моим, я делаю глубокий вдох и вздрагиваю. Мэйс не может не заметить этого, и моя реакция заставляет его обнять меня только крепче, чувственнее и целовать так, будто это последнее, что ему осталось сделать в этой жизни. Или последнее, что он хотел бы сделать.

Было бы ложью, если бы я сказала, что мне это не нравится. Было бы неправильно утверждать, что мне неприятна его близость или что он плохо целуется. Потому что целуется он хорошо, да еще как. Мы словно две идеально сцепленные шестеренки. И из-за этого моя идея превращается в настоящий кошмар. О чем я только думала?

Я отчетливо ощущаю игру его мышц, когда мои пальцы спускаются по его рукам чуть ниже широких плеч, и… еще я чувствую его возбуждение.

Это тот момент, когда мои мысли проясняются, а глаза открываются.

Я немедленно прекращаю поцелуй, отталкиваю Мэйсона от себя, хотя я и не могу полностью от него отстраниться. По крайней мере, его запах, вкус и тепло все еще со мной, и они затуманивают сознание, как сильный наркотик. Его руки все еще держат меня, и я почему-то позволяю ему это.

Я дышу слишком быстро, слишком громко, слишком тяжело, мы смотрим друг другу в глаза, и мне интересно, о чем он думает. И что думаю я сама…

– Ну что ж, желаю тебе счастья с этим неудачником, – слышу я голос Гриффина где-то вдалеке, но мне все равно. Ни Мэйсон, ни я ничего ему не отвечаем.

У нас сейчас совсем другие проблемы.

В ту секунду, когда Мэйсон полностью отпускает меня и отступает, мне становится очень холодно. В центре клуба, среди потной толпы.


– Он ушел, – выдаю я. Вот это да. Умно, красноречиво, своевременно… в этом вся я.

– Да, – хрипло отвечает Мэйсон. Его вопросительный взгляд настолько проницателен, что мне хочется отвернуться и убежать, не сказав больше ни слова.

– Хорошо. – Надо немедленно уносить ноги, потому что становится только хуже. Однако вместо того, чтобы двинуться с места, я заявляю: – Ну и засранец!

Это заставляет Мэйсона усмехнуться. Никто не выглядит так привлекательно, как он, когда ухмыляется и заставляет меня… так, остановись! Я сразу же обрываю себя, не позволяя мыслям развиваться в этом направлении.

– Да, он такой.

Боже, он явно мог бы добавить хоть что-то еще. Все это было для него просто шуткой? Он думает, что я поступила бы так ради кого угодно?

Во мне зарождается злость. На него, на себя и на дурацкую идею. Теперь Мэйс уверен, что я хочу чего-то от него и что его подарки были все-таки не зря.

Я смотрю на него, уперев руки в бока.

– Пожалуйста, Мэйс, обращайся! Я спасу тебя снова в любое время.

Вместо глупого комментария, насмешки или еще какой-нибудь чепухи я получаю в ответ его честную улыбку, сбивающую меня с толку. И не менее обезоруживающее: «Спасибо, Джун» – перед тем как Мэйс удалился от меня по направлению к своему офису. Итак, у меня есть ответ. Он понимает, что я не стала бы делать это для всех… Если честно, несколько секунд назад я даже не знала, что сделаю это для него.

Мэйсон дотронулся до меня. До моей шеи. С левой стороны. Я сама приблизилась к нему, я начала это все – и была не против. В момент поцелуя это не имело значения, я даже не думала об этом. Я не испугалась. Не отступила.

И это опасно. Это пугает.

Это напоминает мне момент в школе, когда у меня закончилась косметика, и я понятия не имела, где ее взять посреди сельской местности Монтаны. Или однажды летом в старшей школе, в первый день моих месячных я была, как назло, в светлой юбке. Ужасное напряжение, парализующая растерянность и крайняя степень паники.

Я делаю глубокий вдох, собираюсь с силами и бросаю последний взгляд на Мэйса, прежде чем он исчезает в толпе.

Вместе с ним испарился мой шанс спросить, кем же был этот мерзкий парень.

Я опускаюсь обратно на барный стул, глядя на коктейль, стоящий передо мной, и замечаю, как Энди смотрит на меня с открытым ртом.

– Мне… это?..

– Ага, – просто отвечаю я. Видимо, в отличие от меня, ей трудно сформулировать свои мысли, но я точно знаю, о чем она хотела меня спросить.

И хотя я сама все еще нахожусь в некотором оцепенении, краткие ответы выходят у меня довольно неплохо. Максимальный эффект, минимум умственных затрат.

Однако Энди быстро приходит в себя.

– Я ничего не перепутала, ты сейчас поцеловала Мэйсона? Ты?

– Это ничего не значит.

Я быстро делаю глоток коктейля. Отлично, я так старалась, что чуть не подавилась.

– А он об этом знает?

Моя лучшая подруга скептически смотрит на меня, снимает и протирает очки и затем забавно шевелит носом, надевая их обратно.

– Он же не придурок, – я задумчиво опускаю стакан.

Она смеется.

– О, все-таки нет? Ты вечно называешь его именно так.

Застонав, я закрываю лицо руками, чтобы взять себя в руки и собраться с мыслями.

– Это правда ничего не значит. Я не знаю, кем был этот парень, но он вел себя как дерьмо и всячески подчеркивал, что Мэйсон недостаточно хорош ни для чего-либо, ни для кого-либо. Мэйс наш друг, Энди. Что-то внутри меня оборвалось, и я просто должна была помочь ему.

Я пожимаю плечами.

– Да, понимаю. Ты первая идешь в бой за своих друзей, без всяких «если» и «но». Просто… почему это должен был быть именно поцелуй? Такой поцелуй, Джун. Про него нельзя сказать «ничего», совсем нет. Мы с Купером сейчас вместе. И теперь я знаю, что значит такой поцелуй.

– Сбой системы, короткое замыкание – я не могу объяснить тебе это по-другому. Как бы там ни было, тот парень ушел, а мне доставила удовольствие возможность разозлить его.

Я усмехаюсь, глядя на Энди, которая лишь качает головой в ответ и возвращается к работе, а я пытаюсь насладиться вечером и начать праздновать наступление каникул. И не размышлять ни о чем таком, что к этому не относится.

Несколько часов спустя Энди наконец заканчивает работу и присоединяется ко мне по другую сторону барной стойки.

– Это была лишь короткая смена, но я совершенно измотана, – ворчит она себе под нос, переплетая косу.

Я осматриваю ее наряд. На ней снова эта ужасная рубашка, в которой она похожа на лесоруба. Видимо, она заколдована, и Энди от нее никогда не избавится, если я не возьму это в свои руки. Я так долго уже планирую это сделать… Что, возможно, эта штука проживет еще целую вечность. Я еле заметно качаю головой и улыбаюсь. По крайней мере, Энди счастлива, когда носит ее.

– Сегодня много людей, неудивительно, что ты устала. Ты все еще хочешь потанцевать со мной? Или ты предпочтешь посидеть в баре и поболтать? В любом случае, сначала кто-то должен принести тебе попить.