Безразличные матери. Исцеление от ран родительской нелюбви

По-настоящему нарциссические матери обрушивают на вас критику каждый раз, когда чувствуют неуверенность, разочарование или упадок сил. Как все неуверенные в себе люди, они поднимают себя за счет опускания вас. Если вы наслаждаетесь жизнью, то, по их мнению, либо упускаете что-то важное, либо попадете в неприятности. Глаза у вас слишком маленькие. Нос слишком большой. Вы слишком толстая или тощая. У вас ноги или огромные, или, наоборот, как спички. Матери-нарциссы могут даже льстить вам, окутывая вас грандиозными фантазиями, но когда вы не дотягиваете до их идеала, то есть их красивые речи остаются не более чем выдумкой, они критикуют вас еще сильнее.



Шерон: «Когда мне было около восьми, у мамы возникла идея сделать из меня модель. Я осознавала, что внешность у меня самая обычная, но она внушила себе, что ее дочь вполне хороша для любого модельного агентства. Я сопровождала ее только за компанию, потому что не хотела этим заниматься. Через знакомого она устроила встречу с агентством, и один из партнеров фирмы провел со мной немного времени, после чего сказал: “Спасибо за визит, мы с вами свяжемся”.

Прошло две недели, но от них ничего не было слышно. Естественно, маме это не понравилось. Она звонила снова и снова, пока они не сказали ей: “Простите, мы сейчас не ищем моделей”. Она была в бешенстве и ни с того ни с сего обвинила меня в том, что я недостаточно красивая! Она стала говорить: “Может, это из-за твоего лица, похожего на луну? Может, это из-за того, что у тебя совсем не видно глаз, когда ты щуришься?” Я до сих пор слышу, как она это говорит, а ведь много времени прошло… Помню, как долго тренировалась перед зеркалом, чтобы держать глаза широко открытыми, когда улыбаюсь».



Шерон, как и другие дочери чрезмерно нарциссических матерей, физически не смогла бы оправдать ожидания матери, и та не даст ей забыть об этом.



Шерон: «Я знаю, что ее мать отвратительно к ней относилась, и это было оправданием, чтобы издеваться надо мной все эти годы. Очевидно, я разочаровывала ее во всем, что делала. Когда я стала старше, она пользовалась любой возможностью придраться ко мне. У меня просто не получалось порадовать ее! Однажды я получила награду по математике, а она ходила и говорила всем, что делала за меня домашнее задание и без ее помощи я бы не справилась. Периодически она бросала мне: “Молодец!”, но я понимала, что она в это не верит. Она была уверена, что я никогда не стану столь же хорошей, какой была она. Я это видела и не могла представить себе, что же мне сделать, чтобы она мной гордилась».



Чрезмерно нарциссическая мать учит вас сидеть тихо и не высовываться, а своей критикой из раза в раз заставляет вас чувствовать себя плохой, испорченной, маленькой, тем самым ощущая свою власть над вами. Вы начинаете бояться действовать самостоятельно, – а если в конце концов соберетесь чем-то заняться, будете всегда ожидать худшего.

Шерон – умная женщина и много работала, чтобы получить степень магистра делового администрирования, но ее мать, счетовод, делала все, чтобы лишить ее уверенности в себе, говоря: «Не думаю, что ты справишься с ролью деловой леди». Все годы учебы Шерон отгоняла от себя сомнения, но так и не смогла сделать следующий шаг – найти работу в сфере, интересующей ее больше всего: в банковском деле.



Шерон: «Для меня было очень важно продолжить учебу после получения степени бакалавра, и я гордилась собой за это. Но я так сильно паниковала, когда представляла себе собеседование в крупной компании, что подавала документы только в маленькие фирмочки. Я получила два отказа, и все. Мне не нужны такой стресс и пристальное внимание. Мне было сложно справляться с тревогой, поэтому я нашла работу в книжном магазине на первое время. Я лучше буду заниматься тем, что делаю сейчас, чем терпеть подобные отказы. Я уже доказала себе, на что способна, получив степень магистра».



Мать Шерон так хорошо поработала над тем, чтобы уничтожить уверенность дочери в себе, что во время собеседования нервы Шерон натягивались в панике, и она убедила себя, будто это знак, говорящий, что ей не дано преуспеть в данной сфере. Излюбленный мотив ее матери: ты недостаточно хороша – повторялся и все громче звучал в ее голове, и избавиться от него можно было только одним способом: закрыться. Что она и сделала.

Не один раз в своей жизни Шерон поддалась переполняющему ее чувству собственной никчемности, которое внушила ей мать, и позволила ему управлять своей жизнью.





«Плохая мать» когда-то была хорошей




Чем меньше уверенности в себе у чрезмерно нарциссической матери, тем больше в ней наигранности, злости и стремления к превосходству. Но в редкие моменты, когда она получает то, что хочет, или чувствует себя уверенно, или не предчувствует угрозы от вас, она успокаивается. Ей уже не требуются три «О» и нет желания критиковать вас.

В эти периоды она кажется совершенно другим человеком, добрее и участливее. Некоторым дочерям редко удается увидеть хорошую сторону нарциссической матери. Других же тревожит контраст между их «хорошей матерью» и «плохой матерью», как правило, потому, что наиболее длительный положительный период материнской опеки пришелся на их детство. Здесь есть закономерность: если нарциссические матери сравнительно мало нервничают и слышат много лести от своих маленьких дочерей, то они охотно берут на себя роль учителя и проводника по собственному миру. Но дочь растет, и мать постепенно начинает видеть в ней соперницу, вступая на путь критики, соперничества и ревности, с которого она теперь не сойдет вплоть до превращения дочери во взрослую женщину. Спровоцированное наступающей женственностью дочери чувство тревоги, что ее обойдут, отпускает лишь ненадолго, а типичная для нарциссов манера поведения, описанная в этой главе, становится вполне привычной.

Воспоминания о «хорошей матери» терзают дочерей, потому что если эта сторона проявляется не часто, то становится трудно создать крепкие отношения в контексте изменчивого настроения матери или восстановить близость, которая была между ними раньше. Но они продолжают предпринимать такие попытки, тем самым все больше запутывая свою жизнь.



Джен: Когда-то – дочь, теперь – соперница

Джен, тридцатитрехлетняя актриса, обеспечивает себя участием в рекламе и эпизодическими ролями в кино, а также благодаря небольшому наследству от отца. Она красивая молодая пепельная блондинка, но я не могла не заметить темные круги под большими зелеными глазами. Она сидела напротив меня и теребила свой браслет. Узнав немного о ней, я спросила Джен, чем могу ей помочь.



Джен: «Я в полном раздрае. У меня случился первый большой прорыв: я получила вторую главную роль в сериале, но с тех пор так нервничала, что начала есть, чтобы успокоиться, и набрала три килограмма. Я сгрызла все ногти. Я не могу спать. Режиссер спросил: “Какого черта происходит?” Он сказал, что я должна срочно сбросить вес. Моя подруга Энн говорит, что я подвожу сама себя и мне нужно собраться».



В том, что вред самой себе действительно был нанесен, сомнений не было. Чтобы понять его масштаб, я попросила Джен обозначить вслух, что конкретно ее беспокоило, сфокусировавшись на страхах и мыслях, заставлявших ее нервничать.

Она подумала немного.



Джен: «Это звучит примерно так: “Что ты о себе возомнила? Ты не настолько красива, не можешь влезть в собственную одежду, ты – неудачница. Ты обязательно опозоришься”».



Такой самокритичный комментарий не мог сам по себе прийти женщине в голову, поэтому я спросила Джен, критиковал ли ее кто-нибудь из близких регулярно. Долго подбирать слова для ответа ей не пришлось.



Джен: «Моя мама не самая лояльная в мире. Я как-то пригласила ее на репетицию, подумала, что ей будет приятно. Когда я закончила, подошла к ней и спросила, как все прошло, она ответила, что получилось неплохое шоу. Но затем она посмотрела на меня и сказала: “Слушай, дорогая, не хочу ранить твои чувства, но ты не Мэрил Стрип”. Это было очень странно, и в последнее время она говорит такие вещи все чаще, хотя в детстве все было замечательно. Более того, именно она вдохновила меня стать актрисой. Когда я была маленькой, лет семи-восьми, она водила меня в театр, и не только на детские представления. Именно тогда я влюбилась в эту профессию. То были особенные дни. Я была просто счастлива, что мама поделилась со мной тем, что сама любила, а ведь она сама пробовала играть, когда была молодая, и я хотела стать похожей на нее. Она была моим кумиром. Но потом она изменилась. Когда я подросла… такое чувство, что я ее потеряла».




Многие клиентки рассказывали мне о чудесных временах, проведенных с матерями в детстве: целые дни объятий и веселья. Они удивлялись, насколько кардинально все изменилось, когда они достигли зрелого возраста. Это катастрофический переломный момент: какое-то время у вас была мама, но вдруг ее не стало, и вы недоумеваете, что же вы такого сделали, чтобы потерять ее. На самом деле все просто: вы перестали быть неуклюжей, плоскогрудой девчонкой – теперь от вас исходит угроза ей как женщине.

В течение нашей беседы Джен проследила изменения в отношениях с матерью вплоть до школьных лет.



Джен: «Мама пыталась подружиться с моими друзьями и моими первыми мальчиками, но не как мама. Я заметила, что перед их приходом она красила губы, а потом “тусила” с нами на кухне. Она вела себя так, будто это ее друзья, и старалась сблизиться с ними. Она язвительно подшучивала надо мной, словно они были ее приятелями, и ей было жалко ребят, потому что им приходилось общаться со мной. Когда я стала старше, я серьезно задумалась о том, чтобы мои спутники не заходили за мной, потому что мама вела себя чересчур обольстительно. Она надевала кофты с откровенным вырезом, сильно душилась и вставала слишком близко к ним. Однажды мы были на кухне, я делала кофе для своего друга, и она шепнула: “Я заметила, что он предпочел бы пойти на свидание со мной”».



Внезапно роли и границы между матерью и дочерью меняются и размываются. Мать, склонная к соперничеству, вышла на ринг и надела боксерские перчатки. Джен добавила, что с возрастом соперничество только обострилось.



Джен: «Помню, лет в семнадцать я понимала, что красивая и умная, но была очень неуверенной в себе. Мой парень, от которого я была без ума, порвал со мной, и я была раздавлена. Однажды, в одни из тех ужасных семейных каникул на каком-то ранчо, я даже не могла усидеть в седле. Родители и сестра хотели устроить прогулку на лошадях, и я присоединилась к ним. Я не хотела прослыть тем, кто портит все веселье. Я чувствовала себя несчастной и плохо держалась в седле. Когда мы вернулись, я села на крыльцо нашего летнего домика, чувствуя себя совсем гадко. Мама подошла и села рядом на ступеньки. Она по-доброму взглянула на меня, и я подумала: “Она знает, как мне больно, и, может, утешит меня”. Но через минуту она вздохнула и сказала: “Слушай, дорогая, давай посмотрим правде в глаза. Ты никогда не будешь такой прекрасной спортсменкой, как я. Ты никогда не будешь такой прекрасной наездницей, как я. Ты никогда не станешь такой прекрасной женщиной, как я”».



Откуда взялось это замечание? Оказывается, мать Джен, Пэм, не была счастлива в браке, а ее юношеская мечта стать актрисой закончилась разочарованием. Поэтому она воспользовалась возможностью атаковать слабые места Джен. Таким образом, она моментально почувствовала свое превосходство и уняла собственную неуверенность.

Для Джен, как и для других дочерей, обнаруживших, что они пробудили соревновательный дух своей матери, когда им просто требовалось немного ласки и любви, подобный опыт был сокрушительным.



Джен: «Я была в недоумении и растерянности. Постоянно спрашивала себя: “Что я сказала такого? Что я сделала такого? Что со мной не так? Почему она меня больше не любит?” А эти ее слова – я до сих пор их слышу… Мне хотелось просто свернуться в клубок и исчезнуть».



Джен продолжала строить актерскую карьеру сначала в школе, потом в любительском театре, соглашалась на небольшие профессиональные роли на телевидении, будучи уверена, что таким образом обрадует мать и вернет ее вновь. Но реакция той всегда оставалась неизменной: критика и пренебрежение вместо моральной поддержки. Женщина, которая когда-то была ее главной поклонницей, сейчас говорила что-то вроде: «Я бы помогла тебе репетировать роль, дорогая, но меня раздражает, как ты запинаешься. Я всегда считала, что тебе передалось мое умение запоминать, но, видимо, нет…» Настоящий смысл подобных заявлений звучал громко и отчетливо: что бы ты ни делала, я сделаю это лучше.



Джен: «Подразумевалось, что я никогда не достигну ее уровня, и это ранило, ведь я надеялась, что мы сможем делать это вместе. Я не знала, что делать. Она взрастила во мне огромное желание стать актрисой, а когда я действительно решилась действовать, ей будто перестало это нравиться, потому что я бросала ей вызов или что-то в этом роде. Вот так все и продолжается до сих пор».





Что скрыто под желанием соревноваться: пустота




У психологически здоровых и успешных женщин не возникает желания конкурировать с собственной дочерью-подростком за ее парня или подавлять ее робкие попытки пробовать то, что нравится, и предпринимать первые смелые шаги к тому идеалу женщины, который она для себя выбрала. Они понимают, что девушки проходят самый уязвимый и напряженный период своей жизни, и, вспоминая собственные неудачи, стараются облегчить их путь.

Нарциссические же матери, как у Джен, не в состоянии задействовать чувство сострадания – не только из-за собственной неуверенности, но и из-за внутреннего, глубинного чувства пустоты и неутолимого голода, заставляющего думать, что они никогда не насытятся, а все, что достанется другим, даже если это собственная дочь, пройдет мимо них самих и не поможет заполнить зияющую пустоту внутри. В некотором смысле такие женщины напоминают «голодных духов», описанных в азиатской культуре: существа с огромным желудком, который постоянно требует наполнения, но с малюсеньким ртом и узким горлом, из-за которых живот постоянно остается пустым. Это прекрасная иллюстрация неутолимого голода подобных матерей: они хватают все подряд, отбирая у любого, кто посмеет покуситься на мужчин, деньги, уважение и симпатии, которые, по их мнению, должны принадлежать им. Если они однажды увидели в вас конкурентку, то вы всегда будете вызывать у них стремление к соперничеству.

Откуда появляется эта извращенная «ненасытность»? Скорее всего, из соревновательности и дефицита внимания в прошлом самой матери. Вероятно, ее собственная мать соперничала с ней, и девочка росла в заблуждении, что не сможет стать тем, кем хочет, или получить то, что хочет, не отбирая этого у матери или не вступая с ней в борьбу. Или же она могла расти в семье с большой конкуренцией между детьми, и ей приходилось соревноваться с братьями и сестрами, а также с двоюродными братьями и сестрами или с другими родственниками за любовь и поощрение.

Эта пустота и страх потери обычно хорошо спрятаны под маской внешней убедительности, когда женщина объясняет свои отчаянные попытки присвоить желаемое типично нарциссической логикой: «Я заслуживаю этого, потому что я лучше других». Такое утверждение не выдерживает никакой критики, и более точным будет следующее заявление: «Я заслуживаю этого, потому что мне нужно чувствовать себя лучше других». Но мать-нарцисс не будет тратить время на изучение мотивов своего поведения или сомнения в собственных словах.





Вы усваиваете ее противоречивое отношение к вашему успеху




Такие дочери, как Джен, достигают зрелого возраста, будучи окутаны противоречивым отношением и завистью своих матерей: это все, что те могут предложить вместо поощрения и поддержки. В детстве им повезло слышать слова одобрения, но, становясь старше, они перестают им верить, потому что заметили, как часто за ними следуют уничижительные замечания. И девочки усваивают странное мамино поведение в стиле «Сделай это! Но не очень-то надейся на успех, потому что ты недостаточно хороша».



Джен: «Я никогда не забуду, как получила свою первую роль в рекламе. Я так радовалась, что рассказывала об этом всем. А потом сделала ошибку, пригласив маму на ужин, чтобы сообщить ей радостные новости. И как только я закончила говорить, она сказала: “Это замечательно, дорогая, но не думай, что из этого что-то получится, ты не так уж фотогенична”. Однако поймите меня правильно, у мамы есть и хорошая сторона. Едва сказав, что я плохо смотрюсь в кадре, и убедившись, что я это усвоила, она на сто восемьдесят градусов разворачивает разговор и заявляет: “Но ничего, мы тебя исправим”. Достает ключи от машины и говорит: “Я видела один свитерок в Нордстроме, который подчеркнет зелень твоих глаз. Это заставит их обратить на тебя внимание”. И она накупила мне потрясающей одежды. Не понимаю, что с ней творится».



Несмотря на постоянные подначивания и язвительные замечания, иногда нарциссическая мать делает вид, что действительно хочет, чтобы вы получили что хотите. Ее подарки могут быть с шипами («Давай исправим тебя»), но она периодически подбрасывает их вам, возможно, чтобы вернуть себе роль учителя/кумира, которой она так наслаждалась, пока вы были маленькой. По крайней мере, в этот момент она с удовольствием наблюдает в вашем успехе отражение собственного триумфа. В конце концов, она ваша мать и может поставить себе в заслугу некоторую (а то и бо́льшую) часть ваших достижений. Ваш успех – это возможность отразить и ее собственные мечты о молодости, желанности, способностях и таланте.