Безмолвный король

Мари. Моя горничная, моя подруга, моя соратница. Я умоляю тебя жить жизнью, полной счастья и свободы. Пожалуйста, беги от Филиппа. Став Венари, ты обречешь себя на пожизненное заключение. Ты никогда не постигнешь истинное счастье, если окажешься в его руках.

Мои сыновья.

Я желаю, чтобы вы оба правили не силой, а сердцем. Руководствуйтесь светом, потому что тьма никогда не сможет провести вас сквозь темные времена.

Я мечтала о лучшем мире. Где Серебряные Лебеди могут быть выпущены на свободу. Где они смогут резвиться в кристально чистой воде, не боясь быть распятыми.

Подпись: Катсия Хейс.

Катсия в последний раз положила ручку на стол, встала на стул, на котором сидела на протяжении многих лет, накинула петлю на шею и сделала последний шаг.

Я с трудом втягиваю воздух, моя рука тянется к горлу. Бишоп подходит ко мне, заключая меня в свои объятия.

– Ты исполнила последнее желание Катсии, детка.

Я вытираю слезы со щек и прижимаюсь к Бишопу, который нежно меня укачивает.

– Ты моя маленькая героиня.

Мы спускаемся вниз и выходим на улицу. Бишоп направляется к своему «Мазерати», но я останавливаюсь на полпути.

– Подожди!

Я роюсь в сумочке, вытаскиваю связку ключей и машу ими в воздухе.

Бишоп усмехается.

– Думаю, Деймон был бы рад это увидеть.

Мы оба садимся в мой «Ламборджини», и Бишоп указывает на педаль газа.

– Я доверяю твоим водительским навыкам, но все же постарайся ехать не слишком быстро…

Я газую и вылетаю с подъездной дорожки, обгоняя всех, кто тоже едет на похороны Деймона.

– Или нет.

Адреналин бурлит в моих венах, когда я сжимаю кожаный руль. Я поворачиваюсь к Бишопу.

– У нас все будет хорошо.

Он ухмыляется мне в ответ.

– Всегда, котенок.

Раздается сигнал мобильника, и я достаю телефон, снизив скорость до более безопасной.

Бишоп: Разгадай мне это, котенок. Что круглое, гладкое и хранит в себе сверкающий камень?

Я хмурюсь и смотрю на Бишопа.

– Что это?

Его губы изгибаются в ухмылке.

– Не думай об этом, детка. Не стоит забивать свою хорошенькую головку. Уверен, что когда-нибудь ты все поймешь…

Я выключаю телефон на время похорон и откладываю его в сторону.

Если бы до переезда в Хэмптонс мне рассказали о том, что меня ждет, я бы рассмеялась. Мне всегда было трудно найти друзей, не говоря уже о том, чтобы обрести целую семью. Я улыбаюсь. Несмотря на то что сегодняшний день – один из самых грустных и трудных в моей жизни, я осознала, что люди, которые меня окружают, всегда готовы меня поддержать. Если бы не они, я бы не пережила потерю Деймона. Теперь я понимаю смысл названия «Серебряный Лебедь». Я создана, чтобы справиться со всем, что преподносит мне жизнь.

Изящная, как парящий лебедь, и смертоносная, как серебряная пуля.

Вокруг могильной ямы столпились люди – точь-в-точь как в фильмах. Но разве в фильмах показывают то, как останавливается твой мир, когда теряешь любимого человека? Микаэла ерзает у меня на руках, а по моему лицу текут слезы. Мое сердце болезненно сжимается. Я изо всех сил стараюсь сдерживать эмоции.

– Видишь ли, сестра. – Пейтон наклоняется вперед, пока мы наблюдаем за тем, как мои друзья и семья оплакивают Деймона. – Ты им не принадлежишь. Ты принадлежишь нам.

Она откидывается на свое место. Она так заблуждается. Я заслужила быть там, с ними. Они были моей семьей. Деймон был моей семьей.

Я смотрю на них из тонированного окна черного лимузина.

– Это к лучшему, Тилли. Они не очень хорошие люди, – добавляет Картер, заметив мой взгляд.


– Почему ты здесь, Картер? Ты был другом Мэди. Как ты мог?

Он самодовольно смеется.

– Я никогда не был ее другом. Она убила Элли.

– Ты и Элли? – спрашиваю я, сбитая с толку.

Он откидывается на спинку кресла.

– Вот так. Элли не отправляла то видео – это сделал я.

– Отпусти меня, – бормочу я.

Пейтон качает головой и смеется.

– Ни за что. Они получат то, что им причитается, а потом и кое-что сверху. Видишь ли, – она снова наклоняется вперед, – Круг не знает, что все это время я была заодно с Катсией, нашей матерью. Пришло время понять, кому ты преданна, сестра.

Глаза Картера снова встречаются с моими.

– Они получат то, что им причитается.

Я хочу закричать, хочу потребовать, чтобы меня и мою дочь отпустили, но тут мою голову пронзает резкая боль, и все вокруг чернеет.

– Думаю, я люблю тебя, Деймон.

Он наклоняет голову, изучая глазами мои губы. Он всегда смотрит с вниманием. Он заставляет меня чувствовать себя важной. Драгоценной, любимой.

– Я люблю тебя? – Его глаза стекленеют, но он продолжает медленно покачивать Микаэлу. – Я… я не… не хороший.

Я качаю головой и опускаю руку на его бедро.

– Мы можем с этим справиться. У нас получится, я знаю.

Его глаза встречаются с моими, и я вижу вспыхнувший в них огонек. С тех пор как Деймон впервые вошел в комнату в день моих родов, он от меня не отходил. Он отказался оставить нас здесь, чтобы вернуться домой, даже ради Мэдисон. Я не могла ей в этом признаться. Я не хотела красть его, потому что знала, как много он для нее значит. Я слышала истории об их связи. Но наша связь тоже была уникальна. Она была мгновенной и легкой. Мы оба это почувствовали. Хотя нам не хватало общения из-за языкового барьера, один его взгляд заменял мне тысячи слов.

Его прикосновение.

Он осторожно опускает Микаэлу в кроватку, которую раздобыла Тинкер, и ложится рядом со мной. Я обвиваю руками его талию. Его тело, такое неподвижное и стойкое, расслабляется в моих объятиях.

– Я люблю тебя, Деймон.

Мое сердце бьется ради него. И я знаю, что он чувствует то же.

Он касается моей руки и поворачивается ко мне лицом. Наши взгляды прикованы друг к другу, а его палец нежно дотрагивается до моих губ. Он медленно целует меня, его теплые губы касаются моих так нежно, что у меня перехватывает дыхание.

– Te amo, amans.[37]





Вырезанная сцена




Не читайте это… Только если не хотите узнать про… грязные фантазии о мужском гареме…

Из колонок звучит «Go Fuck Yourself» Two Feet. В воздухе витает аромат барбекю, и я лежу на солнце, закрыв глаза солнечными очками.

Нейт застает меня врасплох. На нем развернутая задом наперед кепка и обрезанные до колен шорты. Все они – Бишоп, Кэш, Брантли, Чейз и Нейт – расположились у нашего бассейна. Эли решил остаться с моими братьями.

– Почему ты так на меня смотришь? – спрашиваю я.

– Как именно? – поддразнивает Нейт, переводя взгляд с моих губ на мои глаза.

– Как будто хочешь меня съесть.

Он облизывает нижнюю губу и усмехается.

– А если и так?

Он медленно проводит рукой по внутренней стороне моего бедра. Я прикусываю губу, стараясь не обращая внимания на покалывание внизу живота, вызванное его прикосновением.