Бестолочь

В тот момент, когда Дарин уже хотел на всё плюнуть и уйти из города, его путь пересёкся с Юхани. Юхани позвал к себе гнома жить и работать. Может, поначалу у молодого мастера было на уме подсмотреть секреты гномьей работы или бесплатного помощника приобрести, но факт, что у него ничего в этом плане не вышло. Важно другое, скоро сам Юхани стал помощником у Дарина, несмотря на то, что он владелец кузни.

Гном отзывался о человеке с уважением, но всё же что-то в его голосе проскальзывало, такие лёгкие нотки пренебрежения. Как кузнец Юхани оказался самого низкого пошиба, профессия ему не очень нравилась, но и бросить дело отца он просто так не мог. Продавать свою недвижимость в развивающемся городе – большей глупости не придумаешь, но и от города у человека уже на душе кошки скребли.

В какой-то момент Юхани до беспамятства влюбился в какую-то деревенскую девчонку, приехавшую с отцом на ярмарку, а та вроде и не против выйти замуж, но город любила меньше самого парня. Дома корова, куры, козы и несколько баранов, и это не считая огорода и пахотной земли отца. Ну и нафига ей этот город?!

Суть да дело, сорвался Юхани за девчонкой в её деревню. Кузню оставил на гнома, живи, работай и ничего ты мне недолжен. Даже об арендной плате не стал заикаться, то ли к гному прикипел душой, то ли от любви голову потерял. Романтика до зелёных соплей, да и только. В любом случае по бумагам всё равно имущество на него записано, при желании всегда легко обратно может вернуться…

Гном порыв человека оценил не только с точки зрения своей выгоды, но и как-то с точки зрения чувств. Каждого, кто приезжал от Юхани, встречал, ну не то что как родных, но с пониманием. Крыша есть, любимая работа есть, не голодает, а путевку в жизнь ему выписал сбежавший в деревню парень. В общем, благодарен ему был Дарин и постепенно собирал деньги, чтобы выкупить себе кузню.

– Гномье слово крепко! Камень! Гномы помнят, что такое честь! Гномы ничего не забывают! – бил себя в грудь кулаком Дарин, рассказывая о самых драматичных, на его взгляд, моментах своей истории.

Признаться, от удара его кулаков о грудную клетку у меня всё внутри сжималось до самого сфинктера[61]. По звуку удар его кулака напоминал стук дерева о дерево. Не хотел бы я попасть под такую зуботычину. Чувствую, Шварценеггер сам был бы не рад сойтись в рукопашной с Дарином. Пофиг, что коротышка, но если засветит, то засветит, ему главное попасть, а куда – совсем не важно.

Дарин в заказах не мелочился и брался только за самые денежные заказы. У него сам граф заказы делает через своих людей. Нет денег, ну и вали отсюда, куда сам знаешь, зачем ему ерундой страдать. На всякую ерунду кузнецы попроще найдутся.

Вчера появились мы с Антеро, и всё начало развиваться по обычному сценарию. При одном взгляде на нас Дарин уже просчитал возможности кошелька бродяги по степени побитости его доспехов. А ему надо от каждого бродяги выслушивать, что гном офигел со своими ценами? Проще сразу послать далеко и надолго. А тут я такой весь, воспоминания гнома обновил, напомнил, так сказать, о бремени его морального долга.

За рассказом гнома как-то бочонок уже наполовину опустел. Я-то ладно, в меня много не лезет, а в него как всё влезает?! Здоров шельма дуть пиво. Чую, самое прибыльное дело – это установить пивоварню рядом с бородачами, вот где точно не прогадаешь. Остаток бочонка я посвятил расспросам о гномах, даже не сколько расспросам о бытии и жизни гномов, сколько о том, что они производят и до чего дошла передовая мысль самого передового производства.

По идее, я сейчас должен встать в позу пророка и открыть глаза гному, помешанному на железках, о пользе механического или парового молота, рассказать о методе штамповки, о стандартизации производства и вообще о методах отчистки металлов от примесей.

Ну-ну, как же!

Косвенные расспросы показали, что о чём-то подобном гном уже имеет понятие, за исключением методов очистки металлов. Впрочем, о последнем я и сам не стал наводить справок. Поверхностное изучение сопромата – это не повод устраивать из себя знатока всего и вся о металлах. А вот часами я Дарина удивил. Не то чтобы он писал кипятком от вида часов, скорее наоборот, он долго не мог понять, что это и зачем вообще нужно. Пришлось объяснять, показать, как заводятся часы, давать слушать, как тикает механизм, объяснять, что это тончайшее чудо механики, которое к тому же может работать без сбоев и под водой. Дарин меня внимательно слушал, а потом срезал одним простейшим вопросом:

– А на фига этот механизм вообще нужен?!

Моё косноязычное заявление, что часы нужны для точного знания времени, как-то прошло мимо ушей. Все встают по солнцу, и что?! Заурчал желудок – значит, наступил завтрак, обед или ужин. Солнце село – пора отдыхать. Зачем часы-то?!

Мои заявления, что часы помогают в мореплавании в определении места и где находишься, прозвучали ещё нелепее. Я долго пытался объяснить и по ходу самому вспомнить, что без часов не обойдешься для определения то ли долготы, то ли широты. Гном поморщился при одном только упоминании моря, а потом Дарин меня убил одной только фразой:

– А зачем на море часы? Магия и так помогает определить местонахождение. Не нужная, получается, твоя штуковина.

Я стал припоминать, что часы важны в астрономии, то ли астрономия важна для часов. Но гном опять меня убил вопросом:

– А зачем вообще нужно изучать небо? Каменные своды пещеры всегда взгляду милее.

Я поморщил ум и начал задвигать про то, как приятно точно знать время и как важно при деловых встречах точно договориться, чтобы прийти на место по времени. При упоминании о деловых встречах гном сам наморщил ум. Дарин достал откуда-то лупу и начал рассматривать часы.

Вот блядство, они тут, похоже, и стекло уже знают! А нет! Лупа, похоже, из какого-то кристалла выточена. Толкнуть, что ли, идею со своими комиссионными про производство стекла? Хотя что я себя накручиваю?! Что я сам про производство стекла знаю? Знаю только, что его из мелкого речного песка производят, вроде как из песка стекло выплавляют. Ещё вроде при производстве стекол на лупы надо свет прямо проецировать, чтобы… а фиг знает для чего, вроде надо, и всё тут.

В итоге Дарин порылся в кузне и достал набор каких-то маленьких инструментов. Крышку от часов он снимал долго и с тщательностью еврея, пересчитывающего деньги. Я, как безбашенный русский, только за этим наблюдал. Видимо, к месту пришлись мои слова о том, что часы водонепроницаемые, потому Дарин и не спешит, боится по незнанию сломать что-нибудь. Открыв крышку, Дарин долго рассматривал механизм и выдал заключение:

– Тонкая работа. Мастерски сделано. Что-то в твоих словах есть! Как специфический товар для богатых твоя штуковина может пройти, но тут отдельно от моих ничего сделать не получится. Маги без поддержки за жабры возьмут! А на моих без толку наезжать, сами не захотят связываться. К тому же мне твоей штуковиной не с руки заниматься. С этим к ювелирам надо идти, а не моим молотом ваять.

Вот и облом всем моим надеждам о безбедной старости. Дарин не может заниматься часами, умениями не вышел и по связям не потянет. К гномам в горы идти, чувствую, та ещё тухлая затея выйдет. Придётся опять спорить о пользе часов, хотя что я себя обманываю, не будет никаких споров. Дарин не просто так из гор ушел. Он хоть и отмалчивается о причине своего пребывания здесь, но ведь ясно, что не просто так ушёл, выгнали или ему самому там тошно от тамошних порядков. И ведь гномам в горах придётся ещё объяснять, что часы сбоят по местному времени, и то, что механизм надо по сути собирать заново по данному примеру, чтобы часы не отставали. Блин, я только сейчас задумался, что точное определение минут и секунд в местных сутках тоже проблема. Я сам, может, математические расчёты и потяну, если несколько лет буду звездное небо изучать и сверять время по равноденствиям, но ужас, сколько это времени займет. Так, в самых худших чувствах я с гномом допил пиво. Хорошо хоть, мобильник не притащил на показ, вот смеху-то было бы зажечь его идеей электроники, а потом огорошить, что гномы даже до транзисторов не доросли. Гном, видя, что я не в духе, не стал меня особо теребить, а ушёл по своим делам, разрешив, на моё удивление, лазить по всей кузне и прилегающей территории. Видать, крепко мне доверяет. К чему такое доверие к простому человеку? Или, может, мои часы произвели на него впечатление?

Дарин приступил к своим делам в кузне, оставив меня одного в торговом зале при кузне. Надо понимать, что, предоставив меня самому себе, гном доверил мне зайти в святая святых мастерской гнома, в которую ещё не каждого допускают. Такого шанса может за всю жизнь не представиться, и я не стал упускать эту возможность. Обогнув прилавки с оружием и стойки с доспехами, я заглянул за порог, ведущий во внутренние помещения.

Н-да, тут было на что посмотреть. На завалах слитков металла, на мотках проволоки, на мешках с углём, в общем повсюду, вразнобой лежала та или иная продукция кузнеца. Где-то кучей валялись недоделанные клинки, где-то валялись элементы доспехов, где-то аккуратно была сложена уже готовая продукция, которую хоть сейчас на витрину выкладывай. У одного моего друга, любителя копаться в моторах, то же самое было в его квартире. На вид бардак бардаком, но мой друг моментально находил среди всего домашнего хаоса нужные инструменты и детали. Просто друг всегда помнил, где что должно валяться, и потому для него проблем не составляло найти нужную вещь. Что-то мне подсказывает, что Дарин руководствуется тем же принципом. Так сказать, вечный творческий беспорядок.

Глаза разбегались от кучек вещей, систематизированных по одному Дарину понятному принципу. Местами валялись целые залежи из самого разнообразного оружия. Чего тут только не было. Были мечи, шпаги, кинжалы, ножи, боевые молоты, двуручники, полуторы, каролинги, сабли, копья, алебарды и много ещё чего, чему я сразу не дам определение. Такое ощущение, что у Дарина скопилось всё нестандартное оружие из кладовых графа, что на деле вполне могло и быть.

Из любопытства я стал перебирать мечи из дрянного железа, сваленные в кучу, потом переключился на осмотр кучи разнокалиберных изогнутых пластин, которые не иначе как элементы от доспехов, потом обратил внимание на завалы различных сырых недоделок.

В какой-то момент мне на глаза попалось что-то необычное. Я вытащил из-под самого завала заготовку под меч и понял, что это совсем не заготовка. У меня в руках было что-то, отчасти похожее на фальшион, необычного чёрного цвета, но без гарды и яблока, с рукоятью примерно на два кулака. Лезвие вместе рукоятью было около девяноста сантиметров. Вес не меньше полутора килограммов, и баланс клинка, само собой, смещен ближе к острию меча. Односторонняя заточка, чуть скругленное острие, но при этом, несмотря на округление, тоже заточенное. Кончик меча до момента округления был чуть ли не в полтора раза шире, чем в месте, где начиналась рукоять. Как-то странно у гнома увидеть такое оружие. Странно было вообще увидеть фальшион в человеческом городе. За всё время моего пребывания в этом мире я в основном видел варианты мечей из серий каролингов, полуторов, видел что-то напоминающее гладиусы[62], тесаки и один раз видел даже двухручник, но ни разу не видел фальшион, ятаган, палаш или саблю.

– Чёрная бронза. Орков игрушка… – незаметно подкравшись ко мне, сказал многозначительно гном. – Стали по крепости не уступит, но тяжелее будет. Хотел на переплавку пустить, но всё руки не доходили.

Интересно, откуда у орков навыки выплавки таких сплавов. Одно из двух: либо орки гораздо более развиты по культуре и уровню цивилизации, а местные просто навешивают на них ярлык животных, так же как англосаксы навешивают ярлыки на русских из категории, что все русские дураки, лентяи, пьяницы и вообще варвары. Либо орки контачат с теми, кто способен делать такие сплавы, что тоже говорит не в пользу мнения местных об отсталости, дикости и агрессивности зеленокожих. В любом случае у меня появляются подозрения, что по отношению к клыкастым применяется местная пропаганда, ксенофобия, расизм, клевета и фашизм.

– Хочешь понять человека, дай ему найти оружие себе под руку, – усмехнулся Дарин. – У тебя весьма необычный выбор для человека…

Смотрит на меня и ухмыляется, поглядывая на мой кистень, засунутый за пояс. Ну, ничего себе, Дарин признался, что, по сути, имитировал деятельность, а меня проверял на вшивость, изучал, так сказать, по своей психологической методике. Интересно, что он для себя уяснил на моей проверке? Может, он меня теперь и на порог не пустит после всего. Дарин на мою невольную оторопь только усмехнулся.

– Да ты не стесняйся. Каждый выбирает по себе.

Так, а это что сейчас происходит? Похоже, сейчас гном мне начнёт заливать, какая эта штука у меня в руках замечательная.

– Хорошему человеку ничего не жалко, – подтвердил мои подозрения своими словами гном. – Отдам по себестоимости.

Э-э, родной. Жлоб бородатый! Поскупился на подарок того, что у него в мусоре валяется. Чую, гном мне сейчас начнёт втирать и выдавать кошачью шкурку за мех бобра. Да без меня ещё сколько десятилетий этой меч никто не купит. У местных другие техники боя, да и не будут местные столь приметным клинком на себя тень наводить, давая поводы сравнивать себя с орками. К тому же у оружия такого типа больший вес по сравнению со стандартными клинками. Далеко не каждый понимает, что излишний вес для оружия – это не недостаток, а преимущество, уметь просто надо таким драться. Навыки работы со шпагой, катаной или каролингом почти бесполезны при использовании инерционного оружия.


Хотя как бы гном соловьем ни заливался, но и испытать клинок хотелось бы. Гном что-то вещал, что крепость чёрной бронзы такая же, как и у хорошей стали, что ж, пробуем. Я слегка надавил своим ножом на лезвие фальшиона и с удивление отметил для себя чуть заметную зарубку не на мече, а на ноже. Давил бы сильнее, и зарубка была бы внушительней, но всё же не соврал Дарин. Чёрная бронза и вправду стоит того, чтобы потратиться на её приобретение. Дарин только усмехнулся, заметив результат моей проверки и мою офигевшую физиономию.

– Не стесняйся. Опробуй в движении меч, – подбодрил меня Дарин. – Оружие что жена. Раз выбираешь, и потом, если неудачно выбрал, мучаешься до смерти, своей жены или твоей.

Стандартные связки, парочка перекатов и выходов на скаты. Всё хорошо, но удары слишком медленные, меч тяжелее, чем обычно, да и баланс не совсем мой. Удобный для меня баланс должен быть где-то у середины клинка, а не на последней трети клинка, начиная от острия. Впрочем, такой баланс – это всё же лучше, чем баланс у самой гарды.

Гном, видя мои затруднения, пришёл мне на помощь, щупал мою руку, что-то измерял пальцами на клинке – в общем, занимался мне чем-то непонятным. Под конец своих манипуляция гном весомо выдал своё заключение:

– Так же как орки в готовом виде ты его применять не сможешь, но они ребята без башки, и не в обиду тебе сказано, посильнее тебя будут. Им скоба и навершие ни к чему, а тебе, думаю, не помешают, да и баланс выровняется ближе к удобному тебе.

Это Дарин ловко подметил. Фиг с ней, с гардой, но яблоко у инерционного меча должно быть, или замучаешься удары останавливать, или сломаешь себе кисть, когда будешь удар тормозить. И всё же у меня ещё были сомнения. А может, ну его? Как бы на дуэль не вызвали за такую форму оружия, всё-таки орков тут любят не очень сильно. Гном, на моё удивление, не стал на меня давить в моём выборе, стоял и молчал.

– Давай… Возьму, – только и смог выдавить из себя я, поборов свою жабу, пересчитывающую траты и свои предчувствия возможных осложнений с местными.

Дарин выдал свою цену, и я чуть не осел. Двадцать серебряных – это много даже за полутор, и это, как я понимаю, с учётом скидки от упоминания имени Юхани и личных симпатий гнома. Я только и смог, что выдавить из себя, что к мечу неплохо было бы иметь ножны, но и тут Дарин меня уел, сказав, что всё включено в стоимость. Все мысли о том, чтобы сбить цену, у меня как-то пропали при очередном взгляде на клинок. Этого словами не передать, когда чувствуешь некое сродство с мечом. Даже в таком сыром виде, без гарды и яблока, мне фальшион больше импонировал, чем любой меч, который до этого я держал в руках. Дарин усмехнулся чему-то только ему понятному и сказал, чтобы за мечом я заходил завтра вместе с Антеро. И на этом как-то мой визит в кузню сам собой прекратился. Чувствую, завтра же я продам свой каролинг, только продавать буду не Дарину, а кому-либо другому. Мне оно надо, чтобы гном морщился недовольно и сбивал кислым видом цену на меч.





Глава 4

О скелетах в шкафу и о том, куда дороги приводят бродягу и меня вместе с ним




По моем возращении я застал Антеро за необычным для него занятием. Что-что, а такого я от него не ожидал. Я предполагал, что он будет пить до умопомрачения от ощущения неминуемого, я ожидал, что вернусь в самый разгар пьянки, но, на моё удивление, в доме было тихо. Бродяга, сидя в кресле у погасшего камина, вырезал ножичком что-то из дерева. Ну, никогда бы не подумал, что у дегенерата есть тяга к творчеству. Результат его трудов – неказистый деревянный пеший рыцарь стоял на столике, а бродяга вырезал уже второго, в этот раз конного. Пеший и конный бродячие рыцари, ну тут не надо быть великим психоаналитиком, чтобы понять, кто скрывается под неказистыми деревянными личинами. Э-э, как тебя припекло, родной. Может, стоит опять задуматься, а не сделать ли мне ноги из города, пока вслед за тобой меня вагоном к паровозу не прицепили на плаху?! Моё молчание и рассматривание творчества отморозок расценил по-своему.

– Он ушёл по делам нашей дурочки, – безэмоционально сказал Антеро в воздух, видимо неправильно уяснив, что я уставился не на пустое кресло деда Олави, а на его художества.

– Что со Слепым Ёжом? – задал я мучающий меня вопрос.

– Тихо пока. Жду… – так же без эмоций ответил бродяга. Ну, он сам на себя не похож. Антеро, который не кричит по пустякам, не рычит от сдерживаемого бешенства, не хитрит и не уходит от неприятных вопросов, это нечто необычное.

– А за что его так окрестили? – спросил я, чтобы хоть как-то развеять скуку. – Почему тебя черепахой прозвали, я, кажется, понимаю, а откуда Ёж и к тому же Слепой?

– Да было дело… – неохотно начал бурчать себе под нос отморозок. – Попали в переделку… Попали под залп лучников, и в нём этих иголок сидела куча… Думал, не дотащу его, подохнет… Пока тащил на себе, по нам ещё стреляли… мне досталось, но у него… много в нём булавок сидело…

Антеро, припомнив в деталях момент своего братского подвига, вдруг развеселился.

– А слепой он потому… – бродяга уже откровенно едва сдерживал смех. – Мы же в конских доспехах были! Стрелы большей частью, пробив пластины, неглубоко в теле застряли… У нас только зады не прикрыты были, а ему на излете в зад стрелой и угодило!

Бродяга рассмеялся, а до меня постепенно начало доходить почему Ёж слепой. Доспехи для рыцаря на коне нередко имеют одну незакрытую точку, а именно пятую точку, ведь всё равно эта точка закрыта седлом. Я не настолько хорошо знаю местный язык, но, похоже, у них тут есть аналоги русских шуток про «карий глаз» и «одноглазую змею», то-то Антеро так приободрился от хохота. Чувствую, что мне лучше узнать имя этого Слепого Ежа. Если к нему придётся обращаться, то мне лучше его прозвище не озвучивать. От своих он и не такое стерпит, а от озвучивания его прозвища чужаками вроде меня он может и сорваться.

– Бестолочь! Не вздумай его Ежом назвать! И тем более не называй его Слепым! – словно прочитал мои мысли бродяга, смотря на мою прифигевшую физиономию, которая, наверное, осунулась от осознания, где пучком торчали стрелы. – Для тебя он всегда господин Тазари! Только так! И с почтением!

Да ты можешь не вопить так, отмороженный ты мой. Не дурак, понимаю, что иногда лучше молчать, чем показывать свою эрудицию.

– А где Кайя? – спросил я, переводя нравоучения бродяги на другую тему. Тишина на кухне и в доме целиком несколько напрягала. В животе урчало от голода, и интерес мой не был чисто праздным.

– С Олави ушла. Он её как свою правнучку хочет представить одним людям. За неё не беспокойся. Девчонка вытянула свой счастливый золотой. Если Тазани поможет, то у неё вообще проблем не будет. Нам больше о своей шкуре надо сейчас беспокоиться и надеяться на удачу. – мой отморозок как-то странно посмотрел на меня. – Ты удачливый дурак. Может, всё хорошо и будет, если твоя удача не отвернется. А если отвернётся, то ничего страшного. Все мы рано или поздно сдохнем…

Фаталист чертов! Не мог мне раньше сказать, что тут такие напряги могут быть?!

Чтобы хоть как-то развеять свои нехорошие предчувствия, я сместил весь разговор на Кайю. Что с ней будет, как вообще она жить будет, как к её ситуации отнеслись дед Олави и господин Тазари. Ответы Антеро меня несколько озадачили. Не то чтобы я сама наивность и не понимаю, что не в сказку попал, но не ожидал, что у них тут настолько всё запущено. Случаи насилия над женщинами в этом мире не такая уж и редкость. Что там говорить про простолюдинок, не всякая дворянка может рассчитывать, что её не обидят.

Рыцарь постепенно оживился и припомнил парочку историй про дворянок, использованных по прямому назначению, при этом без конкретики в именах и местах событий. Про случаи захвата в плен женщин я знал. По хроникам подобные случаи встречались, но до рассказа Антеро я даже не представлял, насколько рядовым было событие похищения девицы. Риска как такового нет, а прибыль неплохая, конечно, при условии, что охрана у девицы слабая. Напасть в темноте, вырезать свидетелей, а с девицей всегда можно договориться, если она хочет остаться девицей до брака. Если отец по дурости поведёт дружину дочку отбивать, то шанс отца быстро взять замок подлеца мизерный, а самой дочки он в живых не найдет, если вообще найдет даже труп.

Если моментальный штурм замка не удастся и не будет никаких доказательств плена девушки, то со стороны ситуация для соседей будет выглядеть необоснованным нападением, и у пленителя всегда есть возможность запрашивать помощь соседей и короля. Да и не нужна подлецу никакая помощь. Соотношение потерь при штурме минимум один к трём, задолбаются замок штурмовать силами одной дружины, если в замке сидит такая же по численности дружина.

В случае штурма замка рыцарь просто употребит бедняжку по назначению, или его дружина постарается. Кому нужна такая огласка? Отцу позор, что не сумел девку свою уберечь, самой девке вечно сидеть в девицах, кто её замуж возьмёт опозоренную? Если девица ещё и залетит, то позор двойной, сама хотела.

– А как же слова про честь и доблесть девицы? Не всё же с менестрелями любят уединяться? – прифигев, я задал вопрос, и, задав, уже сам понял, что спросил чушь.

– А тут всегда можно сказать, что девица уже была порченой. Муж сказал! Слову мужчины больше веры, чем слову девицы, что на любом осмотре только подтвердит свою испорченность. А девице это надо? Терпеть позор и лишать себя возможности выйти замуж. Уже порчена. Если упёртая и не будет молчать, то пусть докажет, что она не любительница хаживать по конюхам.



А дальше дегенерат в пример рассказал историю про девицу с норовом, которую сломали не только телесно, но и психологически. Заставили полуголую обслуживать за столом дружину. Заставили дворянку разносить еду простолюдинам! Всякий, включая пажей, мог прокатиться на лошадке с норовом, напомнить ей о её положении. Плохо всё у той девицы кончилось. В общем, многими деталями дегенерат не сыпал, но его качественные примечания давали подозрения, что историю про девицу он слышал не из последних уст, если вообще не был очевидцем. Не случайно, похоже, Слепой Ёж говорил про выбеливание на старости лет. Какие у вас тут всех скелеты в шкафу, копнешь случайно, и самому противно становится. Лучше подробно про эту историю не расспрашивать, а то неуютно от подозрений и всей правды всё равно не узнаю. Может, он в оргии вовсе не участвовал, а наоборот – был в числе тех, кто освобождал. Правды знать не хочу. Конечно, я его выбеляю, но я не мальчик, чтобы бить себя пяткой в грудь и делать морду, как будто дерьма нюхнул. Огрубел душой за прожитую жизнь. В жизни столько всякого плохого происходит, что лишний раз грузиться – это с ума сойти. Бог ему судья, если, конечно, он меня слышит в этом забытом им мире…

Есть у меня друзья по разные стороны закона. Иногда они такие истории рассказывали по бытовухе и прочей чернухе, что кровь в жилах стыла. Не случайно опера хоть и элита, но иногда они самые чёрные бухарики и курят, пока никотин с конца не начинает капать. Не случайно у них башни съезжают при такой работе. Это естественно. Для хорошего опера все люди делятся на три категории: жертва, подозреваемый и преступник. Иногда их клинит, и они тебя, старинного, юношеского приятеля рассматривают в одной из категорий. Надо ли говорить, что ты на семьдесят процентов рассматриваешься в негативном свете, с учётом того, что вы оба росли в девяностые. В России посади любого мужчину, которому за тридцать лет, в одиночную камеру лет на пяток без переписки, общения и объяснения причин, и каждый в глубине души будет знать, за что он сидит. Ничего. Говорят, что оперов года через три после выхода на пенсию отпускает от этой ерунды. Не мы такие, жизнь такая грешная…

– А как же благородные не боятся мести от отца? – спросил я, отходя от своих воспоминаний.