Бестиарий
Часть 9 из 83 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я заплачу за то, что сделал с тобой, – в полной тишине произнёс Кристиан. – И ты станешь тому свидетельницей. Я позволю тебе огрызаться, шипеть и вести себя, как истеричка. Можешь вновь попытаться выколоть мне глаза. Но есть то, чего я тебе не позволю. Не смей быть необъективной. Даже не пытайся говорить неправду и ошибаться. Потому что если я пойму, что ты такая же, как остальные, то избавлюсь от тебя и забуду, позаботившись о том, чтобы твоё тело никогда не нашли.
Когда небо перестало крошиться на город сединой мертвого снега, и утих свирепый, словно припадочный, ветер, машина въехала во двор многоэтажного дома на Давыдковской улице. Им являлась одна из тех редких построек, на крышах которых стояли башни – они придавали зданию таинственный вид.
Едва Кристиан открыл машину, Саша попыталась бежать, но ослабевшие ноги её не слушались. Он заткнул ей рот рукой и заставил ковылять подле себя к подъезду. Это удавалось ей не без труда – разбитые о лед и асфальт ноги едва ворочались, выполняя свою функцию.
– Добрый вечер, Кристиан, – приветствовал Фишера охранник в будке у входа в подъезд.
– Добрый вечер, Антон Семёнович, – вежливо ответил он, запихивая свою жертву в подъезд.
Саша с силой укусила Кристиана за палец, и тот небрежно выпустил её из своих рук. Дверь в подъезд с щелчком открылась. У Саши не получилось её открыть. Кристиан за шиворот потащил её к лифту.
Она понимала, что кричать бесполезно по реакции охранника в будке.
В крохотной кабине лифта, оснащенной зеркалом, оказалось слишком светло, но эти двое не стремились смотреть друг на друга. Девушка неподвижно стояла, сцепив пальцы рук домиком и скрестив ноги, опираясь на стену и съежившись.
– Похоже, тут никого не удивляет род твоей деятельности.
– А ты знаешь, чем я занимаюсь? – флегматично поинтересовался Кристиан.
– Мир спасаешь? – поинтересовалась Саша с сарказмом.
– На целый мир меня пока не хватает, – совершенно хладнокровно ответил он.
– Бедный мир! Как же он без тебя?
Саша думала, что взбесит его, но он почему-то только молча улыбнулся.
Она со страхом дернулась в сторону от Кристиана, когда тот помог ей опереться на себя, едва гостья покачнулась.
На двери квартиры значились серебристые символы «97».
В пустой, аккуратной прихожей она обняла себя руками и осталась стоять на пороге, не сходя с темного, колючего прямоугольника коврика. Жмурясь от света, она смотрела вниз, будто ее полуголой втащили на сцену.
– Тебе неприятны прикосновения? – заинтересованно спросил Кристиан. – Любые?
Девушка окончательно вжалась в стенку и мельком посмотрела на ключ, висевший на гвоздике рядом.
– Да, любые, – с нажимом произнесла она.
– Какая ирония! Случай насилия в раннем возрасте? – холодная флегматичность в голосе обожгла тревогой.
Саша метнула в него колючий взгляд:
– Я не настолько предсказуема.
– Именно настолько, просто не хочешь этого признавать, – ответил он, с явным сомнением в голосе.
Саша огляделась. В квартире было безукоризненно чисто. Минимум мебели и предметов, все идеально сочеталось по цветам, составляя обстановку. Возникало впечатление, что это – картинка из страниц журнала о ремонте и дизайне помещений.
Кристиан кивнул в сторону одной из пяти пар одинаковых, серых домашних тапочек:
– Надевай. Ванная прямо перед тобой, по коридору. Не закрывайся.
Саша не изменила своей позы и говорила, опустив голову:
– А если закроюсь?
– Ты можешь это сделать, но эта дверь не станет для меня препятствием, если я вздумаю к тебе заглянуть.
Саша задрожала. Сбывалось худшее её предположение. От отвращения она не смогла заставить себя говорить.
– Почему, конкретно, я здесь нахожусь? – наконец, выдавила она.
Он подошёл к ней, и Саша буквально вжалась в стену, глядя на него с ненавистью, в которой читалось обещание наброситься на него при малейшем признаке опасности. Кристиан разборчиво рассмотрел её лицо, шею, руки.
– Самомнение женщин странно устроено, – проронил он, рассматривая её ключицы и задержавшись взглядом на ее губах. – Оказавшись в подобной ситуации, они думают, что мужчине от них может быть нужно только одно. Александра, – он посмотрел ей в глаза, – боюсь, ты не отдаёшь себе отчёт в том, как сейчас выглядишь. К тому же, составляя мой портрет, ты должна была догадаться, что я не имею привычки грубо домогаться женского внимания. Оно мне до лампочки.
Он ни разу не коснулся её, хотя Саша чувствовала, что ему хочется провокации.
– Просто иди в ванную. Тебе же наверняка хочется нормально вымыться.
– В клинике мне тоже запрещали закрываться, – прошипела она.
– Я разрешаю тебе закрыться. Но тебе следует помнить, что любой замок – это иллюзия безопасности, – Кристиан отошёл от неё, и Саша смогла вдохнуть свободнее.
– Ты не понял, – от страха в ее хищно обострившихся чертах не осталось и следа. – Меня нельзя запугать угрозами и заставить подчиниться. Ты уничтожил мою жизнь, мне нечего терять. Или интересно, как я поведу себя? Очень просто. Я действительно сбегу так или иначе, – при этом продолжала стоять на пороге. – А если выпадет хоть малейший шанс, попытаюсь тебя прикончить.
– Думаю, ты сможешь размышлять более адекватно, когда придешь в себя, – спокойно ответил Кристиан. Саша переглянулась с Фишером, и сумела выхватить в его взгляде легкую заинтересованность.
Перестав обращать на свою гостью внимание, он снял пальто и вытащил из темного чехла ноутбук. Действуя на автомате, поставил чайник на плиту, включил компьютер и расстегнул две пуговицы на черной рубашке.
Саша же, в свою очередь, дикой мышкой перебежала в сторону ванной комнаты.
Странно. Перестала сопротивляться?
Пока кипятилась вода, Кристиан внимательно смотрел в монитор. Материалы по делу уже пришли на почту.
«…гениталии убитого частично обнаружились в его пищеводе и желудке. Судя по их состоянию, были проглочены за несколько часов до смерти. Убийца заставила жертву смотреть на себя в зеркало при этом».
«Длина ладони преступника – восемнадцать с половиной сантиметров».
«Одежда убитого аккуратно сложена у кровати».
– Она педантична, ее ярость хладнокровна. Девушка взяла из вещей телефон, оставила нам сообщение, положив гаджет в самый центр стола, – бормотал Кристиан, постукивая по своим губам кончиком шариковой ручки. Блокнот лежал рядом.
Чайник выключился, издав характерный щелчок и испустив вверх, как долгий выдох, теплую струю пара из носика. Кристиан, почти не глядя, кинул в кружку полторы ложки заварного кофе. Он добавил туда кипяток и немного мускатного ореха.
Через некоторое время он заметил, что вода в ванной не шумит уже давно, а гостья не появляется в комнате. Он отставил в сторону кружку с кофе, и пошел в свой кабинет. Увидев за занавеской перед выходом на балкон тонкий силуэт девушки, он медленно встал у стены, скрестив руки на груди.
– Представляю, с каким разочарованием ты обнаружила, что в ванной нет ничего острого.
Саша медленно повернулась к нему, выглядывая из-за занавески. Кристиан вытащил из кармана крохотный ключик и подбросил его в ладони:
– Полагаю, ты думала, как пробраться на балкон.
– Я всё равно убегу, – уверенно и спокойно ответила ему она.
Кристиан снисходительно улыбнулся, кивнув каким-то своим мыслям и, глядя в сторону, заметил:
– Спать в наручниках очень неудобно. Я прикую тебя, если ты попробуешь еще раз.
– Можешь рискнуть, – хрипло отрезала она.
Он мотнул головой в сторону кухни:
– Тебе нравится кофе?
– Ты придурок? Какая тебе разница?
– Вежливость. Ты в первый раз в агентстве, и я проявляю гостеприимность.
– В агентстве? – беспокойно переспросила она. – Что за агентство?
– Скоро ты сама всё поймёшь.
– Повторяю, я не намерена участвовать в твоих играх. Мне всё равно, чем ты занимаешься!
– Ну, разумеется. Собираешься продолжить детскую истерику… Если всё же хочешь кофе, идем на кухню, – он спокойно повернулся к ней спиной. Саша уже успела заметить, что он не расстается с оружием на поясе. Но она смотрела на него без опаски. С завистью.
Я не привык к тем, кто в каждый момент ждет битвы. Людей, утверждающих, что им нечего терять – много, но это почти всегда – бахвальство. На самом деле каждому есть, что терять. В первую очередь – надежду.
У Александры не могло не быть надежды – так я думал. Её семья и близкие в порядке. Её жизнь ещё может наладиться, если она убежит от меня. Она не станет ни убивать меня, ни рисковать собой. В первые секунды встречи со мной ею двигала ярость. Но сейчас она приходит в себя.
Всем есть, что терять. Я отвык от людей, которых можно назвать отчаянными. Александра слишком умна, чтобы не понимать своей ситуации, поэтому она будет осторожна.
В кухне Саша, словно кошка, села на стул, поджав под себя ноги. В ней чувствовалось стремление всюду занять минимальную площадь в пространстве. Она смотрела на черную луну, отражающуюся в кофейной чашке, ее взгляд маскировал напряженную работу мысли.
В тишине Кристиан продолжал переключать фотографии с одной на другую, щелчки мыши казались оглушительно громкими, они отсчитывали время до некоего важного момента.
Неожиданно девушка отошла от стола, кружка выскользнула у нее из рук. Саша живо схватила острый кусок керамики и без колебаний прижала к своему горлу. Глаза её в ту секунду, как ни странно, были ясными и серьезными. Взгляд экзальтированного мученика – он не взбешен, не во власти эмоций. Саша казалась собранной и владеющей собой, но ее выдавал тревожный блеск глаз.
Когда небо перестало крошиться на город сединой мертвого снега, и утих свирепый, словно припадочный, ветер, машина въехала во двор многоэтажного дома на Давыдковской улице. Им являлась одна из тех редких построек, на крышах которых стояли башни – они придавали зданию таинственный вид.
Едва Кристиан открыл машину, Саша попыталась бежать, но ослабевшие ноги её не слушались. Он заткнул ей рот рукой и заставил ковылять подле себя к подъезду. Это удавалось ей не без труда – разбитые о лед и асфальт ноги едва ворочались, выполняя свою функцию.
– Добрый вечер, Кристиан, – приветствовал Фишера охранник в будке у входа в подъезд.
– Добрый вечер, Антон Семёнович, – вежливо ответил он, запихивая свою жертву в подъезд.
Саша с силой укусила Кристиана за палец, и тот небрежно выпустил её из своих рук. Дверь в подъезд с щелчком открылась. У Саши не получилось её открыть. Кристиан за шиворот потащил её к лифту.
Она понимала, что кричать бесполезно по реакции охранника в будке.
В крохотной кабине лифта, оснащенной зеркалом, оказалось слишком светло, но эти двое не стремились смотреть друг на друга. Девушка неподвижно стояла, сцепив пальцы рук домиком и скрестив ноги, опираясь на стену и съежившись.
– Похоже, тут никого не удивляет род твоей деятельности.
– А ты знаешь, чем я занимаюсь? – флегматично поинтересовался Кристиан.
– Мир спасаешь? – поинтересовалась Саша с сарказмом.
– На целый мир меня пока не хватает, – совершенно хладнокровно ответил он.
– Бедный мир! Как же он без тебя?
Саша думала, что взбесит его, но он почему-то только молча улыбнулся.
Она со страхом дернулась в сторону от Кристиана, когда тот помог ей опереться на себя, едва гостья покачнулась.
На двери квартиры значились серебристые символы «97».
В пустой, аккуратной прихожей она обняла себя руками и осталась стоять на пороге, не сходя с темного, колючего прямоугольника коврика. Жмурясь от света, она смотрела вниз, будто ее полуголой втащили на сцену.
– Тебе неприятны прикосновения? – заинтересованно спросил Кристиан. – Любые?
Девушка окончательно вжалась в стенку и мельком посмотрела на ключ, висевший на гвоздике рядом.
– Да, любые, – с нажимом произнесла она.
– Какая ирония! Случай насилия в раннем возрасте? – холодная флегматичность в голосе обожгла тревогой.
Саша метнула в него колючий взгляд:
– Я не настолько предсказуема.
– Именно настолько, просто не хочешь этого признавать, – ответил он, с явным сомнением в голосе.
Саша огляделась. В квартире было безукоризненно чисто. Минимум мебели и предметов, все идеально сочеталось по цветам, составляя обстановку. Возникало впечатление, что это – картинка из страниц журнала о ремонте и дизайне помещений.
Кристиан кивнул в сторону одной из пяти пар одинаковых, серых домашних тапочек:
– Надевай. Ванная прямо перед тобой, по коридору. Не закрывайся.
Саша не изменила своей позы и говорила, опустив голову:
– А если закроюсь?
– Ты можешь это сделать, но эта дверь не станет для меня препятствием, если я вздумаю к тебе заглянуть.
Саша задрожала. Сбывалось худшее её предположение. От отвращения она не смогла заставить себя говорить.
– Почему, конкретно, я здесь нахожусь? – наконец, выдавила она.
Он подошёл к ней, и Саша буквально вжалась в стену, глядя на него с ненавистью, в которой читалось обещание наброситься на него при малейшем признаке опасности. Кристиан разборчиво рассмотрел её лицо, шею, руки.
– Самомнение женщин странно устроено, – проронил он, рассматривая её ключицы и задержавшись взглядом на ее губах. – Оказавшись в подобной ситуации, они думают, что мужчине от них может быть нужно только одно. Александра, – он посмотрел ей в глаза, – боюсь, ты не отдаёшь себе отчёт в том, как сейчас выглядишь. К тому же, составляя мой портрет, ты должна была догадаться, что я не имею привычки грубо домогаться женского внимания. Оно мне до лампочки.
Он ни разу не коснулся её, хотя Саша чувствовала, что ему хочется провокации.
– Просто иди в ванную. Тебе же наверняка хочется нормально вымыться.
– В клинике мне тоже запрещали закрываться, – прошипела она.
– Я разрешаю тебе закрыться. Но тебе следует помнить, что любой замок – это иллюзия безопасности, – Кристиан отошёл от неё, и Саша смогла вдохнуть свободнее.
– Ты не понял, – от страха в ее хищно обострившихся чертах не осталось и следа. – Меня нельзя запугать угрозами и заставить подчиниться. Ты уничтожил мою жизнь, мне нечего терять. Или интересно, как я поведу себя? Очень просто. Я действительно сбегу так или иначе, – при этом продолжала стоять на пороге. – А если выпадет хоть малейший шанс, попытаюсь тебя прикончить.
– Думаю, ты сможешь размышлять более адекватно, когда придешь в себя, – спокойно ответил Кристиан. Саша переглянулась с Фишером, и сумела выхватить в его взгляде легкую заинтересованность.
Перестав обращать на свою гостью внимание, он снял пальто и вытащил из темного чехла ноутбук. Действуя на автомате, поставил чайник на плиту, включил компьютер и расстегнул две пуговицы на черной рубашке.
Саша же, в свою очередь, дикой мышкой перебежала в сторону ванной комнаты.
Странно. Перестала сопротивляться?
Пока кипятилась вода, Кристиан внимательно смотрел в монитор. Материалы по делу уже пришли на почту.
«…гениталии убитого частично обнаружились в его пищеводе и желудке. Судя по их состоянию, были проглочены за несколько часов до смерти. Убийца заставила жертву смотреть на себя в зеркало при этом».
«Длина ладони преступника – восемнадцать с половиной сантиметров».
«Одежда убитого аккуратно сложена у кровати».
– Она педантична, ее ярость хладнокровна. Девушка взяла из вещей телефон, оставила нам сообщение, положив гаджет в самый центр стола, – бормотал Кристиан, постукивая по своим губам кончиком шариковой ручки. Блокнот лежал рядом.
Чайник выключился, издав характерный щелчок и испустив вверх, как долгий выдох, теплую струю пара из носика. Кристиан, почти не глядя, кинул в кружку полторы ложки заварного кофе. Он добавил туда кипяток и немного мускатного ореха.
Через некоторое время он заметил, что вода в ванной не шумит уже давно, а гостья не появляется в комнате. Он отставил в сторону кружку с кофе, и пошел в свой кабинет. Увидев за занавеской перед выходом на балкон тонкий силуэт девушки, он медленно встал у стены, скрестив руки на груди.
– Представляю, с каким разочарованием ты обнаружила, что в ванной нет ничего острого.
Саша медленно повернулась к нему, выглядывая из-за занавески. Кристиан вытащил из кармана крохотный ключик и подбросил его в ладони:
– Полагаю, ты думала, как пробраться на балкон.
– Я всё равно убегу, – уверенно и спокойно ответила ему она.
Кристиан снисходительно улыбнулся, кивнув каким-то своим мыслям и, глядя в сторону, заметил:
– Спать в наручниках очень неудобно. Я прикую тебя, если ты попробуешь еще раз.
– Можешь рискнуть, – хрипло отрезала она.
Он мотнул головой в сторону кухни:
– Тебе нравится кофе?
– Ты придурок? Какая тебе разница?
– Вежливость. Ты в первый раз в агентстве, и я проявляю гостеприимность.
– В агентстве? – беспокойно переспросила она. – Что за агентство?
– Скоро ты сама всё поймёшь.
– Повторяю, я не намерена участвовать в твоих играх. Мне всё равно, чем ты занимаешься!
– Ну, разумеется. Собираешься продолжить детскую истерику… Если всё же хочешь кофе, идем на кухню, – он спокойно повернулся к ней спиной. Саша уже успела заметить, что он не расстается с оружием на поясе. Но она смотрела на него без опаски. С завистью.
Я не привык к тем, кто в каждый момент ждет битвы. Людей, утверждающих, что им нечего терять – много, но это почти всегда – бахвальство. На самом деле каждому есть, что терять. В первую очередь – надежду.
У Александры не могло не быть надежды – так я думал. Её семья и близкие в порядке. Её жизнь ещё может наладиться, если она убежит от меня. Она не станет ни убивать меня, ни рисковать собой. В первые секунды встречи со мной ею двигала ярость. Но сейчас она приходит в себя.
Всем есть, что терять. Я отвык от людей, которых можно назвать отчаянными. Александра слишком умна, чтобы не понимать своей ситуации, поэтому она будет осторожна.
В кухне Саша, словно кошка, села на стул, поджав под себя ноги. В ней чувствовалось стремление всюду занять минимальную площадь в пространстве. Она смотрела на черную луну, отражающуюся в кофейной чашке, ее взгляд маскировал напряженную работу мысли.
В тишине Кристиан продолжал переключать фотографии с одной на другую, щелчки мыши казались оглушительно громкими, они отсчитывали время до некоего важного момента.
Неожиданно девушка отошла от стола, кружка выскользнула у нее из рук. Саша живо схватила острый кусок керамики и без колебаний прижала к своему горлу. Глаза её в ту секунду, как ни странно, были ясными и серьезными. Взгляд экзальтированного мученика – он не взбешен, не во власти эмоций. Саша казалась собранной и владеющей собой, но ее выдавал тревожный блеск глаз.