Бестиарий

Кристиан потер виски, небрежно перебивая ее:

– Бла-бла-бла… Просто делай, что я сказал.

Ярость в Саше кривой на диаграмме подскочила до отметки критической. Возможно, Кристиан понял это, хотя не смотрел в тот момент на девушку, а если бы и смотрел, то всё равно не прочитал бы ее эмоций. Он вздохнул и заговорил, словно объясняя малому ребенку очевидные вещи:

– Ты уже совершала невозможное на моих глазах. В самолете ты сходу из всех троих террористов вывела меня на наиболее уязвимого. Я не фанат бессмысленных поступков, и, если взял тебя с собой, значит, понимаю твой потенциал. Доверяй мне, если себе не веришь, – он не любил говорить такие вещи. Не любил даже о них думать, потому что на вкус они казались чужими, с каждым словом раздражался, и его тон звучал непререкаемо.

Тогда в самолете Саша была напугана. Ей неожиданно посчастливилось рассмотреть в чертах лиц людей то, что указывало на их эмоции, но речь шла практически о везении, о всплеске интуиции. Однако, она и сама понимала, что ей ужасно хочется выполнить указание Кристиана и испытать себя.

Наконец, ей позволили выйти на свежий воздух ненадолго – только чтобы добраться до помещения полицейского участка. Все служащие в форме стереотипно виделись ей одинаковыми, и ее охватила паника. Саша осознала, как невероятно сложно ей будет из всех людей найти необходимого. К тому же, полицейские гораздо лучше умеют держать себя в руках, и внимательны к собственным привычкам.

Ее взгляд, сканируя, прыгал с одного человека на другого. «Усталость, злость, занятость, смех, – порхали в голове не в форме слов, а в виде ощущений, понятия, – умиротворение, зажатость, вина…».

Когда ее остановили, чтобы женщина, проводившая задержание, отметилась в журнале у дежурного, Саша увидела в конце коридора человека, который что-то напряженно печатал на ходу в телефоне. Действовать следовало быстро, не сомневаясь и рассуждая. Она нервно дернула Кристиана за рукав и незаметным кивком показала в сторону выбранного человека. Детектив кинул на проходившего мимо внимательный взгляд, и на секунду Саше почудилось, что он – некое специальное оружие, автомат, срабатывающий в ее руках по четкому сигналу.



Легко потеряться в потоке информации – людей много, слабые места у всех имеются. Чтобы выбрать нужного человека, следует потянуть за одну ниточку из сотен, отыскать наиболее удобного, податливого. У моей помощницы в сердце настроен специальный радар на демонов. Она сама этого, вероятно, не знала, но жила с ним всё это время. Он заставлял ее находить худших из представителей рода человеческого, упорно искать в них свет, изучать, а иногда и вытаскивать наружу.



Неожиданно Кристиан словно запнулся на ровном месте, закачавшись, и всем своим немаленьким весом оперся на проходившего сержанта.

– Прошу прощения, голова закружилась, – нагло соврал детектив и тут же сказал, словно узнавая его: – Что за неожиданная встреча! Просто удивительно сегодня увидеть вас на работе!

Учитывая неподвижное лицо сержанта, эффект это произвело на него обескураживающий.

Молодой человек выдал свою взволнованность едва заметным мимическим движением в уголках глаз. Он пробормотал, спеша отойти от Кристиана:

– Под кайфом, что ли…

– Постойте, – протянул Крис, – ведь я видел вас вчера. Кто бы мог подумать, чем способна обернуться гулянка, правда? Заходите, обсудим, меня тут задержали, как раз.

Говорил Кристиан легко, с плохо напяленной гримасой дружелюбности, однако его голос и взгляд выдавали жесткую, почти прямую угрозу. Саша нахмурилась, она не имела ни малейшего представления, в чём дело. Подумаешь, в походке едва заметная хромота. Может, ранение при поимке преступника получил? Но сержант сказал, задержав на Кристиане внимательный взгляд:

– Там видно будет.

И поспешил уйти.

– Знакомы с ним? – спросила женщина, провожающая арестованных в комнату для дачи показаний.

– Скажем так, я его видел, – с прохладной улыбкой аллигатора произнес Фишер, и прозвучало это достаточно громко, чтобы отошедший сержант всё расслышал.

В комнате для допроса Кристиан вел себя отвратительно нагло. Он развязно заявил, что ничего не брал без разрешения, и обвиняющий, возможно, сам преступник. Саша, потупившись, молчала и на все вопросы отвечала односложно и уклончиво. Выведенная из себя, женщина сказала, что по факту кражи с наличием свидетелей может задерживать их сколько угодно. Вот тогда на девушку и надели тяжелые, тесные и неудобные наручники. Показалось, что к ней приложили клеймо.

– Представь себе, – тихонько выдал Кристиан своей раздосадованной помощнице, когда их проводили к разным клеткам «обезьянника», – ты работаешь двадцать четыре часа. Зарплата – копейки. У тебя под наблюдением участок, скажем, в восемь тысяч человек. Некоторые из этих экземпляров совершают угрозы, поджоги, убийства, насилие, кражи, и на твой стол ежедневно подаются заявления по уголовным делам. Если ты не успеваешь, за это сверху тебя ругают.

Саша смотрела на него мрачно и вызывающе.

– Я говорил тебе, что в полиции хорошие следователи, как правило, на повышение не идут. Они слишком заняты работой, – он улыбнулся, позабавленный парадоксальным построением этой фразы. – Находятся и те, кто очень стремятся сесть на стульчик помягче, и они ведут игру грязнее, чем девушки на конкурсе красоты. Таким образом, система пропускает наверх, в большей части, случае карьеристов и взяточников. Нормальные люди батрачат тут, – он огляделся, – внизу, лишенные возможности действительно раскрывать преступления. На моей памяти был один случай. Я тогда только-только вернулся из-за границы после учебы, одержимый желанием расследовать «глухари». Низкая зарплата и суточная занятость меня не пугала – я был из идейных, семьи – нет, друзей тоже, жертвовать, по сути, нечем.

И Сашины глаза округлялись, она забыла про наручники, про клетку и про всё, вообще. Кристиан рассказывал ей о себе – легко, интересно, слишком запросто, чтобы взять и демонстративно это проигнорировать.

– И вот, спустя полгода на нашем участке произошло ограбление, – негромко продолжил Фишер, кинув на девушку загадочный взгляд из соседней клетки. – Зарезали женщину и семилетнего мальчика в квартире, деньги вынесли из дома, даже брелоки с ключей сняли. Я был на том месте, улик – море, хотя кроме меня их никто не наблюдал. Но главное – продавец видеокассет через дорогу разглядел негодяя. Составить фоторобот – раз плюнуть! Я взялся, хотя меня отговаривали. Есть, мол, «лицо», но нет отпечатков. Я заручился помощью Веры, отыскали с ней волосы недалеко от трупа женщины. Генетический материал неизвестного – его не было в базе данных, промах. И мне говорят – предупреждали, повесил на себя глухарь в первое полугодие работы, вылетишь.

Саша заинтересованно и нетерпеливо прервала внезапно возникшее после этого молчание:

– Что дальше?

– Я его поймал, – но произнесено это было с медлительной похоронностью. – Оказалось, умалишенный сынок прокурора. Тоже психопат, как я, только он – бесконтрольный. Арестовать, правда, не получилось.

– Не верю, что ты отпустил его.

Кристиан улыбнулся, переведя на нее жесткий, хищный взгляд:

– Я и не отпускал.

– Что ты с ним сделал?



В угол поставил. Ну, как ты думаешь, Александра?.. Как маленькая, честное слово.




Он не пожелал ничего объяснять и просто продолжил нить своего неторопливого повествования:

– Я к тому, что полиция здесь и в Москве – вещи во многом разные. В столице всё не так однозначно. Тут же отлично видно, кто выслуживается, а кто – работает. Тип, на которого ты указала – из первых. Заняться им будет практически в радость.

«И всё потому, – думала она, стараясь не дышать носом, так как в камере пахло отвратительнее, чем в машине, – что Дима его взбесил». Саша скосила взгляд на довольного Кристиана.

Теперь в этой каменной мимике она исхитрилась читать по глазам, какие чувства испытывает Кристиан. Ей очень хотелось спросить, чем он доволен и какие сведения узнал о том сержанте, которого, судя по ощущениям девушки, напугал до состояния икоты. Но ей не хотелось давать детективу очередную возможность восхитить ее своим мастерством, поэтому она угрюмо молчала.

Перед входом в клетку девушку обыскали, забрав блокнот, ручку, телефон и складной нож.

Насчет записей она не беспокоилась. Ей пришлось приобрести новый инструмент для походных заметок, потому что старый блокнот успел закончиться за неделю. Саша писала на своем собственном языке. Будучи фантазеркой, еще в детстве она придумала алфавит, который со всего двора понимала лишь пара человек вместе с ней. Большинство детей вырастает из таких привычек, но Саше этот алфавит нравился, а теперь он ей пригодился. Она использовала его, чтобы подразнить Кристиана, часто без разрешения, хватающего ее блокнот с записями. Ее босс называл это детским садом, но, видимо, саму затею одобрил, потому что не потребовал ничего менять.

Довольно скоро к клетке Кристиана подошел сержант. Даже Саша, находившаяся в отдельном помещении от него, не услышала ни слова.

– Что ты видел? – тихо спросил он Фишера, кусая губы. Тот, молча, жестом фокусника вытащил изо рта какой-то клочок бумаги, похожий на визитную карточку.

– Интересно, что это на ней за красная жидкость. Интуиция подсказывает – не кетчуп, – медленно изрек детектив, разворачивая ее. – У тебя тонкая повязка на ноге от ранения ножом. На носке под брюками – кровь. Ботинки вычищены до блеска. Мне интересно, что будет, если я покажу визитку ночного клуба, кому нужно. И, кстати, не обольщайся – эта жвачка с кофейным вкусом на самом деле не перебивает запах перегара.

– Ты ничего не видел.

– Но я подскажу, где и кого искать, – весомо произнес Кристиан, не давая сержанту отобрать у него визитку.

– Что тебе нужно?

– В хранилище вещ доков щелкнешь парочку фото и принесешь мне.

– Если ты под кого-то копаешь, я должен знать.

– Ничего ты знать не должен, – обрубил Кристиан, отступая на шаг назад. – Слушай внимательно. Найди дело о смерти подростка по имени Алина. Ваши гениальные следопыты списали произошедшее на самоубийство. Думаю, только ради юмора. Мне нужны фото всего, что найдешь там. Тогда я испарюсь, а твое начальство никогда не узнает, какие дела тебя задержали вчера ночью в игорном клубе, где случилась неприятная поножовщина.

Саша увидела, как полицейский уходит от него в спешке, опустив голову, охваченный страхом и злостью. Кристиан же с довольным видом уселся на скамейку. В отличие от Саши, ему не повезло, и он находился с двумя заключенными. Один из них спал, съежившись, в углу, а второй – побитый на вид, и нервный – молча разминал кулаки. Кристиан в элегантной, черной рубашке, качественных джинсах и с ухоженными волосами больше напоминал проштрафившегося сынка каких-нибудь богатых родителей.

«Идеализировать Фишера легко, – рассуждала Саша, – но делать этого нельзя. Ему нравится унижать окружающих, заставлять их подчиняться – это мерзко. Он заполучил меня, как инструмент, чего не скрывает. Манипуляция Кристиана стоит на построении трендовой маски, достаточно обаятельной, чтобы притягивать к себе наивных».

Девушка, вынеся мысленно данный вердикт, уже не столько злилась, сколько с интересом наблюдала разворот ситуации.

Вскоре снова появился сержант. Конечно, это произошло не очень быстро – Саша даже успела начала нервничать, ей не хотелось проводить ночь в клетке особенно после того, как к ней привели сильно подвыпившую, буйную, но неплохо одетую женщину. Саша съежилась и поймала на себе спокойный, изучающий взгляд Кристиана.

В этот же момент к нему и явился сержант. Их разговор теперь был короче, зато ушел из обезьянника «полезный знакомец» Фишера бодрым шагом свободного человека.

– Я имею право на звонок, – неожиданно категорично заявил детектив.

Дежурный вздохнул и согласно кивнул, с большой неохотой покидая стул:

– Имеешь-имеешь… Чего раньше не воспользовался?

Он лениво подошел к клетке и выпустил Кристиана. С ним обращались совсем не так, как с бродягами, ориентируясь на внешний вид человека.

– Здравствуйте, Лида. Не сразу, к сожалению, вспомнил ваш телефон…

«Врет», – отметила его помощница без удивления.

– Произошла ошибка. Я забрал у вас альбом, чтобы на досуге посмотреть знакомых Алины, но ваш муж, похоже, счел это за кражу. Я правильно понимаю – он, вообще, не владелец имущества в квартире? Хорошо. Тогда мне нужно, чтобы вы меня спасли. Знаю, что вы только приехали, но это буквально ненадолго и, к тому же, Александра тоже в беде.

Саша округлила глаза, начиная понимать смысл изначальных ходов Кристиана, выстроивших алгоритм короткой и эффективной шахматной партии. Он подсчитал время прибытия заказчицы и теперь точно знал, когда приходить в отель для задержания.

– Думаю, нужно подождать час, и я поделюсь с тобой некоторыми мыслями, – спокойно сказал ей Кристиан, едва его вернули за решетку. Он недовольно сдвинул брови, увидев удивленное лицо Саши и заметил:

– Александра, тебе стоит быть со мной аккуратнее.

– Почему? – тихо и слегка заторможено спросила она.



А ведь должна понимать. Я потратил уйму месяцев на усмирение непомерно раздутого эго. Это необходимо, если ты – охотник. Эго порождает чувство собственной важности, а оно – главная болевая точка, на которую легко надавить. Откровенное восхищение этой девицы провоцирует меня разрушить результаты многих лет работы. Ей следует понять это самостоятельно, я не намерен разжевывать элементарные истины.



Кристиан предпочел сделать вид, что не услышал ее вопрос.

Лида приехала скоро, на основании предъявления незаконных обвинений она вернула заявление своего бывшего супруга, и Сашу с Кристианом отпустили. Перед тем, как попрощаться с уставшей клиенткой, Кристиан заявил ей:

– Теперь я окончательно убежден, что вашу дочь низко и предательски убили. Мы найдем негодяя, и он получит по заслугам!