Бесогон на взводе!
Часть 36 из 43 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Пришлось изобразить, что и я об этом слышу впервые.
К моему немалому изумлению, отец Пафнутий слушал рассеянно и больше внимания уделял ароматам гречневой каши с белыми грибами, чем опасным новостям. Меня это немного задело.
— Потом от обсудим, спешки нет. Три дня-то нашему бесу дали? От и не будем горячку пороть. Второй раз, поди, Система-то не допустит такой от стрельбы на всё село. А по-тихому мы от сами от не тока с теми чертяками-то справимся. Только бы от не мешали.
— Как скажете, отче.
Собственно, только в эту минуту до меня наконец дошло, что ничего более определённого он и не мог мне сейчас сказать. Не здесь и не при Анчутке. Если нас ждёт очередная битва Добра со Злом (как философ я просто обожаю эти условности!), то о приготовлениях и планах лучше помалкивать.
Военное счастье не меньше любовного ценит тишину. Поэтому пока без комментариев.
А вот после обеда батюшка вдруг приказал мне одеваться и отправляться в церковь. Ему срочно понадобился сотовый, который он там оставил в кармане старенькой кофты-поддергайки. Я даже как-то не задумался на тот момент, что раньше он ничего и никогда не забывал, это не в его привычках, забывчивые офицеры, равно как и рассеянные бесогоны, долго не живут. С другой стороны, почему не прогуляться, трудно мне, что ли?
— Геську-то от с собой возьми, чего ему зазря дома сидеть. Ещё от скулить начнёт со скуки-то.
— Само собой, — охотно согласился я, вдвоём всегда веселее.
Оружия не брал, нет смысла таскать револьвер без дела, только родную полицию дразнить почём зря. В общем, чего долго рассказывать, мы оделись и вприпрыжку отправились на улицу. Ну, я имею в виду, что мой пёс радостно скакал горным козлом, задорно и без малейшей злобы облаивая каждую зазевавшуюся шавку.
Просто для порядка, чтоб тоже бдительности не теряли. Нападать он ни на кого не собирался, команды не было, значит, надо идти с хозяином. Кстати, хорошо воспитанный доберман даже и гавкать-то зря не будет, но Гесс пёс своеобразный, сочетающий в себе полноценный (хоть и несовершенный) человеческий разум с абсолютной безалаберностью, капризами и своеволием.
— А куда мы идём? А зачем нам в храм? А если там нет телефона? А если есть? А мы потом ещё куда-нибудь пойдём? А в магазин, а за вкусняшками? У меня тоже карта есть, сними мне деньги, не обижай собаченьку! Давай всё, всё, всё мне купим!
В общем, не знаю, кто его надоумил, но случилось именно то, чего я давно опасался: мой остроухий напарник вдруг понял, что он богат, и, естественно, намеревался удариться в длительный загул по полной программе! Пришлось дать слово, что в магазин мы, конечно, зайдём и кое-что непременно купим, но так, чтоб без выпрашиваний и фанатизма. А то он такие спектакли при людях закатывать умеет, всем чертям тошно станет…
Первый тревожный звоночек прозвучал, когда, ещё не дойдя до храма, мы встретили двух бабушек, Савелишну и Никифоровну. Я отлично знал обеих, старушки-пенсионерки каждый день приходили помогать отцу Пафнутию. Труд не особенно напряжный, добровольный, где полы помыть, где свечи прибрать, где капли воска подчистить, где иконы протереть. В любом случае дома им делать нечего, а тут хоть к святому делу привязаны.
— Добрый день, матушки!
— Здорово, Феденька, — вежливо откликнулись они. — Что ж, мы по домам, а ты не в церковь ли отправился.
— Туда, — признался я. — Батюшка телефон оставил, надо забрать. Ключи у вас?
— У нас, а только мы там и не запирали ничего. Ребятки, те, что из центра, ещё работают. Обходительные такие, вежливые. Да мы вечерком-то придём, закроем. Прощевай, Феденька, отцу Пафнутиию поклон!
Мне не очень понравилось, что в нашем храме сейчас хозяйничают посторонние люди и за ними даже никто не присматривает. Но ладно, пусть, если бабульки отправились пообедать, то это ещё не преступление. Просто нам с Гессом надо ускорить шаг. Мы и ускорились настолько, что даже сами не заметили, как побежали. Поворот, параллельная улица, Воскресенский храм, ограда, уф-уф…
Двери были захлопнуты, но не заперты. Просто у нас нет внутреннего замка, а на внешний, навесной, естественно, Савелишна и Никифоровна гостей закрывать не стали.
— Сидеть, ждать.
— Это ты мне приказываешь, что ли? — обалдело уставился на меня мой пёс.
— Гесс, ты не хуже меня знаешь, — с тоской протянул я, — что собакам вход в церковь запрещён. Не спрашивай почему.
— Почему?
— Потому что не спрашивай, и всё. Я не знаю, отец Пафнутий не знает, даже патриарх Кирилл не сможет внятно объяснить, так принято, православная традиция.
— Из-за того, что у Понтия Пилата была собака, а у Иисуса Христа нет?
— Не богохульствуй! — Доберман словил подзатыльник, но вряд ли что почувствовал благодаря армейской шапке. — Жди здесь! Если кто-то попытается войти — не пускай, если выйти — вообще вали его носом в сугроб и корми снегом до моего возвращения!
— Дать тебе лапку? — покивав, вздохнул короткохвостый напарник.
Я крепко обнял его за шею, пожал лапу, пожал другую, погладил кожаный нос и быстро поднялся по ступенькам. Дверь была не заперта, всё правильно. Ещё с порога до моих ушей донёсся непривычный звук зуммера, а потом постукивания, словно кто-то аккуратно пытался долбить штукатурку на стенах. Что за дела, ребята? Я осторожно шагнул внутрь…
Двое реставраторов, сидя на корточках у алтарной зоны, действительно что-то расковыривали над самым полом. Рядом валялся портативный металлоискатель, небольшая брезентовая сумка с инструментами и смятый архитектурный план нашей церкви. Клад они тут ищут, что ли?
— Доставай быстрее.
— Это он, точно он! Мы богаты!
Они окончательно раздолбали кусок крашеной извести, вытаскивая запылённую жестяную коробочку из-под монпансье.
— Открывай!
— Сейчас, аккуратнее, подцепить надо чем-нибудь…
— Это подойдёт? — Я подал плоскогубцы из сумки.
— Да, спасибо.
В следующую минуту, пока один возился с коробкой, другой обалдело уставился на меня. Обоюдное молчание длилось не более полуминуты, после чего уже оба кинулись в атаку. Опытными рукопашниками они не являлись по факту, признаем сразу, поэтому один повис у меня на ногах, а другой попытался изобразить борца греко-римского стиля. То есть повалить меня, обхватив под мышки. Я мгновенно отвесил ему три хлёстких удара кулаком в бок, в ухо и в челюсть, а потом…
— Сдо-о-ох-ни-и, гад! — заверещал второй, и жуткая боль пронзила всё моё тело от сгиба колена до кончиков пальцев рук. Я бухнулся на пол, сотрясаясь в судорогах.
Мозг абсолютно был ясным, сознание трезвым, но горящие мышцы словно окаменели, сжатые раскалёнными стальными тисками. Электрошокер — вот как называется эта штука. Хороший аппарат пробивает даже через куртку или толстую одежду, а меня шарахнули под колено сквозь обычные джинсы. Если правильно помню, такие шокеры раньше изготавливались только для нужд полиции, но сейчас их может купить любой желающий. Разрешённое оружие личной самообороны, так сказать.
— Валим отсюда!
— А с этим что?
— Что с ним? — Мне отвесили два тяжёлых пинка под рёбра. — Проваляется тут минут десять — двадцать, не наша проблема. Посмотри, из уха кровь не течёт?
Всё верно, всё так, я вряд ли смогу встать, чтобы хоть кого-то там остановить. Меня погубила самонадеянность, а ведь, как говорят в Китае, «улица полна мастеров». Да, я умею драться, сейчас уже очень хорошо умею, но, оказывается, против вовремя применённого электрошокера всё фигня…
Двое «реставраторов», быстренько собрав вещи, рванули к выходу. Скрипнули двери, потом оба быстренько вернулись назад.
— Там собака, — услышал я. — Чё делать?
— Дай ей ногой по морде!
— Ага, она здоровая…
— Пошли, шокер и против собак работает!
— Гесс… — прошептал я, губы тоже практически не слушались, — Гесс, беги-и…
В общем, когда они скрылись за дверями, ярость, переполнявшая меня, достигла своего апогея. Скрипя зубами и в кровь кусая губы, я заставил себя опереться на правую руку, исколотую тонкими иглами, так что хотелось выть. Потом я поставил себя на колени. Упал. Встал снова. Пополз. Когда кое-как добрался до дверей, казалось, прошла вечность. Я иду, я сейчас, держись…
— Гав, — вежливо приветствовал меня мой напарник, стоя над двумя уткнувшимися в снег грабителями.
Задница Вольтерова, как же я люблю этого несносного пса.
Но, как оказалось, эти двое были не единственными нарушителями спокойствия. На освящённую церковную землю, проваливаясь копытцами в глубоком снегу, начали заходить бесы.
Крупные, мускулистые, рогатые, не шелупонь какая-нибудь. Судя по внешнему виду, явно из боевых, то есть по нашей классификации это чистопородная ненависть, ярость, злоба, гнев. Практически без посторонних примесей, интересно, кто таких вырастил и где их набирали? А следом за ними в ворота вальяжно шагнул высокий чёрт в элегантном пальто и модной пыжиковой кепке. Типа весь из себя Мефистофель…
— Тео и Гесс, какая встреча! Те, кто нежданным был, явились первыми к чужому пиру, — без улыбки продекламировал он, дважды хлопая в ладоши. — Ну что ж, я милостив сегодня и даже, может быть, — (какое чудо!), — готов делиться. Эти двое ваши! А их добыча мне уйдёт в карман.
— Это из Шекспира? — всё ещё с трудом ворочая губами, уточнил я.
— Конечно нет. Но быть люблю на стиле.
— Подожди пару минут, — сипло попросил я, обращаясь уже к своему доберману, и нырнул обратно в храм.
Пёс не был в курсе моей стратегии, но на всякий случай послушно кивнул. Он и близко не мог предположить, что я его брошу, а потому верил безоглядно. Бесы меж тем выстроились в знаменитый клин немецких рыцарей, то есть «свиньёй», и ожидали команды. Черт, так и не дождавшись моего возвращения, наконец-то махнул рукой. Нечистые двинулись вперёд, печатая шаг.
— Простите, — запыхавшись, извинился я, вновь выходя из дверей на порог с ведром в руках. — Мышцы болят, всё тело как в огне, не смог быстрее.
— Ведро? Хм, странно, странно. Это какое-то оружие, изобретение иудейских мудрецов? На голову ли мне его наденешь иль просто будешь каждого гвоздить им по башке рогатой?
— Не, не, не. Лучше всех сразу, — тихо выдохнул я, прикидывая расстояние. — Войны выигрывает артиллерия!
Пятнадцать литров святой воды, взлетев вверх, накрыли бесовское войско с головой! Громыхнуло так, что в храме стёкла зазвенели! Столб чёрного дыма поднялся с места бывшей дислокации рогатого отряда, не уцелел никто, в воздухе резко запахло пеплом и серой. Я кое-как кувыркнулся с крыльца, доковылял до Гесса и встал рядом.
— Ты в порядке?
— Лизь тебя!
— Понятно, держи этих двоих под присмотром, у них ещё вроде такая штука была…
Мой пёс лапкой указал мне на валяющийся рядом электрошокер. Вот, собственно, как раз в эту минуту я и получил первый пинок. Крайне раздражённый, если не сказать — взбесившийся, чёрт поймал меня за воротник, поднимая из снега и ставя на ноги.
— Каков наглец, вы только посмотрите?! Всё тут разнёс и типа ни при чём? Да морду вам набить за это мало! Хотя, возможно, было б проще свернуть башку, как чахлому курёнку?
— Пошёл ты на хрен, модный недоносок, — почти в ритм неизвестной мне пьесы откликнулся я, прикладывая к его кадыку поднятый электрошокер и нажимая спуск.
Треск, запах озона, короткая синяя молния! Ещё одна, уже зелёная. И ещё…
Элегантный чёрт ахнул, вывалил синий язык, дёрнулся, обмякая, словно половая тряпка, но я не отпускал, такая сволочь заслуживает длительного заряда. Я долбанул его трижды!
— Тео, ты мой герой! — Гесс кинулся ко мне на ручки, естественно сбив меня в ближайший сугроб, а двое так называемых реставраторов из центра, быстренько вскочив на ноги, рванули наутёк.
Впрочем, ушли они не дальше церковной ограды, потому что в проходе уже стоял с пистолетом на изготовку сержант полиции Бельдыев.
— Иду мимо, тут взрыв! Думаю, опять отец Пафнутий развлекается…
К моему немалому изумлению, отец Пафнутий слушал рассеянно и больше внимания уделял ароматам гречневой каши с белыми грибами, чем опасным новостям. Меня это немного задело.
— Потом от обсудим, спешки нет. Три дня-то нашему бесу дали? От и не будем горячку пороть. Второй раз, поди, Система-то не допустит такой от стрельбы на всё село. А по-тихому мы от сами от не тока с теми чертяками-то справимся. Только бы от не мешали.
— Как скажете, отче.
Собственно, только в эту минуту до меня наконец дошло, что ничего более определённого он и не мог мне сейчас сказать. Не здесь и не при Анчутке. Если нас ждёт очередная битва Добра со Злом (как философ я просто обожаю эти условности!), то о приготовлениях и планах лучше помалкивать.
Военное счастье не меньше любовного ценит тишину. Поэтому пока без комментариев.
А вот после обеда батюшка вдруг приказал мне одеваться и отправляться в церковь. Ему срочно понадобился сотовый, который он там оставил в кармане старенькой кофты-поддергайки. Я даже как-то не задумался на тот момент, что раньше он ничего и никогда не забывал, это не в его привычках, забывчивые офицеры, равно как и рассеянные бесогоны, долго не живут. С другой стороны, почему не прогуляться, трудно мне, что ли?
— Геську-то от с собой возьми, чего ему зазря дома сидеть. Ещё от скулить начнёт со скуки-то.
— Само собой, — охотно согласился я, вдвоём всегда веселее.
Оружия не брал, нет смысла таскать револьвер без дела, только родную полицию дразнить почём зря. В общем, чего долго рассказывать, мы оделись и вприпрыжку отправились на улицу. Ну, я имею в виду, что мой пёс радостно скакал горным козлом, задорно и без малейшей злобы облаивая каждую зазевавшуюся шавку.
Просто для порядка, чтоб тоже бдительности не теряли. Нападать он ни на кого не собирался, команды не было, значит, надо идти с хозяином. Кстати, хорошо воспитанный доберман даже и гавкать-то зря не будет, но Гесс пёс своеобразный, сочетающий в себе полноценный (хоть и несовершенный) человеческий разум с абсолютной безалаберностью, капризами и своеволием.
— А куда мы идём? А зачем нам в храм? А если там нет телефона? А если есть? А мы потом ещё куда-нибудь пойдём? А в магазин, а за вкусняшками? У меня тоже карта есть, сними мне деньги, не обижай собаченьку! Давай всё, всё, всё мне купим!
В общем, не знаю, кто его надоумил, но случилось именно то, чего я давно опасался: мой остроухий напарник вдруг понял, что он богат, и, естественно, намеревался удариться в длительный загул по полной программе! Пришлось дать слово, что в магазин мы, конечно, зайдём и кое-что непременно купим, но так, чтоб без выпрашиваний и фанатизма. А то он такие спектакли при людях закатывать умеет, всем чертям тошно станет…
Первый тревожный звоночек прозвучал, когда, ещё не дойдя до храма, мы встретили двух бабушек, Савелишну и Никифоровну. Я отлично знал обеих, старушки-пенсионерки каждый день приходили помогать отцу Пафнутию. Труд не особенно напряжный, добровольный, где полы помыть, где свечи прибрать, где капли воска подчистить, где иконы протереть. В любом случае дома им делать нечего, а тут хоть к святому делу привязаны.
— Добрый день, матушки!
— Здорово, Феденька, — вежливо откликнулись они. — Что ж, мы по домам, а ты не в церковь ли отправился.
— Туда, — признался я. — Батюшка телефон оставил, надо забрать. Ключи у вас?
— У нас, а только мы там и не запирали ничего. Ребятки, те, что из центра, ещё работают. Обходительные такие, вежливые. Да мы вечерком-то придём, закроем. Прощевай, Феденька, отцу Пафнутиию поклон!
Мне не очень понравилось, что в нашем храме сейчас хозяйничают посторонние люди и за ними даже никто не присматривает. Но ладно, пусть, если бабульки отправились пообедать, то это ещё не преступление. Просто нам с Гессом надо ускорить шаг. Мы и ускорились настолько, что даже сами не заметили, как побежали. Поворот, параллельная улица, Воскресенский храм, ограда, уф-уф…
Двери были захлопнуты, но не заперты. Просто у нас нет внутреннего замка, а на внешний, навесной, естественно, Савелишна и Никифоровна гостей закрывать не стали.
— Сидеть, ждать.
— Это ты мне приказываешь, что ли? — обалдело уставился на меня мой пёс.
— Гесс, ты не хуже меня знаешь, — с тоской протянул я, — что собакам вход в церковь запрещён. Не спрашивай почему.
— Почему?
— Потому что не спрашивай, и всё. Я не знаю, отец Пафнутий не знает, даже патриарх Кирилл не сможет внятно объяснить, так принято, православная традиция.
— Из-за того, что у Понтия Пилата была собака, а у Иисуса Христа нет?
— Не богохульствуй! — Доберман словил подзатыльник, но вряд ли что почувствовал благодаря армейской шапке. — Жди здесь! Если кто-то попытается войти — не пускай, если выйти — вообще вали его носом в сугроб и корми снегом до моего возвращения!
— Дать тебе лапку? — покивав, вздохнул короткохвостый напарник.
Я крепко обнял его за шею, пожал лапу, пожал другую, погладил кожаный нос и быстро поднялся по ступенькам. Дверь была не заперта, всё правильно. Ещё с порога до моих ушей донёсся непривычный звук зуммера, а потом постукивания, словно кто-то аккуратно пытался долбить штукатурку на стенах. Что за дела, ребята? Я осторожно шагнул внутрь…
Двое реставраторов, сидя на корточках у алтарной зоны, действительно что-то расковыривали над самым полом. Рядом валялся портативный металлоискатель, небольшая брезентовая сумка с инструментами и смятый архитектурный план нашей церкви. Клад они тут ищут, что ли?
— Доставай быстрее.
— Это он, точно он! Мы богаты!
Они окончательно раздолбали кусок крашеной извести, вытаскивая запылённую жестяную коробочку из-под монпансье.
— Открывай!
— Сейчас, аккуратнее, подцепить надо чем-нибудь…
— Это подойдёт? — Я подал плоскогубцы из сумки.
— Да, спасибо.
В следующую минуту, пока один возился с коробкой, другой обалдело уставился на меня. Обоюдное молчание длилось не более полуминуты, после чего уже оба кинулись в атаку. Опытными рукопашниками они не являлись по факту, признаем сразу, поэтому один повис у меня на ногах, а другой попытался изобразить борца греко-римского стиля. То есть повалить меня, обхватив под мышки. Я мгновенно отвесил ему три хлёстких удара кулаком в бок, в ухо и в челюсть, а потом…
— Сдо-о-ох-ни-и, гад! — заверещал второй, и жуткая боль пронзила всё моё тело от сгиба колена до кончиков пальцев рук. Я бухнулся на пол, сотрясаясь в судорогах.
Мозг абсолютно был ясным, сознание трезвым, но горящие мышцы словно окаменели, сжатые раскалёнными стальными тисками. Электрошокер — вот как называется эта штука. Хороший аппарат пробивает даже через куртку или толстую одежду, а меня шарахнули под колено сквозь обычные джинсы. Если правильно помню, такие шокеры раньше изготавливались только для нужд полиции, но сейчас их может купить любой желающий. Разрешённое оружие личной самообороны, так сказать.
— Валим отсюда!
— А с этим что?
— Что с ним? — Мне отвесили два тяжёлых пинка под рёбра. — Проваляется тут минут десять — двадцать, не наша проблема. Посмотри, из уха кровь не течёт?
Всё верно, всё так, я вряд ли смогу встать, чтобы хоть кого-то там остановить. Меня погубила самонадеянность, а ведь, как говорят в Китае, «улица полна мастеров». Да, я умею драться, сейчас уже очень хорошо умею, но, оказывается, против вовремя применённого электрошокера всё фигня…
Двое «реставраторов», быстренько собрав вещи, рванули к выходу. Скрипнули двери, потом оба быстренько вернулись назад.
— Там собака, — услышал я. — Чё делать?
— Дай ей ногой по морде!
— Ага, она здоровая…
— Пошли, шокер и против собак работает!
— Гесс… — прошептал я, губы тоже практически не слушались, — Гесс, беги-и…
В общем, когда они скрылись за дверями, ярость, переполнявшая меня, достигла своего апогея. Скрипя зубами и в кровь кусая губы, я заставил себя опереться на правую руку, исколотую тонкими иглами, так что хотелось выть. Потом я поставил себя на колени. Упал. Встал снова. Пополз. Когда кое-как добрался до дверей, казалось, прошла вечность. Я иду, я сейчас, держись…
— Гав, — вежливо приветствовал меня мой напарник, стоя над двумя уткнувшимися в снег грабителями.
Задница Вольтерова, как же я люблю этого несносного пса.
Но, как оказалось, эти двое были не единственными нарушителями спокойствия. На освящённую церковную землю, проваливаясь копытцами в глубоком снегу, начали заходить бесы.
Крупные, мускулистые, рогатые, не шелупонь какая-нибудь. Судя по внешнему виду, явно из боевых, то есть по нашей классификации это чистопородная ненависть, ярость, злоба, гнев. Практически без посторонних примесей, интересно, кто таких вырастил и где их набирали? А следом за ними в ворота вальяжно шагнул высокий чёрт в элегантном пальто и модной пыжиковой кепке. Типа весь из себя Мефистофель…
— Тео и Гесс, какая встреча! Те, кто нежданным был, явились первыми к чужому пиру, — без улыбки продекламировал он, дважды хлопая в ладоши. — Ну что ж, я милостив сегодня и даже, может быть, — (какое чудо!), — готов делиться. Эти двое ваши! А их добыча мне уйдёт в карман.
— Это из Шекспира? — всё ещё с трудом ворочая губами, уточнил я.
— Конечно нет. Но быть люблю на стиле.
— Подожди пару минут, — сипло попросил я, обращаясь уже к своему доберману, и нырнул обратно в храм.
Пёс не был в курсе моей стратегии, но на всякий случай послушно кивнул. Он и близко не мог предположить, что я его брошу, а потому верил безоглядно. Бесы меж тем выстроились в знаменитый клин немецких рыцарей, то есть «свиньёй», и ожидали команды. Черт, так и не дождавшись моего возвращения, наконец-то махнул рукой. Нечистые двинулись вперёд, печатая шаг.
— Простите, — запыхавшись, извинился я, вновь выходя из дверей на порог с ведром в руках. — Мышцы болят, всё тело как в огне, не смог быстрее.
— Ведро? Хм, странно, странно. Это какое-то оружие, изобретение иудейских мудрецов? На голову ли мне его наденешь иль просто будешь каждого гвоздить им по башке рогатой?
— Не, не, не. Лучше всех сразу, — тихо выдохнул я, прикидывая расстояние. — Войны выигрывает артиллерия!
Пятнадцать литров святой воды, взлетев вверх, накрыли бесовское войско с головой! Громыхнуло так, что в храме стёкла зазвенели! Столб чёрного дыма поднялся с места бывшей дислокации рогатого отряда, не уцелел никто, в воздухе резко запахло пеплом и серой. Я кое-как кувыркнулся с крыльца, доковылял до Гесса и встал рядом.
— Ты в порядке?
— Лизь тебя!
— Понятно, держи этих двоих под присмотром, у них ещё вроде такая штука была…
Мой пёс лапкой указал мне на валяющийся рядом электрошокер. Вот, собственно, как раз в эту минуту я и получил первый пинок. Крайне раздражённый, если не сказать — взбесившийся, чёрт поймал меня за воротник, поднимая из снега и ставя на ноги.
— Каков наглец, вы только посмотрите?! Всё тут разнёс и типа ни при чём? Да морду вам набить за это мало! Хотя, возможно, было б проще свернуть башку, как чахлому курёнку?
— Пошёл ты на хрен, модный недоносок, — почти в ритм неизвестной мне пьесы откликнулся я, прикладывая к его кадыку поднятый электрошокер и нажимая спуск.
Треск, запах озона, короткая синяя молния! Ещё одна, уже зелёная. И ещё…
Элегантный чёрт ахнул, вывалил синий язык, дёрнулся, обмякая, словно половая тряпка, но я не отпускал, такая сволочь заслуживает длительного заряда. Я долбанул его трижды!
— Тео, ты мой герой! — Гесс кинулся ко мне на ручки, естественно сбив меня в ближайший сугроб, а двое так называемых реставраторов из центра, быстренько вскочив на ноги, рванули наутёк.
Впрочем, ушли они не дальше церковной ограды, потому что в проходе уже стоял с пистолетом на изготовку сержант полиции Бельдыев.
— Иду мимо, тут взрыв! Думаю, опять отец Пафнутий развлекается…