Бесогон на взводе!
Часть 21 из 43 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— А теперь, наоборот, держите меня от семеро…
Нас было только трое, но все мы дружно кинулись вперёд, успев поймать падающего святого отца в считаных сантиметрах от пола. Кое-как усадили за стол, отпоили водкой, дали солёный огурец на вилке, и, наверное, минут через пять — десять нам наконец-то удалось выяснить, что за беда — лысина Сократова! — там с ним приключилась.
Как оказалось, всё было до смешного просто. В офисе Системы сидел противный Дезмо, и как отец Пафнутий ни орал, ни топал ногами, но отправлять на задание вышедшего в почётную отставку бесогона никто не стал. Чёрный ангел всегда строго и чётко держался буквы устава, так что никакие блаты, льготы, знакомства, связи не помогли.
Рисковать жизнью заслуженного старика на пенсии не положено. То, что он крепок, здоров и вполне боеспособен, бюрократию не колышет. Незыблемые правила едины для всех. Не согласны? Пишите заявление, мы рассмотрим, проверим и, если есть необходимость, отправим специалиста, а вы пока домой, домой, домой…
— Федька-а! Слышь от…
— Я понял, уже собрался, иду. Карту и револьвер верните.
Он безропотно отдал мне всё, включая фляжку. Верный доберман уже елозил задом по полу, пристукивая когтями от предвкушения новых приключений.
— Записывай от адрес и телефон, паря. Да одевайтесь теплее, у них в том Петербурге-то морозы почище наших архангельских бывают.
Кстати, это верно. Нас обычно стараются доставить поближе к месту выполнения задания, но косяки отдела технической поддержки тоже никто не отменял. Мне пришлось накинуть тулуп и натянуть на голову вязаную «горку», Гесс был в своей удобной телогрейке, застёгнутый на все пуговицы, а уши армейской шапки со звездой я собственноручно завязал ему под подбородком.
Кажется, всё, мы готовы. Отец Пафнутий благословил нас, троекратно расцеловав меня в щёки по русскому обычаю. В идеале стоило бы дождаться появления оранжевого беса (или бесовки с бантиком), но трепать нервы наставнику тоже было чревато. Пусть в офисе и Дезмо, но мы-то знаем, как с ним разговаривать, не первый год замужем.
Доберман хлопнул лапой по подставленной карте. Поехали!
В коридоре сидел всего один человек, не из наших старых знакомых. Хотя, по совести говоря, с одними и теми же бесогонами мы пересекались нечасто, может, пару-тройку раз. Было бы чаще, я бы всех поимённо помнил.
— День добрый!
— Кому как… — нервно откликнулся немолодой мужчина лет за сорок, в больничной пижаме, пропахшей лекарствами до такой степени, что мой напарник сунул свой чувствительный нос себе же под мышку.
— Новичок? — догадался я.
Мужчина суетливо закивал, пальцы его лихорадочно дрожали, он шарил в карманах, словно надеясь найти сигареты.
— Здесь не курят. И выпить тоже нельзя, — вздохнул я, присаживаясь рядом. — Да вы не переживайте так. Убили первого беса?
Он поднял на меня зашуганный взгляд.
— Не хотел… я лечился… я завязал уже, в больничку лёг, прокапаться. Жена навестить пришла, говорит, всё, развожусь, другого, говорит, нашла, ухожу от тебя… А у неё на макушке чёрный бесёнок в зелёную крапинку скачет! И повторяет все её слова таким противным голосом, смеётся надо мной…
В общем, мужик шандарахнул любимую супругу по башке чем под руку попало. А попала больничная тумбочка. Беса измены и ревности размазало тонким слоем вонючего джема, женщина в отключке, врачи в крик, санитары прибежали, давай руки вязать. Нет, убить не убил, хорошо ещё тумбочка фанерная попалась, но срок мог получить вполне реальный. Если бы не Система…
Худо-бедно, но люди, видящие бесов, встречаются нечасто. Беднягу взяли на испытательный срок.
— Следующий.
— Чё? Это меня, да? Идти?
— Идите. Ничего не бойтесь. Если что, мы рядом!
Мой пёс улёгся на чистый ламинированный пол.
— Мне грустно…
— С чего бы? Ты же сытый, выгулянный, сейчас вообще пойдём бесов кусь!
— Всё равно грустно. Нет цели в жизни. Никто не гладит мой зад.
Ох ты ж, Диоген мне в бочку, когда он в таком состоянии, лучше ни о чём не спрашивать, не спорить и гладить. Минуты в две мы уложились, пока механический голос в динамике не призвал и нас:
— Следующий.
В кабинете действительно сидел чёрный ангел.
— Вкусняшки есть? — с разбегу начал Гесс, так что мне пришлось одёрнуть его за ошейник.
К моему немалому изумлению, Дезмо на этот раз не издевался, не огрызался, не нудел. Видимо, он уже получил распоряжение свыше, а потому без лишних разговоров выписал нам направление в Санкт-Петербург. Я даже не успел напомнить ему о том, что кто-то там выкинул нас в Черногорию к вампирам, и если бы не пара профессиональных охотников, Моцарт и Сильвия, то…
Продолжать список претензий я мог бы уже памятнику конному трамваю на Васильевском острове. Именно туда нас перенесли, максимально поближе к месту проживания курсанта Дарьи Фруктовой. Я бегло осмотрелся по сторонам, помня, что адрес и телефонный номер у меня в кармане, значит, найдём быстро. Зимний город был прекрасен, стойкий морозец, старинные дома в лепнине, кариатиды, титаны и амуры, запах глинтвейна, искрящийся снег, спешащие прохожие, бодрящая музыка маршей и веселые дети. Мой пёс…
— А кстати, где он? Гесс!
Я не сразу нашёл его, только когда сообразил, что девочка трёх-четырёх лет в розовом пуховичке и шапке с двумя огромными помпонами слишком высоко прыгает на месте, заливисто лая на остальных детишек. Пришлось идти ловить этого отступника, напоминая, кто мы и зачем сюда пришли.
— Ты тоже маленькая девочка, — заявил мне надувшийся доберман, бросая тоскливые взгляды на кидающуюся снежками малышню. — Не ценишь меня как личность, не пускаешь играть, не любишь собаченьку!
— Лысина Сократова, — сквозь зубы выругался я, отметив своё отражение в витринном стекле брассерии. От силы на год старше Гесса, тоже в зимней куртке, вязаной шапке, да ещё и явно имеющая родственные черты. Видимо, я старшая сестра крохи в розовом, так? Ладно, разберёмся.
— Возьми себя в руки, нам надо…
— О, смотри, Дашка! Я её лизь!
Доберман с помпонами бросился вперёд, расталкивая прохожих мосластым задом. Человек шесть разлетелись в стороны, как кегли, какая-то тётка надрывно орала: «Полиция-а, тут бешеный ребёно-о-ок!», и в то же время девичья фигурка знакомого спортивного телосложения метнулась бежать. На спине синей куртки были три оранжевые буквы МЧС. Это, естественно, была Дарья, но почему она вдруг убегает-то?!
— Взять её, дружище! — запоздало приказал я, поскольку он уже и так ринулся в погоню со всем пылом собачьей души.
Гесс умничка, если кого надо догнать и поймать, то по-любому догонит и поймает, уж будьте спокойны. Доберман нёсся вперёд, не особо задумываясь над тем, кто, зачем и почему путался у него под ногами. Детей он просто перепрыгивал, а взрослые сами виноваты…
— Уберите дитя, где его яжемать?!
— Пистолет есть у кого-нибудь?
— Пей «Растишку», пей «Растишку», и вот вам результат…
— Я не пил! Чё з-за дела? Пщему девачка кусаетса-а?!
— Врёшь, не возьмёшь, волки позорные-е, — чужим голосом орала курсант Фруктовая, кидаясь снежками и переворачивая урны у нас на пути. Да, с таким бесом её нельзя отпускать, она может быть опасна для самой себя.
— Уходит, — простонал я, когда Дарья вдруг вспрыгнула на одну из лошадок в цветной попоне, которые катают детишек. Девушка-возница и пикнуть не успела, едва не подавившись сигаретой. А вот её подруга вообще чуть в сугроб не села, когда уже на вторую лошадь, не касаясь стремян, взлетела малявка в розовом, а за ней ещё одна мелкая, не так грациозно, но тем не менее.
— Гесс, гони!
Лично я ездить верхом никогда не умел, карусельные лошадки в детстве не в счёт. Вроде бы её надо пинать пятками, но кобыла и ухом не повела. Тогда мой решительный пёс, вытянув шею, цапнул эту флегматичную скотину за то же самое ухо, она встала на дыбы и понесла! Дека-арт мне в пе-че-е-нь, зачем же-е та-ак бы-стро-о?!
— Йи-ха-а! — на ковбойский манер взвизгнул доберман, подпрыгивая на холке несущейся лошади.
Он у нас любит погони, да и какой пёс их не любит? Наши кони оценили задачу, раззадорились соревнованием и тоже старались изо всех сил. Сзади раздался вой полицейских сирен.
— Дети на лошади! Остановитесь! Это опасно! Вы слишком маленькие… Остановитесь!
Мы тормозить не собирались, да, честно говоря, и не знали как. Скачущая впереди Дарья обернулась, глаза её были абсолютно чёрные от края до края, а на плече скалился зелёный в голубенькую крапинку бес. Зависть и обида. Но на кого и с чего так резко-то?
— Держи ровнее, — потребовал я, на ходу вытаскивая револьвер. — Сниму в два выстрела!
Но, видимо, я перехвалил себя, поскольку прицельная стрельба с несущейся галопом кобылы получается только у неуловимых мстителей. Обе пули ушли в молоко, хотя одна сбила бесёнку рог. Негодяй расшипелся, расплевался и показал нам «фак»! Ну вот кто он после этого?! Подонок, конкретный подонок!
— Дети, остановитесь! Внимание всем постам, старшая ведёт стрельбу из огнестрельного оружия по курсанту МЧС! Вызывайте спецназ! Дети, прижмитесь к тротуару, остановите коня!
Ага, конечно. Дарья повернула своего скакуна куда-то во дворы и через них запутанным путём вылетела в сквер около порта. Мы, естественно, за ней. Полиция, само собой, за нами. Но в парковой зоне там, где пройдёт лошадь, не везде проедет полицейская машина. Мы оторвались и прижали злодея к стенке. Вот и всё.
— Я её придушу! — Бес обиды переместился на шею внучки отца Пафнутия, растягиваясь в петлю. — Она моя, бесогон, ты её не…
Я выстрелил, как только утомлённая лошадь выровняла дыхание. Серебряная пуля снесла нечистому башку, забрызгав щёку девушки щиплющей кожу дрянью. Вот так.
— Э-э, чё за хурма?
— Тебя спасали. — Мы с псом сползли с усталой лошадки. Которая тут же подошла к не менее утомлённой подруге, они обе снюхались мордами, делясь пережитым на ментальном уровне.
— Девочки, а вы кто?
— Дарья, какого фейхоа?! — в её стиле рявкнул я. — Это же мы, Тео и Гесс! Не узнаёшь, что ли?
— Парни?!
— У тебя был бес. Мы его ликвидировали. Это твой дедушка сказал, что ты в опасности, он как-то понял по вашему последнему телефонному разговору.
— Ребята, вы психи? — зачем-то уточнила седая внучка. — Хотя да, кого я спрашиваю. У деда мозги с Афганской отбиты! Да он в последний раз в Питере группу уличных музыкантов разогнал, а аппаратуру в Фонтанку выкинул. За что? За песню Цоя «Восьмиклассница»! Он их обещал всех на месте убить за пропаганду педофилии. Там в песне девчонку зовут в кабак, типа восьмиклассницу, четырнадцать лет, в кабак?! Напоить там и что дальше, в загс, что ли? Ага, как же… Да любой русский отец придушил бы какого угодно питерского корейца, который потащил бы его несовершеннолетнюю дочь по кабакам!
— Кстати, да, — переглянувшись, признали мы с доберманом.
В ту же минуту из-за поворота раздался вой сирены.
— Задница Вольтерова, мы линяем…
— Я вас прикрою, бегите! — поспешила пообещать Дарья Фруктовая, когда в следующее мгновение мы уже вернулись домой.
Часы вроде бы даже и не сдвинули стрелки. Батюшка кинулся нам навстречу так, как будто бы мы и не расставались минуту назад.
Нас было только трое, но все мы дружно кинулись вперёд, успев поймать падающего святого отца в считаных сантиметрах от пола. Кое-как усадили за стол, отпоили водкой, дали солёный огурец на вилке, и, наверное, минут через пять — десять нам наконец-то удалось выяснить, что за беда — лысина Сократова! — там с ним приключилась.
Как оказалось, всё было до смешного просто. В офисе Системы сидел противный Дезмо, и как отец Пафнутий ни орал, ни топал ногами, но отправлять на задание вышедшего в почётную отставку бесогона никто не стал. Чёрный ангел всегда строго и чётко держался буквы устава, так что никакие блаты, льготы, знакомства, связи не помогли.
Рисковать жизнью заслуженного старика на пенсии не положено. То, что он крепок, здоров и вполне боеспособен, бюрократию не колышет. Незыблемые правила едины для всех. Не согласны? Пишите заявление, мы рассмотрим, проверим и, если есть необходимость, отправим специалиста, а вы пока домой, домой, домой…
— Федька-а! Слышь от…
— Я понял, уже собрался, иду. Карту и револьвер верните.
Он безропотно отдал мне всё, включая фляжку. Верный доберман уже елозил задом по полу, пристукивая когтями от предвкушения новых приключений.
— Записывай от адрес и телефон, паря. Да одевайтесь теплее, у них в том Петербурге-то морозы почище наших архангельских бывают.
Кстати, это верно. Нас обычно стараются доставить поближе к месту выполнения задания, но косяки отдела технической поддержки тоже никто не отменял. Мне пришлось накинуть тулуп и натянуть на голову вязаную «горку», Гесс был в своей удобной телогрейке, застёгнутый на все пуговицы, а уши армейской шапки со звездой я собственноручно завязал ему под подбородком.
Кажется, всё, мы готовы. Отец Пафнутий благословил нас, троекратно расцеловав меня в щёки по русскому обычаю. В идеале стоило бы дождаться появления оранжевого беса (или бесовки с бантиком), но трепать нервы наставнику тоже было чревато. Пусть в офисе и Дезмо, но мы-то знаем, как с ним разговаривать, не первый год замужем.
Доберман хлопнул лапой по подставленной карте. Поехали!
В коридоре сидел всего один человек, не из наших старых знакомых. Хотя, по совести говоря, с одними и теми же бесогонами мы пересекались нечасто, может, пару-тройку раз. Было бы чаще, я бы всех поимённо помнил.
— День добрый!
— Кому как… — нервно откликнулся немолодой мужчина лет за сорок, в больничной пижаме, пропахшей лекарствами до такой степени, что мой напарник сунул свой чувствительный нос себе же под мышку.
— Новичок? — догадался я.
Мужчина суетливо закивал, пальцы его лихорадочно дрожали, он шарил в карманах, словно надеясь найти сигареты.
— Здесь не курят. И выпить тоже нельзя, — вздохнул я, присаживаясь рядом. — Да вы не переживайте так. Убили первого беса?
Он поднял на меня зашуганный взгляд.
— Не хотел… я лечился… я завязал уже, в больничку лёг, прокапаться. Жена навестить пришла, говорит, всё, развожусь, другого, говорит, нашла, ухожу от тебя… А у неё на макушке чёрный бесёнок в зелёную крапинку скачет! И повторяет все её слова таким противным голосом, смеётся надо мной…
В общем, мужик шандарахнул любимую супругу по башке чем под руку попало. А попала больничная тумбочка. Беса измены и ревности размазало тонким слоем вонючего джема, женщина в отключке, врачи в крик, санитары прибежали, давай руки вязать. Нет, убить не убил, хорошо ещё тумбочка фанерная попалась, но срок мог получить вполне реальный. Если бы не Система…
Худо-бедно, но люди, видящие бесов, встречаются нечасто. Беднягу взяли на испытательный срок.
— Следующий.
— Чё? Это меня, да? Идти?
— Идите. Ничего не бойтесь. Если что, мы рядом!
Мой пёс улёгся на чистый ламинированный пол.
— Мне грустно…
— С чего бы? Ты же сытый, выгулянный, сейчас вообще пойдём бесов кусь!
— Всё равно грустно. Нет цели в жизни. Никто не гладит мой зад.
Ох ты ж, Диоген мне в бочку, когда он в таком состоянии, лучше ни о чём не спрашивать, не спорить и гладить. Минуты в две мы уложились, пока механический голос в динамике не призвал и нас:
— Следующий.
В кабинете действительно сидел чёрный ангел.
— Вкусняшки есть? — с разбегу начал Гесс, так что мне пришлось одёрнуть его за ошейник.
К моему немалому изумлению, Дезмо на этот раз не издевался, не огрызался, не нудел. Видимо, он уже получил распоряжение свыше, а потому без лишних разговоров выписал нам направление в Санкт-Петербург. Я даже не успел напомнить ему о том, что кто-то там выкинул нас в Черногорию к вампирам, и если бы не пара профессиональных охотников, Моцарт и Сильвия, то…
Продолжать список претензий я мог бы уже памятнику конному трамваю на Васильевском острове. Именно туда нас перенесли, максимально поближе к месту проживания курсанта Дарьи Фруктовой. Я бегло осмотрелся по сторонам, помня, что адрес и телефонный номер у меня в кармане, значит, найдём быстро. Зимний город был прекрасен, стойкий морозец, старинные дома в лепнине, кариатиды, титаны и амуры, запах глинтвейна, искрящийся снег, спешащие прохожие, бодрящая музыка маршей и веселые дети. Мой пёс…
— А кстати, где он? Гесс!
Я не сразу нашёл его, только когда сообразил, что девочка трёх-четырёх лет в розовом пуховичке и шапке с двумя огромными помпонами слишком высоко прыгает на месте, заливисто лая на остальных детишек. Пришлось идти ловить этого отступника, напоминая, кто мы и зачем сюда пришли.
— Ты тоже маленькая девочка, — заявил мне надувшийся доберман, бросая тоскливые взгляды на кидающуюся снежками малышню. — Не ценишь меня как личность, не пускаешь играть, не любишь собаченьку!
— Лысина Сократова, — сквозь зубы выругался я, отметив своё отражение в витринном стекле брассерии. От силы на год старше Гесса, тоже в зимней куртке, вязаной шапке, да ещё и явно имеющая родственные черты. Видимо, я старшая сестра крохи в розовом, так? Ладно, разберёмся.
— Возьми себя в руки, нам надо…
— О, смотри, Дашка! Я её лизь!
Доберман с помпонами бросился вперёд, расталкивая прохожих мосластым задом. Человек шесть разлетелись в стороны, как кегли, какая-то тётка надрывно орала: «Полиция-а, тут бешеный ребёно-о-ок!», и в то же время девичья фигурка знакомого спортивного телосложения метнулась бежать. На спине синей куртки были три оранжевые буквы МЧС. Это, естественно, была Дарья, но почему она вдруг убегает-то?!
— Взять её, дружище! — запоздало приказал я, поскольку он уже и так ринулся в погоню со всем пылом собачьей души.
Гесс умничка, если кого надо догнать и поймать, то по-любому догонит и поймает, уж будьте спокойны. Доберман нёсся вперёд, не особо задумываясь над тем, кто, зачем и почему путался у него под ногами. Детей он просто перепрыгивал, а взрослые сами виноваты…
— Уберите дитя, где его яжемать?!
— Пистолет есть у кого-нибудь?
— Пей «Растишку», пей «Растишку», и вот вам результат…
— Я не пил! Чё з-за дела? Пщему девачка кусаетса-а?!
— Врёшь, не возьмёшь, волки позорные-е, — чужим голосом орала курсант Фруктовая, кидаясь снежками и переворачивая урны у нас на пути. Да, с таким бесом её нельзя отпускать, она может быть опасна для самой себя.
— Уходит, — простонал я, когда Дарья вдруг вспрыгнула на одну из лошадок в цветной попоне, которые катают детишек. Девушка-возница и пикнуть не успела, едва не подавившись сигаретой. А вот её подруга вообще чуть в сугроб не села, когда уже на вторую лошадь, не касаясь стремян, взлетела малявка в розовом, а за ней ещё одна мелкая, не так грациозно, но тем не менее.
— Гесс, гони!
Лично я ездить верхом никогда не умел, карусельные лошадки в детстве не в счёт. Вроде бы её надо пинать пятками, но кобыла и ухом не повела. Тогда мой решительный пёс, вытянув шею, цапнул эту флегматичную скотину за то же самое ухо, она встала на дыбы и понесла! Дека-арт мне в пе-че-е-нь, зачем же-е та-ак бы-стро-о?!
— Йи-ха-а! — на ковбойский манер взвизгнул доберман, подпрыгивая на холке несущейся лошади.
Он у нас любит погони, да и какой пёс их не любит? Наши кони оценили задачу, раззадорились соревнованием и тоже старались изо всех сил. Сзади раздался вой полицейских сирен.
— Дети на лошади! Остановитесь! Это опасно! Вы слишком маленькие… Остановитесь!
Мы тормозить не собирались, да, честно говоря, и не знали как. Скачущая впереди Дарья обернулась, глаза её были абсолютно чёрные от края до края, а на плече скалился зелёный в голубенькую крапинку бес. Зависть и обида. Но на кого и с чего так резко-то?
— Держи ровнее, — потребовал я, на ходу вытаскивая револьвер. — Сниму в два выстрела!
Но, видимо, я перехвалил себя, поскольку прицельная стрельба с несущейся галопом кобылы получается только у неуловимых мстителей. Обе пули ушли в молоко, хотя одна сбила бесёнку рог. Негодяй расшипелся, расплевался и показал нам «фак»! Ну вот кто он после этого?! Подонок, конкретный подонок!
— Дети, остановитесь! Внимание всем постам, старшая ведёт стрельбу из огнестрельного оружия по курсанту МЧС! Вызывайте спецназ! Дети, прижмитесь к тротуару, остановите коня!
Ага, конечно. Дарья повернула своего скакуна куда-то во дворы и через них запутанным путём вылетела в сквер около порта. Мы, естественно, за ней. Полиция, само собой, за нами. Но в парковой зоне там, где пройдёт лошадь, не везде проедет полицейская машина. Мы оторвались и прижали злодея к стенке. Вот и всё.
— Я её придушу! — Бес обиды переместился на шею внучки отца Пафнутия, растягиваясь в петлю. — Она моя, бесогон, ты её не…
Я выстрелил, как только утомлённая лошадь выровняла дыхание. Серебряная пуля снесла нечистому башку, забрызгав щёку девушки щиплющей кожу дрянью. Вот так.
— Э-э, чё за хурма?
— Тебя спасали. — Мы с псом сползли с усталой лошадки. Которая тут же подошла к не менее утомлённой подруге, они обе снюхались мордами, делясь пережитым на ментальном уровне.
— Девочки, а вы кто?
— Дарья, какого фейхоа?! — в её стиле рявкнул я. — Это же мы, Тео и Гесс! Не узнаёшь, что ли?
— Парни?!
— У тебя был бес. Мы его ликвидировали. Это твой дедушка сказал, что ты в опасности, он как-то понял по вашему последнему телефонному разговору.
— Ребята, вы психи? — зачем-то уточнила седая внучка. — Хотя да, кого я спрашиваю. У деда мозги с Афганской отбиты! Да он в последний раз в Питере группу уличных музыкантов разогнал, а аппаратуру в Фонтанку выкинул. За что? За песню Цоя «Восьмиклассница»! Он их обещал всех на месте убить за пропаганду педофилии. Там в песне девчонку зовут в кабак, типа восьмиклассницу, четырнадцать лет, в кабак?! Напоить там и что дальше, в загс, что ли? Ага, как же… Да любой русский отец придушил бы какого угодно питерского корейца, который потащил бы его несовершеннолетнюю дочь по кабакам!
— Кстати, да, — переглянувшись, признали мы с доберманом.
В ту же минуту из-за поворота раздался вой сирены.
— Задница Вольтерова, мы линяем…
— Я вас прикрою, бегите! — поспешила пообещать Дарья Фруктовая, когда в следующее мгновение мы уже вернулись домой.
Часы вроде бы даже и не сдвинули стрелки. Батюшка кинулся нам навстречу так, как будто бы мы и не расставались минуту назад.