Белиал: Война богов

И тишина уводила меня все дальше.

Лишь поцелуй Бела удерживал меня.

«Прости меня», – прошелестел среди теней его голос.

Простить его?.. Я уже давно простила. И Бел это знал. Он знал все мои чувства.

«Прости меня, Кассия».

А потом он вонзил в меня клинок.





Белиал

Гробница из пепла





Когда твердая медь вошла в плоть Кассии, я испытал отвращение к самому себе. Мое предательство отразилось в ее широко распахнутых глазах. Я чувствовал его на ее губах, слышал в тихом вздохе и ощущал во вкусе ее страха.

Этого она мне никогда не простит.

Но если это цена за то, чтобы спасти ей жизнь, я ее заплачу́. Я не был ни малодушным, ни доблестным героем, ни хорошим человеком. Я был демоном. Я был Белиалом. Я – дьявол. Я не покорялся судьбе, я переписывал ее заново. Я не делал того, что другие считали правильным, а сам решал, что правильно. Такова моя натура. Ради Кассии я собирался это проигнорировать. Я пытался проявить уважение к ее последней воле. Правда пытался, но не смог. Не смог, пока имелся другой выход.

В металл под моими пальцами хлынул жар. Лезвие вошло именно под таким углом, на который я и рассчитывал, чтобы причинить Кассии как можно меньше боли и вреда. Впрочем, это никак не отменяло того факта, что кинжал сразу начал свою разрушительную работу. Он разрывал все тесно сплетенные нити, связывающие ее душу, сознание и тело. Человек не заметил бы ничего необычного, однако в моих глазах это равнялось настоящей кровавой расправе. Ее существо, все, что делало ее собой, раздиралось и втягивалось в клинок.

«Мне так жаль», – шептал я, крепко прижимая к груди дрожавшую девушку. Рубин в рукояти вспыхнул, разгораясь все ярче. И наоборот, эмоции Кассии постепенно угасали. Поскольку она опустила передо мной свои стены, я переживал это жестокое действо буквально вместе с ней. Чувствовал, как свет внутри нее становился все слабее и слабее, пока в конце концов не потух, как свеча на ветру. Рубин ярко полыхнул и погас. Осталось лишь мягкое покалывание под моими пальцами. Шепот плененной души. Опустевшее тело Кассии безжизненно обмякло у меня на руках. Оно еще дышало, в нем пока билось сердце, но она ушла.

Kamenæ gæ, Выжженная земля – так назвал кинжал Сотириос. Более подходящего имени не подобрать.

Я бережно уложил Кассию на землю. Клинок оставил торчать внутри. Так ей, возможно, будет проще найти обратный путь. Я отнял уже много душ, но не освободил еще ни одной и тем более не пробовал вернуть душу обратно в тело, при том что та на самом деле была связана с другим демоном. Это неизведанная территория, и я не намерен упускать ни малейшего преимущества.

Затем я выпустил свою силу. Я не был особенно талантливым целителем. В Лиге нашлись бы намного более одаренные, однако для этой цели моих навыков должно хватить. Необходимо просто до такой степени залечить раны Кассии, чтобы она смогла выжить. Поэтому я направил в нее свою сущность и приказал поврежденным тканям срастись.

Приказал им срастись.

Ничего.

Ее тело не реагировало.

Я попробовал еще раз.

И еще раз.

С тем же результатом.

Осознание обрушилось на меня с такой силой, что мое высокомерие разбилось об нее, как стекло.

Грим ошиблась.

Я ошибся.

Все мое могущество. Бесполезно.

Одной-единственной мыслью я мог стереть камни в порошок, превратить огонь в лед, а океаны – в пустыни. Был способен продлить жизнь и принести смерть. Но не способен исцелить Кассию.

Казалось, что между нами пролегла невидимая граница, за которой я перестал быть собой.

Что она со мной сделала?

Что я с ней сделал?

Все уничтожено, нашептывал ядовитый голос внутри меня. Ты уничтожил это прекрасное нежное создание. Ее жизнь, ее надежду и даже ее смерть.

В отвращении от собственного поступка я отдернул руки от ее тела. Руки, залитые кровью. Ее кровью.

Она просила меня отпустить ее.


А я…

Я…

Реальность разверзлась надо мной, как бушующая буря. Я беспомощно отпрянул, как будто больше не имел права дотрагиваться до Кассии.

Все не должно было так закончиться.

Воздух начал потрескивать. Моя сила закружилась вихрем. Я больше ее не контролировал. Больше не контролировал себя. У меня вырвался крик, и впервые за всю эту долгую жизнь мои глаза наполнились слезами.

Я не мог все исправить. Не мог подарить ей конец, которого она хотела и заслуживала.

Но, по крайней мере, одно я еще мог сделать.

Я мог сдержать свое слово.

Я уничтожу кинжал и освобожу ее душу – и неважно, чего мне это будет стоить.

Взвилось пламя. В нем полыхали мое отчаяние, мой гнев, моя боль. Возможно, в нем Кассия обретет покой…

Вся моя сущность воспламенилась. Никогда прежде я не осмеливался выпустить на волю всю свою силу. Сейчас же ни на что иное я был не способен. Я разжег ад, какого еще не видел свет. Языки огня вздымались в ночное небо. Ветер подпитывал их, преумножал и нес дальше. Хорошо. Пусть Рим сгорит. Этот ненавистный город. Пусть умрет вместе с Кассией. Он станет ее могилой. Гробницей из пепла и печали. Памятником моей вины.

– Хватит, Бел! – прокричал знакомый голос сквозь рев моей силы. Хиро. Он осмелился встать у меня на пути?! Другие демоны тоже пытались усмирить мой пожар. Я растерзал их неповиновение и сжег их оболочки. Никто не помешает мне освободить душу Кассии.

Кассия…

Огненное море расступилось передо мной, когда я пошел к ней. Я хотел быть рядом с ней до самого конца.

Однако внезапно дорогу мне преградила светящаяся зеленая паутина ведьминской магии.

Грим!

Вне себя от ярости я взорвал ее защитный кокон и отбросил колдунью от тела Кассии. Там, где мои руки касались тела германки, ее кожа обугливалась. Она кричала, но не сдавалась и продолжала плести свою магию.

– ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? – не вопрос. Грохочущее обещание смерти и возмездия.

– Защищаю тебя от твоего же безумия! – в панике процедила Грим. Ее лицо раздирали страх и тревога. Тем не менее ей все еще удавалось сдерживать мое пламя.

– Я СПРОСИЛ ТЕБЯ, ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ, – вновь прорычал я, схватив ее за горло. Никто не посмеет не подпускать меня к Кассии.

«Я вырвала ее тело из времени, – передала она мне мыслью. Говорить из-за моей хватки ведьма теперь не могла. – Еще ничего не потеряно. За две-три недели я, вероятно, сумею подлатать ее тело. Тогда ты опять вернешь туда ее душу».

Как оглушенный, я уставился на свою отмеченную.

Я вспомнил…

Ведьмы умели накладывать подобные чары на неодушевленные объекты. В теле Кассии души нет.

Невзирая на это, мой разум все еще сопротивлялся такому проблеску надежды. Что, если это не сработает? Вынесу ли я? Снова? Смогу ли настолько растянуть исполнение своего обещания и оставить душу Кассии в плену кинжала? Возможно, она ничего не почувствует. Души без сознания не создавали воспоминаний, не воспринимали происходящее.

Это шанс…

Отпустив Грим, я посмотрел на неподвижную девушку, которую чуть не сжег в своем горе.

Может, я все еще сумею спасти Кассию?

И тут я оцепенел.

– Где кинжал?

Колдунья, кашляя, терла шею.

– А он не у тебя?

– ГДЕ ОН? – моя сила захватила разум Грим, распахивая его, рассекая.

В тот же миг перекошенная от боли Грим вскрикнула:

– У меня его нет! Мы пытались тебя остановить, а когда я прибежала к девчонке, его в ней уже не было.

Она говорила правду.

Никогда прежде Рим не слышал более жуткого рева.