Белая весна

Поможет ли, нет ли, а не повредит. Это уж точно.

Хотя особых иллюзий Валежный не питал. Счастливый – тварь очень себе на уме. Скорее всего, не согласится. Но хотя бы предложить!

Правда, скорее часть бандитов Счастливого к ним перебежит, если им будет сопутствовать удача. Но – нет отбросов, есть резервы. Пойдут, как смазка для клинка.

И вообще, хороший стратег использует любую сволочь!

Взрыв заставил генерала поморщиться.

Освобожденцы не смогли смириться с потерей Царьгорода и вот уже третий день атаковали город. Все бы неплохо, но кто, собственно, первым примчался к Царьгороду?

Кавалерия.

По Вольной флот прийти не мог, Ас-Дархан намертво перекрывал освобожденцам дорогу.

С авиацией у освобожденцев было откровенно плохо, и что оставалось?

Пехота, кавалерия, артиллерия… последняя как раз медленно двигалась к Царьгороду. А вот кавалерийские отряды под командованием некоего Клюкина уже были на месте. И зря.

Валежный себя каким-то невероятным гением не считал, но уж такое организовать? Что тут сложного?

Сарск окружала кольцевая железная дорога. Пустить по ней два бронепоезда… мало два? Четыре пустите! А еще не забудьте «ежиков» и «чеснок» разбросать.

Вот вам и убыль в кавалерии. Коней жалко, но освобожденцы оказываются на земле, а там их добивают огнем из пулемета.

Пушки палят только в крайних случаях, когда освобожденцы решают, что могут прорвать фронт, к примеру, продавив его массой. Взять численностью…

Да, их намного больше. Но к Валежному начался уже приток людей, а проиграть он просто не имеет права.

Вперед и только вперед.

К приятному донесению.

Не успел Валежный выйти из палатки…

– Тор генерал, разрешите доложить?

– Что случилось, голубчик?

– Вот!

В руке у молодого солдатика была фуражка. Вроде бы самая обыкновенная, но с кокардой – звезда на белом фоне. Символ освобожденцев.

– Тор генерал, Клюкина положили! Они как раз в атаку пошли, а тут мы… одним выстрелом, и…

Валежный даже огорчился немного. Вот был бы он адъютантом, закричал бы «ура»! А так – нельзя! Зато можно другое.

– Молодцы, ребята! Благодарю за службу! Имя героя известно?

– Конечно, тор генерал! Артиллерист Сидоров. Ефим Иваныч…

– Дам распоряжение! Медаль ему и следующий чин! А на экипаж поезда – еще пять крестов. Пусть сами распределят!

– Благодарю, тор генерал!

Мальчишка аж искрился восторгом.

– Старайтесь, ребята, а за мной не заржавеет.

– Служу Русине!

Валежный отпустил парня и задумался.

Что ж. Первое наступление отбито. Надо теперь отбить второе и самому двигаться вперед. На Звенигород. А то что ж? Столица в руках врага?

Непорядок!






Ас-Дархан. Илья Алексеев


– Ты меня не любишь!

Илья едва глаза не закатил. Маргоша с каждым днем становилась все более невыносимой. Так что мужчина был рад-радешенек приказу Валежного.

Уйти на войну!

Это ж счастье!

Там враги, их убивать можно, а что тут сделать? Когда тебя слезами и соплями уливают?

– Маргоша, я тебя люблю…

– Если бы любил, так не оставил бы!

– Я же тебя не в чистом поле бросаю, а в Ас-Дархане. И деньги оставляю, и позаботятся о тебе…

– Я хочу с тобой!

– Куда, на войну?!

– Ты меня не любишь!

Замечательный вывод, ага! И куда у баб во время беременности мозги деваются? Все в ребенка уходят?

Из дома Илья вырвался взмокший и злой, как шершень. Взять Шарукан? Да пожалуйста, лишь бы в Ас-Дархане не оставаться. Вот кому он сочувствовал, так это полковнику Савельеву, который был назначен комендантом Ас-Дархана. За полгода освобожденцы умудрились изгадить все, до чего добрались! Просто – все.

Осквернение храмов? Это еще цветочки!

Храмы разрушали, всю ценную утварь тупо тащили по домам, иконы… как оказывается, они отлично горят, правда, из одного монастыря сделали больницу, но, словно в насмешку, лечили там освобожденцев-сифилитиков.

Да, эта болезнь была весьма распространена среди них, по слухам, и Пламенный тоже… того-с. Страдал. Гордо и молча.

Где-то монахов расстреливали, где-то просто пинками выгоняли на улицу. Очень отличился жом Обрубок, который приказал привязать монахов в монастыре и взорвать его к растакой-то матери! Мол, где в вас верят, там вас и похоронят.

Нарекать имя, венчать, погребать? Только под присмотром освобожденцев. Создали «Учетные книги», в которые всех и записывали. Понятное дело, не бесплатно…

Школы тоже пострадали. Половину закрыли, во второй половине назначили комиссаров, которые должны были следить за тем, что преподают детям. Науки поделили на «торские» и «жомские», понятно, первые надо было запретить, а вторые поощрить. Но поскольку сами жомы вообще ничего не знали, разве что как пистолет разбирать, под запрет попало практически все. Кроме чистописания и арифметики.

История, география, Закон Божий… все пошло под запрет. А высшие учебные заведения попросту закрыли.

Зачем жому высшее образование? Вот еще глупости, это все торы придумали, чтобы вернее народ закабалить!

Пострадали законы и суд. Кого-то из законников казнили, кого-то уволили, почти семьдесят человек взяли в заложники. Правда, освобожденцам это не помогло, потому что работать на них не стал никто.

Освобожденцы не расстроились и организовали военно-полевой трибунал, который отличался крайней скоростью рассмотрения дел. Правда, приговор всегда был один. Виновен, расстрелять…

Иногда в день приговаривали до пятидесяти человек, а один из судей обожал лично командовать расстрелами. Бравировал этим, говорил, мол, друг научил. Раньше вот сердце болело на человеческие смертушки смотреть, а сейчас не болит. Рецепт-то прост! Нацеди стакан крови из сердца человеческого да выпей, и будет тебе спокойствие душевное.

Видимо, нацедил.

А вот со спокойствием промахнулся. Попался он корпусу Логинова, когда тот вошел в Ас-Дархан, а потом уж от очевидцев о его развлечениях и узнали.

И как же он визжал, когда Логинов приказал его повесить. На гитарной струне, за шею, чтобы помучился, гад!

Полчаса провисел, потом таки задохнулся. Но визгу было…[19]

Народ оценил и обрадовался.

Городское самоуправление освобожденцы устранили, ввели шестичасовый рабочий день и пятидневную неделю. После чего встало все производство. От и до.

Результат?

Восхитителен!

Больницы и школы изуродованы, доктора как-то тоже не рвались помогать освобожденцам и все делали из-под палки или вообще сбегали. Почта и телефонная станция скончались в муках.

Конюшни и скотоводства опустошили, склады разграбили, весь инвентарь раздали по рукам, и он исчез навечно, фураж тоже реквизировали, потому больше половины скота еще и погибло, а инструмент раздавали самым доверенным и надежным, считай – дуракам, лентяям и пьяницам. Так что и инструмент практически весь погиб.

И вот это все Савельеву надо восстанавливать!

Нет, лично Илья был согласен на войну.