Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях

Я говорю ей:

– Нет-нет, это вы должны стоять у меня на плечах: ведь вы старая, а я молодая.

– Нет-нет, – возражает она, – все как раз так, как положено.

И тут я вижу, что она стоит на плечах женщины, которая гораздо старше ее, а та – на плечах еще более старой женщины, а та – на плечах женщины в пышном одеянии, а та – на плечах еще одной души, а та – на плечах…

И я поверила той старой женщине: так положено. Моя способность рассказывать сказки питается мощью и талантом моих предшественниц. По моему опыту, самый яркий момент рассказа берет свою силу именно в этой уходящей в бесконечность колонне людей, чья связь перекрывает пространство и время, людей, которые, сообразно своему времени, живописно одеты в лохмотья, в пышные одеяния или наготу и до краев наполнены жизнью, и эта жизнь все продолжается! Если и существует единый источник сказки, Божество сказки, то им является эта длинная череда людей.

Сказка гораздо старше, чем искусство и наука психологии, и всегда будет оставаться старшим членом уравнения, сколько бы времени ни прошло. Один из древнейших способов рассказывать сказки, который меня чрезвычайно занимает, – пламенное состояние транса, когда рассказчица, "почувствовав" публику, будь это один человек или целая толпа, входит в состояние "мира между мирами", и тогда сказка "притягивается" к сказительнице и рассказывается через нее.

Сказительница в таком состоянии призывает El duende [5], ветер, который швыряет душу в лица слушателей. Используя медитативную практику сказки, она учится поддерживать двойную психологическую связь, то есть овладевает навыком закрывать некоторые психические врата и выходы эго, чтобы дать слово голосу – тому голосу, который старше, чем камни. И тогда сказка может сделать любой поворот, может встать с ног на голову, может наполниться кашей и стать обедом для бедняка, зазвенеть золотом для любителей наживы, перенести слушателей в другой мир. Сказительница никогда не знает, чем все закончится; и это лишь половина целебной магии сказки.

Эта книга повествует о повадках архетипа Дикой Женщины. Попытаться свести ее к схеме, заключить ее душевную жизнь в таблицы – значило бы войти в противоречие с ее духом. Познавать ее – процесс; этот процесс развивается, длится всю жизнь, вот почему эта книга также развивается и длится всю мою жизнь.

В ней собраны сказки, которые можно принимать как витамины для души; здесь есть наблюдения, обрывки карты, комочки сосновой смолы – нам необходимо прикреплять к деревьям перья, которые укажут путь; есть и примятый кустарник, который приведет нас обратно в el mundo subterraneo – в подземный мир, дом нашей души.

Сказки приводят в движение внутреннюю жизнь, и это особенно важно, когда внутренняя жизнь запугана, стеснена или загнана в угол. Сказка смазывает петли и засовы, вызывает прилив адреналина, указывает выход – наружу, вверх, вниз или к нашей беде, прорезает прекрасные широкие двери в казалось бы ранее глухой стене, открывает пути в царство грез, к любви и знанию, назад к нашей подлинной жизни – жизни мудрой дикарки.

Сказки вроде "Синей Бороды" помогают нам догадаться, что делать с женскими ранами, которые не перестают кровоточить. Сказки вроде "Костяной женщины" раскрывают мистическую власть любовного союза, показывают, как омертвевшее чувство может снова возродиться к жизни и глубокой любви. В образе Бабы Яги, дряхлой дикой ведьмы, можно обнаружить дары Старой Матушки Смерти. В сказке "Василиса Премудрая" [6] куколка, указывающая путь, когда кажется, что уже все потеряно, извлекает на поверхность одно из утраченных женских инстинктивных умений. Такие сказки, как "La Loba", костяная женщина в пустыне, учат преображающей работе души. Сказка "Безрукая девица" восстанавливает утраченные стадии старых ритуалов посвящения, пришедших из древних времен, а значит, дает вневременное, постоянное руководство на весь срок жизни женщины.

Именно соседство с дикой природой заставляет нас не ограничивать свое общение людьми, не ограничивать свои самые прекрасные движения танцевальной площадкой, уши – только музыкой, издаваемой рукотворными инструментами, глаза – только "выученной" красотой, тело – привычными ощущениями, а ум – тем, с чем все мы заведомо согласны. Все эти сказки несут в себе острие интуиции, пламя страстной жизни, стремление говорить то, что знаешь, смелость не отводя взгляда выносить то, что видишь, аромат дикой души.

Это книга женских сказок, образующих вехи на пути. Они для вас – читайте их, размышляйте над ними, и они помогут вам найти дорогу к естественно добытой свободе, любви к себе, к животным, к земле, к детям, к сестрам, к возлюбленным и мужчинам. Скажу вам сразу: двери в мир Дикой Самости немногочисленны, но драгоценны. Если у вас есть глубокий шрам – это дверь, если есть старая-престарая сказка – это дверь. Если вы любите небо и воду очень сильно, почти нестерпимо – это дверь. Если вы тоскуете по лучшей жизни, полной жизни, здоровой жизни – это дверь.

Собранные в этой книге материалы призваны вселить в вас отвагу. Эта работа должна стать крепостью для тех, кто на пути, в том числе для тех, кто возделывает трудную ниву души, и для тех, кто работает в миру и для мира. Мы должны стараться дать душе возможность расти в естественном направлении, достигать своих естественных глубин. Дикая натура не требует, чтобы у женщины был какой-то определенный цвет кожи, определенное образование, определенный образ жизни или материальный уровень, но она не может цвести в атмосфере вынужденной политической благопристойности или когда ее втискивают в старые, утратившие силу парадигмы. Она расцветает в условиях свежего видения и душевной чистоты. Она расцветает в своей собственной природе.

Поэтому, кем бы вы ни были: интровертом или экстравертом, женщиной, любящей женщин, мужчин, Бога или всех сразу, обладательницей безыскусной души или амбиций амазонки, женщиной, которая старается достичь высот или просто дожить до завтра, женщиной, искрящейся весельем, или угрюмой, царственной или забитой, – Первозданная Женщина принадлежит вам. Она принадлежит всем женщинам.

Чтобы ее найти, необходимо вернуться к инстинктивной жизни, к глубочайшему женскому знанию [7]. Поэтому давайте приложим все усилия и припомним свое прошлое, вплоть до дикой души. Давайте песней вернем на свои кости ее плоть. Сбросим все чужие одежды, которые на нас напялили. Облачимся в свой истинный наряд – мощный инстинкт и знание. Заселим края души, давно принадлежавшие нам. Снимем повязки, приготовим лекарство. Дикие женщины, давайте вернемся прямо сейчас – крича, смеясь, воспевая Ту, Которая так нас любит.

Для нас проблема очень проста. Без нас умрет Дикая Женщина. Без Дикой Женщины умрем мы. Para Vida, ради Истинной Жизни должны жить и мы, и Она.





Глава 1

ВОЙ: ВОЗРОЖДЕНИЕ ДИКОЙ ЖЕНЩИНЫ





La Loba, женщина-волчица


Должна вам признаться, что я не принадлежу к тем святым, которые удаляются в пустыню и возвращаются исполненные мудрости. Я бывала у многих очагов и разбрасывала приманку для ангелов вокруг каждой постели. Но чаще всего вместо мудрости я обнаруживала неприятные симптомы лямблиоза, E.coli [1], и амебной дизентерии. Увы! Такова судьба мистиков средней руки со слабой пищеварительной системой.

Я научилась скрывать любую мудрость, любой принцип, добытые в путешествиях, ибо и теперь порой старый папаша Академ, [16] подобно Кроносу, не прочь сожрать детей, прежде чем они смогут начать исцелять или удивлять. Чрезмерное умствование может заслонить образы инстинктивной женской природы.

Чтобы углубить родственные отношения с этой инстинктивной природой, очень полезно понимать сказки так, будто это мы внутри них, а не они вне нас. Мы входим в сказку через дверь внутреннего слуха. Когда рассказывают сказку, звучание ее слов затрагивает слуховой нерв, который пересекает основание черепа и входит в ствол головного мозга пониже варолиева моста. Оттуда слуховые импульсы передаются наверх, в сознание, или, как утверждают некоторые, в душу – в зависимости от отношения, с которым вы слушаете.

Древние анатомы говорили, что глубоко в мозгу слуховой нерв разделяется на три или большее количество ветвей. Поэтому они предполагали, что ухо предназначено, чтобы слушать на трех разных уровнях. Одна ветвь существует, чтобы слышать заурядные мирские разговоры. Вторая ветвь воспринимает науку и искусство. А третья создана для того, чтобы сама душа, пребывая здесь, на Земле, могла слышать наставления и приобретать знание.

Так внимайте же слухом души, ибо для этого и предназначена сказка.



Первозданная Женщина возвращается – по косточке, по волоску. Она возвращается в снах, в наполовину понятых и полузабытых событиях. Она возвращается в сказках.

Я начала свои скитания по Соединенным Штатам в шестидесятых, стремясь обосноваться там, где растут густые деревья, где разлит аромат воды и обитают любимые мною существа: медведи, лисы, змеи, орлы, волки. В районе Великих озер волков систематически уничтожали. Куда бы я ни пришла, повсюду так или иначе шло истребление волков. Хотя многие говорили, что волки опасны, я всегда чувствовала себя спокойно, если в лесу водились волки. В те времена на Западе и на Севере можно было, заночевав под открытым небом, слушать, как горы и леса поют, поют, поют всю ночь.

Но даже там век винтовок с оптическим прицелом, джипов с прожекторами и сдобренных мышьяком угощений привел к тому, что над землей воцарился век безмолвия. Вскоре и в Скалистых горах почти не осталось волков. Вот почему я оказалась в большой пустыне, которая лежит наполовину в Мексике, наполовину в Соединенных Штатах. И чем дальше на юг я забиралась, тем чаще слышала сказки о волках.

Говорят, что есть место в пустыне, где дух женщин и дух волков встречаются по ту сторону времени. Я почувствовала, что напала на след, когда в приграничной части Техаса услышала сказку "Девушка-Loba" – про женщину, которая была волчицей, которая была женщиной. Дальше мне встретилась древняя ацтекская сказка об осиротевших близнецах, которых волчица кормила, пока они не выросли и не стали питаться самостоятельно [2].

И наконец, от старых испанских фермеров и обитателей пуэбло юго-западной части страны я услышала скупые сведения о костяных людях – стариках, которые оживляют мертвецов. Говорили, что они могут возвращать к жизни и людей, и животных. Затем в одной из моих собственных этнографических экспедиций я встретила костяную женщину и с той поры уже никогда не была такой, как прежде. Позвольте мне представить вам подлинный рассказ и вступление к нему.

LA LOBA

Есть старая женщина, обитающая в тайном месте, которое каждая из нас знает в своей душе, но мало кто видел воочию. Как и старухи из сказок Восточной Европы, она дожидается, когда к ней придет сбившийся с пути скиталец или искатель.


Она осторожна, часто волосата, всегда толста и, как правило, старается уклониться от общения. Она каркает и кудахчет – обычно издает звуки, больше похожие на звериные, чем на человеческие.

Я могла бы сказать, что она живет среди выветренных гранитных склонов индейской территории Тараумара. Или что она похоронена у колодца на окраине Феникса. Возможно, вы увидите, как она направляется в дряхлом драндулете с простреленным задним стеклом на юг, по направлению к Монте-Альбан [3]. А может, кто-то заметит, как она стоит у шоссе близ Эль-Пасо или едет в кабине грузовика в Морелию, что в Мексике, или в Оахаке идет на рынок, таща на спине странную на вид вязанку хвороста. Она называет себя многими именами: La Huesera, Костяная Женщина; La Trapera, Собирательница; La Loba, Волчица.

Единственная работа La Loba – собирать кости. Она собирает и хранит главным образом то, чему угрожает опасность стать потерянным для мира. Ее пещера набита костями всевозможных пустынных тварей: оленей, гремучих змей, ворон. Но специализируется она на волках.

Она лазает, ползает, шныряет по montagnas, горам, и arroyos, сухим руслам рек, в поисках волчьих костей, а когда соберет весь скелет, когда последняя косточка встанет на место и перед ней ляжет прекрасная белая скульптура зверя, она садится у огня и думает о том, какую песню спеть.

А когда решит, встает над зверем, вздымает над ним руки и заводит песню. И тогда волчьи ребра и кости лап начинают обрастать плотью, и зверь покрывается шерстью. La Loba продолжает песню, и зверь все больше походит на живого; его хвост загибается вверх, сильный и мохнатый.

La Loba поет дальше, и волк начинает дышать.

A La Loba все поет, так, что гладь пустыни сотрясается, она поет – и волк открывает глаза, вскакивает и убегает вниз по каньону.

Он бежит себе где-то, и вот то ли стремительный бег, то ли плеск реки, которую он пересекает, то ли луч солнца или луны, упавший прямо на него, внезапно превращает волка в смеющуюся женщину, которая свободно бежит к горизонту.

Так что помните: если вы оказались в пустыне, когда солнце клонится к закату, сбились с пути и, конечно, устали, то вам повезло, потому что вы можете понравиться La Loba, и тогда она покажет вам кое-что, имеющее отношение к душе.

Все мы начинаемся с кучки костей, затерянных где-то в пустыне, с занесенного песком, развалившегося на части скелета. И наша задача – собрать эти части. Это кропотливый труд, которым лучше заниматься при хорошем освещении, поскольку он требует большого внимания. La Loba показывает, что именно нам нужно искать – неразрушимую жизненную силу, кости.

Можно считать работу La Loba демонстрацией uncuento milagro, волшебной сказки: она показывает, что будет благом для души. Это сказка о воскресении, о потусторонней связи с Дикой Женщиной. Она обещает: если мы споем песню, то сможем вызвать то, что осталось в психике от первозданной души и помочь ей снова обрести живой облик.

La Loba поет над костями, которые сама же собрала. Петь – значит использовать голос души. Это значит на одном дыхании высказать истину собственной силы и собственной нужды, вдохнуть душу в то, что болит или требует возрождения. Для этого необходимо углубляться в потаенный дух великой любви и чувства, пока вас не переполнит желание соединиться со своей дикой Самостью, а потом, укрепившись в этом состоянии, излить свою душу. Это и есть пение над костями. Мы не можем допустить ошибку, пытаясь получить это великое чувство любви от возлюбленного, ибо этот женский труд – найти, а потом спеть гимн творения – есть работа отшельницы, работа, выполняемая в пустыне души.

Поговорим теперь о самой La Loba. В символическом языке души символ Старухи – один из самых широко распространенных в мире олицетворений архетипа. Есть еще Великие Мать и Отец, Божественное Дитя, Плут, Чародей(ка), Девушка и Юноша, Воительница и Дурак (Дурочка). И все же можно сказать, что образ, подобный La Loba, кардинально отличается от них по сути и смыслу, ибо она – символ корня, питающего всю систему инстинктов.

На юго-западе страны архетип старухи можно также истолковать как La Que Sabe – Та, Что Знает. Впервые я пришла к пониманию образа La Que Sabe, когда жила в горах Сангре-де-Кристо в штате Нью-Мексико, как раз под вершиной Лобо. Одна старая знахарка с ранчо сказала мне, что La Que Sabe знает про женщин все и что Она сотворила женщин из морщинки на подошве своей божественной ноги; вот почему женщины – существа знающие: ведь они сделаны из кожи ступни, которая все ощущает. В мысли, что кожа ступни очень чувствительна, присутствует истина, потому что одна вполне современная женщина из племени киче как-то сказала мне, что впервые надела обувь, когда ей было двадцать лет, и до сих пор не привыкла ходить con los ojos vendados, с путами на ногах.

Обитающая в природе первозданная сущность известна под многими именами и встречается у всех народов на протяжении веков. Вот несколько ее старых имен: Мать Дней – это Мать-Создательница-Богиня всех существ и свершений, в том числе Неба и Земли; Мать Нике – повелительница всего темного и грязного; Дурга – госпожа небес и ветров, а также людских мыслей, из которых возникает вся реальность; Коатликуэ, которая рождает новую вселенную, коварную и неуправляемую, и, как волчица-мать, кусает дитя за ухо, чтобы привести в чувство; Геката – старая провидица, которая "знает своих родных", от нее веет запахом перегноя и дыханием Бога. И таких имен великое множество. Это образы того, кто и что живет под горой, далеко в пустыне, глубоко в дебрях.

Как бы ни называлась эта сила, олицетворением которой является La Loba, она содержит сведения о прошлом – личном и древнем, ибо пережила множество поколений и стара, как мир. Она – хранительница женских намерений, женской традиции. Ее нос чует грядущее, у нее дальнозоркие белесые глаза старухи, она одновременно живет в прямом и обратном времени и, танцуя с одним направлением, корректирует другое.

Старуха – Та, Что Знает, – живет в каждой из нас. Она цветет в глубинах женской души-психики, Ее обитель – в древней и неискоренимой дикой Самости, то место во времени, где встречаются дух женщины и дух волка, то место, где сливаются ум и инстинкт, где сокровенная жизнь женщины находит ее земную жизнь. Это то место, где обмениваются поцелуями Я и Ты, где женщины, полные задора, бегают с волками.

Эта старуха стоит между рациональным миром и миром мифа. Она – ось, на которой вращаются оба эти мира. Эта страна между двух миров – то непостижимое место, которое все мы узнаем, единожды ощутив, но его подробности ускользают и облик меняется, если мы пробуем их удержать, за исключением тех случаев, когда мы обращаемся к поэзии, музыке, танцу или сказке.

Есть мнение, что иммунная система организма коренится именно в этой загадочной стране души, как и мистические и все архетипические образы и устремления, в том числе наша тяга к Богу, наша страсть к тайнам и все священные инстинкты, да и все земные тоже. Другие говорят, что и летописи человечества, корень света, клубок тьмы – там же. Это не пустота, а скорее обитель Призрачных Существ, где все уже существует и в то же время еще не существует, где тени вещественны, а вещество прозрачно.

Об этой стране можно наверное сказать одно: она стара – старше, чем океаны. Ее века не счесть, она извечна. Архетип Первозданной Женщины – основа этого слоя, исходящего из инстинктивной души. Хотя в наших снах и творческих озарениях она может принимать разные обличья, ее источник – не слой матери, девушки, зрелой женщины. И внутренним ребенком ее тоже не назовешь. Она не царица, не амазонка, не любовница, не провидица. Она – то, что она есть. Зовите ее La Que Sabe, Та, Что Знает; зовите ее Дикой Женщиной, зовите ее La Loba, зовите ее высокими именами или низкими, новыми именами или древними – она остается тем, чем она является.

Дикая Женщина как архетип – неподражаемая и непостижимая сила, несущая человечеству богатство идей, образов и качеств. Архетип существует везде – и в то же время невидим в обычном смысле этого слова. Ведь то, что можно увидеть в темноте, не обязательно видимо при дневном свете.

Мы находим стойкие следы архетипа в образах и символах сказок, литературы, поэзии, живописи и религии. Может быть, его сияние, его голос и аромат предназначены для того, чтобы вывести нас из созерцания дерьма на собственном хвосте, чтобы мы могли иногда странствовать среди звезд.

Как пишет поэт Тони Моффейт, там, где обитает La Loba, материальное тело становится "лучезарным зверем" [4], а иммунная система организма, по свидетельствам очевидцев, под влиянием сознательной мысли становится сильнее или слабее. Там, где обитает La Loba, духи воплощаются в образах, a la voz mitologica, мифологический голос сокровенной души, возглашает стихи и пророчества. Некогда умершие вещи, обладающие ценностью для души, могут возвращаться к жизни. И еще, исходные материалы всех сказок, которые когда-нибудь существовали на земле, имели источником чьи-то обретенные в этой непостижимой стране души переживания и чьи-то попытки высказать то, что происходило с ними здесь.

У этого места между мирами есть много имен. Юнг называет его по-разному: коллективным бессознательным, объективной психикой или психоидным бессознательным, имея в виду наиболее непостижимый слой коллективного бессознательного. Это последнее он считал местом, где берут начало биологический и психологический миры, где биология и психология могут сливаться и влиять друг на друга. В памяти человечества это место – называем ли мы его Нод, домом Призрачных Существ или трещиной между мирами – есть место, где происходят всевозможные таинственные встречи, чудеса, игры воображения, приливы вдохновения и случаи исцеления.

Хотя это место дарует огромное душевное богатство, приближаться к нему следует подготовленным, ибо у человека может возникнуть искушение блаженно потонуть в его восторгах. По сравнению с ним обыденная реальность может показаться пресной. В этом смысле более глубокие слои психики могут стать восторгом-ловушкой, из которой люди выходят неустойчивыми, полными шатких теорий и туманных представлений. Так не должно быть. Возвращаться нужно полностью промытым или выкупанным в живительных и воодушевляющих водах, которые оставляют на нашем теле аромат сакрального.

Каждая женщина имеет потенциальный доступ к Rio Abajo Rio, реке под рекой. Ее приводит к этой реке глубокая медитация, танец, писательство, молитва, пение, игра на барабане, активное воображение или любая другая деятельность, требующая сильно измененных состояний сознания. В этот мир меж мирами женщину приводит тоска и поиски чего-то такого, что она может увидеть только краешком глаза. Ее приводит туда глубоко творческая деятельность, намеренное одиночество, занятие любым видом искусства. И даже при наличии этих хорошо освоенных практик многое из того, что происходит в этом непостижимом мире, навеки остается для нас тайной, потому что нарушает все известные нам законы физики и рационального мышления.

О том, как осторожно следует подходить к этому состоянию души, повествует короткая, но очень выразительная сказка о четырех раввинах, которые возмечтали узреть священное колесо Иезекииля.





ЧЕТЫРЕ РАВВИНА


Однажды ночью четырем раввинам явился ангел. Он разбудил их и перенес к седьмому своду Седьмого Неба. Там они узрели священное колесо Иезекииля.

Узрев такое великолепие, один из раввинов на обратном пути из Pardes, Рая, на Землю обезумел и до конца жизни блуждал, бессмысленно лепеча. Второй раввин цинично заявил: "Колесо Иезекииля мне просто приснилось, вот и все. На самом деле ничего не случилось". Третий раввин впал в полную одержимость и болтал как заведенный о том, что увидел. Он говорил без умолку, как это все устроено и что это все значит, – так он сбился с пути истинного и предал свою веру. Четвертый раввин был поэтом. Он взял в руки лист бумаги и свирель, сел у окна и стал писать песню за песней, в которых восхвалял вечернюю голубку, ее дочь в колыбели и все звезды в небе. И зажил лучше, чем прежде [5].

Мы не знаем, что увидел каждый из них на седьмом своде Седьмого Неба. Но мы знаем, что соприкосновение с миром, где обитает Сущность, позволяет постичь нечто недоступное обычному людскому слуху, нечто наполняющее нас чувством простора и великолепия. Когда мы соприкасаемся с подлинной основой Той, Что Знает, это помогает нам отвечать и действовать, исходя из нашей сокровенной целостной природы.

Эта сказка дает совет: наилучший подход, позволяющий пережить глубинное бессознательное, – восхищаться им не слишком сильно, но и не слишком слабо, не слишком благоговеть, но и не быть слишком циничным, быть отважным, но не до безрассудства.

В своей известной монографии "Трансцендентальная функция" [6] Юнг предостерегает: в поисках Высшего Я одни склонны излишне эстетизировать переживание Бога или Я, другие недооценивать его, а те, кто к нему не готов, могут получить душевную травму. Но есть и такие, кто находит путь к тому, что Юнг называет "нравственным долгом" пережить и выразить узнанное при подъеме или спуске к первозданному Я.

Нравственный долг, о котором он говорит, означает необходимость переживать то, что мы воспринимаем, где бы оно ни встретилось: на Елисейских полях души, на островах мертвых, в усеянной костями пустыне души, на горной круче, на морском утесе или в роскоши подземного мира – в любом месте, где La Que Sabe дохнет на нас и таким образом нас изменит. Наше дело – показать, что на нас дохнули: продемонстрировать это, отдать, спеть, прожить в верхнем мире то, что получили во внезапном прозрении от тела, от всевозможных снов и странствий.

La Loba перекликается с теми мифами народов мира, в которых мертвецов возвращают к жизни. В египетских мифах Исида оказывает эту услугу своему умершему брату Осирису, чье тело каждую ночь расчленяет на части злой брат Сет. Каждую ночь Исида трудится с вечерних сумерек до рассвета, чтобы к утру собрать по частям тело брата, иначе Солнце не взойдет. Христос воскресил Лазаря, который так давно умер, что уже "смердел". Деметра раз в год вызывает из Края Мертвых свою изможденную дочь Персефону. A La Loba поет над костями.