Беглец

Но на биохимзаводе, принадлежащем очередному инвестору, что-то вдруг бабахнуло. И почти немедленно с огромной скоростью по городу разнеслись самые жуткие слухи. Население рвануло в бега.

Причём, часть народу по давней привычке двинулась внутрь страны. А некоторое количество «креативного» класса побежало туда, куда звала душа, – на Запад. Там встретят и обогреют…

Встретили.

Граница оказалась наглухо перекрыта воинскими подразделениями. Заражённых неведомо чем людей (пусть даже потенциально зараженных) никто у себя видеть не хотел. А может быть, там что-то такое знали о возможном заражении…

Толпа надавила – и смела пограничную охрану РФ. И тогда открыла огонь погранохрана с той стороны… Досталось и нашим пограничникам, иностранные погранцы лупили по всем подряд. Спасаясь от пуль, народ рванул во все стороны. В том числе – и назад. А навстречу им из города пробивалась охрана иностранных предприятий, спешно эвакуируя что-то важное и ценное. Никакие кордоны внутренних войск их не волновали – приказ!

Но противоположные по смыслу приказы были и у тех, кто стоял на кордонах. И грянули пулеметные очереди. С обеих сторон.

Отстреливавшиеся охранники отступили. В эфир полетели просьбы о помощи – и с той стороны границы ударили загодя подготовленные группы головорезов.

Им никто особо и не мешал – пограничники расступились, пропуская ударные группировки наемников. И сомкнулись вновь, отрезая их от границы. А следом уже рычали моторами танки – Россия выдвинула в район границы целую танковую дивизию.

Прорвавшиеся в город деблокировщики оказались в надежном кольце…

Спешно собравшийся на экстренное заседание Совет Безопасности ООН остановил войну буквально в последний момент – уже разворачивались вблизи границы ударные части. И судя по той скорости, с которой эвакуировались жители соседних городов, надежды на то, что этот удар смогут остановить, не было ни малейшей.

Вокруг Таркова выросла сплошная цепь блокпостов и подвижных патрулей. Возможный выход из города перекрыли накрепко. Игнорировать угрозу заражения не мог никто. Сменив пограничные части соседей, встали на границе войска ООН, наглухо перекрывая путь возможной заразе в Европу. И в отличие от российских частей, они стреляли не раздумывая – слишком велик был страх.

Со временем и там и здесь появились представители ОБСЕ. Как-то же нужно было поддерживать контакт между всевозможными подразделениями разных стран. А, учитывая полное и абсолютное недоверие российской стороны к соседям… и тем, кто стоял за их спиной…

Судя по некоторым моментам, подобное развитие событий сюрпризом для Запада не стало. Слишком уж быстро и согласованно выдвинулись некоторые части и подразделения… Да и истерические призывы мэра города, тоже как-то уж единогласно были поддержаны западной прессой. К чему-то похожему готовились… вот только ураганной реакции России никто не смог предугадать.

– Да уж… обрадовал ты меня! – покачал головою Беглец. – Сталбыть, в котле сидим?

– И крышку прихлопнули…

– А ты-то сам как? И что это за гаврики по твоим следам припёрлись?

– Банда это… Гришки-радиста.

– Не знаю такого. А как они тебе на хвост сели?

Мишка снова вздохнул и попросил воды.

С наступлением тяжелых времён, жизнь в городе стала и вовсе «веселой». Откуда ни возьмись, появились всякие банды и группировки. Самое интересное, что большинство из них уже имели налаженную и отработанную структуру. Просто раньше они занимались «благородным» делом – контрабандой и банковским мошенничеством. Благо, что городские власти по странному совпадению смотрели на это сквозь пальцы. Естественно, пока группировка не начинала наглеть – здесь её быстро подводили под полицию. Откуда-то вдруг появлялись свидетели и убедительные доказательства. И вскоре все городские жулики и воры смекнули – возьми в долю власть (в виде конкретного чиновника) и проблем станет меньше.

В меньшей степени это касалось грабителей, но и с ними нашли общий язык. Вне города – хоть на ушах стойте. Но в пределах окружной дороги – тишина и благодать! Никому не позволено подрывать репутацию благополучного места! Парочка показательных рейдов – и бандиты присмирели. А то, что творилось на территории области, мэра не чесало совершенно.

И вдруг всё рухнуло.

Запершись на охраняемых объектах, ощетинились стволами частные охранные структуры – как местные, так и пришлые. Куда-то враз исчезли с улиц полицейские. По правде сказать, их и было-то не слишком много…

Не стало снабжения – вообще никакого. Свет, вода и канализация внезапно стали недостижимой роскошью. Правда, значительная часть горожан, всё-таки успела эвакуироваться. Очень многие погибли при попытке прорыва на Запад.

Но кое-кто остался. По самым разным причинам. Боязнь потерять нажитое здесь была далеко не на последнем месте. Бросить свой домик, хорошую квартиру… а жить-то как? Да и благодаря городским средствам массовой информации значительная часть обывателей традиционно сомневалась во всём, что только ни исходило из официальных каналов. А уж «креативный класс» этого не воспринимал в принципе. Они и не поверили призывам к эвакуации. А когда внезапно убедились в том, что это не шутки, – кордоны уже стали заворачивать людей назад…

– Вот так и стало… Хочешь жить – иди к «Бродягам», в банду. Там накормят, дадут кров, но отрабатывать заставят.

– К «Бродягам»? Кто это?

– Все мы. Те, кто не военные и не наёмники.

– То есть?

Миха облизал пересохшие губы.

– У тех всё просто. Те, кто под забугорниками ходил, объединились с теми, кто пытался устроить им прорыв через кордон. Местных к себе не берут, не доверяют. И правильно, в общем, делают…

– Ага… видел я их шеврон…

– Их всех кличут юсеками. Что это или кто это – не знаю. Наши же – в подавляющем большинстве вояки либо десантура. Отставные, естественно. Сидят на тех заводах, что раньше охраняли. Там у них такой Верден – закачаешься! Зовутся они «Стрижами».

– И этих видел. Тоже, надо думать, чужаков не жалуют, – кивнул Пётр.

– Ну, вот… так и я к Гришке попал. Там порядок простой – сдай свои нычки и живи. Больше сдал – лучше жизнь. Нечего сдавать – докажи свою ценность иным путём. Можешь кого-нибудь убить – из числа конкурентов или врагов.

– Что тебе отмерили?

– Завалить охрану купца – он под чужой крышей ходит. А как начну, так и прочая братва подоспеет. Дали пистолет с одним магазином – воюй!


– Что за купец такой?

– Лесная, дом семь. Никитой зовут.

– А ты, значит, решил в отрыв…

– Так мимо ангара же идём! Тут ни одна собака бы не нашла! Выбрал я момент, стрельнул – и ходу! – возбуждённо проговорил старый друг.

Ой, что-то румянец у него нездоровый…

– Ладно уж… стрелок! Лежи, поправляйся! Жмуров я со двора наладил, сюда их дружки прийти не должны.

Забот сразу прибавилось. Нормально было с едой – её пока хватало. Сделав пару ходок в гараж, Беглец притащил оттуда ещё несколько пакетов с собачьим кормом, решив тем самым проблему кормления Анчара. Ну, пока решив.… А вот что делать с Мишкой, как его кормить?

А ему день ото дня становилось хуже. Не сильно помогало и обезболивающее, теперь его приходилось колоть чаще. Кобель теперь всё время лежал около хозяина, уложив здоровенную башку на лапы и чутко следя за любым его движением. Вот Анчар-то поправлялся быстро, не зря говорят – заживает как на собаке!

Пётр прекратил все свои вылазки и целыми днями сидел около товарища. Поил его сваренным из консервов бульоном, как мог, выхаживал. Собак молча наблюдал за его действиями, не делая никаких попыток помешать. Его раны, слава Богу, обрабатывать больше не приходилось.

А на улицах текла своя жизнь… Кто-то постреливал, разок что-то серьёзное подорвали – словом, всё, как обычно. Но в ангар никто не заглядывал. Слишком уж затрапезно тот выглядел.

Пользуясь затишьем, Пётр слил бензин из автомобилей, использовав все ёмкости, какие только разыскал. Вышло его неожиданно много – литров четыреста с гаком! Если его расходовать только как заправку для примуса – ресторан можно открывать!

Проснулся он от того, что услышал собаку. Анчар плакал – именно так можно было описать те звуки, что он издавал. Скулеж… или тонкое подвывание – но Беглец воспринял это именно как плач. Спрыгнув из кузова грузовика, где он последнее время спал, не поднимаясь наверх, он подбежал к товарищу. Руки у Мишки были уже холодными…

Похоронил он его в углу двора, земля тут была относительно мягкой, и могилу удалось выкопать сравнительно легко.

Присел у изголовья: «Эх, Мишка, Мишка… каким бы ты ни был при жизни, но умер как человек. Как настоящий человек!»

Анчар, глядя на Петра большими глазами, не проронил ни звука. С того момента, как он опустил тело хозяина в землю, пес замолк и никак на происходящее не реагировал.

– Тут лежать будешь?

Собак не ответил.

– Ну, я тебе еды сюда принесу…

И опять – ни звука в ответ.





6




Купеческая контора выглядела… На ум пришло старинное слово – лабаз. Почему именно оно? Да, черт его знает. Но вот именно на лабаз это строение походило более всего. И охранник тут стоял на улице, не внутри сидел. Для этого был оборудован навес и легкая загородка с калиткой в ней.

Хотя процедура досмотра проходила похожим образом. Предложив повесить двустволку на специальный гвоздик, страж ощупал карманы потенциального покупателя. Заставил выложить на специальный столик и патроны к ружью.

– Что там? – кивнул он на сумку.

– Оружие. На продажу.

– Предъяви!

И на что тут рассчитывали бандюки Гришки-радиста? При таком-то контроле? Проверив отсутствие боеприпасов к продаваемым стволам, караульный чуть смягчился.

– Тебе туда! – и в стене приоткрылась дверь. Интересно, стало быть, за процедурой досмотра наблюдал ещё кто-то? Ведь сам охранник и с места не двинулся.

Коридор. Никаких решеток.

А вот в конце, там, где он сворачивал почти под прямым углом, в стене чернела амбразура. И оттуда явственно пахнуло табачным дымом.

Вот и второй охранник нарисовался… там он сидит, больше негде. Да и кладка свежая, недавно такую загородку соорудили.

Никита оказался полной противоположностью Кабану. Худощавый и с правильными чертами лица.

– Номер? Если есть, конечно…

– Триста четырнадцать.

Купец скосил глаза куда-то вниз, пару минут молчал.