Беатрис
Часть 43 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— А где остальные? — спросила я.
— Кто-то в кухне, кто-то на чердаке, — ответил Сванте. — А остальные во дворе. Беньямин подстрелил кабана, которого пытается пожарить. Там же мокро до чертиков, вот они и взяли несколько стульев из кухни и окунули в жидкость для розжига — так что теперь наверняка разгорелось.
Я повела Лу через дверь веранды на задний двор. И там, в саду, в свете костра, стояли все мои собутыльники, словно бы я и не расставалась с ними. Там был Беньямин, взъерошенный и раскрасневшийся, Юнас, который отгонял всех от огня, и компания громко смеющихся молоденьких девчонок.
А я и сама не знала, обрадовалась я или расстроилась, увидев их. Все они напоминали мне о мире, который я оставила позади и который уже никогда не будет прежним. Я не понимала, что чувствую — облегчение или грусть.
Лу, покачиваясь, подошла к остальным, и я услышала, как она советует Юнасу подлить еще смеси для розжига. Иначе огонь скоро потухнет. Юнас сделал, как она сказала, и языки пламени поднялись почти до небес.
Не знаю, долго ли я простояла так, но достаточно долго, чтобы Ребекка успела очнуться, потому что теперь она вышла во двор и встала рядом со мной. Она никак не отреагировала на мое возвращение — вероятно, была слишком пьяна, чтобы сообразить, что я вообще отсутствовала.
— Какой огонь, а? — сказала она. — Самый крутой костер, который я видела.
Я кивнула. Стало ясно, что никакого кабана попробовать не удастся — огонь уже запалил шкуру, и туша вовсю горела.
— Рассказывай, — велел Юнас, когда мы снова вернулись в дом и расселись на полу в комнате рядом с гостиной. Ему пришлось почти кричать, потому что Сванте сделал музыку очень громко. — Как у тебя дела?
— У меня все хорошо, — ответила я. — Но больше всего мне хочется выбраться оттуда и самой о себе позаботиться.
— Скоро все так и будет.
Юнас зажег две сигареты и протянул мне одну. Мой взгляд упал на его руку. Я вспомнила все те моменты, когда эта рука осторожно ласкала мое тело.
— Даже не знаю, — сказала я и затянулась. — Не знаю, хватит ли у меня на это нервов.
— Хватит, — уверенно ответил Юнас. — Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю.
— Все остальные, кого ты знаешь, более или менее сумасшедшие, — усмехнулась я.
— Что верно, то верно, — ответил Юнас и улыбнулся. — Так когда ты вернешься?
— Точно не знаю.
— Ты сообщишь мне? В смысле, когда выйдешь?
Я кивнула и почувствовала, что так и сделаю.
Четыре часа спустя мы ушли с вечеринки. Я сказала Лу, что никто из нас не в состоянии вести машину до «Чудного мгновения», мы слишком перепились. Наше дело плохо. Франс составит заявление в полицию и…
— Франс побоится на нас нажаловаться, ты же сама понимаешь, — сказала Лу. Но почему мы должны спать в машине, недоумевала она, если мы можем вернуться в магаз?
Я вспомнила обо всем том, что случилось со мной, когда я отключалась в магазе, и сказала, что знаю местечко получше.
35
Они снова похоронили кошку — положили деревянный ящик в яму и засыпали землей.
— Ничего не нашли, да? — произнес знакомый голос со стороны веранды, когда они пошли к машине.
Чарли подняла глаза. Это был Давид Юландер. Он стоял рядом с Фридой, держа в руке чашку чая, которую протягивал ей. Стало быть, она уже проснулась.
— Давид, — сказала Чарли. — Нам нужно поговорить с Фридой наедине.
Давид снова зашел в дом, а Чарли сделала знак Грегеру держаться в сторонке.
— Фрида… — начала Чарли. Она прервала себя и указала на мебель из ротанга на веранде. — Мы можем сесть? Я должна задать тебе трудный вопрос.
Они сели, и Фрида натянула на себя плед. Чарли собралась с духом и продолжала:
— Фрида, случалось ли, что ты… трясла Беатрис?
Фрида не ответила. Она смотрела на крыльцо, откуда пятью днями ранее пропала ее дочь. Или она знает, где дочь? Где-то в саду? Или в воде?
— Фрида! — окликнула Чарли. — Скажи что-нибудь.
Фрида уронила чашку на каменный пол. Та разлетелась на множество осколков, но Фрида даже их не заметила.
— Фрида! — снова окликнула ее Чарли. — Ты в порядке?
Фрида покачала головой.
— Давит… — прошептала она, приложив руку к голове, потом к груди. — Очень… больно.
— Постарайся дышать спокойнее, — посоветовала Чарли, слыша, что дыхание у Фриды стало поверхностным.
— Не могу, — проговорила Фрида. — Не могу вдохнуть.
Чарли позвала Грегера.
— Позови Густава. Быстро.
В ту же минуту на лестнице появились Густав и Шарлотта. Густав начал говорить что-то про осквернение могилы, но осекся, когда увидел, что Фрида задыхается.
— Что происходит? — спросил он.
— Полагаю, нам надо срочно везти ее в больницу, — ответила Чарли.
— Я поеду с ней, — сказала Шарлотта.
Чарли взглянула на Густава — похоже, он считал совершенно естественным, что с его женой поедет Шарлотта, а не он.
Фрида по-прежнему тяжело дышала, когда они сели в машину. В зеркало заднего вида Чарли заметила, как Фрида положила голову на плечо Шарлотте и что-то прошептала.
— Что ты говоришь? — переспросила Шарлотта.
— Я говорю, что я ничего не сделала, — прошептала Фрида. — Я люблю свою доченьку.
Шарлотта погладила ее по руке и шепнула ей, что знает.
Чарли подумала о их прошлом — о шрамах на руках Шарлотты, о происхождении Фриды. Они обе совершили путешествие из тьмы к… да, к чему?
«Память на запахи самая мощная», — подумала Чарли, когда они вошли в отделение срочной психиатрической помощи, и запах дезинфицирующих средств сразу вызвал у нее в сознании образ Юхана на больничной койке. «К сожалению, с твоим другом все очень серьезно».
Буквально через несколько минут к ним в холл вышел врач.
Дыхание Фриды стало чуть-чуть спокойнее, но она по-прежнему была очень бледна и держала руку на груди.
— Пер, — проговорила она при виде врача, — я не могу вдохнуть.
Чарли взглянула на халат врача — бейджа с именем там не было.
— Она бывала тут раньше, — сказала Чарли, когда они, оставив Фриду и Шарлотту, шли к машине.
— Да, — кивнул Грегер, — это очевидно.
— Стало быть, то, что сказала Мадлен Сведин — что Густав рассказывал ей о психических проблемах Фриды, — может быть правдой.
— Что ты делаешь? — спросил Грегер, когда Чарли достала телефон.
— Звоню Густаву. Мы больше не можем тратить на это время.
Она подняла ладонь, когда Грегер хотел что-то сказать, потому что Густав снял трубку.
— Как она? — спросил он, не здороваясь.
— Не очень. Шарлотта осталась там с ней, они сейчас беседуют с врачом.
— Хорошо, — сказал Густав. — В последние дни она почти не спала, и все это… выше ее сил.
— Она не впервые обращается за психиатрической помощью, — сказала Чарли.
— Что вы имеете в виду? — спросил Густав.
— Я имею в виду, что она не впервые в этом отделении, — пояснила Чарли. — Почему никто из вас ничего нам не рассказал, когда мы спрашивали, как она себя чувствовала? В последний раз, когда я задала этот вопрос, вы сказали, что в последнее время у нее просто случались приступы усталости.
На другом конце воцарилась тишина. Чарли ждала.
— Кто-то в кухне, кто-то на чердаке, — ответил Сванте. — А остальные во дворе. Беньямин подстрелил кабана, которого пытается пожарить. Там же мокро до чертиков, вот они и взяли несколько стульев из кухни и окунули в жидкость для розжига — так что теперь наверняка разгорелось.
Я повела Лу через дверь веранды на задний двор. И там, в саду, в свете костра, стояли все мои собутыльники, словно бы я и не расставалась с ними. Там был Беньямин, взъерошенный и раскрасневшийся, Юнас, который отгонял всех от огня, и компания громко смеющихся молоденьких девчонок.
А я и сама не знала, обрадовалась я или расстроилась, увидев их. Все они напоминали мне о мире, который я оставила позади и который уже никогда не будет прежним. Я не понимала, что чувствую — облегчение или грусть.
Лу, покачиваясь, подошла к остальным, и я услышала, как она советует Юнасу подлить еще смеси для розжига. Иначе огонь скоро потухнет. Юнас сделал, как она сказала, и языки пламени поднялись почти до небес.
Не знаю, долго ли я простояла так, но достаточно долго, чтобы Ребекка успела очнуться, потому что теперь она вышла во двор и встала рядом со мной. Она никак не отреагировала на мое возвращение — вероятно, была слишком пьяна, чтобы сообразить, что я вообще отсутствовала.
— Какой огонь, а? — сказала она. — Самый крутой костер, который я видела.
Я кивнула. Стало ясно, что никакого кабана попробовать не удастся — огонь уже запалил шкуру, и туша вовсю горела.
— Рассказывай, — велел Юнас, когда мы снова вернулись в дом и расселись на полу в комнате рядом с гостиной. Ему пришлось почти кричать, потому что Сванте сделал музыку очень громко. — Как у тебя дела?
— У меня все хорошо, — ответила я. — Но больше всего мне хочется выбраться оттуда и самой о себе позаботиться.
— Скоро все так и будет.
Юнас зажег две сигареты и протянул мне одну. Мой взгляд упал на его руку. Я вспомнила все те моменты, когда эта рука осторожно ласкала мое тело.
— Даже не знаю, — сказала я и затянулась. — Не знаю, хватит ли у меня на это нервов.
— Хватит, — уверенно ответил Юнас. — Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю.
— Все остальные, кого ты знаешь, более или менее сумасшедшие, — усмехнулась я.
— Что верно, то верно, — ответил Юнас и улыбнулся. — Так когда ты вернешься?
— Точно не знаю.
— Ты сообщишь мне? В смысле, когда выйдешь?
Я кивнула и почувствовала, что так и сделаю.
Четыре часа спустя мы ушли с вечеринки. Я сказала Лу, что никто из нас не в состоянии вести машину до «Чудного мгновения», мы слишком перепились. Наше дело плохо. Франс составит заявление в полицию и…
— Франс побоится на нас нажаловаться, ты же сама понимаешь, — сказала Лу. Но почему мы должны спать в машине, недоумевала она, если мы можем вернуться в магаз?
Я вспомнила обо всем том, что случилось со мной, когда я отключалась в магазе, и сказала, что знаю местечко получше.
35
Они снова похоронили кошку — положили деревянный ящик в яму и засыпали землей.
— Ничего не нашли, да? — произнес знакомый голос со стороны веранды, когда они пошли к машине.
Чарли подняла глаза. Это был Давид Юландер. Он стоял рядом с Фридой, держа в руке чашку чая, которую протягивал ей. Стало быть, она уже проснулась.
— Давид, — сказала Чарли. — Нам нужно поговорить с Фридой наедине.
Давид снова зашел в дом, а Чарли сделала знак Грегеру держаться в сторонке.
— Фрида… — начала Чарли. Она прервала себя и указала на мебель из ротанга на веранде. — Мы можем сесть? Я должна задать тебе трудный вопрос.
Они сели, и Фрида натянула на себя плед. Чарли собралась с духом и продолжала:
— Фрида, случалось ли, что ты… трясла Беатрис?
Фрида не ответила. Она смотрела на крыльцо, откуда пятью днями ранее пропала ее дочь. Или она знает, где дочь? Где-то в саду? Или в воде?
— Фрида! — окликнула Чарли. — Скажи что-нибудь.
Фрида уронила чашку на каменный пол. Та разлетелась на множество осколков, но Фрида даже их не заметила.
— Фрида! — снова окликнула ее Чарли. — Ты в порядке?
Фрида покачала головой.
— Давит… — прошептала она, приложив руку к голове, потом к груди. — Очень… больно.
— Постарайся дышать спокойнее, — посоветовала Чарли, слыша, что дыхание у Фриды стало поверхностным.
— Не могу, — проговорила Фрида. — Не могу вдохнуть.
Чарли позвала Грегера.
— Позови Густава. Быстро.
В ту же минуту на лестнице появились Густав и Шарлотта. Густав начал говорить что-то про осквернение могилы, но осекся, когда увидел, что Фрида задыхается.
— Что происходит? — спросил он.
— Полагаю, нам надо срочно везти ее в больницу, — ответила Чарли.
— Я поеду с ней, — сказала Шарлотта.
Чарли взглянула на Густава — похоже, он считал совершенно естественным, что с его женой поедет Шарлотта, а не он.
Фрида по-прежнему тяжело дышала, когда они сели в машину. В зеркало заднего вида Чарли заметила, как Фрида положила голову на плечо Шарлотте и что-то прошептала.
— Что ты говоришь? — переспросила Шарлотта.
— Я говорю, что я ничего не сделала, — прошептала Фрида. — Я люблю свою доченьку.
Шарлотта погладила ее по руке и шепнула ей, что знает.
Чарли подумала о их прошлом — о шрамах на руках Шарлотты, о происхождении Фриды. Они обе совершили путешествие из тьмы к… да, к чему?
«Память на запахи самая мощная», — подумала Чарли, когда они вошли в отделение срочной психиатрической помощи, и запах дезинфицирующих средств сразу вызвал у нее в сознании образ Юхана на больничной койке. «К сожалению, с твоим другом все очень серьезно».
Буквально через несколько минут к ним в холл вышел врач.
Дыхание Фриды стало чуть-чуть спокойнее, но она по-прежнему была очень бледна и держала руку на груди.
— Пер, — проговорила она при виде врача, — я не могу вдохнуть.
Чарли взглянула на халат врача — бейджа с именем там не было.
— Она бывала тут раньше, — сказала Чарли, когда они, оставив Фриду и Шарлотту, шли к машине.
— Да, — кивнул Грегер, — это очевидно.
— Стало быть, то, что сказала Мадлен Сведин — что Густав рассказывал ей о психических проблемах Фриды, — может быть правдой.
— Что ты делаешь? — спросил Грегер, когда Чарли достала телефон.
— Звоню Густаву. Мы больше не можем тратить на это время.
Она подняла ладонь, когда Грегер хотел что-то сказать, потому что Густав снял трубку.
— Как она? — спросил он, не здороваясь.
— Не очень. Шарлотта осталась там с ней, они сейчас беседуют с врачом.
— Хорошо, — сказал Густав. — В последние дни она почти не спала, и все это… выше ее сил.
— Она не впервые обращается за психиатрической помощью, — сказала Чарли.
— Что вы имеете в виду? — спросил Густав.
— Я имею в виду, что она не впервые в этом отделении, — пояснила Чарли. — Почему никто из вас ничего нам не рассказал, когда мы спрашивали, как она себя чувствовала? В последний раз, когда я задала этот вопрос, вы сказали, что в последнее время у нее просто случались приступы усталости.
На другом конце воцарилась тишина. Чарли ждала.