Бар "Безнадега"

Человек – очень хреновый выбор. Визиты сюда – тоже выбор, но уже другого сорта. И не менее хреновый, должен заметить. Воскрешать из мертвых я не умею, увы и ах, жизнь – иногда полный отстой.

- Босс? – отрывает меня от разглядывания девушки голос Вэла, - я думал…

- Подумай в обратную сторону, Вэл, - качаю головой. – Оставь вместо себя кого-нибудь из девчонок и поднимись в кабинет, надо поговорить, - я перегибаюсь через стойку, подхватываю бутылку бренди и мерцаю к себе.

Почему-то пьяная, потасканная иная все еще стоит перед глазами, вызывает горечь на кончике языка. И мне приходится прилагать усилия, чтобы отогнать этот навязчивый, прилипчивый образ. Помогает простая необходимость связаться с Советом. И я должен успеть как раз до появления бармена тут. Надеюсь, что звонок будет коротким, мне не особенно улыбается сегодня разговаривать. Даже челюстью шевелить больно: каждое движение отдается в воспаленных мозгах.

К удивлению, у Саныча срабатывает голосовая почта, и я выдыхаю с облегчением. Автоответчик точно сэкономит мне время, а главе Совета – нервы. Я быстро надиктовываю голосовое и прежде, чем мужик успевает поднять трубку, отключаюсь. Вытаскиваю из тумбочки бокал, наливаю в него бренди и следующие пару минут наслаждаюсь напитком. Вдыхаю запах, катаю на языке.

Давлю воспоминания. И головную боль.

В основном воспоминания, конечно, класть мне на трещащую башку. А они лезут, как тараканы в темноте кухни, как крысы, как мясные мухи на падаль. Подробности, детали, даже запахи и звуки. Все то, что я считал давно погребенным под слоем новых лиц, лет, веков, других деталей и событий, вдруг отряхнуло пыль и пепел, комья тысячелетней земли и протянуло ко мне изъеденные временем, но сильные руки, вонзило отравленный кортик через левую глазницу прямо в мозг.

Я помню теперь дом у леса и шум моря, вкус вина на губах и запах цветущей вишни. Середина весны на севере Франции: краски и стрекот, щебет, клекот, сошедшие с ума от запахов и звуков соловьи. Первые дикие травы. Почему-то помню, как пахло смятой, сочной травой. Помню темный, потрепанный плащ в заплатках на внутренней стороне и длинные пальцы, тянущиеся за яркими синими цветами. Горечавка.

Но…

Горечавка… это уже середина лета, так ведь?

Помню ландыши, незабудки, змееголовник. Слишком много цветов для середины весны. Слишком много запахов даже для Альп.

Я помню все, но лицо травника вспомнить не могу. Наверное, он был высоким, наверное, жил не один. Но и лица его семьи, хоть какой-то намек на них, тоже стерлись из памяти, как и название города. А вот костер и мощеная камнем площадь, пепелище… Все это яркими вспышками, болезненно-острыми черными мазками засело, как иголка, в памяти.

Я пришел на ту площадь потом, видел черные бревна, тлеющие угли, видел, как кружится в воздухе пепел, видел обугленное тело, расплавленный кулон на шее.

Я пришел туда, потому что Он мне позволил…

Кулон.

Что-то простое, какой-то оберег, переплетение линий, на толстой серебряной цепочке. Что-то…

- Босс, о чем вы хотели поговорить? – голос Вэла заставляет тряхнуть головой, оторвать взгляд от бокала, вынырнуть.

- У нас на сегодняшний вечер, - кошусь я на часы, - часов на восемь назначена закрытая вечеринка, Вэл.

- Закрытая?

- Самая что ни на есть. Вход закрыт для всех, кроме ведьм.

- Но как…

- Просто не пускать, - пожимаю плечами. – Я об этом позабочусь. Твоя задача – предупредить девчонок. У них выходной. Оставишь только Майю.

- Да, босс, - растеряно бормочет бармен, опускаясь в кресло напротив. Смотрит испуганно, почти затравлено.

Пока он переваривает информацию, я достаю из тумбочки еще один бокал, наливаю бренди, подталкиваю к Вэлу.

Он делает один большой глоток, морщится, зажмуривается.

Мальчишка… Совершенно не умеет ценить хорошие напитки. Я даю ему еще немного времени на продышаться и уложить все в голове. Когда серые глаза наконец-то снова фокусируются, я доливаю в бокал еще бренди и перехожу к главному:

- А теперь расскажи мне, как выглядела ведьма, которая приходила сегодня. Вспомни все, о чем говорила, вспомни, во что была одета, когда появилась и когда ушла.

Камер в «Безнадеге» нет и никогда не будет. Приватность клиентов – одно из главных условий процветающего бизнеса. Вместо камер у меня Вэл и девчонки.

И бармен мне сейчас обязательно обо всем расскажет.

- Да обычная совершенно, - Вэл делает еще один жадный глоток, тянет себя за левую мочку уха, силится вспомнить. – Платье белое ниже колена, куртка кожаная, волосы русые, рюкзак за спиной, лет двадцать пять, шарф кра…

- Погоди, - поднимаю я руку, обрывая бармена, - ты испугался двадцатипятилетней девчонки?

Я воскрешаю в памяти наш короткий телефонный разговор. «Я прошу об услуге. Для ковена», - ну или что-то типа этого. И да… по голосу ей вряд ли можно было дать больше тридцати.

- Аарон, - хрустит Вэл шеей, - она – ведьма, ты знаешь, что я их терпеть не могу. И она не производила впечатление просто ведьмы. Ты знаешь…

- Знаю, - киваю согласно, - ты их чувствуешь.

Валентина по батюшке Сергеевича очень-очень давно прокляли. Вот и мается он третью сотню лет, коптит землю, не переносит солнечный свет, сдохнуть все никак не может, а все потому, что соблазнил когда-то девчонку деревенскую, провел с ней неделю и свалил. А она влюбилась да так, что жить без Валентина не захотела, повесилась. Сестра и отомстила молодому барскому сынку. Прокляла на жизнь среди отстоя и на тягу к чужим страхам. А любопытный побочный эффект предвидеть не смогла: Жильцов чувствует ведьм за версту и за версту старается их обходить.

- Сильная она, - снова дергает бармен себя за ухо. – Сильнее многих. Шипела змеей, хуже Гада, ядом плевалась, проклятьями грозила. Я три бокала грохнул, а она просто стояла и смотрела. Народ в зале нервничал.

- Ладно, детали опустим, - машу рукой, - что еще запомнил?


- Глаза зеленые. Настойчивая очень, такая… Как-будто к отказам не привыкла. Знаешь, есть такая категория женщин. Стерва-настоящая-прожженная.

- Все ведьмы стервы, Вэл, - усмехаюсь. - Говорила что-то?

- Нет. Ничего конкретного. Сказала, что ей надо найти кого-то, срочно. Тебя требовала.

- Заказывала что?

- Херес, - пожимает Вэл плечами.

А я хмурюсь. Херес…

В моем баре не посетитель выбирает напиток, «Безнадега» сама определяет, кто и что будет пить, и херес… что ж… определенно стоит пообщаться с этой ведьмой поближе. И мне кажется, что я даже знаю, кто она такая.

Темная, из северного ковена, сильная, с зелеными глазами, настойчивая. И пришла она как раз тогда, когда Дашка оказалась затянута в сиркленавдед.

Я верчу мысль в голове под разными углами, и чем больше верчу, тем больше убеждаюсь в том, что прав. Знал я одну ведьму… Тоже ко мне приходила, не так давно, кстати, лет пятьдесят назад. И я даже помню, о чем она просила, точнее о ком.

- Босс?

- Спасибо, Вэл, - киваю я бармену. – Можешь идти, - и прежде, чем он выйдет за дверь, добавляю: - Полагаю, гостей стоит начать выпроваживать примерно через час. Начни с Мэри.

- Да, босс, - Вэл выскакивает с такой скоростью, что на доли секунды кажется, что он меня боится. Хотя… может и боится, я сегодня в особенно благодушном настроении, ад рвется на свободу и не чувствовать этого Валентин не может.

Я тянусь к мобильнику, открываю сообщение от Клима, смотрю на три короткие строчки. Растягиваю губы в улыбке, и, как и Вэл до этого, залпом допиваю бренди. Пустой бокал со стуком опускается на стол.

Не ту, не ту девчонку выбрал ковен для нападения.

Старая усадьба под Зеликом выглядит как… как пристанище для ковена. Забор, огромная территория, запах мха, давленой брусники, жимолости, на деревьях по периметру кое-где еще сохранились листья. Болотно-зеленый двухэтажный дом – какой-то дикий обрусевший модерн, круглая огромная мансарда над главным входом, башни с левой и правой стороны, подобие кованых балюстрад на крыше, укрытой серой черепицей. Голые кусты тянут руки-прутья сквозь решетки забора, хрустят ветками, как костяшками пальцев, земля укрыта гниющими листьями.

Я стою у ворот и лениво наблюдаю за тем, как пробивающееся сквозь тучи солнце бросает на потемневшее от времени дерево блеклые тошнотно-желтые пятна, стараюсь понять, сколько внутри ведьм и есть ли там те, кто мне нужен.

Вряд ли, конечно, они успели разбежаться, не после того, что сделали, не после того, как Эли сожрала их мертвых. Интересно все-таки, скольких она успела проглотить?

На часах – семь утра.

Я никогда тут не был, поэтому добираться пришлось дольше, чем могло бы быть в идеале. И этот прискорбный факт снова не на руку ведьмам, потому что… Ну, потому что именно это та самая капля, которой не хватало для того, чтобы взбеситься окончательно.

Я еще раз оглядываю дом. Сзади него небольшой лес, за лесом - кладбище. Чудесное место, прекрасная экология, тихие соседи… как раз для ковена.

Я толкаю ворота, пересекаю двор, почти не глядя по сторонам, не обращая внимания на вспыхнувшие охранки, и открываю дверь.

Ладно. Ломаю дверь и ворота.

С трудом удерживаю крылья от проявления. Башка все еще трещит.

В холле темно и пусто, в доме тихо, воняет травами и паленой шерстью, под ногами что-то скрипит и хрустит, как песок. Скорее всего, ведьмы спят – восстанавливаются. Защита дома немного давит на плечи и шею, ерошит волосы, покалывает кончики пальцев. Я вижу, как мигают руны на стенах и полу, мне для этого даже напрягаться не приходится.

Но серьезно, все это не так раздражает, как навязчивый резкий запах.

- Хозяюшки! – зову я в темноту второго этажа и разворачиваюсь к первому попавшемуся проему.

Да ладно?!

Это гостиная, достаточно современная и комфортная, этакая скандинавская простота, у дальней стены есть даже небольшой камин, несколько кресел возле него, столик с какой-то макулатурой. В камине тлеют угли и дымятся остатки трав, в поленнице почти не осталось дров.

Башка трещит все сильнее.

Щелчком пальцев я открываю окна, включаю свет и опускаюсь в кресло. А наверху уже слышится движение: шаги, скрип половиц, хлопанье дверей.

Проснулись.

Не уверен, на самом деле, что разбудил их, позвав, скорее всего, ведьмы проснулись от сработавшей защиты дома. Все-таки эта самая защита здесь хорошая, сильная. Достаточно сильная, чтобы я ощущал ее на коже.

И все же сколько их там? Мне кажется, что я чувствую всех. Всех тех, кто приходил к Дашке, кто затянул ее в транс. Сила ведьмы – как отпечатки пальцев, у каждой своя, перепутать, если знать где и что искать, очень сложно. А эти… особенно не прятались, не сочли нужным даже немного потрудиться над тем, чтобы замести следы. Я почувствовал их там… в сером ничто, куда впустила меня Элисте. Уверен, Эли тоже их почувствовала.

Шума на втором этаже все больше, больше звуков, больше движения, слышно даже бормотание. Не отдельные слова, просто гул речи.

Я кошусь на часы.

Ведьмы не особенно спешат. Меня это не особенно радует… Надо бы их поторопить.

Я нахожу взглядом ближайший ко мне рунный символ – как раз под столиком – и наступаю на него ногой, вдавливаю в пол. Рисунок вспыхивает тут же, заставляя немного прикрыть глаза.

Обычный иной без специальной настройки эти символы не заметит, они достаточно хорошо замаскированы, спрятаны, в них достаточно силы и мощи. И я отдаю должное ведьме, которая ставила защиту – наверняка верховная – продолжая давить на рисунок.