Баллада о Лорелее
Часть 82 из 131 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Куда я иду… и зачем? Совершенно не помню. Вроде бы случилась какая-то катастрофа… Да-да, мелькают на самой периферии сознания отдельные бессвязные кадры… клубящаяся черная туча вполнеба и падающие на голову раскаленные каменные обломки… Странная и пугающая в своей реальности картина. А кроме нее — по-прежнему пусто… Кажется, стоит сделать всего лишь одно мысленное усилие, и мозаика воспоминаний непременно сложится в нечто осмысленное. Ну же, давай!.. Но нет, никак… ничего не выходит, вот же, черт! Что за катастрофа, и почему я бреду по пустыне в полном одиночестве? А главное, куда…
Бедная голова. А еще тупая и ноющая боль в левом боку, которая, стоит лишь немного пошевелиться, моментально становится невыносимо острой. Что за напасть?.. Неужели путешествие измотало меня до печеночных колик? Хм… как-то не слишком верится… десантник я или кто? Вот же черт, как болит! Ладно, терпеть можно, а там разберемся…
Воспоминания как отрезало, и непонятно, то ли одолевшая разум частичная амнезия — последствия таинственной катастрофы, то ли реакция на общий перегрев организма. Впрочем, насколько я понимаю, выпадения памяти все-таки не происходят от банального термического воздействия, пусть довольно мощного, но, к счастью, все еще не запредельного. Хотя, конечно, вообразить себе можно все что угодно…
Откуда-то с самого дна постигшего меня таинственного недуга мало-помалу начинают всплывать новые эпизоды на редкость изнуряющего маршброска через пустыню. Вот, вот, опять!.. Маячит перед глазами на удивление нечеткая, непрерывно деформирующаяся темная фигура в скафандре… Похоже, я и в самом деле здесь не один… Ну точно! Был же у меня напарник, был! Вот только совершенно непонятно, куда он так неожиданно запропастился. Песчаные волки съели… или, не дай бог, попался в липкие сети паутинника? Не-ет, что я, в самом-то деле… никогда не поверю, что подобную трагедию возможно вот так запросто забыть. И потом, я же вооружен, а значит, наверняка не позволил бы никого съесть. Думаю, здесь что-то другое…«
Рука сама собой потянулась к поясу в непроизвольной попытке нащупать кобуру лазерного пистолета.
Все-таки что ни говори, а наличие оружия придает уверенности, особенно в окружении рыщущей по барханам хищной своры. Правда, в случае, если волки кинутся все разом, толку от него будет не слишком много. Тут никакое оружие не спасет. Надежда только на то, что обычно они ведут себя несколько по-другому: сначала добычу пробует на зуб вожак, и только потом к пиршеству присоединяются остальные. А против вожака лазерный пистолет — самое то…
Обнаружив, наконец, кобуру на своем законном месте, я почти сразу же сделал весьма неприятное открытие: оказалось, что пистолет бесследно исчез. Надо сказать, чувства я при этом испытал самые что ни на есть противные, словно внутри меня сначала что-то сжалось в тугую вибрирующую нить, а затем резко оборвалось.
Не хватало только застрять в пустыне без каких бы то ни было средств самозащиты. Здесь такие не выживают.
«А нож?! Как я мог забыть? Ведь у меня же должен быть нож… А, черт! Ножа почему-то тоже нет, и это уже совсем не смешно. Похоже, на сей раз судьба меня все-таки приговорила… но это мы еще посмотрим.
Главное сейчас — успокоиться и взвесить все шансы на трезвую голову… Сначала оружие… Потерял? Или…»
Я даже зажмурился в напрасной попытке вызвать из небытия утраченные воспоминания.
«Кажется, в кого-то стрелял… или все-таки нет? Черт, черт! Как же надоели эти воистину садистские выверты собственной памяти! То ли было, то ли в который уже раз мне подсовывают очередные дурацкие шуточки, порожденные не к месту разбушевавшейся фантазией… Вот и гадай теперь, бред или реальность.
А если действительно стрелял, то в кого?.. Не в напарника же… Хотя… Нет, не может такого быть. Скорее уж в паутинника или в песчаного волка… а может, вообще в какую-нибудь слишком увлекшуюся охотой горгулью. Да, наверное, так и есть…
В таком случае, где же все-таки напарник?»
Я снова открыл слезящиеся и заливаемые едким потом глаза, а затем сделал попытку повернуться, чтобы взглянуть на пройденный путь. Вдруг следы на песке помогут решить хотя бы малую часть загадок?
Однако попытка не удалась. Режущая боль в левом боку заставила едва ли не согнуться пополам, изо всех сил прижимая к больному месту руку в толстой перчатке.
«Что еще за сюрпризы?! Боже, как больно…»
Боясь сделать лишнее движение, я поднес ладонь к шлему. Перчатка оказалась сильно испачкана чем-то темным.
«Кровь? Да нет, бред какой-то… я же в скафандре. Или кровь не моя?..»
Закрепленное на предплечье зеркало не оставило места для сомнений: густо измазанный красным левый бок скафандра оказался порван буквально в клочья, а значит, кровь на нем, скорее всего, моя собственная. Чья же еще?
Новое неприятное открытие заставило мысли лихорадочно метаться в поисках более-менее разумного объяснения, которого в реальности быть не могло.
«Откуда такие ранения?! Бред, бред и еще раз бред!.. Песчаные волки? Вряд ли… очень на них непохоже, эти мерзкие твари наверняка не ограничились бы одним укусом, а разорвали бы на куски весь скафандр. Паутинники?.. Вообще невероятно. Те просто замотали бы меня в липкий кокон и утащили переваривать в толщу песков. Тоже отпадает… Ну, и кто у нас остается? Горгульи? Совершенно непохоже. Эти стервятники всегда норовят ударить откуда-то сверху. Я еще мог бы понять, если бы поврежденным оказалось плечо или верхняя часть рукава… но бок? Никогда такого за ними не наблюдалось. Да и характер повреждений совсем не тот. А больше вроде бы и некому, остальная мелочь хоть и хищная до невозможности, но причинить вред человеку в скафандре все-таки неспособна…
Итого, что же у нас в сухом остатке?
Нож…»
Я снова взглянул в зеркало. Левый бок скафандра выглядел так, словно совсем недавно кто-то совершенно безжалостно искромсал его обычным десантным ножом. Тем самым, который теперь так некстати пропал.
«Но не сам же я нанес такие раны?! Возможно, я действительно немного не в себе из-за одуряющего действия жары, буквально сводящей с ума… да и память то и дело подводит. Но тем не менее есть внутри абсолютная уверенность в том, что до состояния, когда хочется крушить и убивать, мне еще далеко. И потом, я же наверняка не самоубийца, в этом у меня точно никаких сомнений. Тогда кто? Кому здесь, в пустыне, встала поперек горла моя жизнь?»
Я упорно гнал и гнал прочь пугающую мысль о ноже и исчезнувшем неведомо куда напарнике. Несмотря на то что пробудившаяся в очередной раз память упорно принялась подсовывать картины безобразной драки посреди бескрайнего поля паутинников. Сцепившиеся в смертельной схватке катающиеся по песку фигуры в скафандрах, и несколько взмахов ярко блеснувшего в ослепительном солнечном свете лезвия…
Мучительно заныли стиснутые с невероятной силой зубы.
«За что? Что я ему такого сделал? И как вообще мой самый близкий друг мог решиться на столь ужасное преступление? Не верю… не хочу верить…»
Ответ всплыл практически мгновенно.
«Воздух. Вернее, его отсутствие. Баллоны в заплечных ранцах вот-вот готовы показать дно, а до заветной спасительной цели еще так далеко. И там, где двоим ни за что не выжить, для кого-то одного оставшегося запаса вполне может хватить.
Да, воистину неприятное открытие… Предательство друга, которому всецело доверял… предательство, которое можно понять, но не простить. Наверное, я попросту оказался не способен убить напарника ради собственного выживания. Что ж… в таком случае остается лишь утешать себя мыслью о собственном благородстве. Хотя, очень может быть, что я слишком хорошего о себе мнения и дело тут даже не в каких-то этических нормах. Не убий… старая добрая заповедь, о которой слишком многие в нашем циничном мире почему-то упорно стараются не вспоминать. Вполне вероятно, в схватке за воздух мне просто не повезло.
Стоп.
А почему я вообще до сих пор жив? Глубокие раны, смертельные, насколько я могу судить… разорванный в клочья левый бок… и ядовитая метановая атмосфера внутри скафандра. Всего перечисленного вполне достаточно для того, чтобы благополучно отдать богу душу. Но, как ни странно, я все еще жив… и вроде бы дышу… или все-таки нет? А может быть, я вообще давно мертв?.. Что за чушь? Это надо же, какие бредовые идеи родятся в моей бедной больной голове. Ну как, спрашивается, я могу быть мертв, если все еще мыслю? А следовательно, существую…»
Я задержал дыхание, отсчитывая про себя сначала секунды… затем минуты. Никакого дискомфорта, за исключением изнуряющей жары.
«Что ж, убедительно. Эксперимент показал, что дышать вовсе даже не обязательно. Хм… такого со мной, пожалуй, еще не бывало. Признаться, очень необычное состояние — ощущать себя одновременно живым и… не очень. С одной стороны, полная ясность ума и рассудка… Ну хорошо, допустим, не полная, но вполне достаточная… опять же усталость, жара, боль… короче, обычные человеческие чувства. А с другой — метан в скафандре, который я могу вдыхать совершенно без каких бы то ни было для себя последствий. А могу не вдыхать…»
Ткнув пальцем в пульт управления скафандром на левом рукаве, я вывел на внутреннюю поверхность шлема показания манометра. Высветившаяся надпись не стала откровением, подтвердив самые мрачные предположения:
«Информация отсутствует. Оборудование не установлено.»
«Все правильно, так и есть. Можно подумать, ты ожидал чего-то другого. Что ж, картина вырисовывается на редкость неприглядная, однако кристально ясная. Таинственный напарник снял с мертвого тела баллоны с воздухом и благополучно скрылся в неизвестном направлении. А я, как ни прискорбно это осознавать, несомненно и окончательно мертв, сколь бы ни было странно и дико думать о себе как о покойнике. Однако против фактов не попрешь, даже если очень хочется: нормальные живые люди дышать метаном пока еще не научились. И этим все сказано.
Но кто же он, рассчетливый и хладнокровный убийца? Михаил? Наташа? Мария? А может быть, Роман?.. Вот же черт! Ничего не помню. Но кто-то из этой четверки определенно, больше некому.»
Жара стала абсолютно невыносимой. Горячий пот заливал глаза, отчего поле зрения постоянно пребывало в крайне мутном и расплывчатом состоянии. Словно смотришь сквозь толстое рифленое стекло, когда предметы и фигуры скорее угадываются, чем распознаются.
«Смахнуть бы… да прозрачное забрало шлема никак не позволяет. А может, взять и распахнуть его настежь… мертвому уже вряд ли что может повредить, тем более атмосферный метан, которым я то ли дышу, то ли нет…»
Рука словно сама собой потянулась к шлему, но остатки благоразумия все-таки взяли верх, остановив движение на полпути. Черт его знает, что из этого может выйти… а заканчивать существование, не прояснив ситуацию до конца, отчего-то не очень хотелось.
«Не-ет, ни о какой мести, конечно, даже речи нет. Не хочу я мстить… не нужно мне это. Пусть преступление останется на совести безжалостного убийцы, если она у него, конечно, есть. Все, что мне нужно, — его имя. И еще… снова встретиться с ним лицом к лицу и просто заглянуть в глаза.»
Я часто-часто заморгал, отчего взгляд мало-помалу прояснился, и неожиданно для себя вдруг разглядел на песке цепочку следов, уходящую вверх по склону. Не то чтобы я не видел ее раньше, но осознал увиденное почему-то только сейчас. Следы могли принадлежать лишь одному человеку — моему напарнику. Тому самому, что искромсал ножом мое несчастное тело, после чего бросил умирать в раскаленных песках.
«Что ж, воистину роскошный подарок судьбы. Осталось распорядиться им самым разумным образом.»
Неутихающий ни на секунду жаркий ветерок непрерывно гнал по склону легкую поземку, отчего проложенная таинственным убийцей тропа уже потеряла четкость, а местами практически исчезла. Поэтому, если я все еще хотел получить ответы на мучившие меня вопросы, с этим явно следовало поторопиться.
Преодолевая чудовищную боль в израненном теле, я выдернул ногу из песка и сделал маленький шаг вперед. А за ним еще один… и еще… После чего сознание внезапно затуманилось, мир закружился вокруг все быстрей и быстрей, и я рухнул лицом в песок, заорав во всю мощь наполненных раскаленным метаном легких.
Правда, следует признать, — настоящего крика не получилось. Так… всего лишь невнятные стоны и хрипы в пересохшем горле.
«Вот же черт! — думал я, глотая ядовитый обжигающий газ широко раскрытым ртом. — Ходок из меня явно никакой. Такими темпами мне его ни за что не догнать… тем более совершенно неизвестно, когда же именно он отправился в путь. Не думаю, что очень давно, но все же… К тому же, надо полагать, у него ничего не болит… в отличие от меня.»
Я пошевелился, изо всех сил стараясь не обращать внимания на острые болевые прострелы в левом боку, и, сделав над собой воистину героическое усилие, перевернулся на спину. Яростное солнце немедленно ударило по глазам, однако светофильтры, хоть и с задержкой, сработали штатно, умерив ослепительное сияние до относительно приемлемого.
Когда разноцветные круги перед глазами окончательно рассеялись, передо мной открылась картина, которую я предпочел бы никогда не видеть.
Оказалось, что лежу я на склоне гигантской дюны, примерно в четверти расстояния до ее вершины, а подо мной, насколько хватало взгляда, простиралось гигантское песчаное поле, сплошь заросшее паутинниками. Высокие зеленого цвета конусы с алой бахромой по краям заполонили всю пустыню, раскинув вокруг себя слегка припорошенную песком сплошную ловчую сеть из крайне прочных липких нитей. Одно неверное движение, и они тут же замотают неосторожно приблизившуюся добычу в плотный кокон и моментально утянут ее в толщу песков… Даже не верилось, что нам с напарником все же удалось пересечь смертельные заросли, не отправившись на обед к этим на редкость хищным тварям. Тем не менее многочисленные следы неопровержимо свидетельствовали о том, что казавшееся абсолютно невозможным предприятие в конце концов увенчалось полным успехом.
«Какая все-таки ирония судьбы, — думал я, ошеломленно разглядывая жуткий пейзаж. — Избегнуть неминуемой гибели только для того, чтобы пасть от руки лучшего друга. Фортуна, похоже, здесь изрядно повеселилась.»
Однако неприятные открытия на этом не закончились. Самое главное коварная богиня припасла напоследок.
На гребнях соседних барханов застыли в предвкушении удачной охоты многочисленные черные силуэты — песчаные волки, штук двадцать, не меньше. Похоже, вся стая. Никуда они, оказывается, не делись, и дневная жара им, судя по всему, не помеха.
«А вот и вожак, самый крупный и самый злобный. Явно выбирает удобный момент для прыжка. Так что всей жизни у меня осталось каких-то пару минут. Пусть даже не жизнь в традиционном понимании этого слова, а всего лишь ее видимость, но расставаться с ней пока что не входит в мои планы.
Песчаные волки… Интересно, кто их так назвал? Ничего общего с обычным земным хищником. Длинное змееподобное тело без лап, безглазая ромбовидная голова, состоящая, кажется, из одной сплошной пасти… а по бокам широкие плотные выросты, напоминающие крылья и выполняющие по сути ту же функцию. Больше всего тварь похожа на помесь гремучей змеи и морского кота… При нападении сначала рвет добычу острыми как бритва зубами, а затем присасывается к открытой ране всем брюхом и сразу же начинает переваривать… Мерзость.
А еще горгульи… Уже слетелись в предвкушении пиршества. Только зря вы затеяли это безнадежное предприятие, песчаные волки не оставляют после себя ничего съедобного. Разве что порванный в лоскуты скафандр. А у меня нет не только пистолета, но даже ножа. Скверно.»
Вожак стаи, очевидно, счел момент благоприятным для атаки. Змееподобное черное тело внезапно сжалось в тугой комок, а затем, резко распрямившись, взметнулось вверх с гребня ближнего бархана, расправило в стороны капюшон-крылья, в планирующем полете преодолело разделявшие нас несколько десятков метров и всей тяжестью обрушилось на многострадальный левый бок. Стиснув зубы от невыносимой боли, я изо всех сил ткнул кулаком прямо в распахнувшуюся невероятно широко зубастую пасть. Судя по всему, удар получился болезненный, потому что тварь вдруг противно зашипела и сползла по моему бедру вниз, туда, где я наверняка не смог бы до нее дотянуться. После чего начала остервенело вгрызаться в ткань скафандра в районе коленного сустава.
«Вот же скотина! — злобно подумал я. — Знает, что там мне ее не достать. Адская боль от ножевых ран не оставляет возможности даже сесть, не то что вступать в схватку. Но имей в виду, без борьбы я все равно не сдамся, даже не надейся! И мы еще посмотрим, кто кого!»
Песчаный волк быстро расправился со скафандром и, не медля ни секунды, запустил зубы в мою ногу. Острая боль в разорванных сухожилиях звоном отдалась в больной голове.
«Ах, ты так! Ну тогда не обижайся!»
Собрав последние силы, я свободной ногой ударил проклятую тварь прямо в голову, лелея в душе надежду сбросить ее, наконец, с моего тела.
Черный извивающийся клубок отбросило в сторону, он закувыркался в безнадежной попытке закрепиться на неожиданно пришедшем в движение сыпучем склоне и покатился вниз, вниз… к самому подножию, туда, где возвышался довольно крупный зеленый конус с алой бахромой по краям.
Я смотрел ему вслед слезящимися глазами и не верил в свою удачу.
Из толщи песка вдруг взметнулись высоко вверх бледные липкие нити, мгновенно пали на беспомощно барахтающееся черное тело и одним рывком утянули его вниз. Короткий, оборвавшийся на высокой ноте не то вопль, не то визг, — и мгновенно наступившая тишина, лишь легкий ветерок по-прежнему шуршит, перенося с места на место мириады песчинок.
«Так тебе и надо! — злобно подумал я. — Чтобы другим неповадно было!»
Стая на гребнях барханов сначала застыла в полной неподвижности, явно пребывая в растерянности после гибели вожака, а затем мгновенно исчезла из виду.
«Какое-то время у меня теперь есть. Песчаные волки предпримут новую попытку не раньше, чем определятся с кандидатурой на роль нового предводителя. А если претендентов окажется несколько, то без драки никак не обойтись. Хорошо бы. Съедят меня в любом случае, но до этого трагического момента я должен узнать имя.»
С невероятным трудом перекатившись на здоровый бок, вовсю загребая песок руками и помогая здоровой ногой, я упорно пополз вверх по склону в надежде если не догнать, то хотя бы увидеть своего убийцу. Едкий пот заливал глаза, я почти ничего не видел от боли, но твердая уверенность в том, что безумная затея не полностью безнадежна, несомненно придавала мне сил.
«Все равно доползу, — упрямо думал я, в очередной раз отталкиваясь натруженной ногой от сыпучего склона. — Мне бы только до гребня… взглянуть… Ты, наверное, решил, что поступил весьма предусмотрительно, бросив меня умирать здесь, в песках. Мол, не волки, так горгульи… не горгульи, так паутинники… и концы в воду. Не учел лишь одного… — невинные жертвы иногда восстают из мертвых, чтобы покарать своих убийц. Но ты не беспокойся, карать я не намерен… мне нужно только имя.»
И капризная фортуна, видимо, решила сжалиться надо мной, потому что в какой-то момент я вдруг понял, что достиг намеченной цели. Стряхнув с ресниц капли пота, я поднял голову и посмотрел поверх гребня прямо вперед, туда, где все еще виднелась цепочка полузанесенных ветром следов.
Довольно далеко в жарком мареве я вдруг разглядел крошечную фигурку в скафандре. Она упрямо пыталась взобраться на очередной осыпающийся под ногами склон, одной рукой вцепившись в запасные баллоны с воздухом. Мои баллоны.
В голове словно лопнула бомба. Несмотря на то что бывший напарник оказался ко мне спиной и к тому же на весьма приличном расстоянии, я сразу же понял, кто это.
Бедная голова. А еще тупая и ноющая боль в левом боку, которая, стоит лишь немного пошевелиться, моментально становится невыносимо острой. Что за напасть?.. Неужели путешествие измотало меня до печеночных колик? Хм… как-то не слишком верится… десантник я или кто? Вот же черт, как болит! Ладно, терпеть можно, а там разберемся…
Воспоминания как отрезало, и непонятно, то ли одолевшая разум частичная амнезия — последствия таинственной катастрофы, то ли реакция на общий перегрев организма. Впрочем, насколько я понимаю, выпадения памяти все-таки не происходят от банального термического воздействия, пусть довольно мощного, но, к счастью, все еще не запредельного. Хотя, конечно, вообразить себе можно все что угодно…
Откуда-то с самого дна постигшего меня таинственного недуга мало-помалу начинают всплывать новые эпизоды на редкость изнуряющего маршброска через пустыню. Вот, вот, опять!.. Маячит перед глазами на удивление нечеткая, непрерывно деформирующаяся темная фигура в скафандре… Похоже, я и в самом деле здесь не один… Ну точно! Был же у меня напарник, был! Вот только совершенно непонятно, куда он так неожиданно запропастился. Песчаные волки съели… или, не дай бог, попался в липкие сети паутинника? Не-ет, что я, в самом-то деле… никогда не поверю, что подобную трагедию возможно вот так запросто забыть. И потом, я же вооружен, а значит, наверняка не позволил бы никого съесть. Думаю, здесь что-то другое…«
Рука сама собой потянулась к поясу в непроизвольной попытке нащупать кобуру лазерного пистолета.
Все-таки что ни говори, а наличие оружия придает уверенности, особенно в окружении рыщущей по барханам хищной своры. Правда, в случае, если волки кинутся все разом, толку от него будет не слишком много. Тут никакое оружие не спасет. Надежда только на то, что обычно они ведут себя несколько по-другому: сначала добычу пробует на зуб вожак, и только потом к пиршеству присоединяются остальные. А против вожака лазерный пистолет — самое то…
Обнаружив, наконец, кобуру на своем законном месте, я почти сразу же сделал весьма неприятное открытие: оказалось, что пистолет бесследно исчез. Надо сказать, чувства я при этом испытал самые что ни на есть противные, словно внутри меня сначала что-то сжалось в тугую вибрирующую нить, а затем резко оборвалось.
Не хватало только застрять в пустыне без каких бы то ни было средств самозащиты. Здесь такие не выживают.
«А нож?! Как я мог забыть? Ведь у меня же должен быть нож… А, черт! Ножа почему-то тоже нет, и это уже совсем не смешно. Похоже, на сей раз судьба меня все-таки приговорила… но это мы еще посмотрим.
Главное сейчас — успокоиться и взвесить все шансы на трезвую голову… Сначала оружие… Потерял? Или…»
Я даже зажмурился в напрасной попытке вызвать из небытия утраченные воспоминания.
«Кажется, в кого-то стрелял… или все-таки нет? Черт, черт! Как же надоели эти воистину садистские выверты собственной памяти! То ли было, то ли в который уже раз мне подсовывают очередные дурацкие шуточки, порожденные не к месту разбушевавшейся фантазией… Вот и гадай теперь, бред или реальность.
А если действительно стрелял, то в кого?.. Не в напарника же… Хотя… Нет, не может такого быть. Скорее уж в паутинника или в песчаного волка… а может, вообще в какую-нибудь слишком увлекшуюся охотой горгулью. Да, наверное, так и есть…
В таком случае, где же все-таки напарник?»
Я снова открыл слезящиеся и заливаемые едким потом глаза, а затем сделал попытку повернуться, чтобы взглянуть на пройденный путь. Вдруг следы на песке помогут решить хотя бы малую часть загадок?
Однако попытка не удалась. Режущая боль в левом боку заставила едва ли не согнуться пополам, изо всех сил прижимая к больному месту руку в толстой перчатке.
«Что еще за сюрпризы?! Боже, как больно…»
Боясь сделать лишнее движение, я поднес ладонь к шлему. Перчатка оказалась сильно испачкана чем-то темным.
«Кровь? Да нет, бред какой-то… я же в скафандре. Или кровь не моя?..»
Закрепленное на предплечье зеркало не оставило места для сомнений: густо измазанный красным левый бок скафандра оказался порван буквально в клочья, а значит, кровь на нем, скорее всего, моя собственная. Чья же еще?
Новое неприятное открытие заставило мысли лихорадочно метаться в поисках более-менее разумного объяснения, которого в реальности быть не могло.
«Откуда такие ранения?! Бред, бред и еще раз бред!.. Песчаные волки? Вряд ли… очень на них непохоже, эти мерзкие твари наверняка не ограничились бы одним укусом, а разорвали бы на куски весь скафандр. Паутинники?.. Вообще невероятно. Те просто замотали бы меня в липкий кокон и утащили переваривать в толщу песков. Тоже отпадает… Ну, и кто у нас остается? Горгульи? Совершенно непохоже. Эти стервятники всегда норовят ударить откуда-то сверху. Я еще мог бы понять, если бы поврежденным оказалось плечо или верхняя часть рукава… но бок? Никогда такого за ними не наблюдалось. Да и характер повреждений совсем не тот. А больше вроде бы и некому, остальная мелочь хоть и хищная до невозможности, но причинить вред человеку в скафандре все-таки неспособна…
Итого, что же у нас в сухом остатке?
Нож…»
Я снова взглянул в зеркало. Левый бок скафандра выглядел так, словно совсем недавно кто-то совершенно безжалостно искромсал его обычным десантным ножом. Тем самым, который теперь так некстати пропал.
«Но не сам же я нанес такие раны?! Возможно, я действительно немного не в себе из-за одуряющего действия жары, буквально сводящей с ума… да и память то и дело подводит. Но тем не менее есть внутри абсолютная уверенность в том, что до состояния, когда хочется крушить и убивать, мне еще далеко. И потом, я же наверняка не самоубийца, в этом у меня точно никаких сомнений. Тогда кто? Кому здесь, в пустыне, встала поперек горла моя жизнь?»
Я упорно гнал и гнал прочь пугающую мысль о ноже и исчезнувшем неведомо куда напарнике. Несмотря на то что пробудившаяся в очередной раз память упорно принялась подсовывать картины безобразной драки посреди бескрайнего поля паутинников. Сцепившиеся в смертельной схватке катающиеся по песку фигуры в скафандрах, и несколько взмахов ярко блеснувшего в ослепительном солнечном свете лезвия…
Мучительно заныли стиснутые с невероятной силой зубы.
«За что? Что я ему такого сделал? И как вообще мой самый близкий друг мог решиться на столь ужасное преступление? Не верю… не хочу верить…»
Ответ всплыл практически мгновенно.
«Воздух. Вернее, его отсутствие. Баллоны в заплечных ранцах вот-вот готовы показать дно, а до заветной спасительной цели еще так далеко. И там, где двоим ни за что не выжить, для кого-то одного оставшегося запаса вполне может хватить.
Да, воистину неприятное открытие… Предательство друга, которому всецело доверял… предательство, которое можно понять, но не простить. Наверное, я попросту оказался не способен убить напарника ради собственного выживания. Что ж… в таком случае остается лишь утешать себя мыслью о собственном благородстве. Хотя, очень может быть, что я слишком хорошего о себе мнения и дело тут даже не в каких-то этических нормах. Не убий… старая добрая заповедь, о которой слишком многие в нашем циничном мире почему-то упорно стараются не вспоминать. Вполне вероятно, в схватке за воздух мне просто не повезло.
Стоп.
А почему я вообще до сих пор жив? Глубокие раны, смертельные, насколько я могу судить… разорванный в клочья левый бок… и ядовитая метановая атмосфера внутри скафандра. Всего перечисленного вполне достаточно для того, чтобы благополучно отдать богу душу. Но, как ни странно, я все еще жив… и вроде бы дышу… или все-таки нет? А может быть, я вообще давно мертв?.. Что за чушь? Это надо же, какие бредовые идеи родятся в моей бедной больной голове. Ну как, спрашивается, я могу быть мертв, если все еще мыслю? А следовательно, существую…»
Я задержал дыхание, отсчитывая про себя сначала секунды… затем минуты. Никакого дискомфорта, за исключением изнуряющей жары.
«Что ж, убедительно. Эксперимент показал, что дышать вовсе даже не обязательно. Хм… такого со мной, пожалуй, еще не бывало. Признаться, очень необычное состояние — ощущать себя одновременно живым и… не очень. С одной стороны, полная ясность ума и рассудка… Ну хорошо, допустим, не полная, но вполне достаточная… опять же усталость, жара, боль… короче, обычные человеческие чувства. А с другой — метан в скафандре, который я могу вдыхать совершенно без каких бы то ни было для себя последствий. А могу не вдыхать…»
Ткнув пальцем в пульт управления скафандром на левом рукаве, я вывел на внутреннюю поверхность шлема показания манометра. Высветившаяся надпись не стала откровением, подтвердив самые мрачные предположения:
«Информация отсутствует. Оборудование не установлено.»
«Все правильно, так и есть. Можно подумать, ты ожидал чего-то другого. Что ж, картина вырисовывается на редкость неприглядная, однако кристально ясная. Таинственный напарник снял с мертвого тела баллоны с воздухом и благополучно скрылся в неизвестном направлении. А я, как ни прискорбно это осознавать, несомненно и окончательно мертв, сколь бы ни было странно и дико думать о себе как о покойнике. Однако против фактов не попрешь, даже если очень хочется: нормальные живые люди дышать метаном пока еще не научились. И этим все сказано.
Но кто же он, рассчетливый и хладнокровный убийца? Михаил? Наташа? Мария? А может быть, Роман?.. Вот же черт! Ничего не помню. Но кто-то из этой четверки определенно, больше некому.»
Жара стала абсолютно невыносимой. Горячий пот заливал глаза, отчего поле зрения постоянно пребывало в крайне мутном и расплывчатом состоянии. Словно смотришь сквозь толстое рифленое стекло, когда предметы и фигуры скорее угадываются, чем распознаются.
«Смахнуть бы… да прозрачное забрало шлема никак не позволяет. А может, взять и распахнуть его настежь… мертвому уже вряд ли что может повредить, тем более атмосферный метан, которым я то ли дышу, то ли нет…»
Рука словно сама собой потянулась к шлему, но остатки благоразумия все-таки взяли верх, остановив движение на полпути. Черт его знает, что из этого может выйти… а заканчивать существование, не прояснив ситуацию до конца, отчего-то не очень хотелось.
«Не-ет, ни о какой мести, конечно, даже речи нет. Не хочу я мстить… не нужно мне это. Пусть преступление останется на совести безжалостного убийцы, если она у него, конечно, есть. Все, что мне нужно, — его имя. И еще… снова встретиться с ним лицом к лицу и просто заглянуть в глаза.»
Я часто-часто заморгал, отчего взгляд мало-помалу прояснился, и неожиданно для себя вдруг разглядел на песке цепочку следов, уходящую вверх по склону. Не то чтобы я не видел ее раньше, но осознал увиденное почему-то только сейчас. Следы могли принадлежать лишь одному человеку — моему напарнику. Тому самому, что искромсал ножом мое несчастное тело, после чего бросил умирать в раскаленных песках.
«Что ж, воистину роскошный подарок судьбы. Осталось распорядиться им самым разумным образом.»
Неутихающий ни на секунду жаркий ветерок непрерывно гнал по склону легкую поземку, отчего проложенная таинственным убийцей тропа уже потеряла четкость, а местами практически исчезла. Поэтому, если я все еще хотел получить ответы на мучившие меня вопросы, с этим явно следовало поторопиться.
Преодолевая чудовищную боль в израненном теле, я выдернул ногу из песка и сделал маленький шаг вперед. А за ним еще один… и еще… После чего сознание внезапно затуманилось, мир закружился вокруг все быстрей и быстрей, и я рухнул лицом в песок, заорав во всю мощь наполненных раскаленным метаном легких.
Правда, следует признать, — настоящего крика не получилось. Так… всего лишь невнятные стоны и хрипы в пересохшем горле.
«Вот же черт! — думал я, глотая ядовитый обжигающий газ широко раскрытым ртом. — Ходок из меня явно никакой. Такими темпами мне его ни за что не догнать… тем более совершенно неизвестно, когда же именно он отправился в путь. Не думаю, что очень давно, но все же… К тому же, надо полагать, у него ничего не болит… в отличие от меня.»
Я пошевелился, изо всех сил стараясь не обращать внимания на острые болевые прострелы в левом боку, и, сделав над собой воистину героическое усилие, перевернулся на спину. Яростное солнце немедленно ударило по глазам, однако светофильтры, хоть и с задержкой, сработали штатно, умерив ослепительное сияние до относительно приемлемого.
Когда разноцветные круги перед глазами окончательно рассеялись, передо мной открылась картина, которую я предпочел бы никогда не видеть.
Оказалось, что лежу я на склоне гигантской дюны, примерно в четверти расстояния до ее вершины, а подо мной, насколько хватало взгляда, простиралось гигантское песчаное поле, сплошь заросшее паутинниками. Высокие зеленого цвета конусы с алой бахромой по краям заполонили всю пустыню, раскинув вокруг себя слегка припорошенную песком сплошную ловчую сеть из крайне прочных липких нитей. Одно неверное движение, и они тут же замотают неосторожно приблизившуюся добычу в плотный кокон и моментально утянут ее в толщу песков… Даже не верилось, что нам с напарником все же удалось пересечь смертельные заросли, не отправившись на обед к этим на редкость хищным тварям. Тем не менее многочисленные следы неопровержимо свидетельствовали о том, что казавшееся абсолютно невозможным предприятие в конце концов увенчалось полным успехом.
«Какая все-таки ирония судьбы, — думал я, ошеломленно разглядывая жуткий пейзаж. — Избегнуть неминуемой гибели только для того, чтобы пасть от руки лучшего друга. Фортуна, похоже, здесь изрядно повеселилась.»
Однако неприятные открытия на этом не закончились. Самое главное коварная богиня припасла напоследок.
На гребнях соседних барханов застыли в предвкушении удачной охоты многочисленные черные силуэты — песчаные волки, штук двадцать, не меньше. Похоже, вся стая. Никуда они, оказывается, не делись, и дневная жара им, судя по всему, не помеха.
«А вот и вожак, самый крупный и самый злобный. Явно выбирает удобный момент для прыжка. Так что всей жизни у меня осталось каких-то пару минут. Пусть даже не жизнь в традиционном понимании этого слова, а всего лишь ее видимость, но расставаться с ней пока что не входит в мои планы.
Песчаные волки… Интересно, кто их так назвал? Ничего общего с обычным земным хищником. Длинное змееподобное тело без лап, безглазая ромбовидная голова, состоящая, кажется, из одной сплошной пасти… а по бокам широкие плотные выросты, напоминающие крылья и выполняющие по сути ту же функцию. Больше всего тварь похожа на помесь гремучей змеи и морского кота… При нападении сначала рвет добычу острыми как бритва зубами, а затем присасывается к открытой ране всем брюхом и сразу же начинает переваривать… Мерзость.
А еще горгульи… Уже слетелись в предвкушении пиршества. Только зря вы затеяли это безнадежное предприятие, песчаные волки не оставляют после себя ничего съедобного. Разве что порванный в лоскуты скафандр. А у меня нет не только пистолета, но даже ножа. Скверно.»
Вожак стаи, очевидно, счел момент благоприятным для атаки. Змееподобное черное тело внезапно сжалось в тугой комок, а затем, резко распрямившись, взметнулось вверх с гребня ближнего бархана, расправило в стороны капюшон-крылья, в планирующем полете преодолело разделявшие нас несколько десятков метров и всей тяжестью обрушилось на многострадальный левый бок. Стиснув зубы от невыносимой боли, я изо всех сил ткнул кулаком прямо в распахнувшуюся невероятно широко зубастую пасть. Судя по всему, удар получился болезненный, потому что тварь вдруг противно зашипела и сползла по моему бедру вниз, туда, где я наверняка не смог бы до нее дотянуться. После чего начала остервенело вгрызаться в ткань скафандра в районе коленного сустава.
«Вот же скотина! — злобно подумал я. — Знает, что там мне ее не достать. Адская боль от ножевых ран не оставляет возможности даже сесть, не то что вступать в схватку. Но имей в виду, без борьбы я все равно не сдамся, даже не надейся! И мы еще посмотрим, кто кого!»
Песчаный волк быстро расправился со скафандром и, не медля ни секунды, запустил зубы в мою ногу. Острая боль в разорванных сухожилиях звоном отдалась в больной голове.
«Ах, ты так! Ну тогда не обижайся!»
Собрав последние силы, я свободной ногой ударил проклятую тварь прямо в голову, лелея в душе надежду сбросить ее, наконец, с моего тела.
Черный извивающийся клубок отбросило в сторону, он закувыркался в безнадежной попытке закрепиться на неожиданно пришедшем в движение сыпучем склоне и покатился вниз, вниз… к самому подножию, туда, где возвышался довольно крупный зеленый конус с алой бахромой по краям.
Я смотрел ему вслед слезящимися глазами и не верил в свою удачу.
Из толщи песка вдруг взметнулись высоко вверх бледные липкие нити, мгновенно пали на беспомощно барахтающееся черное тело и одним рывком утянули его вниз. Короткий, оборвавшийся на высокой ноте не то вопль, не то визг, — и мгновенно наступившая тишина, лишь легкий ветерок по-прежнему шуршит, перенося с места на место мириады песчинок.
«Так тебе и надо! — злобно подумал я. — Чтобы другим неповадно было!»
Стая на гребнях барханов сначала застыла в полной неподвижности, явно пребывая в растерянности после гибели вожака, а затем мгновенно исчезла из виду.
«Какое-то время у меня теперь есть. Песчаные волки предпримут новую попытку не раньше, чем определятся с кандидатурой на роль нового предводителя. А если претендентов окажется несколько, то без драки никак не обойтись. Хорошо бы. Съедят меня в любом случае, но до этого трагического момента я должен узнать имя.»
С невероятным трудом перекатившись на здоровый бок, вовсю загребая песок руками и помогая здоровой ногой, я упорно пополз вверх по склону в надежде если не догнать, то хотя бы увидеть своего убийцу. Едкий пот заливал глаза, я почти ничего не видел от боли, но твердая уверенность в том, что безумная затея не полностью безнадежна, несомненно придавала мне сил.
«Все равно доползу, — упрямо думал я, в очередной раз отталкиваясь натруженной ногой от сыпучего склона. — Мне бы только до гребня… взглянуть… Ты, наверное, решил, что поступил весьма предусмотрительно, бросив меня умирать здесь, в песках. Мол, не волки, так горгульи… не горгульи, так паутинники… и концы в воду. Не учел лишь одного… — невинные жертвы иногда восстают из мертвых, чтобы покарать своих убийц. Но ты не беспокойся, карать я не намерен… мне нужно только имя.»
И капризная фортуна, видимо, решила сжалиться надо мной, потому что в какой-то момент я вдруг понял, что достиг намеченной цели. Стряхнув с ресниц капли пота, я поднял голову и посмотрел поверх гребня прямо вперед, туда, где все еще виднелась цепочка полузанесенных ветром следов.
Довольно далеко в жарком мареве я вдруг разглядел крошечную фигурку в скафандре. Она упрямо пыталась взобраться на очередной осыпающийся под ногами склон, одной рукой вцепившись в запасные баллоны с воздухом. Мои баллоны.
В голове словно лопнула бомба. Несмотря на то что бывший напарник оказался ко мне спиной и к тому же на весьма приличном расстоянии, я сразу же понял, кто это.