Багет в багровых тонах

Я улыбнулась в ответ:

– Как дела, мистер Горски?

– Все хорошо, спасибо.

Он вышел из-за шкафа, поправляя круглые очки.

– Чем могу быть полезен?

– Да я так, зашла просто посмотреть.

Мужчина кивнул, и тут зазвонил телефон.

– Если что – обращайся, – сказал он.

Я пообещала, что непременно позову его, если возникнет необходимость, и он поспешил подойти к телефону.

Я медленно прошлась туда-сюда между полками, разглядывая выставленные антикварные вещицы. И хотя я бывала здесь и раньше, каждый раз находилось что-то новенькое. Оказавшись в конце второго ряда полок, я остановилась, чтобы получше рассмотреть несколько ламп без абажуров, расположившихся под самым потолком. Как-то раз, разбирая одну из комнат в унаследованном мною от Джимми викторианском доме, я наткнулась на великолепный плафон. Дальнейшие поиски, однако, успехом не увенчались: саму лампу я так и не нашла.

Я осторожно сняла одну из ламп с полки и рассмотрела ее поближе. Затем взглянула на бирку с ценой. Оказалось, что мистер Горски просил за эту лампу совсем немного, и мне показалось, что она бы прекрасно подошла к моему плафону. Судя по всему, и лампа, и плафон относились примерно к одной и той же эпохе, и темная бронза прекрасно подойдет к стеклянному плафону.

Я купила лампу, вышла из магазина и, покинув Мейн-стрит, оказалась на Уайлдвуд-роуд, которая, повторяя линию побережья, вела на окраину нашего городка.

Когда я добралась до дома, мне ужасно хотелось сделать глоток чего-нибудь холодного, а еще искупаться в океане. Огромные ели, растущие по краю дороги, прятали меня в своей тени, но вскоре, выйдя на гравийную дорожку, ведущую к бело-голубому дому, я вновь оказалась на солнце.

На миг забыв обо всех неудобствах, вызванных погодой, я улыбнулась, глядя на свое жилище. И башенка, и резные наличники, крылечки – у главного и у заднего входа – во всем чувствовался характер. До сих пор я все еще не могла поверить, что этот дом – мой, и уже в который раз я мысленно поблагодарила Джимми за такое наследство.

На окне восседал рыжий кот Оладушек. Улыбка моя стала еще шире. Оладушек – отличный парень, и жить с ним под одной крышей – одно удовольствие.

Я почти добралась до крыльца, как вдруг заметила орлана, низко парившего над океаном. Оставив сумку и лампу на крыльце, я направилась к пляжу, выход к которому был с той стороны дома, – хотелось получше рассмотреть эту великолепную птицу. Я забралась на бревно и, прикрыв глаза рукой, чтобы не слепило солнце, наблюдала за орланом, который кружил над поверхностью воды, а затем направился вглубь полуострова.

Когда это удивительное создание скрылось за елями, я заметила знакомую фигуру, идущую по пляжу.

– Патриша! – позвала я.

Темноволосая женщина остановилась и повернулась в мою сторону. Увидев меня, она улыбнулась, помахала и направилась ко мне. Я спрыгнула с выгоревшего под солнцем бревна и пошла ей навстречу.

– Привет, Марли, – поздоровалась Патриша. – Ты с работы?

– Да, – ответила я. – Собираюсь искупаться, – я поглядела на океан, ярко блестевший на солнце.

– Жарко сегодня, да? Но все же хорошо.

Я согласилась с Патришей, а затем спросила:

– Вы не будете продавать свои деревянные поделки на ярмарке в выходные? Было бы здорово увидеть там ваши работы.

Патриша – мама Сиенны – увлекалась резьбой по дереву: у нее выходили замечательные фигурки животных. Я видела парочку на полках в ее гостинице, которая располагалась через три дома от моего.

– Буду, – ответила Патриша. – Но тебе я свои поделки могу и так показать, когда захочешь.

– Я собираюсь заглянуть на ярмарку, так что увидимся там. Если вдруг не получится, то ловлю на слове – обязательно зайду посмотреть.

Мы перекинулись еще парой фраз, но затем, когда стало ясно, что и в джинсах и футболке я вот-вот расплавлюсь от жары, мы распрощались. Я собрала свои кудрявые волосы в пучок и направилась к главному входу. Добравшись до ступенек, ведущих на крыльцо, на секунду остановилась, не веря своим глазам.

Моя сумка лежала на месте, а вот лампа, которую я оставила рядом, пропала. Я резко развернулась и оглядела участок: за елями заметила едва уловимое движение. Не раздумывая, я бегом бросилась к деревьям.

Нырнув под ветки, я стала пробираться к дороге – да так, что кеды взрывали землю, усыпанную сухими иголками. Выбравшись на проезжую часть, я внезапно остановилась: стоявшая на обочине коричневая машина с характерным звуком колес резко сорвалась с места и уехала.

Было все так же жарко, и я тяжело дышала. И к тому же случившееся меня страшно разозлило. Я смотрела вслед машине, скрывшейся за ближайшим поворотом к городу.

Без сомнений, тот, кто сидел за рулем, и утащил мою лампу. И судя по тому, что я успела разглядеть, это была Ида Уинклер.





Глава 3




Доложив о произошедшем шерифу, я бросилась в спальню, где наконец переоделась в шорты и майку, а затем заколола свои темные волосы заколкой. Сразу же стало гораздо прохладней, но при мысли об Иде Уинклер и о том, что она учинила, меня вновь бросало в жар.


В спальню пришел Оладушек и потерся о мои голые ноги. Он мурлыкал и урчал. Я взяла кота на руки, и гнев мой стал понемногу сходить на нет. Оладушек замурчал еще сильнее и начал тереться мордочкой о мой подбородок:

– Я тоже рада тебя видеть, – сказала ему.

Я спрятала лицо в его шерсти, прислушиваясь к мурлыканью, а затем опустила его на пол.

– Спасибо тебе, приятель. Я почти успокоилась.

Оладушек поглядел на меня снизу вверх, а затем удалился из комнаты. Я пошла за ним следом, а когда спустилась на первый этаж, к дому подъехала полицейская машина. С помощником шерифа Кайлом Рутовски мы встретились на крыльце, где я и рассказала ему, что произошло.

– Уверена, это Ида Уинклер, – добавила я, закончив свой рассказ на том, что вор поспешно скрылся на машине. – И в «Флип Сайде» тоже наверняка она постаралась.

– Те надписи на окнах? – уточнил Рутовски.

Я кивнула:

– И еще телефонные звонки, сегодня утром в закусочную постоянно звонили. Я узнала, с какого номера нам названивали, и это ее номер.

– Насколько я понимаю, доказательств, что миссис Уинклер как-то связана с этими эпизодами, нет.

– С тем, что произошло в закусочной, – нет. Но я уверена, что сейчас за рулем той машины сидела именно она.

– Вы не запомнили номер машины?

С большим удовольствием я по памяти продиктовала нужные цифры и буквы. Наконец у меня были хоть какие-то реальные доказательства против Иды. И если полиция установит, что машина принадлежит Иде, то, учитывая, что именно ее я видела в водительском кресле, получится, что она была рядом с местом преступления. И хотя арестовать ее не выйдет, может, шерифу удастся на нее как-то повлиять. Правда, есть вероятность, что и это не поможет, но я верила в лучшее.

Рутовски пообещал все выяснить и уехал.

Я же опустилась на ступеньки и призадумалась. Если полиция не арестует Иду или хотя бы не припугнет, то даже не знаю, что буду делать. Краска на окнах, звонки, мелкие кражи – как-то чересчур. Вряд ли ей удастся свести работу «Флип Сайда» на нет, но настроение из-за нее у меня точно портится. Плохо, конечно, что я так легко ей поддаюсь. Кажется, гнев начинал возвращаться.

Я все сидела на ступеньках, когда к дому подъехал серебристый пикап. Водитель начал парковаться, и я поднялась на ноги, забыв про раздражение и начав широко улыбаться. Из машины выбрался мой молодой человек – Бретт Коллинз, и я поспешила ему навстречу. Не сказав ни слова, я поднялась на цыпочки и поцеловала его. Как только наши губы встретились, я сразу же обо всем забыла. Он притянул меня поближе, и я крепко его обняла. Через пару секунд мы разомкнули объятия, и я поняла, что напряжение, сковывавшее мои мышцы, прошло, а улыбаться я стала еще шире.

– Ого, – сказал Бретт, усмехнувшись. – Вот это приветствие так приветствие.

Я убрала с его лба выбившийся светлый локон и посмотрела в его глаза – ясные и голубые, как летнее небо над нашими головами.

– Рада тебя видеть.

– Я тоже.

Я отметила, что Бретт был за рулем своего пикапа, а не грузовика, на котором он ездил, когда работал.

– С делами на сегодня все? – догадалась я.

– Ага, – ответил Бретт. Руки его лежали у меня на талии. – Я думал, может, проведем вечер вместе.

– Отличная идея.

Хотя прошла уже пара недель, как я вернулась в Уайлдвуд-Ков, мы с Бреттом оказались так заняты каждый своей работой, что времени друг на друга у нас почти не оставалось. Мы старались бывать чаще вместе, но все равно – мне его не хватало.

– Как прошел день? – спросил он.

– Не спрашивай.

– Что-то случилось?

Я кратко рассказала, что произошло в закусочной, потом про кражу.

Между бровями Бретта появилась морщинка.

– Ида слишком далеко зашла.

– Именно. Я обо всем сообщила в полицию. Надеюсь, скоро все наладится, – я посмотрела Бретту в глаза и не смогла не улыбнуться. – Но давай пока забудем про Иду Уинклер.

Только что появившаяся морщинка стала менее заметной, а сам Бретт усмехнулся:

– Прекрасный план.

– У тебя с собой плавки?

– С собой.

– Отлично, – сказала я, чувствуя себя радостней, чем за весь день. – Потому что я умираю – хочу искупаться в океане.

Не прошло и десяти минут, как мы, переодевшись для пляжа и намазавшись защитным кремом, раскладывали наши вещи возле воды. И хотя основная масса людей ходила на пляж, который располагался ближе к городу, здесь, возле бухты, тоже были отдыхающие. Нам с Бреттом удалось найти тихое местечко. Мы бросили полотенца на бревно и пошли прямиком к океану.