Аутодафе
Часть 23 из 33 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Из-под копыт поднималась дорожная пыль, к ней добавлялось все то, что вздымали в воздух ноги пешеходов, кареты, телеги, дилижансы, всадники и стада коров, которым, как назло, именно сейчас зачем-то потребовалось выбраться на тракт. Завеса висела чуть ли не до неба, и приходилось дышать лишь через платок, повязанный на лицо.
На ночевку мы остановились в трактире «Синий взгляд смерти». Хозяин дал нам комнату, сказав мне:
— Дикий у тебя коняга. Едва моему конюху череп не проломил. Самому тебе придется за ним смотреть.
— Хорошо, — кивнул я. — И вот что, любезный. Я смотрю, люди тут разные… Некоторым захочется посмотреть на лошадку поближе. Ты уж скажи им, что ни к чему рисковать своей шеей.
— Никто не станет трогать лошадь стража, господин, — ответил тот. — Во всяком случае, не в моем заведении. Один из ваших двенадцать лет назад избавил меня от гадины, что тут поселилась, и денег не взял. Так что не беспокойтесь. Ни зверя, ни мальчишку никто из моих не обидит. Я лично прослежу. Если сунутся, больше не получат пива. Поверьте, для них это пострашнее какой-то смерти.
Я проснулся с первыми петухами, спустился вниз, растолкав заспанную служанку, попросил завтрак, затем проверил коней. Вьюн сразу же потянулся ко мне, довольно вздохнул, по-дружески боднул головой.
Когда я вернулся, Альберт уже наворачивал еду.
— Сегодня к вечеру будем в Ольверге, — с оптимизмом сказал он мне.
— Буду на это надеяться…
Как и прошлый, этот день оказался жарким. По тракту мы путешествовали практически в одиночку, начались пустынные места. Здесь дул горячий ветер, гонявший песок туда-сюда и ничуть не облегчавший наш путь.
Когда появились шпили Ольверга, мы вздохнули с облегчением — долгое и нудное путешествие, оказавшееся совершенно бесполезным, закончилось. Карл ждал нас в основном зале в обнимку с кружкой молока, которое он жаловал гораздо меньше хорошего белого вина и пил через силу, заставляя себя.
Страж выглядел хмурым.
— Наконец-то, — вместо приветствия сказал он нам.
— Тяжелое утро? — спросил я.
— Скорее ночь. В лиге отсюда на хуторе оказался проказник. Пока прикончил его, он трижды окатил меня помоями и едва не уронил на голову овцу. А как у вас? Нашли что-нибудь?
— Нет.
Карл пробормотал ругательство, повел широкими плечами:
— Если я попрошу Мириам перевести меня куда-нибудь в Чергий, на войну, поближе к Иосифу, она будет сильно возражать?
— Она прибьет тебя гвоздями к подолу своего платья, — тем же тоном ответил я ему. — А когда все закончится, отправит куда-нибудь в Ньюгорт, ловить темные души среди вересковых пустошей. Так что лучше оставайся с нами и наслаждайся долгими конными прогулками.
— По такой-то жаре и пыли? Ха!
— …Расскажите что-нибудь о своих путешествиях, — попросил Альберт ближе к вечеру, когда мы разложили на столе карты.
Мы с Карлом переглянулись, и он пожал плечами:
— Почему бы и нет.
До часа ночи мы вспоминали ранние годы в школе, практику на старых кладбищах Кельбурга. Я поведал историю о том, как Львенок и Ганс разозлили магистров, случайно спалив речь, подготовленную в честь выпуска курса, и о годах практики, а затем о тех дорогах, горах, реках, полях и лесах, которые мне пришлось пересечь. Карл рассказал, как ему довелось бежать от легконогой егерской кавалерии по полям лаванды, и он трижды пытался пройти в буран через перевал Одноногого, сражаясь в полном мраке с озверевшими темными. Напоследок я вспомнил, как черт едва не утащил Кристу в омут, и нам с Иосифом пришлось устроить с ним драку в той безымянной речушке, притоке Грейна, возле монастыря прокаженных, где погиб Натан-Хворостинка, самый веселый страж из всех, кого мы только знали.
Альберт слушал, открыв рот, а затем уснул, совершенно счастливый оттого, что двое стражей видели столько всего интересного.
— Он явно считает, что его ждут такие же приключения, — негромко фыркнул Карл, когда ученик Мириам видел десятый сон.
— Может, и ждут. Не будем сегодня портить сказку и говорить, что многие из нас эти приключения так и не смогли пережить.
Когда впереди показалась Королевская пуща, за которой всего лишь в часе езды от нас находился Лёгстер, мы воспрянули духом. Из-за жары и удаленности от основного тракта (ехали мы преимущественно берегом моря, диким, с выгоревшей от солнца травой) путников было еще меньше, чем прежде. За последние два часа мы встретили лишь троих. Двое, завидев нас, сошли с дороги от греха подальше. Третий, оказавшийся гонцом одной из военных частей, расквартированных в провинции, даже не обратил на нас внимания. Молнией пролетел мимо, подняв в воздух целое облако светло-желтой пыли.
Въехав в пущу и вновь, как и прежде, оказавшись в темно-зеленом сумраке, мы сразу же почувствовали облегчение. Лошади тоже ощутили прохладу и пошли веселее.
Регулярный дилижанс первым заметил Карл, ехавший немного впереди нас. Большой тяжелый фургон стоял, неловко накренившись на правый бок. Вокруг него суетились восемь пассажиров, жестикулируя и разговаривая на повышенных тонах. Возница вместе с помощником в смешной, тесной, не по меркам сшитой одежде выпрягал лошадей.
Лишь трое посмотрели на нас, остальные были слишком заняты тем, что охали и ахали над тем, как они застряли в этом лесу.
— Бог в помощь, — сказал Карл. — Колесо слетело?
— Угу, — ответил возница. — Так и есть, ваша милость. Лес надо рубить, подпорки ставить, крен ровнять, а потом уж пытаться надеть.
Карл спрыгнул на землю:
— Дай я посмотрю.
Отец стража, насколько я помню, был каретником, так что сын вполне мог разобраться в приключившейся беде. Я с минуту посмотрел, как он возится, затем спешился, чтобы размять ноги, приказав Вьюну стоять на месте.
— Карл! — позвал я, направляясь к нему. — Нам надо ехать!
— Сейчас! — ответил он, наклонившись и изучая обод вместе с каким-то мелким дворянчиком. — Только посмотрю.
Один из пассажиров, монах-иеравит, попытался, как бы невзначай загородить мне дорогу к карете, но я, заподозрив неладное, оттеснил его плечом, распахнул дверцу и увидел двух господ с окровавленными рожами, которые, чавкая, догрызали останки каких-то несчастных.
— Берегись! — заорал я, хватаясь за палаш.
Ко мне бросился монах. На Альберта насели сразу четверо «путников». Дворянин, рыча, впился челюстями в плечо заоравшего Карла, и дальше я уже не смотрел. Отпрыгнул назад, подальше от скрюченных, окровавленных пальцев людоедов, угодив прямо в объятия тщедушного монаха. Я был гораздо мощнее его, так что без труда сбросил захват и прямым ударом в голову повалил противника на землю.
Знак с воем пролетел над лесом, перепугав всех лошадей, кроме Вьюна, давно привычного к таким фокусам. Конь бесновался, зло топтал передними ногами что-то окровавленное, с торчащими кусками ребер и лягался задними, не подпуская никого к себе.
Альберт, к моему удивлению, не испугался. Взялся за саблю, рубя пальцы и запястья тем, до кого мог дотянуться. Ученик Мириам развалил одному из нападавших голову, и из мертвого тела проворно выбралась темная душа. Я бросил в помощь мальчишке фигуру ослабления, воткнул кинжал в адамово яблоко помощника возницы и, чувствуя, как душа из мертвого тела перетекает в клинок, активировал знак, разорвавший находящихся в дилижансе людоедов и опрокинувший остатки кареты на еще одну тварь.
У Карла все было плохо, первым же укусом ему вырвали из плеча здоровенный кусок мяса. Окровавленный страж отступал к дереву, отмахиваясь зазубренным кинжалом и пытаясь зажать рану свободной рукой.
Возница клацнул челюстями возле моего уха, взвыл, когда я, дернув его за руку, перекинул через себя и воткнул клинок под лопатку, забирая из тела управляющую им душу.
Теперь следовало помочь Карлу.
Я врезался в спину наседавшего на него, ударил кинжалом.
— Альберт, убивай тела! — крикнул Карл. — С душами справиться легче!
Он швырнул знак мне за спину, там взвыло.
— Усиления! — крикнул ученик Мириам, соскользнув с седла и отмахиваясь от напиравшей на него толпы, которая совершенно забыла о нас.
Я кинул ему фигуру, которую он просил, повесив ее прямо перед руками мальчишки, и Альберт пропустил через нее знаки, увеличивая их мощь и громя тела, души, дорогу и дубы.
Видя, что на Альберта навалились крепко и вот-вот его попробуют на зуб, я швырнул Карлу перевязку из своей сумки, крикнув:
— Держись!
Подбежав, я успел ударом ноги сбить того, кто хотел прыгнуть мальчишке на спину. Альберт заморозил знаком развернувшегося ко мне, припечатав к дороге так, что тот не мог двигаться. Я прикончил еще одного…
И… все неожиданно кончилось. Над лесом повисла тревожная тишина, тяжело пахло кровью и дымом.
— Цел? — спросил я, дав ученику Мириам руку и помогая встать.
Он быстро кивнул, все еще не отойдя от боя. Дышал парень тяжело, его даже потряхивало от случившегося.
— Поглядывай по сторонам. Карл, ты как?
Страж не ответил. Он лежал без сознания. Ругаясь сквозь зубы, я на скорую руку перетянул его рану, наложив тугую повязку:
— Ему нужен лекарь. Лучше всего хорошая ведьма. Знаешь таких в городе?
— Да. Мириам рассказывала.
— Отвезешь его. Сейчас же.
— А вы?
— У нас остался только один конь — Вьюн. Тебя с Карлом он довезет быстрее, ты легче меня. Я доберусь, не волнуйся.
Остальные лошади разбежались, и, чтобы их поймать, уйдет уйма времени. У раненого стража его нет.
Я взял Вьюна под уздцы, подвел к мальчишке, передал поводья:
— Осторожнее с ним. Вьюн, ложись.
Конь подчинился далеко не сразу, недовольный тем, что мы втащили ему на спину окровавленного человека.
— Скачи, — сказал я Альберту. — Время дорого.
Несмотря на тяжесть, конь легко взял быстрый шаг, а я, проводив их и надеясь на лучшее, оглядел поле битвы.
Последняя из душ, заключенная в теле, примороженном к земле знаком Альберта, все еще была здесь, и у меня возникла идея. Ведь эти твари могли говорить, всего лишь несколько минут назад они общались с нами, так что я собирался любыми способами добиться информации, что они такое, откуда взялись и какого черта здесь происходит.
Судя по телам, разномастной одежде и прочему, до смерти этих людей ничего не связывало. Мастеровые, зажиточные горожане, купец, один солдат, дворянин, монах. Но смерть собрала их вместе, связала, превратила души в темные, которые управляли телами, точно кукловоды. У них оказалось достаточно хитрости и смекалки для того, чтобы забрать одежду возницы и его помощника и спрятать тела в дилижансе, сняв у того колесо, тем самым привлечь таких сердобольных господ, как троица проезжавших мимо стражей.
Над телом примороженной души пронесся ветерок, пыль на дороге встала столбом, закрутилась вихрем. Я кинулся к ней, перехватывая оружие за клинок для удобного броска, и швырнул его на бегу. Но не успел. Вихрь исчез, пыль осела, и кинжал, пролетев над дорогой без всякого сопротивления, упал в ближайших кустах.
— Проклятье!!! — заорал я на всю пущу. — Чтоб тебя черти взяли, тварь!
На ночевку мы остановились в трактире «Синий взгляд смерти». Хозяин дал нам комнату, сказав мне:
— Дикий у тебя коняга. Едва моему конюху череп не проломил. Самому тебе придется за ним смотреть.
— Хорошо, — кивнул я. — И вот что, любезный. Я смотрю, люди тут разные… Некоторым захочется посмотреть на лошадку поближе. Ты уж скажи им, что ни к чему рисковать своей шеей.
— Никто не станет трогать лошадь стража, господин, — ответил тот. — Во всяком случае, не в моем заведении. Один из ваших двенадцать лет назад избавил меня от гадины, что тут поселилась, и денег не взял. Так что не беспокойтесь. Ни зверя, ни мальчишку никто из моих не обидит. Я лично прослежу. Если сунутся, больше не получат пива. Поверьте, для них это пострашнее какой-то смерти.
Я проснулся с первыми петухами, спустился вниз, растолкав заспанную служанку, попросил завтрак, затем проверил коней. Вьюн сразу же потянулся ко мне, довольно вздохнул, по-дружески боднул головой.
Когда я вернулся, Альберт уже наворачивал еду.
— Сегодня к вечеру будем в Ольверге, — с оптимизмом сказал он мне.
— Буду на это надеяться…
Как и прошлый, этот день оказался жарким. По тракту мы путешествовали практически в одиночку, начались пустынные места. Здесь дул горячий ветер, гонявший песок туда-сюда и ничуть не облегчавший наш путь.
Когда появились шпили Ольверга, мы вздохнули с облегчением — долгое и нудное путешествие, оказавшееся совершенно бесполезным, закончилось. Карл ждал нас в основном зале в обнимку с кружкой молока, которое он жаловал гораздо меньше хорошего белого вина и пил через силу, заставляя себя.
Страж выглядел хмурым.
— Наконец-то, — вместо приветствия сказал он нам.
— Тяжелое утро? — спросил я.
— Скорее ночь. В лиге отсюда на хуторе оказался проказник. Пока прикончил его, он трижды окатил меня помоями и едва не уронил на голову овцу. А как у вас? Нашли что-нибудь?
— Нет.
Карл пробормотал ругательство, повел широкими плечами:
— Если я попрошу Мириам перевести меня куда-нибудь в Чергий, на войну, поближе к Иосифу, она будет сильно возражать?
— Она прибьет тебя гвоздями к подолу своего платья, — тем же тоном ответил я ему. — А когда все закончится, отправит куда-нибудь в Ньюгорт, ловить темные души среди вересковых пустошей. Так что лучше оставайся с нами и наслаждайся долгими конными прогулками.
— По такой-то жаре и пыли? Ха!
— …Расскажите что-нибудь о своих путешествиях, — попросил Альберт ближе к вечеру, когда мы разложили на столе карты.
Мы с Карлом переглянулись, и он пожал плечами:
— Почему бы и нет.
До часа ночи мы вспоминали ранние годы в школе, практику на старых кладбищах Кельбурга. Я поведал историю о том, как Львенок и Ганс разозлили магистров, случайно спалив речь, подготовленную в честь выпуска курса, и о годах практики, а затем о тех дорогах, горах, реках, полях и лесах, которые мне пришлось пересечь. Карл рассказал, как ему довелось бежать от легконогой егерской кавалерии по полям лаванды, и он трижды пытался пройти в буран через перевал Одноногого, сражаясь в полном мраке с озверевшими темными. Напоследок я вспомнил, как черт едва не утащил Кристу в омут, и нам с Иосифом пришлось устроить с ним драку в той безымянной речушке, притоке Грейна, возле монастыря прокаженных, где погиб Натан-Хворостинка, самый веселый страж из всех, кого мы только знали.
Альберт слушал, открыв рот, а затем уснул, совершенно счастливый оттого, что двое стражей видели столько всего интересного.
— Он явно считает, что его ждут такие же приключения, — негромко фыркнул Карл, когда ученик Мириам видел десятый сон.
— Может, и ждут. Не будем сегодня портить сказку и говорить, что многие из нас эти приключения так и не смогли пережить.
Когда впереди показалась Королевская пуща, за которой всего лишь в часе езды от нас находился Лёгстер, мы воспрянули духом. Из-за жары и удаленности от основного тракта (ехали мы преимущественно берегом моря, диким, с выгоревшей от солнца травой) путников было еще меньше, чем прежде. За последние два часа мы встретили лишь троих. Двое, завидев нас, сошли с дороги от греха подальше. Третий, оказавшийся гонцом одной из военных частей, расквартированных в провинции, даже не обратил на нас внимания. Молнией пролетел мимо, подняв в воздух целое облако светло-желтой пыли.
Въехав в пущу и вновь, как и прежде, оказавшись в темно-зеленом сумраке, мы сразу же почувствовали облегчение. Лошади тоже ощутили прохладу и пошли веселее.
Регулярный дилижанс первым заметил Карл, ехавший немного впереди нас. Большой тяжелый фургон стоял, неловко накренившись на правый бок. Вокруг него суетились восемь пассажиров, жестикулируя и разговаривая на повышенных тонах. Возница вместе с помощником в смешной, тесной, не по меркам сшитой одежде выпрягал лошадей.
Лишь трое посмотрели на нас, остальные были слишком заняты тем, что охали и ахали над тем, как они застряли в этом лесу.
— Бог в помощь, — сказал Карл. — Колесо слетело?
— Угу, — ответил возница. — Так и есть, ваша милость. Лес надо рубить, подпорки ставить, крен ровнять, а потом уж пытаться надеть.
Карл спрыгнул на землю:
— Дай я посмотрю.
Отец стража, насколько я помню, был каретником, так что сын вполне мог разобраться в приключившейся беде. Я с минуту посмотрел, как он возится, затем спешился, чтобы размять ноги, приказав Вьюну стоять на месте.
— Карл! — позвал я, направляясь к нему. — Нам надо ехать!
— Сейчас! — ответил он, наклонившись и изучая обод вместе с каким-то мелким дворянчиком. — Только посмотрю.
Один из пассажиров, монах-иеравит, попытался, как бы невзначай загородить мне дорогу к карете, но я, заподозрив неладное, оттеснил его плечом, распахнул дверцу и увидел двух господ с окровавленными рожами, которые, чавкая, догрызали останки каких-то несчастных.
— Берегись! — заорал я, хватаясь за палаш.
Ко мне бросился монах. На Альберта насели сразу четверо «путников». Дворянин, рыча, впился челюстями в плечо заоравшего Карла, и дальше я уже не смотрел. Отпрыгнул назад, подальше от скрюченных, окровавленных пальцев людоедов, угодив прямо в объятия тщедушного монаха. Я был гораздо мощнее его, так что без труда сбросил захват и прямым ударом в голову повалил противника на землю.
Знак с воем пролетел над лесом, перепугав всех лошадей, кроме Вьюна, давно привычного к таким фокусам. Конь бесновался, зло топтал передними ногами что-то окровавленное, с торчащими кусками ребер и лягался задними, не подпуская никого к себе.
Альберт, к моему удивлению, не испугался. Взялся за саблю, рубя пальцы и запястья тем, до кого мог дотянуться. Ученик Мириам развалил одному из нападавших голову, и из мертвого тела проворно выбралась темная душа. Я бросил в помощь мальчишке фигуру ослабления, воткнул кинжал в адамово яблоко помощника возницы и, чувствуя, как душа из мертвого тела перетекает в клинок, активировал знак, разорвавший находящихся в дилижансе людоедов и опрокинувший остатки кареты на еще одну тварь.
У Карла все было плохо, первым же укусом ему вырвали из плеча здоровенный кусок мяса. Окровавленный страж отступал к дереву, отмахиваясь зазубренным кинжалом и пытаясь зажать рану свободной рукой.
Возница клацнул челюстями возле моего уха, взвыл, когда я, дернув его за руку, перекинул через себя и воткнул клинок под лопатку, забирая из тела управляющую им душу.
Теперь следовало помочь Карлу.
Я врезался в спину наседавшего на него, ударил кинжалом.
— Альберт, убивай тела! — крикнул Карл. — С душами справиться легче!
Он швырнул знак мне за спину, там взвыло.
— Усиления! — крикнул ученик Мириам, соскользнув с седла и отмахиваясь от напиравшей на него толпы, которая совершенно забыла о нас.
Я кинул ему фигуру, которую он просил, повесив ее прямо перед руками мальчишки, и Альберт пропустил через нее знаки, увеличивая их мощь и громя тела, души, дорогу и дубы.
Видя, что на Альберта навалились крепко и вот-вот его попробуют на зуб, я швырнул Карлу перевязку из своей сумки, крикнув:
— Держись!
Подбежав, я успел ударом ноги сбить того, кто хотел прыгнуть мальчишке на спину. Альберт заморозил знаком развернувшегося ко мне, припечатав к дороге так, что тот не мог двигаться. Я прикончил еще одного…
И… все неожиданно кончилось. Над лесом повисла тревожная тишина, тяжело пахло кровью и дымом.
— Цел? — спросил я, дав ученику Мириам руку и помогая встать.
Он быстро кивнул, все еще не отойдя от боя. Дышал парень тяжело, его даже потряхивало от случившегося.
— Поглядывай по сторонам. Карл, ты как?
Страж не ответил. Он лежал без сознания. Ругаясь сквозь зубы, я на скорую руку перетянул его рану, наложив тугую повязку:
— Ему нужен лекарь. Лучше всего хорошая ведьма. Знаешь таких в городе?
— Да. Мириам рассказывала.
— Отвезешь его. Сейчас же.
— А вы?
— У нас остался только один конь — Вьюн. Тебя с Карлом он довезет быстрее, ты легче меня. Я доберусь, не волнуйся.
Остальные лошади разбежались, и, чтобы их поймать, уйдет уйма времени. У раненого стража его нет.
Я взял Вьюна под уздцы, подвел к мальчишке, передал поводья:
— Осторожнее с ним. Вьюн, ложись.
Конь подчинился далеко не сразу, недовольный тем, что мы втащили ему на спину окровавленного человека.
— Скачи, — сказал я Альберту. — Время дорого.
Несмотря на тяжесть, конь легко взял быстрый шаг, а я, проводив их и надеясь на лучшее, оглядел поле битвы.
Последняя из душ, заключенная в теле, примороженном к земле знаком Альберта, все еще была здесь, и у меня возникла идея. Ведь эти твари могли говорить, всего лишь несколько минут назад они общались с нами, так что я собирался любыми способами добиться информации, что они такое, откуда взялись и какого черта здесь происходит.
Судя по телам, разномастной одежде и прочему, до смерти этих людей ничего не связывало. Мастеровые, зажиточные горожане, купец, один солдат, дворянин, монах. Но смерть собрала их вместе, связала, превратила души в темные, которые управляли телами, точно кукловоды. У них оказалось достаточно хитрости и смекалки для того, чтобы забрать одежду возницы и его помощника и спрятать тела в дилижансе, сняв у того колесо, тем самым привлечь таких сердобольных господ, как троица проезжавших мимо стражей.
Над телом примороженной души пронесся ветерок, пыль на дороге встала столбом, закрутилась вихрем. Я кинулся к ней, перехватывая оружие за клинок для удобного броска, и швырнул его на бегу. Но не успел. Вихрь исчез, пыль осела, и кинжал, пролетев над дорогой без всякого сопротивления, упал в ближайших кустах.
— Проклятье!!! — заорал я на всю пущу. — Чтоб тебя черти взяли, тварь!