Аспид

«Доброе утро. Уехал по делам, вернусь вечером. Дом в вашем распоряжении. Ключи от дома на барной стойке, но я очень прошу вас не выходить на улицу. Оставляю только на случай пожара или землетрясения. Х.»



Дальше был написан его номер телефона и нарисован пожар: домик с торчащими из окошка языками пламени, которые были больше похожи на растущую из окна траву, и орущим человечком с ртом-бубликом, застрявшим в этой траве.

Я улыбнулась. Жаль, что я не встала до того, как он уехал. Наверно, это было бы здорово – позавтракать вместе, обсудить еще что-нибудь этакое, вроде недостатков религии или проблем с семьей, смеяться за чашкой кофе, съесть вместе омлет, может, даже увидеть украдкой, как он выходит из душа: капли на торсе, мокрые волосы, полотенце вокруг бедер. Хотя нет, вряд ли он вышел бы полуголым. Скорей всего, надел бы тот стильный черный халат от Армани, который я заметила в ванной… Господи, даже не знаю, что выглядело бы сексуальней: он с полотенцем вокруг бедер или в халате, под которым ничего нет.

Я вздохнула и сделала себе кофе. Возможно, он просто не хотел, чтобы я липла к нему, как накануне, и именно поэтому ушел рано. Не знаю, что на меня вчера нашло. Он, конечно, очень привлекательный и не раз спасал меня: помогал прийти в себя, когда я напилась в доме родителей, накормил, когда узнал, что у меня нет денег, ограбил со мной квартиру (до сих пор смеюсь, когда вспоминаю) и дал крышу над головой – и у него отпадное чувство юмора, и улыбка, и мне кажется, что с ним я как за каменной стеной. Но разве этого достаточно, чтобы потерять голову?

«Да, – сказал мне мой внутренний психолог, нацепив очки и тыча в меня карандашиком. – Этого вполне достаточно, чтобы потерять голову вместе с мозгами».

Я поговорила с ним, со своим внутренним психологом, и в итоге согласилась.

День прошел быстро. Я распаковала свои вещи, запостила в интернет пару объявлений о частных уроках музыки, приготовила на обед суп, позанималась йогой и снова разогнала у пианино его эфемерную, магическую кровь.

Воспоминания о том, как Харт вчера смотрел на меня, пока я играла, не давали покоя. Меня возбуждала мысль о том, что он наблюдает за мной. Что его глаза следят за движением моих рук, что он видит мою спину (и задницу, так и быть) и то, как я покачиваюсь в такт музыке, одурманенная ею. Мне снова хотелось пить с ним вино, и чтобы он снова сказал, что я нравлюсь ему. Вот чем была занята моя голова весь день. И эти мысли затмили все остальное: ссору с отцом, неопределенность и даже печальную весть об исчезновении Дженнифер. Все отступило перед маленьким теплым чувством в груди, которое возникало каждый раз, когда я думала о Гэбриэле.

Ближе к вечеру я приготовила ужин, накрыла на стол, зажгла свечи. Уложила волосы и надела свое самое красивое платье. Я соскучилась по Харту. Не могла дождаться. Вчерашний вечер был необыкновенным, и мне хотелось повторить его. Горячая еда, вино, забавные разговоры наедине… Раньше в моей жизни не было ничего подобного, и теперь я хотела еще и еще, как голодающий, которого наконец-то пустили на банкет.

Но Харта все не было и не было. Ближе к одиннадцати я не выдержала и позвонила ему. Он долго не брал трубку, а когда ответил, то его голос звучал удивленно.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Нет, все в порядке. П-просто мне интересно, б-будете ли вы сегодня дома или… я могу лечь, не дожидаясь вас? – внезапно я начала спотыкаться на словах.

– Ложитесь, Кристи. Увидимся утром.

– То есть вас не будет совсем? – звучало это, конечно, нелепо, как допрос, но мне нужно было знать.

– Я вернусь после полуночи.

Я прислушалась. Фоновый шум состоял из гула голосов, приглушенной музыки и постукивания металла о фарфор. Он был в ресторане.

– Вы с кем-то? – спросила я, чувствуя себя почему-то ревнивой женушкой. Ужасное амплуа.

– Да, с коллегой, – ответил он.

И тут я услышала голос детектива Эммы, который ни с чем не смогла бы спутать: низкий и сексуальный. Он ужинал с ней.


Я почувствовала, что теряю голос и телефон становится в руке таким тяжелым, что невозможно держать.

– Что ж, здорово, – прошептала я. – До завтра.

– Все точно хорошо? – спросил он.

– Да, абсолютно, не волнуйтесь, – соврала я и нажала отбой.

Лазанья почти остыла. Я убрала ее в холодильник. Задула свечи и вытащила шпильки из волос. Одиночество, крепкое и горькое, как абсент, хлынуло в душу. Я села за пианино. Оно уже ждало меня. Я опустила пальцы на клавиши и взяла первый аккорд – громкий и фальшивый. Диссонанс взлетел в воздух больной птицей и закружился под потолком в агонии. Ударила по клавишам снова и снова, превращая свое разочарование в музыку – тягучую и злую. Играла пять минут. Играла десять. Двадцать. Потом уронила руки в полном бессилии.

Мне нужен воздух. Прогулка. Движение. Иначе я сойду с ума.

Я сняла с крючка плащ и спустилась по ступенькам на улицу. Земля уже встретилась с ночью. Темнота и свет фонарей залили город: словно мазут смешали с абрикосовым джемом. Я увидела подсвеченную светом крышу какого-то храма вдалеке и двинулась в его сторону. Когда я дойду до него, сказала я себе, вся моя тоска и грусть испарятся. Потом я прочту молитву, поверну обратно, вернусь домой и снова буду принадлежать самой себе. Мое сердце будет свободным, моя голова – пустой, я отпущу фантазии о Харте в открытое окно – и они исчезнут. Пусть он проводит время с тем, с кем хочет. Кто я такая, чтобы грезить о нем? Кто он такой, чтобы жить в моей голове?

– Эй, зажигалки не найдется? – Рядом возник силуэт какого-то высокого парня. Я даже не заметила, в какой момент он приблизился ко мне.

– Нет, – ответила я, ускоряя шаг.

– Жаль. Куда идешь одна, такая красивая? – Он коснулся моего локтя, и я вздрогнула.

– Эй, – дернула рукой я. – Давай ты пойдешь своей дорогой, а я своей. Здесь полно машин вокруг, и если я заору и выбегу на дорогу, то тебе придется уматывать так, что коленки вывихнешь. – И я попятилась, надеясь, что он просто слегка пьян и одумается.

Но он и не собирался. И пьяным, по-видимому, не был. Сделал шаг ко мне, еще один и еще. Потом он вынул из кармана нож и помахал им перед моим носом. Я почувствовала, как становится влажным платье на спине.

– Давай сделаем так, – ответил он. – Ты делаешь то, что я скажу, и этот нож остается чистым.

Меня захлестнула паника, и я бросилась в сторону дороги, чуть ли не ломая ноги. Он нагнал меня в две секунды, зажал рот, и я почувствовала острие ножа, упершееся в мое ребро.

– Начнешь сопротивляться, и я пущу тебе кровь. Поняла? Теперь ты спокойно идешь со мной в мою машину, как послушная девочка. Ты же хочешь жить? Хочешь?

Я закивала, глотая слезы.

– И я хочу, чтобы ты жила. Поэтому мы сможем договориться. Сейчас ты отдашь мне свой телефон… Вот так…

Меня парализовал ужас – всепоглощающий, животный. Ноги подкосились. Кровь раздула вены, я чувствовала, как она гудит внутри, в каждом сосуде, горячая и ледяная одновременно. Незнакомец забрал у меня мобилку, довел до машины, тыча нож мне в бок, и велел сесть в салон. В машине уже сидел водитель. Мой похититель уселся рядом на заднее сиденье, и машина рванула с места.

– Давно не виделись, малышка, – сказал парень, снял с головы капюшон и широко улыбнулся.

Я не узнала его сразу: он сильно изменился, вырос и возмужал, его лицо было покрыто щетиной, а сильно отросшие волосы делали его похо

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.