Архонт

На столешнице запищал ноутбук. Вызов по Скайпу. Это мог быть лишь один человек – Великанов Игорь Петрович. Ни с кем больше Агата не поддерживала видеосвязь.

– Серьёзно? – проворчала она, и швырнула в ноутбук изюминку.

Убавив громкость телевизора, Полина поднялась с дивана и подошла к ноутбуку. Активизировала связь. На экране появилось морщинистое волевое лицо Великанова.

– Вечер добрый, – выдавила улыбку Полина. – Случилось что, Игорь Петрович?

– Случилось, – был ответ. Мощному басовитому голову мага могли бы позавидовать именитые оперные певцы. – И вечер нынче не добрый, Полина. Отнюдь не добрый.

– ЧП?

– Оно самое, – Великанов поскрёб узловатыми пальцами аккуратную седую бороду аля Тур Хейердал, и Полина поняла, что дело действительно экстраординарное. Бороду он скрёб, только когда сильно нервничал, а нервничал он крайне редко. – Мы зафиксировали выброс аномальной энергии. Мощный выброс! И без магии тут точно не обошлось. Давненько такого не случалось.

Говоря «мы», он имел в виду целую команду научных сотрудников, которые в огромном особняке в Подмосковье, круглые сутки, с помощью компьютерных технологий, специальной аппаратуры и магических приборов отслеживали тех, кто нарушал неписаные законы магии. Чаще всего они вычисляли девиантов – самоучек, которые злоупотребляли простейшими заклинаниями и норовившими выложить видеосвидетельства своих достижений в интернет. Но бывали, хотя и не часто, серьёзные случаи.

К примеру, шесть месяцев назад вычислили убийцу, который, освоив единственное, но сильное заклинание, уничтожал с помощью магии людей. Его жертвы в течение короткого времени сходили с ума и кончали жизнь самоубийством, причём одним и тем же способом – прыгали с крыш высотных домов.

И именно Полина вызвалась тогда разобраться с маньяком. Ну, в самом деле, не всё же ей наказывать зарвавшихся девиантов-малолеток и обнаглевших лжеколдунов? Хотелось работы достойной, такой, из-за чего она и выбрала стезю корректора. Хотелось адреналина и заслуженного ощущения собственной значимости.

Убийцей оказался умирающий от рака мозга неприметный тип по фамилии Куницын. Несколько лет он фанатично занимался йогой, вёл исключительно здоровый образ жизни и планировал прожить как минимум до ста лет. А тут опухоль. Неоперабельная. Крах. Конец. И это в тридцать два года. От такой несправедливости в его голове что-то замкнуло, и он озлобился на весть мир до крайности. А особую, лютую ненависть начал испытывать к пышущим здоровьем людям. Он глядел на них с чёрной завистью и возмущался: почему я, а не они?

А однажды Куницын получил по электронной почте письмо с магической формулой и подробной инструкцией. И неожиданно заинтересовался, ведь тот, кто послал письмо, обещал, что заклинание уничтожит болезнь. Шанс? Неужели появился шанс? Обречённые на смерть хватаются за любую соломинку, вот и Куницын поверил в целительное свойство заклинания. Вернее, заставил себя верить, с гневом отметая рациональность и здравый смысл. Магия? Да тут и в дьявола уверуешь, лишь бы была хотя бы малейшая надежда на спасение.

Но существовал один нюанс: у исцеления была своя цена – жизнь других людей. Такое условие у Куницына не вызвало никакого отторжения. Вопрос: «Почему я, а не они?» сменился утверждением: «Я достоин жизни больше, чем они!»

В течение нескольких месяцев он тренировался проецировать магические цепи в сознании, и добился успеха – символы стали сами собой окрашиваться в разные цвета. Упорство, конечно, поспособствовало этому, но большую роль сыграло и то, что Куницын много лет развивал память и занимался медитацией.

И вот настал день, когда он понял, что готов применить заклинание, готов забрать жизнь другого человека ради собственного излечения. Но кого выбрать жертвой? Тренера по йоге! Тот не уставал повторять, что йога – путь к долголетию. Лжец! Вот уж кого не жалко.

Заклинание сработало, тренер тронулся умом и спрыгнул с крыши девятиэтажного дома. А потом были чемпион области по плаванию, хозяйка фитнесс-салона, владелец оздоровительного центра… Все они покончили с собой.

Но здоровье убийцы ухудшалось – рак продолжал пожирать его. Тот, кто прислал письмо с магической формулой, соврал, заклинание уничтожало людей, но не исцеляло.

Всё это Куницын рассказал Полине сам, без принуждения. Она испытывала досаду и некоторую обиду, ведь надеялась сразиться с достойным противником, а перед ней был умирающий от рака, полностью раздавленный человек. Однако, сочувствия он не заслуживал, и Полина предоставила ему два варианта: или он добровольно поднимается на крышу высотного здания и прыгает, или она заставляет его это сделать при помощи заклинания.

Для первого варианта Куницын оказался слишком трусливым, и Полина, без тени сожаления, использовала магию.

Подобных серьёзных дел у неё было не много. И вот снова что-то намечалось. Чрезвычайное происшествие? Отлично. Её слегка нездоровая радость была сродни тому суровому ликованию, что испытывает умелый воин перед встречей с достойным противником. Но внешне Полина, конечно же, ничем не выдала своё эмоциональное возбуждение, хотя и догадывалась: Игорь Петрович запросто читает её как открытую книгу. И дело не только в его проницательности… Просто он знал свою ученицу как облупленную.

Игорь Петрович и его брат Борис были для Полины самыми близкими людьми, и то, что Борис, поехав пять лет назад на симпозиум на Ямайку без вести исчез, стало для неё огромной трагедией.

Великанов снова поскрёб пальцами бороду.

– Это произошло около часа назад, неподалёку от подмосковного Светинска. Что это было, пока не ясно.

– А ваше мнение? – встряла Полина.

– Моё мнение? Мы будем гадать, что да как? – рассердился Великанов. – Тут может быть десятки вариантов. Вот поедешь и выяснишь!

Несмотря на серьёзность ситуации, Полина едва не рассмеялась, очень уж комично выглядел Игорь Петрович, когда сердился: хмурил седые кустистые брови, выпучивал глаза, а борода начинала топорщиться, точно наэлектризованная. Полина знала, что гнев Великанова не заставлял тушеваться даже самого впечатлительного сотрудника Центра.

– И не пойму, что тебя так развеселило? – Игорь Петрович прищурился. – У нас, между прочим, ЧП, ты не забыла?

– Кто веселится? Я серьёзна! – беззлобно возмутилась Полина, не понимая, чем выдала себя.

– Ага, я по глазам вижу, как ты серьёзна. Вот, небось, думаешь сейчас: «Поскорей бы старикан выложил суть дела, что бы я, вся из себя такая всемогущая, да разудалая смогла, наконец, умотать в Светинск, быстренько уладить дельце и вернуться героиней!» И не говори, что я не прав, Полина. Именно так ты и думаешь. Я тебя насквозь вижу! Эх… выбрали на свою голову мы с братом ученицу. А ведь столько достойных кандидатов было…

– Не ворчите, Игорь Петрович, – мягко посоветовала Полина. Про «выбрали на свою голову» она слышала от братьев Великановых сотни раз. Но это всего лишь было напускное, так любящие родители иной раз журят собственное дитя. – Не ворчите. Давайте лучше о подозреваемых. Кто у нас в том районе магией балуется?

Великанов ещё несколько секунд хмурился для значимости, затем черты его лица смягчились.

– Подозреваемых трое. Все они засветились в интернете. Две пятнадцатилетних девчонки на нашем подставном сайте как-то выложили искажённую магическую формулу. Интересовались, как её применять. Очень сомневаюсь, что они могли натворить что-то серьёзное, но чем чёрт не шутит. А вот с третьим подозреваемым всё куда хуже, – Игорь Петрович бросил взгляд на лежащий перед ним лист бумаги. – Итак… Глеб Самохин. Двадцать лет. Хвастался на сайте, что научился исправлять искажённые формулы. Он сунул нос, пожалуй, во все сайты, которые касались магии. Очень активный паренёк. Мы, кстати, за ним давно присматриваем, да разве за всем уследишь? Я более чем уверен, Полина, он и есть тот самый девиант, – Великанов сокрушённо покачал головой. – Ох уж мне эти самоучки чёртовы. Всегда говорил: если ждать серьёзной беды, так это от них.

Полина была того же мнения. Раньше самоучки редко доставляли проблемы, обычно их увлечение магией оставалось на уровне «лох», но с некоторых пор какая-то тайная организация начала их консультировать, присылать формулы и инструкции, как в случае с Куницыным. И теперь всё чаще девианты по собственной глупости и самоуверенности совершали какую-нибудь пакость. То квартиру подожгут, пытаясь сотворить магическое пламя; то потоп в доме устроят, неумело применив водное заклинание. Но всё это мелочь – хуже всего то, что девианты, порой, сходили с ума, а иной раз и гибли. Игорь Петрович, принимая трагические случаи близко к сердцу, говорил, что с ухудшением ситуации нужно что-то делать. Но вычислить тайных консультантов не удавалось, хотя сотрудники Центра над этим усердно работали.

– Вот и дождались беды, – мрачно сказал Великанов.

– Не нагнетайте, Игорь Петрович, – Полина заметила, что он сегодня слишком уж депрессивный. Неужели его до такой степени встревожил этот выброс энергии? Так ведь ничего пока толком не известно. А может, это старость, наконец, добралась не только до его тела, но и до самой его сути? – Не нагнетайте. Уверена, не всё так плохо. Ну выброс какой-то, ну и что? Разберёмся, Игорь Петрович. У нас есть корректор в том районе?

– Ах да, – Великанов встрепенулся. – В Светинске проживает моя старинная приятельница, Золотухина Саяра Тимировна. Она сильный маг, но… сейчас отошла от дел. Я с ней уже связался. Пока будешь разбираться с ситуацией, у неё поживёшь. И ты давай там, поуважительней с ней, а то я ведь тебя знаю…

Полина фыркнула, но сочла разумным промолчать.

– Её адрес я тебе потом на телефон скину, – продолжал Великанов. – И вот ещё что… обнаружишь девианта, особо не лютуй, уяснила?


– Так точно! – Полина комично встала по стойке «смирно» и отдала честь.

– Всё ей хиханьки да хаханьки, – проворчал Игорь Петрович, но Полина, к огромному своему удовлетворению, всё же увидела, что лицо его посветлело, а на губах обозначилась лёгкая улыбка. Он совсем уж по-доброму поинтересовался: – Когда выезжаешь, сегодня или утром?

– Ну-у, не знаю, – Полина изобразила наигранную задумчивость. – Утром я собиралась по бутикам прошвырнуться. Потом салон красоты – ну не поеду же я без новой причёски? Потом фитнес…

– Тьфу-ты! – в сердцах воскликнул Игорь Петрович. – Ну и угораздило же нас выбрать такую ученицу!

Он отключил связь.

Полина вспомнила его брата Бориса. У того была любимая пословица: «Чего бы Бог ни делал – всё к лучшему». Непробиваемый оптимист. Интересно, как бы он сейчас отреагировал на это чрезвычайное происшествие в Светинске? Не верилось, что Борис Петрович мог бы произнести такую унылую фразу, которую сказал его брат: «Вот и дождались беды». Хотя кто знает, быть может, и в нём преклонные года поубавили бы оптимизма.

Полина вздохнула и закрыла ноутбук, а потом ответила на вопрос Игоря Петровича:

– Сегодня. Я поеду сегодня.

Её обуревала жажда действий, будто слова «чрезвычайное происшествие» активизировали насос, качающий адреналин. Ждать утра? Терпения не хватит.

Она подошла к столу, вынула из ящика лоскутную куклу.

– Приветик, Паскуда. Не в курсе, что там стряслось? – поднесла куклу к уху, как телефонную трубку. Через несколько секунд поморщилась, хмыкнула и швырнула Паскуду в стенку. – Ещё раз пошлёшь меня, говнюк, башку оторву!



Глава восьмая

В Москве спокойно и как-то умиротворённо падал снег, а тут, в подмосковном Светинске, была настоящая вьюга.

Такси остановилось возле пятиэтажного дома, в котором проживала Саяра Тимировна Золотухина. Полина выбралась из машины и произнесла с весёлыми нотками в голосе:

– Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя; то, как зверь, она завоет, то заплачет, как дитя, – усмехнулась и добавила: – Круто!

Сколько она себя помнила, ей нравилась непогода. Гроза, ливень, вьюга странным образом вызывали у неё прилив энергии. Полина думала, что это из-за того, что она родилась во время сильной бури. Ну, нравилось ей так думать и всё тут, ведь в этом было нечто сказочное, таинственное, хотя и наивное.

Такси уехало, и Полина, сморгнув с ресниц налипшие снежинки, зашагала к подъезду.

Саяра Тимировна была женщиной пожилой, маленького росточка, но крепкой, коренастой – эдакий таёжный дубок. Её седые заплетённые в две косы волосы отливали серебром, а в узких якутских глазах играли лукавые искорки. Когда ехала в такси, Полина заглянула в интернет и выяснила: «Саяра» на якутском означало «лето», а «Тимир» – «железный». Железное Лето – странное сочетание, но красивое.

– Быстро же ты примчалась, – вместо приветствия сказала Саяра. Голос у неё был сильный, выразительный, с хрипотцой. – Ну, заходи, заходи, девчуля. Раздевайся, разувайся.

– Меня Полиной зовут.

– Знаю, чай, как тебя зовут, – ухмыльнулась якутка. – Великанов предупредил, что со мной нужно по уважительней?

– Предупредил, – ответила Полина, снимая полушубок. На основании нескольких фраз она определила эту женщину в категорию ироничных ворчунов. Сносная категория. Общий язык найти можно. – Не беспокойтесь, Саяра Тимировна, я ко всем хорошим людям с уважением.

– Ну-ну. И зови меня просто Саяра, девчуля. Ты проходи, проходи, не тушуйся.

Гостиная была не без экзотики: на стене, раскинув лапы, красовалась медвежья шкура, а рядом висел потёртый шаманский бубен, от которого так и веяло чем-то древним, загадочным. На другой стене, возле старинного массивного шкафа, висел огромный плакат к фильму «Человек с бульвара Капуцинов» с которого простодушно улыбался Андрей Миронов. В центре гостиной стоял круглый стол, над которым нависал огромный допотопный жёлтый абажур с бахромой по краям – такой Полина видела, пожалуй, только в кино.

– Миленько, – тихонько прокомментировала она.

– Видала, какая шкура? – с гордостью сказала Саяра. – Я сама медведя завалила! А он, между прочим, людоедом был. Шатун. Двоих охотников задрал, вот так-то!

– Боевой трофей, значит.

– Он самый, девчуля, он самый. Ну, ты давай, располагайся, а я сейчас на стол соберу. Ужинать будем. Кушала когда-нибудь маринованные рыбьи потроха?

– Ч… что?

Саяра как-то по-детски засмеялась, хлопнув в ладоши.

– Да шучу я, шучу!

С этими словами она отправилась на кухню.

Полина, облегчённо выдохнув, принялась рассматривать фотографии на полках. Давно её так ничего не изумляло: на одном из снимков Саяра была запечатлена с двумя женщинами – Полина без труда их узнала: Валентина Терешкова и Светлана Савицкая. Все трое улыбались и выглядели, как лучшие подруги. На следующей фотографии облачённая в камуфляжную военную форму якутка жала руку Фиделю Кастро. А вот она с Ким Чен Иром. С Далай-ламой. С императором Акихито. С Генри Киссинджером. С Гельмутом Колем. С Рэем Брэдбери. С Никитой Михалковым. А это кто? Какие-то мрачные типы в чёрных балахонах и с надвинутыми на глаза капюшонами. Полина удивилась: какой вообще смысл фотографироваться, если даже лиц не видно? На следующем снимке в красивой деревянной рамке якутка стояла с братьями Великановыми – лица у всех почему-то были серьёзные, даже суровые как у воинов перед боем.

Полина поймала себя на том, что стоит с открытым от удивления ртом. Подавив усмешку, пробормотала:

– Весёленькая у вас жизнь была, Саяра Тимировна.

– Я же сказала тебе, называй меня просто Саяра! – донёсся с кухни громкий возмущённый голос Якутки. – А в жизни по-разному было, и весело и грустно! Как у всех!