Архалор и Ледяной мир

– Дитриха ден Нейдер-Торна, Первую Ищейку Кальдастории.

Хотя зачем спрашивать? Разумеется, он. И вообще, следовало сразу понять, что мужчина, не поддающийся чарам даров Богини, сам весьма неслабый маг, несмотря на старательную маскировку под дурашку. Полагаю, в нашу первую встречу монарх под видом страстного объятия обнюхал меня, как тут у них принято, и враз идентифицировал, признав во мне искомую наиле. Оттого и внезапно вспыхнувшая любовь, вероятно.

Должно быть, я гневно дернулась, потому что Арман удержал меня за руки и начал рассказ:

– Сто двадцать лет назад Кальдастория оказалась на грани гибели. Времена, сохранившиеся в исторических хрониках как Темные, обескровили страну магически, экономически и физически, уничтожив больше трети женского населения. Безумие затронуло многие страны, не только нашу. После последнего необратимого заклинания на крови, сотворенного магом Аттардом и тремя его подручными, повелитель магии – Архалор – разозлился настолько, что закрылся в своем царстве, уведя из человеческого мира почти всю магию.

Хмыкнула. Ну, лично я Архалора прекрасно понимала: на фига давать обезьяне гранату? В смысле зачем снабжать магией людей, которые тратят ее на всякое непотребство вплоть до саморазрушения?

– Вилларды последовали за своим повелителем, тем более что жадные до силы маги начали на них постыдную охоту, но до этого… До этого критического момента бывало так, что вилларды жили среди людей и даже редко, но вступали в браки. – Арман помолчал. – Хотя правильнее сказать, что они просто не противились желанию избранницы провести церемонию, которая для них не имела никакого значения. Случаи единичные, но один из них приключился с родственницей кальдасторского короля. Герцогиня приходилась монарху троюродной сестрой, ни политическим весом, ни значительным состоянием не обладала, поэтому спокойно вышла замуж за того, кого полюбила, и, затворившись в своем поместье с волшебным мужем, успела родить двух сыновей до того, как наш мир охватило безумие. К моменту окончания войны, в которой не было победителей, лишь одни проигравшие, старшему из них исполнилось двадцать лет.

А, думаю, что легко угадаю продолжение. Но перебивать невежливо, так что позволю королю закончить историю своей семьи.

– Страна находилась в полном упадке, назревал дворцовый переворот. Чтобы хоть как-то сгладить ситуацию и избежать дополнительных жертв, Совет во главе с королем приняли решение о добровольной передаче власти и смене монарха.

Я воспитанно подавила критический комментарий: сомневаюсь, что король был настолько сознателен, скорее выбора у него не осталось, да и надавили изрядно. Хотя… не моя же страна, вдруг тут по собственному желанию от власти отказываются?

– Тогда и вспомнили о младшей ветви правящего рода. В условиях утекающей из мира магии было правильным назвать новым королем ее носителя, дать Кальдастории новое имя, новое лицо, новую кровь и… надежду.

Я опять интеллигентно влезать не стала, хотя очень хотелось. Возможно, стала чуточку циничной в повседневной жизни-борьбе мегаполиса, но так и тянуло отметить, что нового короля подобрали совсем зеленого, да еще и просидевшего всю жизнь в провинции. Не затем ли, чтобы легче было им управлять? Лицо-то сменили, а кукловоды остались прежними. Или нет?

– Сильный маг на троне мог вернуть стране равновесие. Ну и… – Арман слабо улыбнулся, – противостоять тем, кто захочет влиять на него через женскую красоту.

Король помолчал и усмехнулся.

– В хрониках высокопарно говорится, что Богиня в отместку наслала проклятие на мужчин, сделав их беспомощными перед… – Арман шаловливо закусил губу и пробежался по мне взглядом, – явными проявлениями женственности. Но, откровенно говоря, это наверняка вина самих Темных. Что-то вроде побочного эффекта от последнего уродливого заклинания, исказившего мироздание.

Монарх взял паузу, в течение которой задумчиво и нежно растирал большими пальцами мои ладони. Зачем, интересно?

– Для укрепления прав на трон и в качестве отступного для старого короля сына вилларда женили на принцессе. Младший брат и герцогиня переехали во дворец, но сам виллард остался в поместье и через несколько лет вернулся к Архалору. – Арман прекратил разминать мои пальцы и вышел на финишную прямую повествования. – С каждым поколением у потомков вилларда остается все меньше магии. Но кое-какая связь с Первоисточником сохраняется. Три месяца назад я почувствовал возмущение магического фона, словно энергетический прорыв, но Архалор оставался спокоен, и это меня озадачило. Повелитель магии лоялен исключительно к женщинам, так что только они и могли быть приколдовывающими неизвестными магами. Я поручил лорд-канцлеру отправить к предполагаемому месту магической активности ищейку, но из-за секретности приказал искать наиле, а не… – мужчина поднял на меня невозможно голубые глаза, – жрицу Богини. Через несколько дней выплеск энергии повторился, на этот раз усиленный ответом Архалора. Сказать, что это меня заинтриговало – сильно преуменьшить, ведь Архалор уже сто лет как молчит даже на призывы самых преданных адептов и условных, но родственников. Через лорд-канцлера я сообщил ищейке координаты места и стал ждать.

Арман погладил мои ладошки, намереваясь таким образом как-то смягчить впечатление от следующих слов:

– Каждый доклад, который ищейка направлял своему директору, а тот отсылал лорд-канцлеру, не зная конечного адресата, тут же ложился на мой стол. Когда ден Нейдер-Торн отпустил тебя в столице, а я так понимаю, что он тебя именно отпустил, а не упустил, я передал дело тайным столичным наблюдателям. Хотел убрать из игры ставшего помехой ищейку и побоялся вспугнуть тебя. Ведь уже был практически уверен, что в столицу приехала могущественная жрица Храма.

Кхм! Это я мыслью подавилась, а заодно, как выяснилось, и вдыхаемым воздухом. Так он намеренно дер Грандер-Стантам приглашение на прием прислал или просто удачно так совпало? И… вот чувствую себя как-то неловко в роли жрицы Храма. Наиле была, герцогиней была, жрицей – нет, еще не была. И, оказывается, абсолютно незаметно в этот мир нелегальным попаданцам не просочиться. Архалор нарушение энергетического фона отследил, и король, получается, тоже что-то заметил. Он связал все факты правильно, вот только выводы сделал неверные. Хотя, буду снисходительной, вполне закономерные в реалиях этого мира. Для короля естественнее принять меня за магиню из последнего тайного оплота Богини, чем за… туристку непонятно из какой реальности. Кому из аборигенов такое вообще в голову может прийти? У них туризм, может, совсем не развит, даже внутренний, не говоря уж о внешнем.

– Альда, зачем ты здесь? – спросил монарх без экивоков.

– Да я… – начала и едва не брякнула: «В отпуске». Проглотила последнее слово буквально на подлете: во-первых, вряд ли бы он понял, а во-вторых, раскрываться нельзя, меня за нарушение договора сразу же обратно на Землю отправят. И без всякой компенсации за неиспользованное время.

– Просто отдыхаю, – ответила нейтрально. Вздохнула для убедительности. – Честно, Арман, никакой тайной миссии.

– Слава Богине, – улыбнулся король.

– Что? – удивилась. – Это ты в смысле миссии?

– Нет, – хмыкнул мужчина. – Это радость от того, что жрица Богини из любопытства решила заглянуть в Кальдасторию. Нам повезло.

Он крепко сжал мне руки:

– Альда, выходи за меня замуж.

Хм. Хм и хм.

– Арман, – протянула, подбирая слова, – на самом деле у меня магии… не так уж много.

Король иронически приподнял густую бровь:

– Мы на подводы грузим магов, которых не надеялись победить, а ты говоришь – нет магии?

– Это… не моя, – смущенно кашлянула. – Это… как бы выразиться… взятая у виллардов. Из обоюдной благодарности. И от пребывания в их царстве. Она скоро… разойдется.

– Того, что только твое, уже достаточно, – серьезно заверил Арман и снова: – Выходи за меня, дочь Богини. Стране нужна сильная королева.

Что ж, прямолинейно, ценю. И нет, обиды за его обман не было, ведь и я не была с ним честна, но… мне со дня на день в Ледяной мир перемещаться, какое там замуж?!

– Нет, Арман, – сказала негромко и спокойно. – Нет.

Король вгляделся в мое непреклонное лицо и задумчиво нахмурился.

– Я не с того начал, – сказал с раскаянием и опустился передо мной на одно колено, продолжая удерживать мои руки в своих. – Посчитал, что это для тебя не важно… – Оборвал себя на полуслове и признался негромко: – Я люблю тебя, Альда.


Чего?! Только превосходное воспитание помогло мне удержать это эмоциональное восклицание. Вслед за ним просилось «А вот это уже лишнее!», но тоже было героически подавлено.

– Арман, – произнесла с отразившимся в голосе сомнением и намеком на растерянность, – я вроде ничем тебя к этому не подталкивала. Нет, секс у нас был превосходным, не спорю, но это же просто секс… И вообще, над тобой же мои чары не властны? То есть женская грудь действует на тебя слабее, чем на остальных? Привлекает, конечно, но разума не лишает. Так что… с чего такие заявления?!

Король терпеливо выслушал мою речь с непередаваемым выражением лица.

– Тебе надо объяснить, за что я тебя полюбил?! – весело изумился. – Если не брать в расчет физическую красоту и страстный темперамент, то… Я же сказал, что прочитал все доклады. Ты отдавала грюдендарф бедным служанкам на каждом постоялом дворе, именно ты спасла вилларда и отпустила его на волю, ты храбро шагнула в дом смертельно больной женщины и исцелила и ее, и ребенка, подавив эпидемию в стране, ты вернула к жизни обоих Грандер-Стантов, великодушно простила баронессе Попагранд ее козни и отправилась вместо нее на жертвенный алтарь и, наконец, потрясающе мужественно вела себя в плену, лишая Темных даже иллюзии триумфа. И теперь ты удивлена? – Он погладил мои пальцы, прошептав с непривычной для него серьезной нежностью: – Альда, подлинная дочь Богини.

Хм, однако.

– А ты внимательный, – похвалила.

– Да, – охотно подтвердил он, – а еще мужественный и богатый.

Я тонко улыбнулась на эту рекламную вставку, а король снова стиснул мои руки.

– Альда дер Траун, – торжественно проговорил он, назвав именем, которое, собственно, мне никогда не принадлежало, – прошу, составь мое счастье, стань моей женой.

Арман прикрыл ресницами глаза, пряча их напряженный блеск, и добавил, улыбнувшись одними губами:

– Не спеши опять отказываться, сначала примерь корону. В ней только жемчуга на сотню тысяч бито-королей.

Красавчик! Я против воли заулыбалась.

– А что, корона дорогая? – полюбопытствовала как можно небрежнее.

– Безумно, – заверил Арман. – Кроме жемчуга украшена еще драгоценными камнями и уникальным магическим кристаллом, а работа настолько искусная – глаз не оторвать, воплощение роскоши и величия. – Глянул на меня искоса и заметил с хитрой лестью: – Тебе очень пойдет.

Я заколебалась. По-видимому, это отразилось на моем лице, потому что Арман невинно заметил, притворно засомневавшись:

– Тяжелая, правда, из золота же. Не уверен, что у тебя получится носить без тренировки: шея устанет, согнется, не приведи Богиня, корона сползать начнет…

– Ну уж удержу как-нибудь! – возмутилась я и захихикала, подозревая, что уже дала ответ.

– Альда, – улыбнулся и Арман, – так ты выйдешь за меня?

И я подумала: а и в самом деле, зачем портить такой прекрасный романтический момент? Нет, брачное предложение мне уже делали, и один раз даже стоя на коленях, но… это был совсем не король, и даже не какой-нибудь самый завалящий министр! Соглашусь уж, раз так просит, примерю драгоценную корону, побуду королевой, а потом признаюсь, что надолго не задержусь. Тогда если меня вышвырнет обратно на Землю из-за нарушения договора, то уже не так обидно будет: все-таки королевой вернусь, не простой засланкой.

– Хорошо, – осчастливила, – я согласна.

Арман вскинул на меня восхитительно голубые, сияющие глаза, и я на минутку выпала из реальности. Захотелось даже потрясти головой, чтобы освободиться от гипноза. Все же магия виллардов – мощная штука. Или дело не в ней, а в чувствах?

Жених пылко поцеловал обе мои ладошки поочередно, метя аккурат в серединку, а потом, приподнявшись, осчастливил меня и в губы. Ну, мне всегда нравилось с ним целоваться, первый поцелуй невесты досадным исключением не стал. Языком, губами и даже чуть-чуть зубами Арман впился в меня, пробуждая узнавание и томление. Я с легким полустоном-полувздохом подалась ему навстречу, и поцелуй плавно перетек в нежный и многообещающий.

– Скоро вечер, – сообщил почти муж, когда смог оторваться, – так что церемонию проведем прямо в лагере, а завтра поутру поедем в столицу. Не против?

И, дождавшись от меня покачивания головой, что означало общее согласие с озвученными планами, король еще раз быстро поцеловал меня в губы и направился к выходу из шатра:

– Пойду дам распоряжения. Через час-два все будет готово.

Он посмотрел на меня… как-то по-особенному, изливая свет и ласку из наследия виллардов – удивительных пронзительно-голубых глаз, и лучисто улыбнулся перед тем, как выйти.

Расшитый тяжелый полог упал за королем Кальдастории, а я постаралась осмыслить грядущие перемены в моей попаданской судьбе.





* * *


Две присланные Арманом женщины крутились вокруг меня, испытывая радостный ажиотаж, похоже, больше меня. Понятно, конечно, что королевская свадьба – событие неординарное, хоть и устраивается в спешке и походных условиях.

Увы, но в отличие от венца королевы жених с собой свадебное платье не возил, так что пришлось остаться в чем есть. Иномирянки подол отряхнули, туфли после променада по вражескому лесу почистили, и вполне пристойный вид получился.

Арман забрал из шатра свою свежую одежду, вынул из сундука ларец с короной и предоставил помещение в мое полное владение. Там я по-походному ополоснулась, как уж получилось, а вот голову вымыла тщательно – негоже королевский венец на грязные волосы возлагать. Высушила отросшие волосы наполовину полотенцем, наполовину магией, и отдалась в руки иномирянок.

Те торжественно усадили меня на стул посреди шатра и принялись сооружать достойную короны прическу, время от времени поднося зеркало, чтобы показать достигнутые результаты. Для того чтобы не прогадать с плетением, да и для общей мотивации, я приказала открыть ларец и явить нашим жадным взорам венец королевы Кальдастории.

Одна из женщин, супруга кого-то из сопровождавших короля военачальников, с пиететом совместила резные лепестки на крышке, и ларец распахнулся. Вернее, медленно распался в стороны, заставив нас слаженно ахнуть от увиденного.

– Ваше величество, – сглотнув, сдавленно проговорила мадам, и я, безусловно, отметила новое ко мне обращение, – это… грандиозно!

– Восхитительно, ваше величество! Слов нет! – подхватила вторая подружка невесты.