Анклав

Их беспрепятственно пропустили во двор спец зоны, так как документы, что достал агент внедрения, были подлинные. Спецназ, который действительно должен был сюда пожаловать, появится только завтра.

И разговор Антонова с начальником караула прошёл без проблем, через пару минут тот уже отдал команду на русском:

– Из машин, шевелитесь, тараканы беременные.

Никто не знал, что значит эта фраза, кроме улыбающихся русских, но те сделали знак, и спецназовцы посыпались из машин.

Всё испортила банальная привычка, кто-то из бойцов зацепился за сиденье и вывалился из машины под громкий хохот. И всё бы хорошо, но этот придурок открыл свою варежку и во всю луженую от пива глотку на чистом английском выдал: «Fuck your mother». Немая сцена длилась несколько секунд. Командир караула потянулся к автомату, но Антонов, выхватив пистолет, выстрелил ему в лицо.

Тишина рухнула мгновенно, двор наполнился звуками выстрелов. Падали часовые на вышках, падали спецназовцы, в толпе не успевших разбежаться и занять укрытия дельтовцев рванула ручная граната, кто-то заорал на оной ноте. Один из осколков просвистел рядом с ухом Мура и вошёл точно в глаз сержанта Клафлина, отшвырнув его на борт грузовика. Всё пошло не так с первой же секундой. Дэльтовцы доказали своё превосходство, они взяли двор за три минуты, потеряв одиннадцать человек против шестерых русских. Ещё через три минуты дверь во внутренние помещения была взорвана, отделение охраны ответило огнём. Бой за базу занял больше двадцати минут, такого Мур ещё не видел, он не сталкивался с подобным врагом, врагом, который смертельно раненый поливает коридор из автомата, давая товарищам время отступить. Врагом, который зажимает в руке гранату без чеки и подрывает сам себя, забирая с собой неосторожно приблизившихся противников. Он почти не участвовал в захвате, не его задача лезть вперёд. Он шёл по коридорам базы под звуки стрельбы, перешагивая через трупы людей в одинаковой форме, и большинство из них, растерзанные пулями, плавающие в лужах крови, были его солдатами. Ему впервые было больно и стыдно.

Когда последний защитник объекта пал, Мур собрал своих и пересчитал. В строю осталось сорок четыре человека, восемнадцать из них были ранены, семь очень серьёзно. И это с учетом, что русских было тридцать два.

Ник Антонов стоял, качаясь и заливая кровью камуфляж из рассечённой щеки. Он позволил себе открыть рот и тихо произнести:

– Я предупреждал, сэр, такого врага у вас ещё не было.

Майору надо бы было одёрнуть подчиненного, но он знал, что парень прав, с таким противником он ещё не сталкивался. Это был достойный противник, лучший из тех, кого когда-либо видел Мур, а он повидал на своем веку немало.

– Вы захватили техников?

Антонов покачал головой.

– Они покинули объект по спец коридору, о котором мы ничего не знали. Установка исправна.

– Готовьтесь к демонтажу, – приказал майор. – Мобильно группе – зёленый свет. Если они не успеют дойти, мы пойдём навстречу. Вперёд.

Все засуетились, кроме раненых, лежащих у стены.

– Как вы, парни? – подойдя и присев на корточки рядом с сержантом Эйвери, спросил Мур, но понял, что сержант ему уже ничего не ответит, застывшие глаза с недоумением уставились в потолок. Он закрыл ему глаза и посмотрел на остальных, парни были мрачнее тучи, их уже успели перевязать, но трое совсем плохи.

– Нам надрали жопу, сэр, эти русские просто звери, – произнёс капрал Андерсен.

– Но мы выполнили задачу, – возразил майор, – значит, мы лучшие.

– Нас было больше, мы напали внезапно, – хмыкнул Андерсен, держась за обрубок ноги. – Нам надрали жопу, сэр.

И Мур понял, что капрал чертовски прав, им надрали жопу тридцать русских. У них было преимущество – три к одному, а их все равно поимели.

– Ты прав, солдат. Сегодня это были не долбанные папуасы, сегодня мы, пожалуй, впервые сражались с настоящими солдатами. И я бы больше никогда не хотел воевать против них.

Установка была демонтирована за двадцать минут. Ещё десять потребовалось, чтобы загрузить её в один из грузовиков, во второй загрузили раненых. Остальные легко разместились в оставшемся грузовике.

– Проныра вызывает Змею, товар у нас, идём навстречу.

– Змея Проныре, оборона прорвана, двигаемся к вам. Спутник докладывает, что на подлете русские вертолёты, поторопитесь.

– Понял тебя, Змея, жмём на полную.

Они достигли конвоя одновременно с русскими вертушками. И понеслись дальше под прикрытием Хаммеров и Вулканов. До границы всего сорок километров, но…

– Это не операция, а жопа полная, – произнёс Антонов, глядя, как сразу два Хаммера накрыло неуправляемыми снарядами, а из объятых пламенем кувыркающихся машин вылетают изломанные тела.

И снова Мур был с ним согласен. Грузовик с ранеными взлетел на воздух и улетел в кювет, но водитель гнал и гнал машину, даже когда из подбитого, идущего впереди Хаммера выскочил человек и попытался остановить их. Водитель только зажмурился и нажал на педаль газа, размазывая солдата по капоту, у него приказ, и этот приказ он выполняет, установка важнее всего.

Через десять минут они пролетели через разбитую таможню и оказались в Эстонии, но останавливаться не стали, на военном аэродроме их ждал транспортный борт, который доставит их в Берлин, а оттуда в Вашингтон. Спустя двадцать минут два грузовика вылетели на разбитое взлётное поле и, вытащив установку, запихнули её в транспортный Геркулес. Аппарель закрылась, и самолёт пошёл на взлёт.

– Мы сделали это, парни, мы лучшие. – Мур оглядел своих людей, из ста человек осталось двадцать шесть. И по хмурым мордам он понял, что они не разделяют его пафосных слов.– Что со Змеёй? – вышел он на связь с пилотами.

– Змея полностью уничтожена на границе, никто не спасся, – мрачно сообщил пилот и отключился.

«Ещё две роты, – подумал майор, – три танка, семнадцать джипов, грузовики, бронетранспортеры, Вулканы, всё это теперь хлам».

А рядом с ним догорают две сотни парней.

– Не дай Бог нам воевать с русскими, – прошептал Мур.

********************

– Ну что, Андрей, просрали установку?

Ильин, сидящий в кресле напротив, был совершенно спокоен.

– Просрали, товарищ президент. Как вы и велели.


– Рассказывай, – приказал Быков. – Шухер уже на весь мир стоит, а прошло всего три часа.

– Да что рассказывать? Всё прошло согласно плану. Три недели они стягивались, а мы делали вид, что не видим этого. Мы максимально незаметно снизили охрану. Им должно было казаться, что всё, как надо. Ребят жалко, они герои, но иначе было никак, пиндосы заплатили за свою наглость, дорого заплатили. И наши парни доказали, что лучшие в мире, завалить больше полусотни их хвалёных дельтовцев – это победа.

– Сколько всего погибло в результате операции с нашей стороны?

– Сорок восемь человек. Тридцать два на объекте и ещё шестнадцать на границе.

– Необходимые жертвы, – с грустью произнёс Быков. – Ты уверен, что они не смогут ей воспользоваться?

– Рябов заверил, что куда бы они людей не посылали, те попадут в такую радиоактивную помойку, что не протянут и месяца даже в защите.

– Пусть, суки, надеются. До прилёта астероида ещё четыре недели, три у них уйдёт, чтобы разобраться с принципом и запустить её. Мы выиграли время. Пока они будут надеяться её запустить, они ничего не будут предпринимать. А потом всё будет уже не важно.

– Именно так, Роман Игоревич, – согласился Ильин.

– Как развивается проект?

– Сейчас полным ходом идёт переброска грузов. Передовой отряд зачистил станцию, и вот уже две недели ежедневно мы отправляем по два эшелона с грузами. Также переправлены инженеры и дополнительные воинские подразделения. Сейчас военная группировка там насчитывает пять тысяч человек, готовится к отправке ещё столько же. После чего начнётся переправка специалистов и рабочих кадров. Должны успеть всё за неделю. Дальше снова пойдут грузы. Последними уйдут те, кто их отправляет и охраняет, это особая договоренность.

– Справедливо, – согласился Быков. – Конин передумал?

Ильин покачал головой.

– Он твёрдо решил остаться здесь. Остальные готовы уйти в любой момент. Скоро всё изменится, со дня на день ожидается обнаружение астероида Францией, Англией и Германией. Так что, секретность наша рухнет, начнутся бунты, а мы будем с честными мордами уверять, что у нас есть план, секретное оружие из другого мира. Конин уже подготовил презентации.

– А может, посадить Альберта в мешок и силком в портал? У него всё равно никого нет, – предложил Быков.

– Нет, Ром. Даже если сделаем, работать он с нами всё равно не будет, это его выбор, и я его уважаю. Я бы тоже остался, но тебе будут нужны все, на кого можно положиться, а я один из немногих.

– Что верно, то верно. Ладно, готовь ноту по поводу вторжения НАТО, надо сделать хорошую мину при плохой игре.

Ильин встал и, пожав протянутую руку, вышел, нужно торопиться.

**********************

Москва медленно погружалась в хаос. Всё тайное выплыло наружу, мир узнал об астероиде-убийце. Первыми попытались завладеть установкой штаты, им позволили. Потом китайцы, но тут не выгорело, установка во Владивостоке была подорвана персоналом вместе с территорией. Дальше попытки пошли одна за другой – британцы, израильтяне, немцы и французы. Все пытались добраться до вожделенного спасительного портала, но единственный захват, который произошёл, был спонтанным и бескровным, персонал ворот, взбунтовавшись, увёл в портал свои семьи и друзей, после чего подорвал установку.

– Ну что, Андрей, тяжко?

Ильин медленно поднял глаза, словно его голова была из литого металла.

– Тяжко, Рома. Альберта жалко, хороший был мужик, ни за что погиб.

Альберт Конин погиб накануне, пытаясь успокоить людей, собравшихся на Манежной площади. Кто-то выстрелил из толпы и попал ему сразу в сердце.

Быков кивнул.

– Жалко.

Он прислушался, звуки выстрелов доносились всё ближе. Москва встала на дыбы, требуя открыть портал. Верные части перекрыли подступы к Кремлю, но сдерживать народ становилось всё труднее. В Наро-Фоминске взбунтовалась танковая бригада, и теперь шла на Москву. Падение кремля было делом времени, ОДОН и Кремлевский полк, занявшие оборону, не протянут долго, они и так измочалены.

– Людей жалко, – неожиданно произнёс Ильин. – Всех жалко, даже долбанных пиндосов жалко.

– И мне жалко, – согласился Быков. – Если бы мы узнали на месяц, на два раньше, мы бы смогли успеть больше.

– Мы сделали необходимое, – отрезал Андрей. – Груз ушёл, переправка персонала и семей закончена. Переправка вспомогательного аппарата закончена. Савин и Абрамов уже там, остались только мы с тобой. Пора, Рома.

Быков с трудом, словно что-то мешало, взял трубку и отдал свою последнюю команду из кабинета президента:

– Уходить.

Одновременно в оставшихся сорока трёх пунктах перехода открылись ворота, и персонал с друзьями и семьями перешёл в покинутый мир. Кто-то из них шагнул в Нижневартовск, кто-то в Екатеринбург и другие города Урала и Сибири, после чего установки должны быть взорваны. Именно на Урал последние дни переправлялись войска, грузы и добровольцы. Всего на территорию Урала было переброшено чуть больше шестисот тысяч человек. Нижневартовск, который медленно зачищали, решили сделать столицей и закрытой зоной.

Быков и Ильин вместе вышли из кабинета и в сопровождении двух десятков охранников пошли к спецлифту. Кремль опустел, весь персонал распущен по домам ещё месяц назад. И когда с лестницы раздался взрыв, сорвавший входные двери и крик: «Быстрее», стало ясно, что народ прошёл оборону защитников. Охрана ощетинилась короткими автоматами и, взяв президента и премьера в коробочку, побежала к лифту.

– Саша, Дима, активировать заряды на лестнице, – приказал начальник охраны.

Двое телохранителей достали какие-то устройства вроде телефонов и ввели код. А уже через секунду где-то на первом этаже сработал первый заряд. Хлопнуло не очень сильно, зато сразу стало ясно, что эффективно, поскольку крик снизу прекратился и перешёл в многоголосый стон.

Гигантский лифт стоял с открытой кабиной. Он был настолько большим, что в нём без проблем разместились двадцать два человека, и ещё осталось место для ядерной боеголовки средней мощности.

– Андрей, а не придаём ли мы этих людей? – неожиданно шепнул премьеру Быков. – Почему мы думаем, что наша жизнь дороже, чем их?