Английский для миллионеров

— Вы что, из Африки? — насмешливо спросила Даша. — Знаете магию вуду?

— Да, — скромно ответила Марианна. — Мои предки из Африки. Что касается магии вуду… — она позволила себе загадочно улыбнуться. — Потом расскажу. Нельзя говорить об этом просто так, среди бела дня.

Даша закусила губу, ее зеленые глаза стали как тарелки. Одиннадцатилетний скептик исчез, появился ребенок, который, возможно, все еще верит в деда Мороза и считает, что его сова с письмом из Хогвартса заблудилась в дороге, но обязательно прилетит.

Она осторожно взяла божка в руки и стала рассматривать — цепочка натянулась, Марианне пришлось наклониться ближе.

— Прикольный, — похвалила Даша. — А магия вуду…

И приспичило же Аракчееву вернуться именно в этот момент, когда начал устанавливаться хрупкий контакт!

— Что вы делаете? — изумился он, увидев, как Даша тянет Марианну за цепь на шее.

— Рассматриваем украшения, говорим о нашем, девичьем, — быстро нашлась Марианна, заправляя цепочку за ворот и застегивая верхнюю пуговицу.

Глаза Аракчеева остановились на ее горле и смуглых пальцах, он тут же стыдливо отвел взгляд и обрушился на дочь:

— Что это за гадость у тебя на руке? Немедленно смой!

Даша мигом спрятала руку за спину и замкнулась. Марианне очень хотелось сказать ему что-нибудь резкое, но она промолчала: не ее дело вмешиваться в отношения отца с дочерью.

— Вы закончили? — спросил Аракчеев. Марианна кивнула. — Даша, бегом в ванную. Что о тебе подумает преподаватель? Мне стыдно за тебя.

Марианне тоже стало стыдно. Будто это она стояла, неуклюжая, сердитая и виноватая, и выслушивала нотации. «Приличные девочки так себя не ведут!..Что о тебе подумают окружающие!» А окружающие, строгие и полные чувства собственного превосходства, укоризненно качают головами, а на душе у тебя муторно и противно…

Гнева в голосе Аракчеева не было, лишь досада. И от этого приказ прозвучал особенно обидно. Даша беспрекословно встала и ушла, прикрыв за собой дверь.

— Пока! — сказала ей вслед Марианна. — Ты хорошо рисуешь! И узоры вышли классные! Мне понравился тот череп со скорпионом.

Аракчеев посмотрел на нее; его зеленые глаза метнули молнию. Марианна в ответ чуть не показала ему язык. Она его больше ни капельки не боялась. Вот ни столечко. Будь он хоть самый властный начальник в мире.

— Вы проверили ее навыки письма и знание грамматики?

— Почти, — туманно ответила она. — Даше и правда надо подтянуть английский. Но ваша дочь любознательна и сможет быстро нагнать и перегнать сверстников. В этом возрасте знания сами впитываются, особенно если давать их разумными дозами и интересно.

— Сами впитываются? Не согласен. Учеба не может быть постоянным развлечением. Без труда и рыбку не вытащишь, делу время и так далее. Даша не умеет и не любит трудиться. Быстро устает, начинает скучать и отлынивать. Не умеет заставлять себя делать монотонную, но важную работу. И она не очень умная и не очень способная. И в целом разгильдяйка, — Петр Аркадьевич говорил весомо и раздельно, словно давал характеристику нерадивому сотруднику.

Марианна слушала его, подняв брови и даже позволила себе неодобрительно качнуть головой. Едва заметно, чуть-чуть.

— Идемте, — Петр Аракчеев открыл дверь. — Провожу вас к выходу. Через три минуты явится другой кандидат, вы можете вернуться в город на его такси.

— Вы мне перезвоните, да? — оптимистично спросила Марианна.

Аракчеев остановился на секунду и серьезно глянул на нее, потом отрезал:

— Нет, Марианна Георгиевна. Простите, не перезвоню. Боюсь, вы нам не подходите. Уверен, вы отличный специалист. Но, во-первых, все-таки мне нужна учительница постарше. Во-вторых, ваша манера общения… не та, которую я приветствую. Поэтому попрощаемся.

Марианна повесила голову. Хоть она ни на что и не рассчитывала, было очень обидно. Да и девочка ей понравилась. Вовсе она не трудный подросток, что за ерунду выдумал ее отец! Вот ведь сатрап и деспот. Устроил, понимаешь, у себя дома аракчеевщину…

Стараясь держаться прямо и не потерять тапок, она спускалась по лестнице, глядя на кашемировую спину Петра Аркадьевича и короткие русые волосы на его затылке. Он давно не был у парикмахера. Шею бы ему подбрить не мешало. Ай-я-яй, а ведь такой аккуратист и образец элегантности… видно, занят с утра до ночи, вкалывая на славу капитализма и угнетая членов семьи и подчиненных.

Марианна так засмотрелась на миллионерский затылок, мысленно ругая его обладателя, что сплоховала: не проследила, куда поставила ногу, подошва скользнула по краю ступеньки, тапочек соскочил и запрыгал вниз, а Марианна начала падать вперед.

Аракчеев, почуяв неладное, обернулся. Марианна со всего размаху повалилась на него. Петр Аркадьевич охнул и изумленно выронил короткое, простонародное слово. Однако он обладал хорошей реакцией и мигом взял ситуацию под контроль: одной рукой уцепился за перила, второй крепко обхватил девушку за талию. Марианна от неожиданности задрыгала ногами, потеряв и левый тапок. Аракчеев удержал равновесие. Он крепко обнял девушку второй рукой и держа ее в охапке, как куль, зашагал вниз и быстро доставил ношу к подножию лестницы.

Марианна даже толком не поняла, что произошло. В один миг правой ноге стало холодно и свободно, потом она рухнула в бездну, ее больно сжали крепкие руки, вся она оказалась тесно прижатой к жилистому мужскому телу, а ее лицо уткнулось прямо в висок Аракчеева. От него пахло хорошим мужским парфюмом с ноткой смолы и балтийского бриза.

И вот она уже стоит босиком на паркете, а Аракчеев подбирает ее гостевые тапочки и ставит их перед ее ногами. Он выпрямился и оказался лицом к лицу с Марианной. Он был ненамного выше ее, поэтому она рассмотрела, что его зеленые глаза цветом напоминают не бутылочное стекло, а море. Очень северные глаза. Как у варяга.

— Простите, — сказала Марианна, стараясь отдышаться. Аракчеев тоже почему-то дышал глубоко и часто.

— Вы не виноваты. Эти тапочки, — он кивнул вниз, — нарушение техники безопасности. Я скажу Валентине, чтобы выбросила их.

А тут появилась и сама Валентина. Она вела за собой остроносую даму средних лет с ядовитой улыбкой и яркими синими глазами. Дама была образцом респектабельности: со строгой прической, в черном костюме и белоснежной блузке с брошью у горла. Идеальная учительница английского, как их изображали в старых учебниках. У такой не забалуешь.

— Мария Джоновна Фишер, еще один репетитор, — равнодушно сообщила экономка.

— Здравствуйте, я билингв, — сразу выложила карты Мария Джоновна, щеголяя гнусавым акцентом. — Жила в Англии много лет.

— Здравствуйте, — кивнул Петр Аркадьевич. — Пожалуйста, подождите в кабинете, я сейчас вернусь. Вы уже отпустили такси? Ах, вы сами за рулем? И подвезти коллегу потом не сможете? Марианна Георгиевна, придется вызвать вам машину. Они идут сюда из города долго, минут двадцать нужно ждать. Валентина, напои гостью чаем, пожалуйста!

Неожиданно Марианне показалось, что Аракчеев был смущен.

— Мне следовало сразу предложить вам чай, — сказал он негромко. — Вы, наверное, очень устали и замерзли, раз добирались сюда на автобусе и пешком. Извините, не сообразил.


— Ничего страшного, — вздохнула Марианна.

— Я вам возмещу и поездку, и потерянное время. Пришлите мне номер вашего счета, хорошо?

— Пришлю, — пообещала Марианна. Аракчеев поспешил наверх, а экономка сказала:

— Ну, идемте? На кухне есть индийский чай и пироги. Катя испекла, наш повар. У нее не пироги, а пэрсик, — Валентина сложила пальцы щепотью и выразительно поцеловала. — Сегодня с капустой и творогом-вишней.

В ответ у Марианны заурчало в животе. Валентина усмехнулась силиконовыми губами и повела несостоявшуюся репетиторшу на кухню.

10

Поведение экономки разительно изменилось. Выяснив, что Марианне отказали от места, она больше не считала нужным напускать на себя. Походка у нее сделалась размашистой, интонации — простецкими. Даже появилась капелька радушия.

До кухни Марианна доплелась кое-как. Дала знать о себе усталость после долгого дня, и опять навалились горькие мысли. Больше всего на свете ей хотелось оказаться у себя дома, на продавленном диване, в обнимку с подушкой, и смотреть глупый сериал, где все веселы, беззаботны и не думают о том, что в холодильнике повесилась мышь и нечем платить за квартиру. А если героиню и выгоняют с работы, то всем от этого делается смешно и за кадром звучит задорный хохот.

Ага, обхохочешься тут.

В кухне Марианна приободрилась. Здесь было просторно, светло и стильно — не хуже, чем в сериалах. Деревянная старомодная мебель (дизайнерская, конечно), массивный стол посередине, стулья, сколоченные из толстых веток с обрубленными сучками, рушники, фарфоровые тарелки на стенах, буфет с витражными стеклами. И настоящая печка, и дрова горкой рядом.

Все правильно: раз барская усадьба, то и кухня соответствующая. В такой кухне румяная повариха Дуняша в цветастом сарафане должна варить жирные щи, парить репу и печь пироги.

Неизвестно, как обстояли в доме миллионера дела с пареной репой, но пирогами пахло умопомрачительно.

Повариха — вовсе не Дуняша в сарафане, а Екатерина Вячеславовна в джинсовом платье, — оказалась немолодой, спортивной, со стрижкой «каре» и строгими черными глазами.

Экономка Валентина опустилась на массивный стул перед столом-островом, залихватски сбросила туфли и с удовольствием вытянула ноги. Пододвинула кружку с недопитым чаем, подлила туда кипяточку из фарфорового чайника и продолжила прерванный спор. Марианне было интересно послушать, о чем прислуга болтает на кухне миллионера. Разговор оказался бытовым, но занятным.

— Катя, плюнь ты на этот обычай сажать рассаду в «женские» дни, — поучала Валентина, с шумом прихлебывая чай. — Чем мужицкий четверг хуже среды и пятницы? Не майся дурью, сажай, как вздумается.

Марианна робко заняла предложенное место. Расторопная Екатерина постелила перед ней салфетку, на салфетку выставила тарелку с незабудками, кружку с густо-коричневым чаем, выложила пироги — каждый величиной с лапоть, румяные, с узором-косичкой и слезами растопленного масла на корочке.

— Приятного аппетита, — вежливо сказала она, подсела к Валентине и начала доказывать, что предки не дураки были и знали, что делали.

В ответ Валентина заявила, что «женские дни» и лунные гороскопы в садоводстве — чушь на постном масле, и если человеку не дано помидоры выращивать, то фиг что у него выйдет, хоть с бубном вокруг теплицы танцуй. А потом вспомнила, как в прошлом году кухарка забыла закрыть в теплице на ночь форточки, ударил заморозок и урожай дал дуба. И посоветовала в следующий раз заглядывать не в гороскоп, а в прогноз погоды.

— Да врут они, прогнозы эти!

— Знаешь, как прадеды определяли, что сеять пора? — спросила Валентина. — Выходили в поле и садились голой задницей на землю. Не замерзнет гузно — значит, можно. Ты попробуй, Катя, попробуй!

— Ах, Валя, да что ты в этом понимаешь! — сердито махнула рукой повариха.

Марианна слушала и наблюдала. И сделала вывод, что экономка — вполне нормальная женщина. Не лишенная здорового ехидства. Вместе с туфлями Валентина сбросила манеры светской дамы и теперь ничем не отличалась от хваткой, работящей тетки, которой палец в рот не клади. Повариху она поддевала остроумно, хоть и грубовато.

Нет, хорошо все же, что не придется работать в этом доме. С такой экономкой поладить сложновато — ходи да оглядывайся. Впрочем, пироги в хозяйстве миллионера пекут отличные.

Она потянулась за третьим пирогом, и тут Валентина обратила на нее внимание.

— Вкусно? — поинтересовалась она. — Екатерина у нас молодец, хоть и садовод фиговый. Отказал вам, значит, Петр?

— Я ему не подошла, — деревянным голосом ответила Марианна и осторожно вернула пирог в тарелку. Есть внезапно расхотелось.

— Да вы не расстраивайтесь, — утешила ее Валентина. — У моего племянника характер не сахар. Он уже четверых училок отправил восвояси. Одна из них была учителем года по области. Да и Дашутка штучка непростая. Только прикидывается мышкой. В школе от нее плакали.

Марианна строго кашлянула. Она не одобрила, что экономка так отзывалась о девочке. Но Валентина смысл кашля либо не уловила, либо проигнорировала.

— А вот и наша никчёма, — провозгласила она. — Иди сюда, горюшко мое!

В кухню вошла Даша. Она смыла художество с руки, теперь на ее предплечье красовалось грязное пятно.

— Меня папа ужинать послал, — сказала она угрюмо и цапнула с подноса пирог.

— Положи! — грозно велела ей Валентина. — Диетолог тебе что велел? Вечером только кефир!

Даша горько вздохнула, но пирог положила.

Села напротив Марианны и печально глянула на стакан кефира и одинокое яблоко на тарелке, которые поставила перед ней повариха.

— Кушай, деточка, — ласково предложила она.

Даша сделала глоток и скривилась.

— Гадость какая, — пожаловалась она. — Как молочные сопли.