Ангел шторма

– Я не хочу тебя оставлять. Если скажешь уйти – уйду. Но хочу, чтобы ты была в зоне досягаемости.

– Как будто тебе может помешать мой замок, – слабо улыбнулась я.

Нет, мне не хотелось, чтобы Бастиан уходил. Я хотела, чтобы он меня обнял и не отпускал до самого вечера, мне нужна была уверенность, что я не одна, потому что у меня больше не было лучшей подруги и опекуна, и если однажды мы с Бастианом поймем, что роман стал ошибкой, то я просто сойду с ума от тоски, и, наверное, Акориону станет проще.

Иронично, что Яспера взывала к голосу разума Кеймана, убеждая, что мне нужны друзья и нужно спасти Аннабет, и теперь ни ее, ни Кроста в моей жизни больше нет.

Когда мы оказались одни в комнате Бастиана, я разрыдалась. Как будто сердце вытащили и порезали на куски, а потом сшили и вставили обратно. Вцепилась в его спину ногтями, и как ни пыталась заставить себя расслабиться, только сильнее прижималась, уже даже не надеясь остановить поток слез.

– Делли… не плачь. Тебе больно? Давай я схожу к лекарю сам и попрошу что-нибудь от боли.

– Зачем он так? Я думала, он поймет. Злится, но остынет.

– Может быть, он понял. Но не хочет принимать. Иногда характер сильнее здравого смысла. И ты безумно влюблен, но ненавидишь в себе это чувство и вместе с ним человека.

– Тебе двадцать. С хвостиком. А ему… сколько ему лет вообще?!

– Он устал?

Размеренный мягкий голос успокаивал, хотя слезы откуда-то все появлялись и появлялись. Как будто за все два года только сейчас удалось как следует прореветься, лежа на коленях у Бастиана.

– Столько лет прошло. Он устал разочаровываться. Ты не должна жертвовать собой, чтобы Кросту стало хорошо. Мы все повторяем свои ошибки. Я думаю, он хотел быть другим с тобой, но когда в дело вступают эмоции, все намерения быстро забываются.

– Дело ведь не только в нем. Во мне. Я отталкиваю тех, кто меня любит. Аннабет. Кеймана. Катарина и король меня ненавидят. Я просто чувствую, что делаю все неправильно. Но не понимаю, как нужно. Не понимаю, как стать хорошей.

– Делли… ты хорошая. Ты не представляешь, как мне хотелось, чтобы ты смотрела с желанием.

– Дело же не в красоте.

– А я не о красоте говорю. Помнишь, мы встретились в магазине? Ты уже тогда была готова сражаться. У тебя невероятные глаза.

– Мне так страшно, – прошептала я. – Страшно стать ею. Причинить вам боль.

– Я тебе не позволю. Не отпущу тебя и никогда не приму ее. Что бы ни случилось, мне нужна Деллин Шторм. Та самая, которая поливала меня соком в столовой, целовала в подсобке, возвращала из мертвых. Я готов быть королем только рядом с тобой, Делл.

– Из меня неважная королева.

– Ты не видела себя со стороны там, в театре. Когда ты опустилась на колени, Сайлер едва не наложил в штаны. Все пройдет, и мы победим. А если нет, то в любом случае отправимся в Хаос, так какая разница, если вместе? Мы с тобой связаны до последних секунд жизни. С того момента, как увидели друг друга в магазине.

– Я подумала, что ты невыносимый придурок.

А сейчас думаю, что люблю. Но сил сказать об этом не осталось.

– Хочешь чуть-чуть поспать? Тебе точно не нужен лекарь?

– Нет. Я просто устала.

– Ты меня испугала. Так плакала Китти, когда умер отец. Она его любила. Больше всего ненавижу, когда плачут брошенные дети.

– Все будет хорошо. – Я вытерла слезы. – Я справлюсь.

От неудобной позы начала болеть голова, и я села на постели. В небольшом зеркальце на дверце шкафа отражалась жуткая и жалкая картина: взъерошенные спутанные волосы, красный нос, опухшие от соленых слез губы, слипшиеся ресницы. Но помимо собственного отражения я еще вдруг увидела Бастиана. Он показался непривычным, обеспокоенным. Таким он был, когда волновался за Брину, – поняла я.

Сейчас переживал за меня.

– Что ты улыбаешься?

– Вспомнила, что Яспера задала очередной параграф. Думала предложить тебе позаниматься.

Глаза Бастиана опасно блеснули. Мы оба вспомнили вечер, когда пришла Брина и обломала весь кайф. А сейчас я бы с удовольствием перенеслась туда и снова растворилась в теплых руках, изучающих тело.

– Собирайся. Есть идея.

– Что? Куда? – Я удивленно моргнула.

И слегка расстроилась: идти куда-то не хотелось, даже если это будет лучшее место на земле. Разве что полетать с Бастианом-драконом… но слишком холодно, крылья не рассчитаны на мороз, именно поэтому соревнования по крылогонкам проходят поздней весной.

– В город. В мой дом. Надоело здесь сидеть, идем и проведем выходные у камина, с вином, фруктами и абсолютной тишиной.

– Но… нам же нужно вернуться в школу к четырем. Осталось три с половиной часа!

– Я имею право уехать на выходные домой. Пусть попробует хоть что-то сказать, после сегодняшнего он должен молиться, чтобы с ним хотя бы здоровались. Идем, Делл. Я хочу ужинать в тишине и покое, хотя бы один раз.


– Но безопасность…

– Мой дом охраняет десяток огневиков, которым дано прямое указание впускать только меня, Брину и тебя. Если что-то случится, мы успеем смыться. Я превращаюсь за доли секунды. Как думаешь, быстро Акорион придет к мысли, что лучше свалить, чем быть сожранным?

– Хорошо. – Я улыбнулась. – Идем.

Благо куртка валялась здесь же, я и не заметила, как Бастиан ее с меня снял.

– Погоди! А ты не хочешь узнать, как прошло соревнование и кто победил?

– Плевать. Как бы то ни было, я уже давно получил все, что хотел от этого соревнования.

– Так нельзя. Ребята старались. Нельзя их бросить. И впереди еще нейтрализация.

– А толку? – Бастиан раздосадованно махнул рукой. – Тебя на ней не будет, мы в численном меньшинстве.

– Я буду, – вдруг сказала я.

Бастиан удивленно обернулся.

– Мне плевать, кто и что поймет обо мне. Я ввязалась в соревнование, и я буду соревноваться. Хочет Крост этого или нет. Он сам сказал, что, раз я выбрала тебя, я самостоятельная. Значит, нужно быть рядом с тем, кого выбрала.

– Делл…

– Мне нужна практика. Скоро соревнование превратится в войну, и я хочу хотя бы примерно представлять, с чем столкнусь, потому что даже если Кейман отчислит меня или… я не знаю, уговорит Сайлера лишить гражданства, я все равно окажусь на передовой и встречусь с Акорионом. Я хочу чему-то научиться. Защищать меня уже поздно.

– На месте Акориона…

Бастиан склонился к моим губам, и в комнате стало до ужаса жарко.

– Я бы уже драпал отсюда как можно скорее.

– Даже не знаю, – улыбнулась я, потянувшись в ответ на поцелуй, – хорошо, что ты не на его месте, или плохо.

К тому, что нас увидят, я была готова. После трех довольно жестких падений тело неприятно ныло, но я старалась держаться как можно непринужденнее. Хотя от десятков любопытных взглядов было не по себе. Кто-то смотрел сочувственно, кто-то торжествуя, кто-то просто с любопытством. Правда, народ быстро терял интерес: драма закончилась, а гордые и несломленные девочки никого не интересуют.

– Вывели на ничью, – довольный, но уставший Габриэл встретил нас в холле. – Парни у Бергена, празднуют. Было сложно, жаль, что вы ушли. Я, конечно, продул Ленарду почти всухую, хотя казалось: вот-вот – и… эх-х-х. Но Кристоф молодец, еле вывернулся и двинул Майлзу прямо в нос. Причем говорит, что случайно. Так что. Вы с нами?

– Нет, нам надо в город, – ответил Бастиан.

– Жаль. А то мы одновременно и с горя, и с радости.

– Почему с горя? – удивилась я. – Ничья ж. Не всухую.

– Так все равно общий счет проиграли. Две ничьих, одна победа, два проигрыша. На нейтрализации нам ничего не светит.

– О, – Бастиан усмехнулся, – это вряд ли. Деллин весьма хороша в этом.

– Правда? – Габриэл с сомнением на меня посмотрел.

Я не удержалась и скорчила рожу, отчего водник покраснел и поспешил ретироваться.

– Еще злишься? – спросил Бастиан. – А на меня?

– Да просто из вредности. А может, и злюсь. Не знаю. Смотри, снова снег. Красиво.

Невольно подумалось, что Акорион в чем-то был прав. Снег действительно скрыл всю мрачность места, где стояла школа, превратив мрачноватый старинный замок в снежную сказку. Если бы я умела рисовать, то непременно бы вдохновилась зимним пейзажем и бросилась к бумаге.

Но раз уж таким талантом меня все же обделили, пришлось наслаждаться видом. И морозным чистым воздухом. И прогулкой без любопытных глаз и шепотков. Как же давно я не была в городе! Казалось, что целую вечность. Правда, прогуляться пешком, как раньше, не получилось: у ворот уже ждали три экипажа, Бастиана и охраны.

– Вольные деньки закончились, – пояснил он. – Теперь без охраны выходить нельзя ни мне, ни тебе. Давай ты не будешь обижаться на это?

– Не буду, – улыбнулась я.

– Хорошо, потому что хоть ехать всего ничего, я успею…

Он потянул меня к скамейке. И да, за всю дорогу я так и не смогла насладиться пейзажами. Зато насладилась поцелуями, ну и немного ласками, но с удовольствием от лезущих куда ни попадя рук Бастиана всегда рука об руку шли дурацкие страхи и неуверенность.

А сейчас мы вообще направлялись в его дом. Обида и тоска по неслучившемуся родительско-детскому счастью с Кростом сменилась типично девичьей паникой на тему секса и сопутствующих. А что делать? А зелье точно работает? А я вся в синяках, и, наверное, это не очень эстетично выглядит.

– Шторм! – Бастиан помахал передо мной рукой. – Ты куда? Вернись ко мне. Мне больше нравилось, как ты стонала.

Я покраснела и отодвинулась, пригладив волосы. Экипаж подъезжал к городу, сбавлял скорость, чтобы маневрировать на узких центральных улочках. Интересно, неужели нам даже нельзя пройтись по улицам из соображений безопасности?

В последний раз я была здесь при не самых приятных событиях. При виде холла и лестницы на второй этаж, возле которой мы нашли ящик с драконьим сердцем и портал на Землю, по коже пошел мороз. Но добрый десяток охранников-огневиков, проверявших дом, и еще трое, вышедших нам навстречу, слегка успокоили. Потом я вспомнила погибшего Рана Уэста, поняла, что голова сейчас взорвется, и решила проблему радикально: перестала думать сразу и обо всем. Только нетерпеливо ждала, когда гвалт в доме стихнет и мы останемся одни.