Ангел шторма

– В городе я встретила Уотерторна. Акорион выходил на связь с королями и сделал им ультимативное предложение.

Вот сейчас с лица Кеймана исчезла ирония: он выпрямился в кресле и приготовился слушать.

– Бастиан его послал, воздушники вроде как тоже. Земля однозначно за Даркхолда, а вот Уотерторн сомневается и требует с меня принять чью-то сторону и… мм-м… заграбастать себе темную магию так же, как они прихватизировали месторождения крупиц стихий.

– Что ты ему сказала?

– Что с Акорионом нам не по пути, но и Уотерторну я не доверяю. Он сказал, что услышал все, что хотел, и ушел. Теперь меня не покидает ощущение, что я, в отличие от лорда, вообще ничего не услышала.

– Что-то такое я предполагал. Акорион собирает себе команду мечты, тактика имеет право на жизнь.

– Почему ты не занимаешься тем же?

– Что известно Уотерторну? – Кейман проигнорировал мой вопрос.

– Он намекнул, что достаточно. И о сущности Даркхолда, и о моей. И намекал раньше, еще на зимних каникулах.

– Готов поставить что угодно: Арен давно выбрал сторону и теперь активно подбивает клинья к Акориону через тебя. Возможно, он что-то знает, нахватался по верхам и пытается играть. Уотерторн неглупый маг, он знает, что из игры в армию темного бога придется выходить, и постарается сделать это без потерь.

– Что мне-то с этим делать? – спросила я.

– Ну, – Кейман хмыкнул, – есть два варианта.

– И чем они отличаются?

– Сложностью. Первый – то же, что и сейчас. Учиться, дипломатично отвечать всем, что сначала сессия – а потом интриги. А второй – выпытать у своего огненного приятеля, что все-таки вывалил на них Акорион. Надо сказать, я почти зауважал ди Файра. И с удовольствием бы послушал, в каких именно выражениях тот его послал. Можешь заняться. И еще, Шторм, вытрави из себя этот оленячий взгляд и трогательно закушенную губу. Иначе тебя раскатают на дне самоуправления, адепты не терпят преподавателей-оленят.

– Как ты вообще можешь думать обо всякой ерунде, когда здесь такое… – пробурчала я.

– У королей стихий не было, нет и не будет единства. Бастиан никогда не забудет, как со счастливым «гыгыканьем» его хоронили всей компанией. Уотерторн ведет свою игру не потому, что влюблен в Акориона. Эрстенни мечтают как минимум о контроле над Штормхолдом, им надоело, что огонь и вода обладают большим весом; а фон Эйры… ни я, ни Сайлер не ждали, что все короли, обнявшись, проголосуют против нашего темного друга. К счастью, в мире и без них полно сильных магов, которых не устроит восхождение Акориона. Но это не твоя забота, сосредоточься на испытаниях, учебе и бале Огня. Тем более что тебе есть с кем туда идти.

«И главное, чтобы об этом не узнал Акорион», – подумала я.

– А теперь я, с твоего позволения, все же поужинаю. Правда, что-то мне подсказывает, что уже один…

И такая тоска промелькнула в голосе Кроста, что мне действительно стало стыдно! И еще немного злобно: я снова получила указание «учиться и не лезть в дела взрослых». Явно до первого же следующего привета от Таариного братика.

Легко Кейману сказать, иди и учись, а еще выясни кое-что у Бастиана! Взял бы да выяснил сам… правда, шансов, что огненный король скажет хоть слово директору, еще меньше, чем на то, что Бастиан разоткровенничается со мной.





Глава 6




Вниманию адептов Высшей Школы Темных Штормхолда!

На этой неделе состоится День Самоуправления. На целый день адепты примерят на себя роли магистров, и только в ваших руках их победа в общешкольном магическом конкурсе. Дирекция школы приглашает вас посетить следующие лекции:

«Нейтрализация темных существ третьего уровня в условиях ограниченного магического баланса» – лекцию ведет адепт факультета огня Бастиан ди Файр.

«Эпоха ментализма: Штормхолд и Силбрис. Ключевые отличия и сходства» – лекцию ведет адепт факультета воды Габриэл Сайзерон.

«Противостояние воздушной магии» – лекцию ведет адепт факультета земли Кен Кристоф.

«Запрещенные зелья» – лекцию ведет адепт Мейл Берген.

«Открытая тренировка по водным спускам» – занятие ведет адепт факультета огня Остин Марс.

«Смертельные артефакты» – лекцию ведет адептка факультета темной магии Деллин Шторм.



Такие объявления появились в холле в начале недели. День самоуправления был чем-то новеньким для школы: никогда еще адептам не разрешали порулить. На этот день отменили все лекции, оставив лишь обязательные тренировки и отработки, а взамен взяли с каждого адепта обещание посетить хотя бы одну лекцию из предложенных.

Ну и я готовилась еще и к этому, естественно. Быстро пожалев, что взяла сложную и неприятную тему. На самом деле я хотела научить всех делать штормграмы, именно этот план сунула Бастиану на проверку, но возмутился Габриэл.

– А деньги?! Делл, я зарабатываю для нас деньги, а ты хочешь научить всех своей фишке?

– Он прав, – хмыкнул тогда Бастиан. – Не могу оставить в голоде и нищете ваших будущих детишек. Выбери другую тему.


Габриэл слегка сник под моим недовольным взглядом, но сам предложил взять смертельные артефакты – самые мрачные и серьезные магические девайсы, покоряющиеся лишь избранным. Именно их использовал Оллис по указке Акориона. Начав готовиться, я слабо представляла, какой пласт не самых простых воспоминаний поднимут мрачные и тяжелые описания смертельных магических игрушек.

Моим оппонентом стал Кейман, по правилам (хотя я так и не узнала, кем они были установлены) он должен был взять тему, радикально отличающуюся от моей. И я после каждой пары будто невзначай проходила мимо доски, надеясь, что там вывесят и темы лекций магистров.

Жизнь в Школе Темных, как всегда, бурлила и неслась куда-то, совершенно неясно куда, снося на своем пути всех зазевавшихся.

По большей части народ радовался. Ну когда еще можно побыть полноправными хозяевами в школе? Помимо известных состязательных лекций адептам разрешили составить меню на весь день, установить более позднее время отбоя, отменить форму – и вообще, как следует развлечься. Наверное, Кейман все же понимал в педагогике в разы больше меня, потому что на школу все это подействовало как укол успокоительного. Народ радовался, предвкушал, кое-кто светил штормграмами и обменивался картинками.

Мы готовились к выступлениям, и чем ближе было мое, тем сильнее я впадала в панику. За день до наших пар Кейман и компания провели свои лекции, но я почти никуда не попала: собственные пары и тренировки никто не отменял. На контрасте со мной Крост выбрал артефакты природного происхождения и рассказывал о колдовских деревьях, исцеляющих реках и прочей ерунде, о существовании которой я даже не подозревала.

Результаты теста по итогам лекции держали в секрете, но директор весь остаток дня ходил крайне довольный собой. Я же попала только на лекцию магистра Ленарда, который рассказывал о зельях индустрии моды и развлечений. Очень интересно, надо заметить: чем только не пропитывали ткани модельеры. Нужно будет спросить Рианнон, что использует она. Явно ведь пригодится на будущих курсах.

Чем ближе было мое выступление, тем становилось страшнее. До сих пор я считала, что волнение перед публикой у меня средней тяжести, но в этот раз… внутренности скрутило в тугой узел еще на завтраке, и даже Брина заметила, что я непривычно бледная.

– Ты в порядке? Не успела подготовиться?

– В порядке. То есть… не знаю. Страшно.

– Да брось, ты же отвечаешь на парах.

– Это другое! Что мне делать, если они не будут менять слушать? Если начнут смеяться? Там ведь будут и старшекурсники! А преподов не будет…

– Будет Бастиан. При нем никто и не пикнет.

«Кроме него самого», – подумала я, но промолчала.

С каждой новой минутой меня все сильнее тошнило от одной мысли, что я окажусь перед аудиторией и буду вести лекцию. Не отвечать, путаясь в заученных фразах из учебника в надежде на оценку, а доносить новую информацию. Стоять на месте препода…

Когда я вошла в аудиторию, то обомлела: свободных мест не было. А за парты, которые едва вмещали четырех адептов, набилось по пять-шесть человек. Народ сидел даже на ступеньках, и… мне до безумия захотелось развернуться и сбежать! Звонка еще не было, я открыла тезисный план.

Буквы пустились в пляс, я не понимала ни единого слова, и паника захлестнула так быстро, что не оставила шансов. Подумав, что лучше я отключусь в туалете, чем на глазах у всех, стараясь не нестись сломя голову, я вышла в коридор, юркнула в закуток с умывальником и прислонилась к зеркалу, тяжело дыша.

– Шторм? – спустя пару минут услышала голос ди Файра. – Долго тебя там будут ждать?

Попробовала распрямиться и поняла, что не могу. Не могу выйти туда и выступить, я еще никогда так не паниковала, даже в школе. Хотя маме часто приходилось настраивать меня на доклад или презентацию. Она обычно давала какие-то дежурные советы, убеждала, что все получится, и сам ее голос действовал магически.

– Я не могу… – тихо прошептала я.

– Что? – Бастиан удивленно поднял брови.

– Я не могу… прости. Не могу читать лекцию.

– И почему же?

– Просто не могу! Мне жаль, ты зря взял меня в команду.

– Шторм, что за детский сад? У твоего «не могу» есть причина?

– Да! – не выдержала я. – Она называется страх! Я не умею выступать, не умею вести лекции, я собственный план прочитать не могу! Не вижу ни строчки, не смогу написать на доске ни одного символа, а если попробую, все будут ржать, потому что я почти не умею писать, когда волнуюсь. Потому что ты был прав, я не колдунья, а уборщица. Не создана для того, чтобы учиться. И не могу… не могу рассказывать им, от чего погибли их товарищи.

Боги, эта тирада вырвалась у меня против воли, я совершенно не планировала рассказывать ди Файру о страхах! На миг захотелось жалости, чтобы кто-нибудь обнял, погладил по голове и сказал, что это не конец света. Что не умея читать можно получить образование, что необязательно писать что-то на доске, что никто не будет надо мной смеяться, даже если на самом деле все это ложь.

Но Бастиан, конечно, не торопился заключать меня в объятия. Да и вообще выглядел несколько удивленным, будто испугался девушку, вот-вот готовую заплакать. К моему удивлению он вдруг сказал:

– Хорошо.

– Что? – Я моргнула, забыв и о слезах, и о щемящей жалости к себе.

– Хорошо. Боишься – не выступай. Не ходи туда, возвращайся к себе.

– Серьезно? А… что будет с испытанием?

– Ничего, засчитают тебе поражение, и все.

– И ты не обрушишь на меня всю мощь своей ненависти?

– Зачем?

– А зачем ты делал это на первом курсе?

– Придумай сама. Так что ты не уходишь? Иди. Я сам скажу, что лекции не будет. Давай, Шторм, иди к себе, в постельку, спать.

– В чем подвох?