Американский гамбит

– Что вам нужно?

И тоже оглядывается, башкой вертит.

– Передать письмо охраняемому лицу. Это очень важно, в первую очередь для него.

– Кто вы?

– Его старый знакомый. Он вспомнит меня, если вы про мотоцикл скажете.

– Про какой мотоцикл?

– Он знает.

Конечно, знает, потому что в молодости любил быстро и неаккуратно ездить. Отчего и попал… На крючок. Хотя там ни один крючок насторожен был, там их дюжина болталась с такими компроматами, на которые общественность, журналисты и конкурирующая партия, как оголодавшие караси набросились бы, дай им такую возможность. Только отчего-то теперь он с этих крючков соскочил…

– Хорошо, я передам.

Не дурак командир, понимает, что абы кто так в «дверцу» стучаться не станет.

…Пошло письмецо. И, наверное, дойдет. Только вот что дальше?..





* * *


Большой начальник, большой кабинет, большой стол, на котором почти ничего нет, потому что больших начальников обслуживают мелкие чинуши, которые принимают и обрабатывают корреспонденцию, читают тексты, подчеркивая в них главное, готовят записки, доклады и комментарии. Потом подносят, раскрывают и уносят. А если иначе, то большой начальник утонул бы в бумажном потоке.

– У вас всё?

– Нет, еще вот это.

Конверт. Обычный серенький, но без марки и обратного адреса.

– Откуда он?

– Передала ваша охрана.

Хм… Интересно. Давно ли охранники стали подвизаться почтальонами? Не дело это. Всякая корреспонденция, назначенная первым лицам государства, идет строго через канцелярию и спецотдел, где она сто раз ощупывается, обнюхивается и под микроскопами просматривается. А ну как там споры сибирской язвы окажутся или еще что похуже? Нынешние террористы очень изобретательны.

Хозяин кабинета глянул вопросительно.

– Конверт проверен и опасности не представляет.

Да, верно, вот и соответствующий штампик проставлен. Работают службы.

Открыл конверт. Вытащил листок. Прочитал… Скомкал, отбросил в сторону, как ядовитого паука. Но потом поднял, прочитал и задумался. «Мне необходимо с вами встретиться».

К листу приклеена знакомая фотография. Тот самый тип, в том самом странном, как при первом визите, виде – с волосами по плечам, в очках на пол-лица, с бородой, да еще в марлевой повязке. Хиппи в наморднике! А как он выглядит на самом деле – поди догадайся.

Вице-президент разгладил смятый лист, положил на него ладонь.

…Надо соглашаться, чтобы понять, оценить. Может, они еще что-то из прошлого нарыли? Или из настоящего? Предупрежден, значит, защищен. Хотя очень хочется всё это в корзину бросить и забыть, как страшный сон. Но придется не как хочется, а как надо. Не могут себе политики позволить эмоций. Никаких! Только рациональное мышление, только взвешивание «за» и «против» и просчет ходов противника вперед. А нравится он тебе или нет – это к делу не относится. Хоть с чертом лобызайся, хоть с последней шлюхой в постель ложись, если это для пользы дела надо. И улыбочки им строй. Такая дерьмовая работа!

Надо встречаться. Через «не хочу», через «не могу» и даже через «что б ты сдох!» Придётся!..





* * *


Встреча состоялась. А как иначе? Старый друг лучше новых двух, так как ты уже знаешь, какой пакости от него ждать.

Знакомый кабинет, знакомая личность ближнего телохранителя в креслице в сторонке. Хорошо сидит, держа под контролем все подходы к объекту. Пиджачок для удобства расстегнут и правая ладошка на груди.

Глянуть вопросительно.

Хозяин кабинета улыбнулся.


– Он нам не помешает. После прошлого вашего визита приходится остерегаться. Проходите.

Пройдем, отчего не пройти, когда приглашают.

Вице-президент был само радушие и рот в американской улыбке от уха до уха, как при встрече с избирателями. Хотя глазки… Глазки как у удава, увидевшего толстого кролика. Спросил весело:

– Вы опять будете меня шантажировать?

– Ну что вы… Вы же всё свое прошлое подтёрли, как резинкой.

Точно, подтёр. Можно даже не проверять и вся та информация, которую прошлый раз по крупицам собирать пришлось, из всех архивов и старых протоколов пропала. Не любят сильные мира сего, чтобы кто-то в их прошлом копался. Так что прежние козыри биты и второй раз в игру их не вбросишь.

– Я о другом: о пролонгации наших, ранее достигнутых, договоренностей.

– Каких? – искренне удивился Дядя Сэм.

– О взаимовыгодном сотрудничестве.

– Что-то не видел я от вас никаких особых выгод.

А может и так… Интересно, кто с ним после него работал? И как? С агентом надобно аккуратно, с подходцем, даже если твой сексот испитый дворник местного ЖЭКа. И всё равно с ним дружить надо, мелкие безвозмездные услуги оказывать, уметь слушать, сочувствовать и понимать его трудную жизнь, а не просто деньги в потную ладошку совать. А уж с фигурами такого калибра – тут только на взаимной основе, обмениваясь ценной информацией, всячески подчеркивая его положение и точно не передавливая. Нельзя с агентом влияния в лоб, тут надо ласково, гладить по шерстке, чтобы считал, что это он партию ведет. Чтобы сверху сесть, надо под него демонстративно лечь…

– Но ваши амбиции, я думаю, вы не оставили? И мы могли бы…

– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи… – перебил вице-президент. – Более того, меня вполне устраивает существующее положение дел.

Значит, очень тщательно всё подчистил, до стерильной чистоты. Ушел рычаг. Вместе с пропавшим связником, которого тоже «подтёрли». Выходит, и с ним поступят так же. Освободились от них морально и теперь рубят ниточки по живому.

Нет, не пошла беседа, вернее, не в ту сторону пошла! Не получается собеседника под себя подмять. Сверху Дядя Сэм сел и ножки свесил, гостя уминая. И приходится под него прогибаться, хотя это дело дохлое – снизу вверх пищать вместо того, чтобы сверху рычать. Этот раунд проигран вчистую! Он даже не спрашивает, зачем к нему его «старый друг» заявился, похоже, ему довольно того, что просто пришел!

– Можно вопрос? Отчего вдруг такая категоричность?

– Ситуация изменилась. Вы стали слабее, мы сильнее. Это не мое мнение. К власти пришли новые люди и вектор политики поменялся. Не в вашу пользу. Мы готовы к драке, мы нарастили мускулы, обрели союзников, вы же нет.

– Но у нас…

– Вы про ваши новые вооружения? Ну, во-первых, они не новые, а хорошо забытые старые – выбраковка еще тех, советских, времен. Во-вторых, это лишь единичные экземпляры, которые поставить на поток у вас быстро не получится. И это если они вообще существуют. Мы не обыватели, чтобы демонстрировать нам по ТВ рисованные страшилки, у нас спецслужбы, которые имеют серьезные источники, и технари, способные отличить блеф от истинных угроз. Но меня интересует не это… – Повернулся к телохранителю.

Тот вытянул из кармана, сунул в уши наушники. Меломан, наверное.

– Хочу задать вам несколько вопросов. В частном порядке.

– Я могу отказаться на них отвечать?

– Нет.

– Тогда слушаю.

– Кто вы такой?.. Откуда? – Вице-президент подался вперед, аж грудью на стол полез. – Кому служите?

– Своей стране.

– Это абстрактно. Кому конкретно? Меня интересуют имена, должности. Кому вы подчиняетесь, чьи интересы защищаете?

– Интересы своей страны.

Дядя Сэм разочарованно откинулся на спинку кресла.

Вот для чего, вот для этой самой фразы он был допущен к телу! Чтобы с глазу на глаз, чтобы переиграть роли, взять реванш за ту прошлую слабость. И, может быть, договориться, но на новых, на его условиях. И тут, верно, лишние глаза и уши не нужны. Но вся беда в том, что договариваться ему не с кем, все договаривающиеся стороны вот они, сидят перед ним в единственном лице!

– Не хотите говорить… Или не можете. Что не суть важно. Жаль… Будем считать разговор не состоялся. Всё остальное вы будете рассказывать не мне и не здесь.

– Вы не боитесь совершить ошибку?

Дядя Сэм улыбнулся, показав свои тридцать два стопроцентных американских зуба. Но эта улыбка больше смахивала на оскал. Акулий.

– Вы угрожаете мне? Нам?.. Америке?!

– Предупреждаю. Переоценка своих возможностей может привести к серьезным последствиям.

– Не пугайте, не страшно. Мы достаточно хорошо изучили военный потенциал вашей страны, прежде чем делать выводы. В настоящий момент вы не готовы к серьезным вооруженным конфликтам. Для большой войны нужна большая экономика, которой у вас нет. И нужна объединяющая идея, которая утрачена – никто теперь не полезет голым торсом на орудия с криком: «За Родину, за Сталина!» У вас другая родина и нет Сталина. У нашей нации есть идея, за которую мы готовы умирать. У вас – нет. Вы большая, очень большая и грозная, но глиняная фигура. Поэтому вы не полезете в драку.

Прав. В чем-то прав. Во всем прав… Никто не решится. Страна – не решится. Но… страна не отвечает за отдельных своих бойцов, которые могут вопреки здравому смыслу…

– А если не о стране?