Американский гамбит

– Только не надо глупых идей. Мы уже пытались проделать все это с Кубой, и вы прекрасно знаете, чем это закончилось. Нам пришлось бежать оттуда без оглядки, тапочки теряя.

– Значит, неправильно пытались.

– В смысле?

– Куба была суверенным государством, и мы не могли защитить ее в полной мере. И сдали. Дело другое, если бы это была наша территория.

– Что?!

– Я провел переговоры с президентами отдельных государств данного региона. В принципе, они не против разместить на своей территории наши ракеты, самолеты и войска. И принять подводные лодки. Конечно, если мы гарантируем им безопасность и финансовые вливания. Деньги у нас, если поскрести, найдутся. А безопасность… Чтобы исключить возможную военную агрессию со стороны своего северного соседа, они согласились войти в состав Российской Федерации восемьдесят седьмым, восемьдесят восьмым, восемьдесят девятым и девяностым регионами. Конечно, с некоторыми оговорками, в частности – предоставления им широкой автономии. Хорошие страны, теплый климат, приветливые аборигены. Думаю, многие наши сограждане захотят туда переселиться, особенно если им подарить по гектару земли. Тем более, это будет одна страна, куда можно летать по внутреннему паспорту с рублями, самолетами отечественных авиалиний.

– Вы… шутите?

– Ничуть. Я имел встречи, имел разговоры с политической, бизнес-элитой и простыми людьми. Они не любят американцев и им есть за что их не любить. Уж так сложилось исторически… Но что они могут сделать, если сами? Ничего. Но если бы нашелся кто-то, кто протянул им руку дружбы, как когда-то Кубе… Им нужны деньги и защита. И если теперь провести референдум, то большинство населения проголосует за присоединение. А элиты их в этом поддержат. Только, когда всё случится, не надо посылать туда наших чиновников.

– Почему?

– Потому, что нравы… Дикие. Если наши посланцы начнут нарезать на пляжах себе наделы и брать взятки кокосами, то их съедят. В буквальном смысле слова. Такие у них там гастрономические обычаи. А вот если мы будем раздавать бусы, зеркальца, нефть, газ, строить заводы, школы и детские сады, давать бедным туземцам пенсии и кредиты, то получим в их лице новых российских подданных. Которые, кстати, помогут решить демографическую проблему, так как любят это дело, а климат располагает. И если всё получится как должно, то нам не придется напрягать ВПК для создания носителей с запредельным радиусом действия, потому что подлетное время с этих островов – минуты. Из гранатомета чужое побережье достать можно. Встав там сапогом, нам будет проще договариваться о мире во всем мире… Здесь в отдельной папке, контакты первых лиц, политиков и бизнесменов, которые готовы вступить в переговоры для решения данного вопроса. Они ждут нас. Вас…

Первый замер, в упор глядя на своего собеседника. Ерунда… Чушь… Или, может быть, даже провокация… Непотопляемые авианосцы… Новые регионы России… Нет, не может быть. Невозможно!

– Вы… Вы фантазер. Это очевидно. Но ваши фантазии…

Первый вдруг припомнил звонок по прямой линии из Белого дома. И те, что были раньше. И еще раньше… И командировку в Африку… Фантазер, наверное, но такой, у которого всё получается. В Африке и в Америке… Который, черт его подери, решает те вопросы, которые другие решить не в состоянии. Которые даже озвучить их боятся! А он идет – и делает. И побеждает! Всегда. Без осечки. Так, может, и острова…

Но всё равно – нет! Потому что такое решение… Такое!.. Которое перевернет вверх дном всё и вся, нарушив мировой политический баланс. Двухглавый орел с триколором на американском континенте! Девяностый регион… Ракеты средней и малой дальности, кинжалами упертые в южное подбрюшье Америки! Да, это решит многие проблемы! Почти все. Но спровоцирует новые, еще более серьезные. Нет… Невозможно! Никак невозможно. Может быть, когда-нибудь потом. Потом, не теперь… А лучше никогда…

Первый встал.

– Спасибо. Вы сделали большое дело. Для нас… для своей страны, для своего народа. Я благодарю вас. За всё! И обещаю подумать над вашим предложением…

Непременно…

Обязательно…

В самое ближайшее время…





Эпилог




Неважно где. Не имеет значения – когда. Не суть важно – кто, потому что паспорта – это лишь бумажки, которые можно печатать пачками. Просто два человека. Два мужчины. Два случайных знакомых на самом краешке мира.

Резидент. И Куратор.

– Ты молодец. Кто бы мог подумать, что один человек может уронить на колени целую страну. Ты смог. Теперь идут переговоры и как из мешка сыплются мирные инициативы. Почему-то всегда после большой войны или большого испуга все начинают говорить о мире. Ты помог своей стране и своему Верховному.

– Может быть. Только он сдал меня. С потрохами.

– Что поделать, он твой Вышестоящий, не тебе и не мне его осуждать.

– Он сдал меня, хотя я выполнил задание! Я помог стране и ему, а меня вместо «спасибо» отдали врагу.

– Что ты хочешь? Победивший боец уже никому не нужен. Как герои большой войны, которые вернулись из Европы домой. Списанный материал. Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти. У него попросили твою голову – он отдал.

– А если бы я рассказал им про нас с тобой, про всё?..

– Что? Нельзя рассказать о том, чего нет. Да и что ты знаешь – про Организацию? Про какую? Где она расположена, кто ей руководит, сколько у нее бойцов? Ты знаешь только меня, одного и даже не знаешь, есть ли кто-то за мной. Может, я один? И ты – один. Два бойца несуществующей армии. Два психа, возомнившие себя спасителями мира. Как «язык» ты бесполезен. Ты можешь рассказать всё и… ничего! Ни про численность подразделения, ни про расположение частей, ни про их вооружение. Ты не сможешь назвать имена командиров и даже рядовых бойцов. Ты можешь рассказать только про себя. А все остальное – учебки, регионы, посредники – это больше похоже на сказку. Уж точно для американцев, которые никогда не поверят, что кто-то может работать не за деньги. Все бы приняли твои признания за бред. Никакого риска. Может ты и супермен, но ты супермен-одиночка. На Родине, наверное, поймав тебя за язык, можно было бы начать мотать. Но не за океаном.

Верно. Вряд ли американцы воспримут и поверят, но даже поверив, не смогут пойти дальше. Ниточка оборвется. На нем. А дома, где утечка информации стократ опаснее, ее постараются оборвать еще до того как он откроет рот. Такие правила.

– Тебя разменяли, но очень удачно. Одного человечка на политические перспективы для целой страны. И – списали. Скажу больше, ты теперь опасный свидетель. Для всех. И для них, и для нас. Ты знаешь то, что знать не должен никто. Политика – это не то, о чем кричат СМИ и рассуждают политологи. Настоящая политика творится без лишних глаз и ушей, «под одеялом», а ты сунул свой нос в этот интимный процесс. Именно поэтому удачливые разведчики обычно не заживаются на этом свете. Они становятся героями, но… мертвыми героями. Я не могу осуждать своего Верховного. И ты не можешь. Права не имеем.

Да, так солдат не может подвергать сомнению, тем более оспаривать решения своего командира. Он просто должен выполнять приказ. Выполнять и умирать.

– Ты сделал свое дело, сделал хорошо, у Организации нет к тебе претензий.

Пауза. К чему бы?..


Куратор повернулся к Резиденту, глянул на него пристально, сказал:

– Хочу задать тебе вопрос, не как твой начальник, как человек, в частном порядке… Неужели бы ты смог, решился?

– Что?

– Взорвать «изделие»? Без приказа, одним своим решением?

– Зачем тебе это знать?

– Затем, что это не тротиловая шашка и даже не авиационная бомба. Таких прецедентов еще не было, и на этот счет нет никаких инструкций. Ты первый подошел к этой черте.

– Организация интересуется?

– Неважно, будем считать, что лично я. Так мог или нет?

– Мог – не мог… Не всё ли равно… Конечно, нет. Не мог… Ни при каких обстоятельствах. Исключено… Потому что где бы я их взял?

– Что взял?

– «Изделия». Чтобы что-то взорвать, нужно это иметь. То есть, конечно, понятно, где их взять, и даже понятно, как взять и возможно взять, но только ценой большой крови.

– Ты хочешь сказать, хочешь сказать, что… ничего не было?

– Ничего. Совсем. Только шум за сценой. Пугая гранатой, совершенно не обязательно доставать ее из кармана и выдергивать чеку.

– А как же…

– Как в кино. Нанял профессиональных бутафоров, которые по описаниям склепали очень убедительные макеты. Один в один. Это как словесный портрет составлять по отдельным деталям. «Нарисовали» – любо-дорого посмотреть! Для тяжести песочка добавили, для фона детальки из раскуроченных рентгеновских аппаратов засунули. И все сошлось – воинская часть, захват «изделий», выезжающая с ними колонна, похищение конструкторов, которые ковырялись в них под видеозапись.

– А они могли?

– Черт знает… Думаю, могли, особенно если всем вместе навалиться. Но зачем мне эти эксперименты? Там без того проблем хватило бы по «самое не могу» – захватить часть, причем желательно без стрельбы, найти, поднять «изделия» наверх, которые, между прочим, не пушинки, погрузить, вывезти, оторваться от возможной погони, потому как там весь округ на уши встанет… Всё это быстро и без головной боли не успеть. А побегать по части, изобразить пожар и радиоактивное заражение – на это ни большого ума, ни времени не надо. Ну, еще пустые контейнеры на машины затащить под видео.

– Киношку снял, художественную?

– Высокохудожественную. Скорее, даже документалку, где на экране, всё как в жизни – изделия, контейнеры, маркировка, погрузка-разгрузка… Но не там, не в части, там на это времени не было. Ни одной лишней минуты. Всё, что мы доставали, поднимали и грузили, мы делали совсем в другом месте, никуда не спеша, с репетициями и дублями.

– Опять бутафория?

– Точно так. Арендовал участок с подходящим ландшафтом, вход в бункер сколотил – от настоящего не отличишь. Чуть дальше в ангаре, ну или если хочешь – съемочном павильоне, выгородил шахты из гипсокартона, покрасил их в цвет бетона и даже трещинки нарисовал с паутинками пыли, навесил двери из папье-маше, которые, в точности как натуральные из сорокасантиметрового броневого листа, сварганил подъемники… Всё один в один. И даже инструкции на стенах, наглядная агитация и столы-стулья. Я там работников очень подробно обо всем расспросил, считай, словесную кальку со всех помещений снял. Конечно, огрехи были, и на монтаже поработать пришлось изрядно. Кино ведь – это в первую очередь хороший монтаж. Я теперь большой специалист в кинопроизводстве, мне сериал сляпать, что тебе чихнуть. Хорошее кино получилось, убедительное. Я его ветеранам той части раза три прокрутил, для пробы, так они всё за чистую монету приняли и даже вспоминали, где и на чем дрыхли. Искусство кино – это вторая реальность. Или первая.

– А зритель?

– Зрителю кино понравилось. Зритель его на ура принял… Пентагон, вице- и президент, и другие заинтересованные лица и организации в ладошки от восторга хлопали и слюни пускали. По кадрику видеоряд разобрали, посмотрели и прониклись. Впору на «Оскара» подавать… Конечно, одного кино было мало, чтобы серьезность намерений подтвердить, пришлось кое-что взрывать. Без этого войны не бывает – без взрывов, без крови, без страха. И еще напора. Вот я и напирал, просто танком на их окопы пёр, хотя уже начал сомневаться, предполагая, что скоро сдуюсь – в запасе-то у меня всего два фугаса осталось. Играл, как в покер, на грани фола, изображая, что всех козырей из колоды вынул, а у самого коленки тряслись, потому что на руках одни шестерки и девятки остались.

– И если бы они продолжили партию…

– То я бы со своими шестерками вылетел из игры, как пробка из бутылки шампанского. Но они поверили и сошли с дистанции раньше. Очень вовремя сошли.

– Ну, ты гусар! Так рисковать!

– Других вариантов всё равно не было. Я – один, а их чертова туча. Я мог выиграть, только идя на обострение, без оглядки и сомнений. Голой попой на ежа, делая вид, что у меня там броня из стали.

– А как же наш Верховный? Он ведь считает, что всё всерьез, что держит руку на пульте.

– Вот и пусть считает. Ему это на пользу. Я подкинул ему инфу по происшествиям на чужих объектах, в которую нельзя не поверить, потому что невозможно проверить. В паре мест сам чего-то изобразил. Если он будет думать, будет верить, что у него в руках кнопка от ядерных фугасов, то станет чувствовать себя уверенней. И когда надо, пойдет напролом, и победит. Уверенность, что у тебя в кармане кастет, а у противника его нет, сильно помогает в драке. Я дал ему этот кастет.

– А если он надумает…

– Исключено. Это не то оружие, которым воюют. Им можно только пугать, только на понт брать. Но зато до икоты.

– Игра окончена?

– Нет, просто я передал карты другому игроку и отошел от игрового стола… Я оставил хорошие заделы, пусть теперь играет он… А я… Тебе виднее, куда меня.

– В регион, куда еще? Масштабы там, конечно, поменьше, а работы… за сто лет не переделать. Там тебе не Америка. Нашу шпану в рамочки загонять – не президентов за кадык брать, все кулачки расшибешь и ножки до колена истопчешь.

– Это верно… Но такая работа. Потому что кто за нас и кроме нас…

Два человека, два мужчины, черт знает где, на самом краешке света, непонятно как здесь оказавшиеся, о чем-то неспешно болтали. О чем-то, судя по их размягченным лицам, приятном. Наверное, о бабах. Ну о чем еще могут говорить мужики, вырвавшиеся на пару недель из тисков семейного быта?

О бабах. Ну, конечно, о бабах! Только исключительно о них!..