Американский гамбит
Часть 41 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Вдавил в стол кнопку.
– Сюда его!
– Кого?
– Которого только что увели отсюда! Немедленно… Назад!
Здрасьте – не ждали. На флоте эта команда звучит «Все вдруг!», когда разом и все вместе… С левой ножки, на разворот, кру-у-гом! И по тем же коридорам и лесенкам, туда, откуда уволокли, причем с максимальным ускорением.
Кабинет, стекло, человек за ним, как кобра в террариуме с раздутым от злобы капюшоном.
– Ты? – кивок на экран, где спасатели в яркой форме бегом несут лестницы, разматывают пожарные рукава, а вокруг что-то дымит, трещит, лопается и падает сверху.
Ну, а кто еще?..
– Я… Атака в заданный квадрат с заранее подготовленного плацдарма. Так это, кажется, определяется в учебниках по тактике? Только вряд ли стоит обсуждать эту тему вместе с… – Легкий кивок в сторону телохранителей.
Там, за стеклом, секундное сомнение.
Да, верно, тема скользкая, которая не любит чужих ушей.
Короткое распоряжение. Все вышли. Кроме, естественно, ближнего охранника, в наушниках, чтобы лишнего не слышать. Дежа вю. Всё как раньше, кроме… бронированного стекла, который башкой не прошибешь и даже ножкой от стула.
– Это атака, конечно, не последняя?
– Конечно, нет. Идет война, и я не намерен отсиживаться в блиндаже. Планирую наступать по всему фронту, согласно утвержденной мною для меня доктрине.
– Твои люди?
– Пусть так.
– Я не знаю как ты это делаешь, но надеюсь, что больше не сможешь. Я прикажу связать тебе руки и включить «глушилки», чтобы не один радиосигнал…
– Это не поможет. Не я привожу в действие заряды.
– Кто?!
– Никто. Программа. Она отсчитывает секунды, минуты и часы. Но я могу отменить следующую команду, если мне вернут мой телефон. А потом – следующую. К сожалению, поступательно, а так чтобы разом – нет.
– Ты хочешь напугать Америку какими-то взрывами? Ты думаешь, что нация встанет на колени от того, что ты разнесешь в куски очередной полицейский участок?
– Почему обязательно участок? Совершенно не обязательно участок. Можно небоскреб или кинотеатр. Или, может быть, метро.
– Где?!
– Не знаю. Заряды распределены по большим городам. Каким, я вам не скажу даже под пытками. Потому что сам не знаю. Понимая, куда я иду и чем рискую, я приказал исполнителям заложить заряды, не сообщая мне подробностей. Они выполнили приказ. А куда, сколько и что они заложили, знают только они. Так что если вы надумаете эвакуировать население, вам придется эвакуировать все города-миллионники.
– Ты блефуешь.
– Давайте проверим. Через… сорок четыре минуты.
– А если я прикажу убить тебя? Прямо сейчас.
– Это в ваших силах. И правилах. Только кто тогда остановит таймер? Это могу сделать только я. И то не сразу. Если меня не станет, цепочка взрывов пойдет гулять по всей стране от океана до океана и на север вплоть до Аляски. Программа – она ведь железная, она просто считает. И посылает сигнал. И теперь считает.
– Сволочь!
– Пусть так. Но лучше нам долго не препираться на темы морали, потому что прошло… уже три минуты. Из сорока четырех.
– Ничего, мне хватит этого времени, чтобы вынуть из тебя душу, – злобно пообещал вице-президент. – Ты отменишь команду, чего бы это мне и тебе ни стоило! У нас найдутся методы!..
– Не факт. Вы, конечно, сможете сломать мне пару ребер и пальцы, можете изрезать на мелкие куски, зажарить на гриле и накормить ими меня же, но тогда я могу обидеться, если мне попадется непрожаренный кусочек, и в отместку делегировать свое управление железу. И беда в том, что вы не знаете как я это сделаю – может это будет один какой-то символ или один звук, или просто пауза… Пауза – и полное перепрограммирование системы управления. Такая патовая со всех сторон ситуация. Если не предоставить мне канал связи или попробовать заглушить сигнал – случатся взрывы по таймеру с обратным отсчетом, потому что управление идет не отсюда. Если дать, но до того обидеть, я могу включить автономный режим запуска команд и уже никто не сможет остановить цепную реакцию, даже я при всем своем вымученном желании.
– Выход?
– Договариваться.
– С кем?
– Со мной. С тем, кто объявил Америке войну и намерен победить.
– Такой ценой?
– Любой ценой. Это война. Семнадцать минут…
– Ты не посмеешь!
– Посмею. Шестнадцать.
– Где?!
– Не знаю…
Через шестнадцать минут где-то в штате Нью-Джерси, посреди улицы вздыбился асфальт, потому что в канализацию кто-то бросил несколько мешков взрывчатки. И это было не так уж трудно: подъехать на неприметном фургоне, остановиться над люком, сковырнуть крышку и через окно в днище опустить вниз взрывчатку.
Взрыв был не таким уж мощным, но очень зрелищным, так как во все стороны полетели автомобили, посыпались витринные и оконные стекла, из-под земли, поднимаясь на десятиметровую высоту ударили фонтаны горячей и холодной воды, заревели факелы горящего газа, заискрили гигантскими бенгальскими огнями перебитые силовые кабели, после чего почти во всем городе разом погас свет…
– Я предупреждал.
– Я услышал. Но ты всё равно просчитался.
Вице-президент приник к стеклу. Это уже был не тот удачливый ковбой, это был второй человек в государстве, принявший вызов. Он был готов к драке. Был готов к войне. Способен был вцепиться врагу в глотку голыми руками. Он был боец. Но он не мог нащупать это горло, чтобы сцепить на нем пальцы. Не из-за стекла, из-за программы… Но всё равно он не собирался сдаваться.
– Я информировал соответствующие службы о возможности терактов. Теперь начнется массовая проверка всех коммуникаций и мест возможного залегания бомб. И мы их найдем и обезвредим. Или ты думал, мы сдадимся без боя? Что Америка сдастся на милость победителя? Нет! Ты просчитался…
– Вы тоже. Чисто арифметически. До следующей атаки осталось… пятьдесят минут. Вы опоздали. На войне побеждает тот, кто первый успел развернуться в боевые порядки и нанести удар. Я успел первый. Хотя предупреждал вас заранее, но вы не вняли…Сорок девять минут… Я вынужден поднять планку, потому что вы не слышите меня.
В небольшом городке в штате Миссисипи что-то ахнуло. Сильно. Так, что задрожали окна и закачались люстры. Все высыпали на улицу, думая, что это землетрясение. Но это было не землетрясение. Огромный, заброшенный дом на окраине вдруг подскочил вверх и осел в туче пыли, разбрасывая во все стороны обломки бетона, штукатурки и деревянных рам. Никого слава богу не убило, но десятки пострадавших потянулись в травмпункты, а на улицах недвижимо застыли сотни побитых осколками машин.
Это был очень серьезный взрыв и просто чудо, что он не снес полгородка. Чудо и точный расчет.
– Мы будем договариваться?
– О чем?
– О почетной капитуляции.
– Это исключено. Америка никогда ни перед кем не капитулировала. За всю ее историю!
– Тогда я играю на повышение. Через… тридцать семь минут.
Через тридцать семь минут к полицейским участкам, к базам, к военным училищам подошли люди. Одновременно. Они были смуглы, сосредоточенны и немного полны в талии. Они пришли, потому что этого захотел Аллах. Остановить их было нельзя, их можно было только убить.
На последней истекшей минуте они вознесли очи к небу, сказали: «Аллах акбар!» и привели в действие детонаторы. Прогремели пять взрывов. Пять взрывов в пяти удаленных друг от друга штатах. Одновременно! По первым прикидкам погибло два десятка рейнджеров и полицейских, хотя нашли далеко не всех, так как разборка завалов только началась.
– Будем продолжать?
– Я порву тебя. Сам! Лично!
– Это будет глупый и недальновидный поступок. Если меня кто-то тронет хоть пальцем или скажет обидное слово… Я обижусь… Нет, вы меня не тронете, я буду здесь, буду с вами, и никто лишний сюда не зайдет. Такое мое условие. Ну или мы продолжим счет… Можете поверить, эти смертники не последние. Или можете проверить! Их десятки, они бродят теперь среди гражданского населения в супермаркетах, кинотеатрах, на улицах, набережных, в зоопарках… И если к ним пойдет сигнал… Я не хочу воевать с рядовыми американцами, но вы знаете, что современные войны не щадят мирных граждан.
Вице-президент молчал.
Это была дуэль, разборка двух ковбоев, лицо к лицу, но только один всаживал пулю за пулей в своего противника, а другой забыл дома на комоде свой смит-энд-вессон.
– Повышаем ставки?.. Или вступаем в переговоры по деталям капитуляции?
– Нет! – замотал головой вице-президент, хотя был изрешечен своим противником, – Я выхожу на связь с президентом и мы объявляем в стране военное положение. Народ поймет нас. Взрывы… Что ж, пусть будут взрывы. И жертвы. Пусть будут десятки жертв или даже сотни, но мы не отдадим наши ценности. Америка выстоит и победит.
Красиво. Эффектно. Достойно уважения. Особенно если учесть, что гибнуть придется рядовым американцам, а не этому несгибаемому в талии гордому герою, чей профиль можно отливать в бронзе на медалях.
– Тогда еще один шажок. В сторону масштабов. Масштабов войны. Которые вы недооцениваете. У нас не скаутские игры и мы не с луками по лесам бегаем. У нас война. Полномасштабная. С применением всех типов вооружений. Которые есть у вас. И есть у меня.
– Не понял, – насторожился вице-президент.
– Следующие взрывы будут исчисляться не в килограммах и даже не в тоннах – в килотоннах.
– Что?!
– То, что вы не хотели, но вынуждены теперь услышать. Следующий шаг это… немирный атом. Вы хотите завоевать мир неважно какими методами. Мир этого не хочет. И я не хочу. Миру вы можете погрозить кулачком военно-промышленного комплекса и санкциями. Мне нет! Ваших противников и союзников связывают различные ограничительные договоры. Руки у меня развязаны, я ни с кем не заключал никаких договоров, не брал на себя никаких обязательств и не ограничивал себя в применении оружия, которым располагаю. Я сам по себе. Один против вашей Америки. И воюю как умею.
– Я не верю тебе! Атомное оружие находится под контролем…
– Не всё. И не везде! Я понимаю и разделяю ваши сомнения, поэтому рекомендую запросить ваши спецслужбы по происшествиям на объектах стратегического назначения в мире. Можете прямо теперь. Даю подсказку: отсматривайте последние три месяца, по восточному сектору, в первую очередь прорывы охранных периметров и пожары.
Вице-президент схватил трубку:
– Мне нужна информация по происшествиям на атомных объектах. Везде, черт возьми! Доложить немедленно!
– Сюда его!
– Кого?
– Которого только что увели отсюда! Немедленно… Назад!
Здрасьте – не ждали. На флоте эта команда звучит «Все вдруг!», когда разом и все вместе… С левой ножки, на разворот, кру-у-гом! И по тем же коридорам и лесенкам, туда, откуда уволокли, причем с максимальным ускорением.
Кабинет, стекло, человек за ним, как кобра в террариуме с раздутым от злобы капюшоном.
– Ты? – кивок на экран, где спасатели в яркой форме бегом несут лестницы, разматывают пожарные рукава, а вокруг что-то дымит, трещит, лопается и падает сверху.
Ну, а кто еще?..
– Я… Атака в заданный квадрат с заранее подготовленного плацдарма. Так это, кажется, определяется в учебниках по тактике? Только вряд ли стоит обсуждать эту тему вместе с… – Легкий кивок в сторону телохранителей.
Там, за стеклом, секундное сомнение.
Да, верно, тема скользкая, которая не любит чужих ушей.
Короткое распоряжение. Все вышли. Кроме, естественно, ближнего охранника, в наушниках, чтобы лишнего не слышать. Дежа вю. Всё как раньше, кроме… бронированного стекла, который башкой не прошибешь и даже ножкой от стула.
– Это атака, конечно, не последняя?
– Конечно, нет. Идет война, и я не намерен отсиживаться в блиндаже. Планирую наступать по всему фронту, согласно утвержденной мною для меня доктрине.
– Твои люди?
– Пусть так.
– Я не знаю как ты это делаешь, но надеюсь, что больше не сможешь. Я прикажу связать тебе руки и включить «глушилки», чтобы не один радиосигнал…
– Это не поможет. Не я привожу в действие заряды.
– Кто?!
– Никто. Программа. Она отсчитывает секунды, минуты и часы. Но я могу отменить следующую команду, если мне вернут мой телефон. А потом – следующую. К сожалению, поступательно, а так чтобы разом – нет.
– Ты хочешь напугать Америку какими-то взрывами? Ты думаешь, что нация встанет на колени от того, что ты разнесешь в куски очередной полицейский участок?
– Почему обязательно участок? Совершенно не обязательно участок. Можно небоскреб или кинотеатр. Или, может быть, метро.
– Где?!
– Не знаю. Заряды распределены по большим городам. Каким, я вам не скажу даже под пытками. Потому что сам не знаю. Понимая, куда я иду и чем рискую, я приказал исполнителям заложить заряды, не сообщая мне подробностей. Они выполнили приказ. А куда, сколько и что они заложили, знают только они. Так что если вы надумаете эвакуировать население, вам придется эвакуировать все города-миллионники.
– Ты блефуешь.
– Давайте проверим. Через… сорок четыре минуты.
– А если я прикажу убить тебя? Прямо сейчас.
– Это в ваших силах. И правилах. Только кто тогда остановит таймер? Это могу сделать только я. И то не сразу. Если меня не станет, цепочка взрывов пойдет гулять по всей стране от океана до океана и на север вплоть до Аляски. Программа – она ведь железная, она просто считает. И посылает сигнал. И теперь считает.
– Сволочь!
– Пусть так. Но лучше нам долго не препираться на темы морали, потому что прошло… уже три минуты. Из сорока четырех.
– Ничего, мне хватит этого времени, чтобы вынуть из тебя душу, – злобно пообещал вице-президент. – Ты отменишь команду, чего бы это мне и тебе ни стоило! У нас найдутся методы!..
– Не факт. Вы, конечно, сможете сломать мне пару ребер и пальцы, можете изрезать на мелкие куски, зажарить на гриле и накормить ими меня же, но тогда я могу обидеться, если мне попадется непрожаренный кусочек, и в отместку делегировать свое управление железу. И беда в том, что вы не знаете как я это сделаю – может это будет один какой-то символ или один звук, или просто пауза… Пауза – и полное перепрограммирование системы управления. Такая патовая со всех сторон ситуация. Если не предоставить мне канал связи или попробовать заглушить сигнал – случатся взрывы по таймеру с обратным отсчетом, потому что управление идет не отсюда. Если дать, но до того обидеть, я могу включить автономный режим запуска команд и уже никто не сможет остановить цепную реакцию, даже я при всем своем вымученном желании.
– Выход?
– Договариваться.
– С кем?
– Со мной. С тем, кто объявил Америке войну и намерен победить.
– Такой ценой?
– Любой ценой. Это война. Семнадцать минут…
– Ты не посмеешь!
– Посмею. Шестнадцать.
– Где?!
– Не знаю…
Через шестнадцать минут где-то в штате Нью-Джерси, посреди улицы вздыбился асфальт, потому что в канализацию кто-то бросил несколько мешков взрывчатки. И это было не так уж трудно: подъехать на неприметном фургоне, остановиться над люком, сковырнуть крышку и через окно в днище опустить вниз взрывчатку.
Взрыв был не таким уж мощным, но очень зрелищным, так как во все стороны полетели автомобили, посыпались витринные и оконные стекла, из-под земли, поднимаясь на десятиметровую высоту ударили фонтаны горячей и холодной воды, заревели факелы горящего газа, заискрили гигантскими бенгальскими огнями перебитые силовые кабели, после чего почти во всем городе разом погас свет…
– Я предупреждал.
– Я услышал. Но ты всё равно просчитался.
Вице-президент приник к стеклу. Это уже был не тот удачливый ковбой, это был второй человек в государстве, принявший вызов. Он был готов к драке. Был готов к войне. Способен был вцепиться врагу в глотку голыми руками. Он был боец. Но он не мог нащупать это горло, чтобы сцепить на нем пальцы. Не из-за стекла, из-за программы… Но всё равно он не собирался сдаваться.
– Я информировал соответствующие службы о возможности терактов. Теперь начнется массовая проверка всех коммуникаций и мест возможного залегания бомб. И мы их найдем и обезвредим. Или ты думал, мы сдадимся без боя? Что Америка сдастся на милость победителя? Нет! Ты просчитался…
– Вы тоже. Чисто арифметически. До следующей атаки осталось… пятьдесят минут. Вы опоздали. На войне побеждает тот, кто первый успел развернуться в боевые порядки и нанести удар. Я успел первый. Хотя предупреждал вас заранее, но вы не вняли…Сорок девять минут… Я вынужден поднять планку, потому что вы не слышите меня.
В небольшом городке в штате Миссисипи что-то ахнуло. Сильно. Так, что задрожали окна и закачались люстры. Все высыпали на улицу, думая, что это землетрясение. Но это было не землетрясение. Огромный, заброшенный дом на окраине вдруг подскочил вверх и осел в туче пыли, разбрасывая во все стороны обломки бетона, штукатурки и деревянных рам. Никого слава богу не убило, но десятки пострадавших потянулись в травмпункты, а на улицах недвижимо застыли сотни побитых осколками машин.
Это был очень серьезный взрыв и просто чудо, что он не снес полгородка. Чудо и точный расчет.
– Мы будем договариваться?
– О чем?
– О почетной капитуляции.
– Это исключено. Америка никогда ни перед кем не капитулировала. За всю ее историю!
– Тогда я играю на повышение. Через… тридцать семь минут.
Через тридцать семь минут к полицейским участкам, к базам, к военным училищам подошли люди. Одновременно. Они были смуглы, сосредоточенны и немного полны в талии. Они пришли, потому что этого захотел Аллах. Остановить их было нельзя, их можно было только убить.
На последней истекшей минуте они вознесли очи к небу, сказали: «Аллах акбар!» и привели в действие детонаторы. Прогремели пять взрывов. Пять взрывов в пяти удаленных друг от друга штатах. Одновременно! По первым прикидкам погибло два десятка рейнджеров и полицейских, хотя нашли далеко не всех, так как разборка завалов только началась.
– Будем продолжать?
– Я порву тебя. Сам! Лично!
– Это будет глупый и недальновидный поступок. Если меня кто-то тронет хоть пальцем или скажет обидное слово… Я обижусь… Нет, вы меня не тронете, я буду здесь, буду с вами, и никто лишний сюда не зайдет. Такое мое условие. Ну или мы продолжим счет… Можете поверить, эти смертники не последние. Или можете проверить! Их десятки, они бродят теперь среди гражданского населения в супермаркетах, кинотеатрах, на улицах, набережных, в зоопарках… И если к ним пойдет сигнал… Я не хочу воевать с рядовыми американцами, но вы знаете, что современные войны не щадят мирных граждан.
Вице-президент молчал.
Это была дуэль, разборка двух ковбоев, лицо к лицу, но только один всаживал пулю за пулей в своего противника, а другой забыл дома на комоде свой смит-энд-вессон.
– Повышаем ставки?.. Или вступаем в переговоры по деталям капитуляции?
– Нет! – замотал головой вице-президент, хотя был изрешечен своим противником, – Я выхожу на связь с президентом и мы объявляем в стране военное положение. Народ поймет нас. Взрывы… Что ж, пусть будут взрывы. И жертвы. Пусть будут десятки жертв или даже сотни, но мы не отдадим наши ценности. Америка выстоит и победит.
Красиво. Эффектно. Достойно уважения. Особенно если учесть, что гибнуть придется рядовым американцам, а не этому несгибаемому в талии гордому герою, чей профиль можно отливать в бронзе на медалях.
– Тогда еще один шажок. В сторону масштабов. Масштабов войны. Которые вы недооцениваете. У нас не скаутские игры и мы не с луками по лесам бегаем. У нас война. Полномасштабная. С применением всех типов вооружений. Которые есть у вас. И есть у меня.
– Не понял, – насторожился вице-президент.
– Следующие взрывы будут исчисляться не в килограммах и даже не в тоннах – в килотоннах.
– Что?!
– То, что вы не хотели, но вынуждены теперь услышать. Следующий шаг это… немирный атом. Вы хотите завоевать мир неважно какими методами. Мир этого не хочет. И я не хочу. Миру вы можете погрозить кулачком военно-промышленного комплекса и санкциями. Мне нет! Ваших противников и союзников связывают различные ограничительные договоры. Руки у меня развязаны, я ни с кем не заключал никаких договоров, не брал на себя никаких обязательств и не ограничивал себя в применении оружия, которым располагаю. Я сам по себе. Один против вашей Америки. И воюю как умею.
– Я не верю тебе! Атомное оружие находится под контролем…
– Не всё. И не везде! Я понимаю и разделяю ваши сомнения, поэтому рекомендую запросить ваши спецслужбы по происшествиям на объектах стратегического назначения в мире. Можете прямо теперь. Даю подсказку: отсматривайте последние три месяца, по восточному сектору, в первую очередь прорывы охранных периметров и пожары.
Вице-президент схватил трубку:
– Мне нужна информация по происшествиям на атомных объектах. Везде, черт возьми! Доложить немедленно!