Американская грязь

– Прежде чем мы начнем, пожалуйста, помните: вы не обязаны отвечать на вопросы, если вам этого не хочется. И все же я попрошу вас постараться. Ваши ответы очень пригодятся нам в будущем, при работе с новыми людьми. Вся информация собирается анонимно. Вы можете не раскрывать настоящих имен, если вам так удобнее.

Лидия кивнула в знак согласия. Тогда монахиня сняла с ручки колпачок и начала опрос:

– Имена и возраст?

Прежде чем ответить, Лидия немного размяла шею.

– Мне тридцать два, моему сыну восемь.

Сестра Сесилия записала: «Мария, 32 и Хосе, 8».

– Откуда вы приехали?

Засомневавшись, Лидия задала встречный вопрос:

– А у кого будет доступ к этим записям?

Монахиня сплела пальцы и чуть подалась вперед.

– Уверяю вас, сестра, кем бы ни были те люди, которых вы опасаетесь, они никогда не смогут прочитать эти записи. Единственная копия будет храниться в моей картотеке, под замком. Когда меня нет на месте, этот кабинет тоже закрывается на ключ. – У сестры Сесилии были голубые глаза, и они искрились, когда та улыбалась. – Но я всегда на месте.

Лидия кивнула:

– Мы приехали из Акапулько.

– И куда вы направляетесь?

– В Соединенные Штаты.

– Город?

– Денвер.

– Очень дружелюбный город. И красивый. Вы едете к вашему ближайшему родственнику?

– Нет.

– У вас есть родственники, которые в настоящий момент проживают в Соединенных Штатах?

– Да, там живет мой дядя и его дети.

Этого дядю, младшего брата бабушки, Лидия в последний раз видела, когда была маленькой. Своих кузенов она не видела никогда.

– Они живут в Денвере?

– Да.

– Они вас ждут?

– Нет.

– Ваше решение переехать было запланированным или спонтанным?

– Спонтанным. – Сложив руки лодочкой, Лидия спрятала их между ног.

– Причина, побудившая вас к отъезду, носила финансовый характер?

– Нет.

– Медицинский?

– Нет.

– Этой причиной стало домашнее насилие?

– Нет.

– Уличное насилие или принуждение к таковому?

– Нет. – Лидия мотнула головой.

– Причиной, побудившей вас к отъезду, стала насильственная деятельность со стороны картелей или отдельных наркоторговцев?


Откашлявшись, Лидия негромко ответила:

– Да.

Она слышала, как Лука торопливо шуршал карандашом, оставляя на бумаге мягкие штрихи.

– В настоящий момент вашей жизни угрожает какой-либо человек или группа людей?

– Да.

– Вы получали от них непосредственные угрозы в адрес вашей безопасности?

– Да. – Лидия кивнула.

– Эти угрозы сопровождались насилием?

– Да.

– Не могли бы вы описать их подробнее?

Лидия придвинулась на стуле поближе и поставила локти на стол. Скрестив пальцы, она опустила голову и тихо сказала:

– Картель убил шестнадцать членов моей семьи. – Женщина сделала небольшую паузу, глядя, как выводит завитки ручка сестры Сесилии. Монахиня не отрывала глаз от бумаг. – Они ворвались во время семейного праздника и всех убили. Моего мужа, мою мать, сестру, ее детей. Всех. Но нам удалось бежать.

Ручка на мгновение остановилась. Несколько секунд ее кончик неподвижно висел над бумагой, прежде чем сестра Сесилия снова привела его в движение. Наскоро записав все ответы, она опять заговорила:

– Спонтанное решение об иммиграции устранило угрозу вашей безопасности и вашему благополучию?

Лидия засомневалась. Когда-то у нее было совсем иное мнение о том, как следует оберегать Луку, но теперь все изменилось. Ей не хотелось его пугать. Но он должен был очень сильно испугаться. В любом случае после всего, что с ними произошло разве могли какие-либо слова – слова, которые она произнесет или утаит при себе, – как-то на него повлиять? Покачав головой, Лидия решила сказать правду:

– Нет. Мы по-прежнему в опасности.

– Как вам кажется, эта угроза следует за вами?

– Да. – Лидия едва заметно кивнула. – Да. То есть он не знает, где именно мы сейчас находимся. Но это очень могущественный человек. Его влияние простирается до самого севера. И он не остановится, пока нас не найдет.

– Знаете ли вы, какие территории он контролирует и кто его союзники среди других организаций? Знаете какие-то безопасные маршруты, где вам точно не встретятся его подручные?

Лидия чувствовала дуновение благодати, словно в исповедальне.

– Нет, – прошептала она. – Не знаю. Я не знаю.

– Вы очень далеко от дома, – заметила сестра Сесилия. – Здесь он вас не найдет. С нами вы в безопасности.

За спиной у Лидии прекратилось шуршание карандаша. Монахиня убрала ручку в стаканчик возле телефона, спрятала свои записи в папку, а потом протянула через стол обе руки. Лидия взяла их в свои и слегка понурила голову. Прикрыв глаза, она вдруг поняла, что дрожит. У сестры Сесилии были холодные пальцы.

– Отче наш, благослови детей Твоих любовью и милостью. Боже, защити их от зла и подари им утешение в минуты невыразимой скорби. Иисус, не покинь их в странствиях, исцели их разбитые сердца. Дева Мария защитница, проведи их к безопасности, покуда продолжается их путь. Отче наш, перед тобою Твои верные слуги, и на их долю уже выпало больше, чем человек способен вынести. Прошу Тебя, Боже, избавь их от страданий, да исполнится воля Твоя. Во имя Сына Твоего, аминь.

– Аминь, – повторила Лидия.

За ее спиной, зажмурившись, сжимая в руке цветной карандаш, шевелил губами Лука.

Сестра Сесилия нагнулась через стол.

– Будьте осторожны и не разговаривайте с кем попало!

В ту ночь Лидию разбудили громкие голоса в коридоре. Она села и в полумраке общей комнаты увидела, как несколько других женщин тоже повскакивали со своих коек. Они бесшумно бросились проверять своих детей, которые спали, не обращая внимания на гвалт. Лука лежал на верхнем ярусе, поэтому Лидии сначала пришлось отцепить от своей ноги лямку рюкзака, которую она привязала перед сном. Наконец она встала босыми ногами на холодный пол и дотянулась до смятой постели сына. Луки там не было. Лидию охватила паника.

– Лука!

Даже не задумываясь, она сначала проверила свою собственную постель, а потом все соседние койки. Словно ее ребенок – это вещь, которую она случайно положила не туда. Как мобильник, как книгу. Или очки. Через квадратное окошко в двери в комнату из коридора струился свет. Не надев ни лифчик, ни кроссовки, Лидия кинулась к нему.

С тех пор как пару часов назад они легли спать, Лука уже в третий раз бегал в туалет. Мутный лимонад полез наружу. Эти частые пробежки усложнялись тем, что спал он на верхнем ярусе; однако Мами так вымоталась, что передвижения сына ее не будили: даже когда, карабкаясь вниз, он едва не наступил ей на плечо, даже когда он стукнул ногами об пол всего в нескольких сантиметрах от ее головы, и даже когда он бегал – угловатым, неровным шагом человека в приступе диареи – от койки до ванной комнаты и обратно.

Помыв руки, он вернулся в коридор под свет флуоресцентной лампы и вдруг увидел Нестора и падре Рея: они стояли на пороге мужской спальни и разговаривали с каким-то молодым парнем. Лука его узнал: это был мигрант, который приехал в приют перед самым ужином. На нем были длинные красные шорты, белая футболка и носки; перед собой он держал расстегнутый рюкзак. Рядом с ним на полу стояли белые кроссовки, очень чистые и дорогие.

– Дайте хоть одеться сначала, – говорил он. – Блин, это какая-то хрень. Я думал, вы помогаете людям.

Нестор ступил в темную комнату и встал между спящими мигрантами и молодым человеком.

– Мы можем все обсудить, но не здесь. Вы мешаете людям спать, – спокойно ответил падре Рей. – Пожалуйста, пройдите с нами в главную комнату. Там мы сможем поговорить и никого не разбудим.

– Да что за хрень, падре? Эта шлюха все наврала! – Парень перешел на крик. – Наврала!

В мужской спальне несколько человек поднялись со своих коек и встали рядом с Нестором, преградив молодому человеку дорогу. Они скрестили руки на груди и широко расставили ноги. Лука замер возле двери в туалет. Ему бы стоило тихонько проскочить в комнату для женщин и детей, забраться к себе на второй ярус, минуя голову спящей Мами, улечься под простынями и дать своему телу немного отдыха – пока его снова не прихватит колика. Но мальчика словно парализовало, пригвоздило к месту. Он и сам не замечал, как бешено стучало его сердце, как легкие едва набирали воздух, а ногти вонзались в гладкие выемки между бетонными блоками окрашенной стены.