Амаркорд смерти

Доктор потер большим и указательным пальцем друг о друга, явно намекая на огромные деньги.

– В любом случае, решать вам, – сказал Моралес. – Со своей стороны мы сделали для Гидеона все возможное. Если вы спросите меня, то я бы посоветовал вам провести оставшееся время с отцом, держа его за руку, а не бежать сломя голову бог знает куда в поисках чуда.

Похлопав Кару по плечу, доктор Моралес пошел дальше по коридору.

***

– Встретимся в аду, ублюдок сумасшедший!

– Надеюсь, ты будешь задыхаться очень долго!

– Сайлент, уверен, ты расплачешься как сучка!

В помятой тюремной робе Грэм Сайлент шел по коридорам блока, шаркая ногами по металлическому полу. Растрепанные черные волосы по-прежнему прикрывали правый глаз. Со стороны Грэм выглядел человеком, который сейчас освободиться, а не поедет на смертную казнь. Он шутил, широко улыбался и вообще смотрелся довольно счастливым.

Барри Пеппер вел Сайлента, слушая выкрики заключенных из разных камер. Что же… сегодня утром они стали гораздо смелее, зная, что серийный убийца уезжает в газовую камеру. Наконец-то, этот психопат покинет «заведение».

По идее Сайлента должны были казнить в этой тюрьме – провести по так называемой зеленой миле, – но пару недель назад газовая камера вышла из строя. Именно поэтому заключенного перевозили в другое тюремное учреждение для исполнения смертного приговора.

Признаться, Барри и сам был рад. А уж как радовался Даг Перси! Он буквально светился от счастья. Но несмотря на ликование Дага, Барри обратил внимание, что Перси ни на секунду не убирал ладони с рукояти своей дубинки. Урок он усвоил.

Это точно…

– Последняя мудрость от маэстро Сайлента! – прокричал Грэм, обращаясь к заключенным. – Если у тебя хватит смелости, чтобы сказать «прощай», жизнь наградит тебя новым «привет»!

Смертник остановился. Перси сразу же занервничал. Надзиратель вытащил дубинку, явно намереваясь применить ее в случае чего. Пеппер же просто положил руку на плечо Грэма, намекая тому, что нужно идти вперед.

– Так что, дамочки, прощайте! – Сайлент сделал театральные поклоны во все четыре стороны. – Я буду по вам скучать. Надеюсь, вы по мне тоже!

– Иди уже!

Перси со всей силы толкнул Грэма в спину. Едва не запнувшись, звеня цепями, сковывающими ноги и руки, Сайлент пошел к выходу.

– Что касается тебя, малыш Перси, то наш с тобой поцелуй я не забуду никогда! Он был таким же прекрасным и свежим как утренняя роса. Одно из самых ярких воспоминаний в моей жизни… Надеюсь, и ты будешь помнить его вечно, друг. Сладкий нежный поцелуй двух мужчин. Надзиратель и заключенный! Великолепно! Куда там недотепе Шекспиру с его «Ромео и Джульеттой».

– Как же ты меня достал, урод поганый, – прошипел Даг.

Надзиратели спустили смертника по ступеням, провели через несколько дверей и коридоров, пока наконец не передали в руки маршалам. Людям, которые должны будут доставить убийцу к месту проведения казни.

Последнее, что запомнил Барри Пеппер, перед тем как Грэм Сайлент исчез из его жизни, это назойливую мелодию, которую он ненавязчиво насвистывал.

С тех самых пор эта мелодия прочно засела в его голове.

***

Сара Пэйн скоропостижно покидала отель Глум-Сити Плаза в сопровождении нескольких охранников. Женщину окружали журналисты, суя в лицо микрофоны и видеокамеры. Перед ней оказался настоящий живой коридор, как только она вышла из здания.

Но пока все внимание прессы было сфокусировано на самой Саре, никто не заметил Уильяма. Помощник доктора Пэйн стоял рядом с человеком, который на пресс-конференции предстал перед всеми в образе инвалида. Правда, сейчас этот мужчина выглядел довольно здоровым, а учитывая какой плотный конверт ему передавал Уильям, то и счастливым.

– Вот хитрый мерзавец, – шепотом сказала Сара, садясь в машину.

***

В одной руке Кара держала хрупкую ладонь отца, в которой едва теплилась жизнь, в другой – буклет, оставленный доктором Моралесом.

Гидеон Хилл, подключенный к целой куче аппаратов, лежал на больничной кровати. Совершенно облысевший, худой, с бледной кожей. Кара не могла смотреть на отца без слез. Последней каплей, подорвавшей здоровье Гидеона, стали нападки Грэма Сайлента. Кара тысячу раз пожалела, что взялась за расследование убийств этого ублюдка.

В детстве она смотрела на отца – бравого копа, который посадил за решетку многих уродов, и искренне восхищалась им. В подростковом возрасте девочка решила пойти по его стопам: тоже стать полицейским. Ловить преступников, нести в этот мир добро. Она никогда не понимала, почему отец так яростно отговаривал ее. Лишь спустя годы, когда Кара погрязла в трудовых буднях, заработала себе профессиональный алкоголизм и депрессию, до нее наконец-то дошло желание Гидеона оградить дочь от службы в полиции. Жаль, было поздно.

Кара хотела бросить все, уйти с работы, начать новую жизнь, но Гидеону поставили диагноз. Появилась огромная потребность в деньгах. Менять род деятельности в сложившейся ситуации оказалось не вариант. Плюс, за время службы Кара обзавелась серьезными связями. К тому времени в ней давно уже умер ангел. Закрыть глаза на те или иные дела, чтобы подзаработать деньжат, стало в порядке вещей. А учитывая, что она нуждалась в них как никогда, то совесть ее по этому поводу особо не мучила.

Появились кое-какие финансы. Отца положили в хорошую клинику. Гидеону становилось лучше. В сердце начала теплиться надежда. Казалось, жизнь еще может наладиться. Гидеон сумеет поправиться. Они вновь будут жарить барбекю по выходным и пить пиво, обсуждая любимые фильмы.

А потом на Кару повесили расследование серийных убийств и все полетело к чертовой матери. Грэм Сайлент довел до ручки не только Кару… Своими выходками он буквально уложил в гроб ее отца, так сильно Гидеон переживал за дочь.

– Папа, – сказала Кара, покрепче сжав его руку. – Я не справлюсь без тебя. Мы же всегда были вместе. Только ты и я, помнишь? Вдвоем против целого мира, помнишь?

Другая рука так сильно сжимала в кулаке брошюру, оставленную доктором Моралесом, что хрустнули пальцы. Кара позвонила по номеру. Узнала условия. Увы, сумма на лечение оказалась непомерно высока. Даже если Кара активизирует все свои связи, возьмет еще один кредит, выставит на продажу дом! – у нее попросту не хватит времени. Отец при смерти и действовать нужно немедленно. Но где взять столько денег прямо сейчас? Ответа на этот вопрос у Кары не было.

В заднем кармане джинсов завибрировал смартфон. Взглянув на дисплей, Кара увидела сообщение от знакомого прокурора:

«Казнь начнется через тридцать минут. Надеюсь, ты не пропустишь момент. После всего того, что он сделал, тебе просто необходимо посмотреть в глаза ублюдка, когда он будет подыхать…»






Глава 3




– Парни, вы какие-то слишком серьезные. Словно это вас везут на смертную казнь, а не меня, – сказал Сайлент.

Морган Тодес работал в службе маршалов уже давно. Ему было не впервой транспортировать заключенного до места свершения приговора. Некоторые смертники замыкались в себе, другие плакали. Бывали случаи, когда они пытались устроить побег. Покончить с собой. Но настолько веселых ребят, как Грэм Сайлент, Морган еще не встречал.

Они ехали в бронированном фургоне: Тодес, его коллега Билли Коул и Гарри Питерс. Последний находился за рулем, в то время как Морган и Билл охраняли Сайлента в задней части транспорта.

Грэм был закован в наручники и пристегнут к стене. Он сидел на небольшой лавочке напротив двух вооруженных маршалов. От свободы его отделяли бронированный кузов фургона толщиной в семь миллиметров и двое опытных сотрудников, с которыми шутки плохи. Морган и Билл свою работу знали.

– Заряжен? – Сайлент кивнул на кобуру Тодеса.

– Хочешь проверить? – спросил Билл.

– Всегда мечтал пострелять…

– Да? – усмехнулся Морган. – Что же ты тогда всех своих жертв резал?

Внутри фургона светила лишь тусклая продолговатая лампа на потолке. Через небольшие бронированные окна едва ли проникал солнечный свет. Грэм наклонился чуть вперед, озарив свое улыбающееся лицо.

– Незаконное ношение оружия запрещено, – ответил он. – Или я чего-то не знаю? Как я, добросовестный гражданин, мог взять с собой незарегистрированное огнестрельное оружие и выйти с ним на улицу? За кого вы меня принимаете, парни?

Билл Коул рассмеялся. На лице Тодеса тоже появилась улыбка.

– Морган, он нас стебет? – спросил Билл.

– Нет, малыш Билли, просто мы впервые везем в газовую камеру настоящего законопослушного гражданина, – Тодес зажал рацию, прикрепленную к левому плечу. – Гарри, – обратился он к водителю, – знаешь, почему наш друг убивал своих жертв руками, не из пистолета как все нормальные люди?

– Почему? – отозвался шипящий голос в рации.

– Не хотел нарушать закон. Незаконное ношение оружия и все такое.

Прозвучал прерывистый смех.

– Да, Грэм, – сказал Морган, убрав руку с рации. – Таких клоунов, как ты, еще поискать.

Мужчина окинул коротким взглядом одежду Грэма. Белая неказистая рубаха и черные штаны.

– Сайлент, а ты знаешь, почему тебя нарядили в это тряпье? – спросил Тодес. – Это чтобы среди зеленого газа, постепенно заполняющего камеру, тебя можно было хорошо разглядеть. Но, пожалуй, я зайду из далека.

– Да, Морган, – улыбаясь, сказал Билл Коул. – Расскажи нашему другу, что его ждет. Уверен, это поубавит его пыл.

– Газовая камера представляет собой стальную восьмиугольную кабину с куполом и герметично закрывающейся овальной дверью, – начал Морган. – Внутри находится сиденье с ремнями. В боковых стенках этой будки смерти, как мы ее мило называем с малышом Билли, – Морган улыбнулся коллеге, – имеются широкие застекленные проемы. Через них семьи твоих жертв, официальные лица и, возможно, даже журналисты будут наблюдать за происходящим. Газовую камеру не зря прозвали «аквариумом»! Во время казни она ярко освещается изнутри.

– Золотая рыбка Сайлент, – пошутил Коул.

– Так вот, – продолжил Морган. – Человек, ответственный за твою смерть – назовем его палач, так будет проще – тщательно взвешивает цианистый калий, выданный тюремной службой. Раскладывает его по двум специальным пакетам, которые прикрепляются под сиденьем в тридцати сантиметрах над встроенной в пол емкостью. Примерно за десять минут до входа твоей трясущейся задницы в газовую камеру палач готовит раствор: немного серной кислоты на литр дистиллированной воды.

Грэм Сайлент слушал рассказ маршала, попутно пытаясь почесать кончик носа. Пальцы не доставали до лица каких-то пару миллиметров. Увидев абсолютное безразличие заключенного, Морган шлепнул Грэма ладонью по щеке, дабы привлечь его внимание. Сайлент удивился подобному жесту, но не обиделся. По крайней мере, Тодес этого не заметил. Мужчина продолжил:

– После последней проверки герметичности блока охранники отправятся за тобой в «прихожую смерти». Так называется маленькая каморка, в которой ты будешь доживать свои крайние секунды жизни… Краткий визит тюремного доктора, так, для галочки, и на тебя наденут наручники, а затем мило сопроводят до твоей финальной остановки. Двое крепких мужчин заведут тебя внутрь газовой камеры. Это займет одну-две минуты. Охранники усадят твою жопу на сиденье. Ремнями зафиксируют ноги, руки, поясницу, грудную клетку и голову. Ты будешь полностью обездвижен.

– Слушай, он до сих пор улыбается, – сказал Билл.

– Это не на долго…

Фургон внезапно тряхануло на кочке. Растрепанные волосы Сайлента на секунду взлетели вверх. В этот момент Грэм плотно зажмурил глаза. Лицо мужчины перекосило, словно от сильной боли.

– Врач определит местоположение твоего сердца и прикрепит на грудь стетоскоп, подсоединенный к усилителю и наушникам, находящимся в соседнем помещении. Так он сможет следить за ходом казни. Именно он должен будет официально объявить о твоей смерти. Тебя уведомят, чтобы ты глубоко дышал, когда все вокруг окутают токсичные испарения, – Морган провел рукой по лицу. На секунду задумался. Улыбнулся: – Знаешь, Грэм… Умерщвление газом считают единственным видом высшей меры наказания, в котором осужденный заинтересован принимать самое активное участие.

– Активное участие, – засмеялся Билл.

– Если приговоренный вдыхает смертельный газ глубоко, он теряет сознание через десять-пятнадцать секунд. В противном случае это наступает гораздо позже. Если ты пытаешься продлить себе жизнь, задерживая дыхание, процесс умерщвления лишь затянется. Ты можешь очень долго оставаться в сознании и все это время испытывать сильнейшую головную боль. Тебе будет нечем дышать, начнется головокружение, появятся судороги. Свидетели казни обычно не замечают большинства этих симптомов: они видят только то, как у смертника сжимаются пальцы, изо рта идет пена и вздрагивает зафиксированное ремнями тело. Но на самом деле ты будешь испытывать адские муки.

– Слышал, Грэм! – громко сказал Коул. – Так что не дури! Дыши поглубже…

– Как только закроется стальная дверь, – продолжил Морган, – и все члены, присутствующие на этом веселом мероприятии, сядут на свои места, палач согласно приказу начнет процедуру умерщвления. Если ты не будешь выпендриваться и решишь спокойно сдохнуть, то займет это не более двух минут. Прежде всего, включат систему, поддерживающую постоянное атмосферное давление в самой камере. Это важно, так как эффективность интоксикации основывается на количестве и качестве вдыхаемого воздуха. Потом палач откроет задвижку, и смесь воды с серной кислотой поступит во встроенную под сиденьем емкость, в которую вслед за этим из пакетов высыплется цианистый калий. Произойдет химическая реакция, начнет выделяться газ. Смертоносное облако поднимется, смешиваясь с воздухом, попадающим в легкие. Когда врач объявит, что твое сердце перестало биться, приговор будет считаться приведенным в исполнение. Однако для уверенности в смерти тебя продержат в газовой камере еще полчаса.