Амаркорд смерти

– Аркадия, кто эти парни? – спросила Кара. – Тебе о них что-то известно?

– Если касаться мифологии, – ответила блондинка, – то Sahar – это тюркско-арабское имя. Шахар – угаритский бог рассвета. Его имя упоминается даже в Книге пророка Исаии. Шалем также идентифицируется как божество, представляющее «Вечернюю звезду». А Шахар, соответственно, представляет «Утреннюю». В Книге пророка Исаии выражение Хилель бен Шахар означает «несущий свет», а в Вульгате это переведено как «Люцифер».

– Как все запутано, – сказала Кара. – Придумывали же люди раньше.

Амон лишь немного прищурился, переваривая новую информацию. Наверняка в таком ключе об этих двух отморозках он никогда не думал.

– А если без всей этой мифологической херни? – спросила Хилл. – Кто они на самом деле?

Аркадия несколько раз быстро моргнула и тут же ответила:

– Близнецы Гарри и Чак Престоны, – сказала она. – Тридцать пять лет. С раннего детства у детей проявлялись признаки психопатии, агрессии и жестокости к животным, как выяснилось уже позже.

– Сразу у обоих? – спросил Амон.

– Довольно редкий случай, – согласилась Аркадия, – но, да. В возрасте семи лет парни сожгли своего домашнего лабрадора. Мать, алкоголичка, долгое время на все закрывала глаза, но столь страшная смерть ее любимого питомца стала крайней точкой. Ребят нужно было давно показать специалистам. Чтобы с ними с раннего детства работал психолог, вместо этого навязчивые фантазии близнецов лишь усугублялись. В итоге мать отказалась от детей, что окончательно сломало их психику. Приюты, приемные семьи. Насилие с их стороны. Насилие в их сторону. Гарри и Чак выросли настоящими монстрами. Там, где у одного психически больного садиста что-то пошло бы не так и его давным-давно посадили бы за решетку, в этом случае на помощь всегда приходил брат. Престоны совершили несколько убийств в Теннесси. Одну из своих жертв они подожгли и бросили в реку, другую – разрезали на куски и спрятали на территории своего же дома. В конце концов их поймали. Изначально братья должны были отправиться в тюрьму на двадцать пять лет, но потом были найдены доказательства их причастности к еще нескольким убийствам. Причем совершенным с невероятной жестокостью. Врач-психиатр, составляющий экспертизу их психического состояния, признал близнецов Престон невменяемыми и отправил в психиатрическую клинику.

Кара села на стул, не веря собственным ушам. Амон присвистнул.

– Аркадия, – сказала детектив, – ты говоришь о том, что Сара Пэйн подкупила врачей клиники, чтобы эти больные психопаты попали к ней в «НЕБО»? Просто, я очень сомневаюсь, что провернуть подобную делюгу можно было бы легально.

– Хм, – Амон посмотрел на Кару, – теперь понятно, почему они настолько отбитые. Это врожденное.

– В защиту доктора Пэйн, – ответила Аркадия, – могу сказать, что для братьев Престон были созданы специальные виртуальные облака и они никоим образом не могли контактировать ни друг с другом, ни с кем-либо еще из основной обоймы испытуемых. Все изменилось, когда ядро вышло из-под контроля.

– Плевать! – возмутилась Кара. – Твоя больная докторша самолично посадила сюда целое скопище сумасшедших дегенератов, а потом позволила собственному ребенку заехать к ним на огонек. Мамаша года просто.

Аркадия промолчала.

– Какой план? – спросила она Амона.

Звук сирены застал Кару врасплох. От неожиданности детектив прикрыла уши.

– В чем дело?! – прокричала она.

– Это Полуночники, – мрачно ответила Аркадия.

– Полуночники? Откуда ты знаешь? – подбегая к монитору с изображениями с видеокамер по всему периметру, спросил Амон.

– Я подключилась к вашим базам данных, – Аркадия несколько раз моргнула, словно вернулась в реальность. – Есть еще парочка фокусов, которые ядро не способно заблокировать.

– Вот ублюдки, – Амон развернул монитор к Каре лицом. – Никого не узнаешь?

Хилл сразу же поняла, о ком говорил военный. Не узнать его было невозможно. Грэм Сайлент шел в компании целой армии людей, похожих на героев компьютерных игр про зомби. Но даже в этом плохом качестве видео Кара разглядела его надменную улыбку.

***

– И что теперь? – спросила Кара у Амона, смотря на худощавую фигуру Сайлента, стоящую возле главных ворот в компании двух мужчин.

Наверняка это Шахар и Шалем. Только эти психи могли нацепить на лица маски Джеффри Дамера и Джона Уэйна Гейси. О преступлениях этих жутких серийных убийц слышали все.

Но зачем братья Престон пришли сюда? Вот так нагло! Сунули головы в пасти львам. Неужели эти отчаянные придурки не знали, что здесь вооруженные до зубов военные, которым дай волю нажать на спусковой крючок?

Новые друзья Сайлента держали в руках окровавленные целлофановые пакеты. Кара присмотрелась внимательнее: точно такие же черные пакеты были в руках у еще, как минимум, двадцати пяти человек за их спинами и из каждого пакета капала густая кровь.

Амон спокойно отдавал приказы в рацию о том, какие позиции нужно защищать в первую очередь. Все солдаты беспрекословно выполняли команды. Слаженная работа, заметила Кара, у этих отморозков в масках не будет и шанса, если они решат напасть. На что они вообще рассчитывают?

Красное солнце садилось за горизонт. Полуночники пришли вовремя. Интересно, как этот ублюдок Сайлент так быстро сумел обзавестись друзьями? Сколько Кара находилась на базе Ра? Часов двенадцать? Меньше? Шустрый же он сукин сын…

– Не рискуй людьми, – Кара увидела напряженные глаза Амона. – Давай я с ними поговорю. Сайлента я знаю. Не думаю, что он пойдет в лобовую атаку. Не его стиль.

– Нет, – коротко отрезал Амон. – Стойте здесь, – мужчина посмотрел на Кару и Аркадию, которая к тому времени вынула свой меч из ножен.

Перезарядив пистолет, Амон уверенной походкой лидера пошел к главным воротам. Солдаты перегруппировались, встав на нужные позиции, чтобы прикрывать командира. Несколько красных точек затанцевали на груди Грэма и его новых друзей.

– Плохая идея, – сказала Аркадия. – Я чувствую вибрации ядра. Что-то изменилось…

– Изменилось?! – спросила Кара. – Что, твою мать?

Амон подошел к воротам. Заряженный пистолет по-прежнему лежал в кобуре. Из-под толстой подошвы армейских ботинок летела пыль. Со стороны все это смахивало на какой-то вестерн: красное солнце, заходящее за горизонт, несколько мужчин напротив друг друга и совершенно не ясно, кто выстрелит первым.

– Привет, птичка, – пробубнил тот, кто был в маске Джеффри Дамера.


– И тебе не хворать, Шахар, – ответил Амон. – Сегодня узнал о вас с братом много нового. Интересная подноготная. Многое объясняет.

– И что же ты узнал, умник? – надменным голосом спросил второй брат с лицом Гейси.

В движениях этого мужчины читалась явная нервозность. Он выглядел дерганым, похожим на наркомана, которому срочно требуется доза. Подобных типов по долгу службы Кара встречала великое множество и еще одну тележку.

Грэм Сайлент же стоял молча. В его руках красовался пакет, наполненный, по всей видимости, кровью. Интересно, где он ее взял?

– Да, птичка, – повторил Шахар, – что же тебе напела твоя новая подружка-робот?

Значит, они знают, подумала Кара. Козлина Сайлент все разболтал.

Амон ответил, не поведя и бровью:

– Что вашей сраной мамаше было плевать на своих детей! – прикрикнул он. – Что с самого раннего детства вы были настолько отбитыми дегенератами, что ей больше нравилось смотреть на дно бутылки, чем на ваши тупые рожи.

Кара видела, как напряглись люди Амона. Солдаты не сводили глаз с прицелов, а указательные пальцы со пусковых крючков.

Сначала Шахар, а потом и Шалем сняли маски и бросили их на гравий. Кара примерно так их и представляла. Неказистые лица. Редкие волосы на голове, сломанные носы, кривые зубы. Глаза находились так глубоко под надбровными дугами, что их было практически не разглядеть.

– Зачем вы здесь, Полуночники? – спросил Амон. – И что это за хрен?

Военный посмотрел на Сайлента. Кара заметила, что комбинезон Грэма успел поистрепаться. На щеках появились царапины. Шапка куда-то пропала. Но прядка спутанных темных волос по-прежнему закрывала правую часть лица.

– Кто он? – повторил Амон. – И почему вы не скормили его конечности своей псине?

– У нас для тебя подарок…

Шалем подошел к воротам и перекинул через них кровавый целлофановый пакет. Тот упал возле ног Амона, образовав под собой бордовую кляксу.

– Что за дерьмо? – с отвращением спросил Амон.

– Подними, птичка, – сказал Шахар.

Амон пнул ногой пакет и из него вывалилась голова: бритый череп, полные губы, идеально ровные шрамы на щеках и мрачная черная полоса, пересекающая линию глаз. Лицо Никты безжизненным взглядом уставилось на Амона. Богиня ночи была мертва. Мертва по-настоящему.

Секунду спустя еще с десяток пакетов перелетели через забор. Некоторые из них порвались: отрезанные головы Никтеанцев подкатились к ногам Амона, составив компанию своей богини.

– Вот черт, – прошептал Амон.

И он был полностью прав. Ведь каким-то образом Полуночникам удалось перерезать целый клан Никтеанцев за одну ночь. Обезглавить их. А это значит, что Шахар и Шалем со своими людьми теперь могут убивать!

Амон потянулся за пистолетом, но было уже поздно…





Часть 3




Память удивительно умеет вызывать видения. Она подобна населенному нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздается эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними печальные призраки нашего былого «я».

(С) Д. Джером.





Глава 14




Первая добыча всегда самая-самая. Не жертва, нет… Именно добыча. Так он учил меня относиться к ним. Я – охотник, а все остальные – дичь. Только так, и никак иначе.

Признать, я не сразу смог принять подобную парадигму. Правила социума, воспитанные во мне родителями с раннего детства, боролись с новыми устоями. Но, если долгое время делиться злобой, агрессией, яростью, то с каждым разом она лишь приумножается. В конце концов из одной темной капли вполне может получиться черное море.

В моем случае вылился целый океан…

До сих пор помню, как тряслись руки, когда я душил ее…

Такая беззащитная, слабая, светлая! – но, по его мнению, именно с нее мне стоило начать. Я держал добычу за горло, со всей силы сжимал пальцы, чувствуя, как по моему лицу текут слезы. А в это время мой наставник стоял рядом и твердил: «Не сдавайся. Не сдавайся. Ты справишься, мой мальчик! Ты справишься!».