Альтераты. Соль
Часть 27 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Что говорит?
— Не знаю. Понять не могу, — она развернулась к девушке, приподнялась на локте и заглянула ей в глаза. В безумной синеве кружилась, сворачиваясь в клубок, догадка: — Он был там!
Лера не поняла, озадаченно вгляделась в мокрое лицо подруги.
— Где там?
Анна подставила лицо дождевым потокам.
— На казни. Меня убивали сейчас. Сотни людей, горячие каменные плиты под ногами, рев плети. Я все видела, чувствовала. Это моя смерть. Когда-то… Минуту назад я словно заново умирала, понимаешь? И он там был. Среди зрителей.
— Да кто он-то?! — Лера смахнула со лба прилипшую прядь.
— Андрис Александрович. Он был там, в толпе.
— Ты с ума сошла? — Лера резко поднялась, села напротив подруги, потянулась за промокшей насквозь рубашкой, набросила ее на плечи. — Как он мог там быть? Это же глюк, видение, — она растерянно подбирала слова. — Может, типа направленное сновидение?
Лера, сморщив переносицу, вспоминала все, что когда-либо слышала о применяемых современными психиатрами методиках лечения и диагностики — ее саму давно, с десятилетнего возраста, всячески пытались «лечить», избавить от тихих голосов из мира, недоступного живым. Внушение, направленное сновидение — одна из методик. К ней такую тоже применяли, чтобы она перестала слышать голоса с того света, перестала видеть его постояльцев.
Анна покачала головой, поджала к себе колени, обхватила их мокрыми ладонями. Дождь принес прохладу и облегчение. Мысли, словно ясные стеклышки древней мозаики, вертелись перед глазами, стоило лишь прикрыть веки. Все так на виду. Все так понятно, но она никак не могла ухватить суть.
Мозаика не складывалась: не хватало чего-то важного.
— Пойдем внутрь, а то простынем, — Лера потянула подругу в столовую. Та послушно встала, выжала волосы на мокрый пол, отклеила от тела прилипшую рубашку, хлопковые больничные брюки.
— Пошли, переоденемся, — подруга подтолкнула ее к выходу из столовой, захлопнула дверь на веранду.
Аня, словно во сне, шла за ней.
Древний браслет с затонувшего корабля.
Стражники с того света.
Жуткие знаки на теле, проявляющиеся ночью. Теперь она знала — не просто знаки. Это следы мучений. Откуда-то она помнила, как появился каждый из них.
Длинные шрамы на спине, плечах — девушка вздрогнула — ее били плетью.
Соль на губах… Обжигающе-горячая волна боли, как воспоминание. Ее раны поливали соленой водой. Анну опять бросило в жар. Девушка на мгновение замерла, прислонилась мокрой спиной к стене.
Женщина там, над волнами… Она шептала проклятия. Кому они были адресованы? Она, Аня, должна их кому-то передать?
Ты слышишь, милый, милый, разбиты мечты,
Остался лёд да стылый ветер.
Снова слышу, слышу: зовёшь ты из тьмы,
Спасенья нет как нет надежды.
Слова взрывали сознание, музыка звучала лейтмотивом в голове, пульсировала ритмом, словно живая.
Анна прикрыла за собой дверь палаты, ноги запутались в ремнях брошенной на полу сумки, которую принес тот парень из лагеря археологов. Тим.
Девушка стянула с себя мокрую одежду, белье, вытерлась полотенцем, пригляделась — на сухой коже проступили шрамы. Девушка снова приложила к ним мокрую ткань рубашки — шрамы растаяли.
Лицо в водяном отражении там, в тени острова: девушка попробовала его вспомнить. Синие глаза, пронзительный и требовательный взгляд, светлые, почти белые волосы. Белые или… седые?
Анна тяжело выдохнула: это та же самая женщина, что выглянула из воды следом за появившимся браслетом. Она же мерещилась в первую ночь в отражении.
Девушка опустилась на кровать, дотронулась до лица мокрыми пальцами.
Проклятье шлю на ваше племя!
Что случилось? Что произошло много веков назад, что не дает успокоиться ей?
В мозг ворвался оглушающий крик, срывающийся на визг: «БЕГИ!» Запах горячей полыни, колкая сухая трава под босыми ступнями, ветер в ушах и дикий смех. Поворот головы, ясные глаза и широкая, располагающая улыбка, узкое лицо в обрамлении светлых вьющихся волос, знакомые пряди, падающие на высокий лоб. И имя…
— Княжич, — сорвалось с губ девушки ломким, неверным воспоминанием. Образ, вставший в центр мозаики.
Собственный крик «беги!» настойчиво бился в висках.
Она раскрыла сумку, схватила сотовый, примостившийся поверх вещей, включила: почти разряжен. Но на пару звонков хватит.
Судорожно перебрала варианты. Мама — слишком долго объяснять. Скат и Слайдер без денег. И Орлов ее убьет, если она и их вызовет. Отец? Вообще не вариант.
Перелистнула адресную книгу, торопливо набрала номер:
— Забери меня отсюда, — замешательство в трубке. — Сейчас.
Она посмотрела на подсвеченный синим циферблат: десять тридцать три. У нее около получаса.
4
Тим уже припарковал байк во дворе дома. Белобрысая Светкина голова выглянула из окна и тут же скрылась.
«Что-то натворила», — догадался парень и усмехнулся, предчувствуя, как мать опять начнет его пилить, что он во всем защищает младшую сестру, и именно из-за него она распоясалась и… вот сделала что-то, из-за чего сейчас виновато спряталась.
В кармане завибрировал сотовый. Расстегнув молнию, достал аппарат, бросил взгляд на имя абонента и застыл в недоумении.
Нажал зеленую кнопку:
— Алле.
— Забери меня отсюда.
— Сейчас?!
— Сейчас.
— Что случилось? — он нахмурился, понимая, что ответа все равно не добьется. — Я уже дома. Через полчаса буду. Жди у ворот.
На экране погасла безликая аватарка с подписью «Анюта».
Не заходя домой, он развернул мотоцикл, вывел на дорогу, завел двигатель. Заметил, как в окне снова мелькнула всклокоченная Светкина голова, скрипнула верхняя ступенька на крыльце.
— Тим, — позвал тоненький голосок из темноты. — Ты куда так поздно?
— Домой иди, — он закрепил запасной шлем к сиденью. — Скоро буду.
— Тим!
— Все. До вечера. Через час примерно буду. Может, чуть позже. Пусть Маринка Олегу позвонит.
— Зачем? Что случилось? Тим!
Тим посмотрел на сестру: тоненькая встревоженная фигурка, замотанная в материнский халат, жалась к приоткрытой двери, из дома доносился аромат жареной картошки.
— Ничего. Пусть просто меня ждет, — он забрался на сиденье, оттолкнулся от асфальта. Замер. Обернулся к сестре: — Светка, слышь… У нас сегодня гостья заночует… наверно. Ты мне в зале постели, на всякий случай. А в моей комнате… ну, чистое. Договорились?
— Тима, что-то серьезное?
Не отвечая, он махнул сестре рукой, надел шлем и, дав газу, вырулил на перекресток.
Маринкин женишок, как и было сказано, ждал у подъезда на мокрой после дождя скамейке и курил. Высокий и тощий, как жердь, он походил на голодную гончую.
— Здорово, — коротко ответил на рукопожатие. — Маринка сказала, что ты куда-то вляпался.
Тим захохотал в голос:
— Хочешь сыграть в испорченный телефон — попроси передать важную информацию через младшую сестру.
— Так что, не вляпался?
— Хуже, втюрился, — Тим прищурился, глянул куда-то в сторону, в темноту. Усмехнулся.
Олег сочувственно хмыкнул, затушил сигарету, бросил окурок в урну:
— Так чего надо-то?
— Не знаю. Понять не могу, — она развернулась к девушке, приподнялась на локте и заглянула ей в глаза. В безумной синеве кружилась, сворачиваясь в клубок, догадка: — Он был там!
Лера не поняла, озадаченно вгляделась в мокрое лицо подруги.
— Где там?
Анна подставила лицо дождевым потокам.
— На казни. Меня убивали сейчас. Сотни людей, горячие каменные плиты под ногами, рев плети. Я все видела, чувствовала. Это моя смерть. Когда-то… Минуту назад я словно заново умирала, понимаешь? И он там был. Среди зрителей.
— Да кто он-то?! — Лера смахнула со лба прилипшую прядь.
— Андрис Александрович. Он был там, в толпе.
— Ты с ума сошла? — Лера резко поднялась, села напротив подруги, потянулась за промокшей насквозь рубашкой, набросила ее на плечи. — Как он мог там быть? Это же глюк, видение, — она растерянно подбирала слова. — Может, типа направленное сновидение?
Лера, сморщив переносицу, вспоминала все, что когда-либо слышала о применяемых современными психиатрами методиках лечения и диагностики — ее саму давно, с десятилетнего возраста, всячески пытались «лечить», избавить от тихих голосов из мира, недоступного живым. Внушение, направленное сновидение — одна из методик. К ней такую тоже применяли, чтобы она перестала слышать голоса с того света, перестала видеть его постояльцев.
Анна покачала головой, поджала к себе колени, обхватила их мокрыми ладонями. Дождь принес прохладу и облегчение. Мысли, словно ясные стеклышки древней мозаики, вертелись перед глазами, стоило лишь прикрыть веки. Все так на виду. Все так понятно, но она никак не могла ухватить суть.
Мозаика не складывалась: не хватало чего-то важного.
— Пойдем внутрь, а то простынем, — Лера потянула подругу в столовую. Та послушно встала, выжала волосы на мокрый пол, отклеила от тела прилипшую рубашку, хлопковые больничные брюки.
— Пошли, переоденемся, — подруга подтолкнула ее к выходу из столовой, захлопнула дверь на веранду.
Аня, словно во сне, шла за ней.
Древний браслет с затонувшего корабля.
Стражники с того света.
Жуткие знаки на теле, проявляющиеся ночью. Теперь она знала — не просто знаки. Это следы мучений. Откуда-то она помнила, как появился каждый из них.
Длинные шрамы на спине, плечах — девушка вздрогнула — ее били плетью.
Соль на губах… Обжигающе-горячая волна боли, как воспоминание. Ее раны поливали соленой водой. Анну опять бросило в жар. Девушка на мгновение замерла, прислонилась мокрой спиной к стене.
Женщина там, над волнами… Она шептала проклятия. Кому они были адресованы? Она, Аня, должна их кому-то передать?
Ты слышишь, милый, милый, разбиты мечты,
Остался лёд да стылый ветер.
Снова слышу, слышу: зовёшь ты из тьмы,
Спасенья нет как нет надежды.
Слова взрывали сознание, музыка звучала лейтмотивом в голове, пульсировала ритмом, словно живая.
Анна прикрыла за собой дверь палаты, ноги запутались в ремнях брошенной на полу сумки, которую принес тот парень из лагеря археологов. Тим.
Девушка стянула с себя мокрую одежду, белье, вытерлась полотенцем, пригляделась — на сухой коже проступили шрамы. Девушка снова приложила к ним мокрую ткань рубашки — шрамы растаяли.
Лицо в водяном отражении там, в тени острова: девушка попробовала его вспомнить. Синие глаза, пронзительный и требовательный взгляд, светлые, почти белые волосы. Белые или… седые?
Анна тяжело выдохнула: это та же самая женщина, что выглянула из воды следом за появившимся браслетом. Она же мерещилась в первую ночь в отражении.
Девушка опустилась на кровать, дотронулась до лица мокрыми пальцами.
Проклятье шлю на ваше племя!
Что случилось? Что произошло много веков назад, что не дает успокоиться ей?
В мозг ворвался оглушающий крик, срывающийся на визг: «БЕГИ!» Запах горячей полыни, колкая сухая трава под босыми ступнями, ветер в ушах и дикий смех. Поворот головы, ясные глаза и широкая, располагающая улыбка, узкое лицо в обрамлении светлых вьющихся волос, знакомые пряди, падающие на высокий лоб. И имя…
— Княжич, — сорвалось с губ девушки ломким, неверным воспоминанием. Образ, вставший в центр мозаики.
Собственный крик «беги!» настойчиво бился в висках.
Она раскрыла сумку, схватила сотовый, примостившийся поверх вещей, включила: почти разряжен. Но на пару звонков хватит.
Судорожно перебрала варианты. Мама — слишком долго объяснять. Скат и Слайдер без денег. И Орлов ее убьет, если она и их вызовет. Отец? Вообще не вариант.
Перелистнула адресную книгу, торопливо набрала номер:
— Забери меня отсюда, — замешательство в трубке. — Сейчас.
Она посмотрела на подсвеченный синим циферблат: десять тридцать три. У нее около получаса.
4
Тим уже припарковал байк во дворе дома. Белобрысая Светкина голова выглянула из окна и тут же скрылась.
«Что-то натворила», — догадался парень и усмехнулся, предчувствуя, как мать опять начнет его пилить, что он во всем защищает младшую сестру, и именно из-за него она распоясалась и… вот сделала что-то, из-за чего сейчас виновато спряталась.
В кармане завибрировал сотовый. Расстегнув молнию, достал аппарат, бросил взгляд на имя абонента и застыл в недоумении.
Нажал зеленую кнопку:
— Алле.
— Забери меня отсюда.
— Сейчас?!
— Сейчас.
— Что случилось? — он нахмурился, понимая, что ответа все равно не добьется. — Я уже дома. Через полчаса буду. Жди у ворот.
На экране погасла безликая аватарка с подписью «Анюта».
Не заходя домой, он развернул мотоцикл, вывел на дорогу, завел двигатель. Заметил, как в окне снова мелькнула всклокоченная Светкина голова, скрипнула верхняя ступенька на крыльце.
— Тим, — позвал тоненький голосок из темноты. — Ты куда так поздно?
— Домой иди, — он закрепил запасной шлем к сиденью. — Скоро буду.
— Тим!
— Все. До вечера. Через час примерно буду. Может, чуть позже. Пусть Маринка Олегу позвонит.
— Зачем? Что случилось? Тим!
Тим посмотрел на сестру: тоненькая встревоженная фигурка, замотанная в материнский халат, жалась к приоткрытой двери, из дома доносился аромат жареной картошки.
— Ничего. Пусть просто меня ждет, — он забрался на сиденье, оттолкнулся от асфальта. Замер. Обернулся к сестре: — Светка, слышь… У нас сегодня гостья заночует… наверно. Ты мне в зале постели, на всякий случай. А в моей комнате… ну, чистое. Договорились?
— Тима, что-то серьезное?
Не отвечая, он махнул сестре рукой, надел шлем и, дав газу, вырулил на перекресток.
Маринкин женишок, как и было сказано, ждал у подъезда на мокрой после дождя скамейке и курил. Высокий и тощий, как жердь, он походил на голодную гончую.
— Здорово, — коротко ответил на рукопожатие. — Маринка сказала, что ты куда-то вляпался.
Тим захохотал в голос:
— Хочешь сыграть в испорченный телефон — попроси передать важную информацию через младшую сестру.
— Так что, не вляпался?
— Хуже, втюрился, — Тим прищурился, глянул куда-то в сторону, в темноту. Усмехнулся.
Олег сочувственно хмыкнул, затушил сигарету, бросил окурок в урну:
— Так чего надо-то?