Алтарных дел мастер
Часть 42 из 54 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Надобно свои рецепты на ком-то другом испробовать, не ровен час, поцапаемся из-за пустяков. Он ведь пока не ведает, что лысина заросла синими волосами.
Еремееву показалось, что на этот раз путь в мертвый город кто-то указывает. Он помнил, как долго они шли с Ларионом, как разумник постоянно сверялся с ориентирами, а сегодня он шагал один, словно сто раз здесь хаживал. Сразу обнаружил нужный овраг, быстро миновал причудливые заросли и не потратил ни минуты лишку на дорогу к развалинам. А в самом городе пошел именно по той улице, где его ждал утренний визитер.
– Ну что, сынок, прислушалась же к словам твоим душа заблудшая. Чую, стремится она сюда спешно. Видать, нашел ты речи правильные, что легли на сердце бедняги.
– Да, отец, – немного отдышавшись, произнес Александр. – И словами и делами я сумел убедить га… в общем, ту бедняжку, которая нынче очень хочет сжать меня в объятиях. Да так, чтобы целых костей внутри не осталось.
В памяти человека четко отпечаталась выглаженная площадка, покрытая слоем льда, на которой единственным предметом после смертоносного заклятия оставалась его тушка. И вопрос, почему он отделался лишь прибабахнутостью и кровотечением из носа, никак не отпускал.
– Надеюсь, в сердце твоем нет злости к тому светлому, что еще осталось внутри несчастного? – Старик дотронулся до плеча боярина, и у того сразу ушел туман из головы, дышать стало легче.
– К светлому? Конечно нет. Токмо я не уверен, что оно там хоть мизерно осталось, Иоанн. Кажется, окромя мрака, в нем ничего нет.
«Мою душу буквально переполняет доброта к тому гаду. Готов с наидобрейшими побуждениями разобрать паразита на части… Конечно, только для того, чтобы среди составляющих найти хоть одну молекулу светлого и отпустить. А остальное так в разобранном виде и оставить, а лучше – сжечь!»
– Вижу, злоба тебя гложет, Данила. Это опасный путь. Через нее настоящее зло может проложить дорожку к сердцу и завладеть душой.
– Не злоба, отец, скорее досада на то, что один негодяй умудрился столько бед натворить. И ведь он еще больше собирается, а мы никак остановить его не можем. Неужели такой способен покаяться?
– О том мы вскоре узнаем, Данила.
– И каким образом?
– Самый лучший способ – взглянуть в глаза и строго спросить за содеянное.
Александр мысленно представил эту картинку. Кроме грустной улыбки, она ничего не вызвала.
– Да он и не подпустит к себе близко, Иоанн. Разве токмо для того, чтобы удар подлый нанести. Он же злодей первостатейный!
– Вот и спрошу, как он докатился до жизни неправедной.
– Либо не станет отвечать, либо соврет.
– Он – может быть, а глаза не смогут. – Старик оставался верен себе.
– Я, конечно, слышал, что глаза – зеркало души, однако и зеркала бывают кривыми.
Еремееву казалось, что друид буквально наседал ему на пятки, а потому не понимал, почему преследователя до сих пор нет в мертвом городе. Александр не испытывал никакого желания с ним встречаться, но любая неясность сейчас сильно напрягала. Опять же что он, зря старался с приглашением?
– Даже в кривом зеркале белое остается белым, черное – черным, – спокойно возразил Иоанн.
«И ведь не поспоришь, – размышлял Еремеев, – но как же мне не нравится твоя затея, старик. Уверен, ты с выбранного пути не свернешь, а куда он заведет? Я не провидец, и все же ожидать хорошего от «покаяния» заблудшей души не приходится».
– Да нет в нем ничего светлого, отец!
Попытка Александра дотянуться мыслями до Жучки не увенчалась успехом, может, виной тому был стоявший рядом Иоанн…
– Все может быть, Данила. Одно токмо тебе скажу: ежели в том человеке не останется ничего светлого, не стоит людям добрым его убивать. Я вижу – у тебя лады с науками точными, и ты должен ведать, что плюс на минус всегда приведет к минусу. Зло способно менять сосуд и прилипать к тому, кто совершит грех смертоубийства.
– Отец, а разве мы не для этого здесь находимся? – Еремеев был поражен. И познаниями Иоанна в математике, и его предупреждением. – Неужели тот тип так и не ответит за содеянное здесь и сейчас?
– Ты пригласил душу заблудшую, я попытаюсь призвать ее к покаянию. Сие и есть главная цель, Данила. А вот и наш бедняга. Идем.
Старик отправился к месту, где покоился юродивый, Александр двинулся следом. Пытаясь увидеть друида, он внимательно приглядывался к руинам, но врага так и не заметил. Когда Иоанн остановился, Еремеев не выдержал:
– И где этот душевно больной?
– Сейчас объявится, – ответил старик, взяв боярина за руку. – Ты ему скажи, что разговор имеется, да добавь: дескать, я глуховат на старости лет, а потому пусть не пужается, что близко подойду.
– Может, не стоит так рисковать?
– То не мне и не тебе решать, Данила.
Колдун появился не сразу. Сначала в их сторону полетело несколько черных сетей и прозвучало до боли знакомое:
– Ага, значится…
Вышедший из-за полуразрушенного здания друид, что называется, застыл на полушаге и умолк на полуслове. Его паутина не долетела до цели, растаяв в воздухе.
– Оставь свои фокусы! – первым нарушил тишину Еремеев после того, как старик дернул его за руку. – Тут с тобой поговорить хотят.
– Ага, поговорить, значится, – все-таки сумел побороть удивление друид. – Вон тот седой старикан?
– Он самый, токмо по возрасту он туг на ухо, а потому не пужайся, что близко подойдет.
– Ага, значится, ты решил, будто меня дохлым старикашкой застращать можно?! Да я… – Колдун сотворил огненную сферу и пустил в их сторону.
Не долетев пяти шагов, она исчезла.
– Знамо дело, боишься. То паутинки, то шарики – один без своих игрушек ты не можешь. Не бойся, обещаю: пока не переговоришь с этим уважаемым человеком, не трону.
Старик еще раз дернул за руку, давая понять, что не стоит перегибать палку.
– Ага, угрожать мне вздумал?! А сам не желаешь подойти ближе?!
– Я обещал ему, – Еремеев кивнул на Иоанна, – что дам возможность переговорить с тобой. Должен сдержать слово. А потом мы продолжим.
Друид разобрался, что все дело в необычном месте, где стояли те двое. Теперь он хотел выманить сначала одного, а второй потом и сам кинется.
– Ага, поговорить? Ладно, пусть идет, я нынче добрый, – оскалился друид, демонстрируя устрашающую улыбку.
Иоанн предупредил боярина, чтобы тот не сходил с места, что бы ни случилось, и отправился к злодею.
– Вижу, нелегкий денек у тебя выдался нынче, сынок, – произнес старик, остановившись в двух шагах. – Оно и понятно, темные дела и душу изматывают, и телу урон наносят – вона как тебя перекорежило.
– Ага, так ты, дед, явился меня уму-разуму учить? Запоздал, и не на один век.
– Покаяться, оно никогда не поздно. Тут главное, чтобы искренне и с полным осознанием содеянного. – Иоанн смотрел прямо в глаза собеседнику, а тот хоть и силился отвести взгляд, никак не мог этого сделать.
– Ага, содеянное мое не нравится? Какой ужас… Да мне плевать! Я и дальше буду творить то, что мне по сердцу.
– А оно есть у тебя, сердце-то? – с сочувствием спросил старик.
– Ага! Сердобольный, значится? И невдомек тебе, что волноваться о самом нужно? А сердце – да хотя бы и не было его совсем. Справа, к примеру, у меня и вовсе ничего не болит, весьма удобно.
– Удобно – не значит правильно, – мягко произнес Иоанн.
Друид сделал маленький шажок и снова «заулыбался». Колдун явно подготовил нечто убийственное для собеседника, что сразу почувствовал Еремеев.
– Берегись! – крикнул он.
Однако Иоанн никак не отреагировал. Он продолжал неотрывно смотреть в глаза собеседника, который на сей раз использовал для убийства резко удлинившуюся руку и проткнул ею грудь старика.
– Ага! Чуешь боль, старик? И заметь на прощанье – мне нравится, что ты умираешь.
– Смерть – это обычное явление, сынок, оно не должно вызывать отвращения, – произнес Иоанн.
В этот момент руку друида резко обожгло, и он отдернул ее. Старик же, падая, продолжал смотреть на убийцу.
Александру показалось, что через глаза негодяя выскочило маленькое облако.
– У-у-у!!! – заорал колдун. – Ты куда?! Стоять, я сказал!
Еремеев бросился к Иоанну, позабыв о предупреждении, и сразу был наказан. Он упал на втором шаге, затем, уже на земле, его еще и подбросило неведомой силой.
«Да что здесь происходит!? – мысленно возмутился он. – Предупреждал же его!»
Александр приподнял голову и увидел, как возникший из облака неподалеку от друида вихрь увеличился втрое и метнулся прямо на злодея. Тот ничего не успел предпринять, его оторвало от земли и унесло прочь.
Еремеев прибежал к старику.
– Говорил же, нет в нем ничего светлого, зачем было…
– Теперь нет, Данила, – поправил его раненый. – И души там также не осталось, только зло.
– Ну зачем же?
– Не печалься, Данила. Именно так я и должен был закончить свой путь в этом мире.
– Ты знал?
– Все к тому шло, годков-то мне уже немало. Это твой путь токмо начинается. Хотя, – старик взглянул на небо и протянул сжатую в кулак руку. – Держи!
Александр протянул руку, и на ней оказалось маленькое зернышко. Примерно в такое же превращался иномирный зверюга с первыми лучами солнца.
– Что это?
Еремееву показалось, что на этот раз путь в мертвый город кто-то указывает. Он помнил, как долго они шли с Ларионом, как разумник постоянно сверялся с ориентирами, а сегодня он шагал один, словно сто раз здесь хаживал. Сразу обнаружил нужный овраг, быстро миновал причудливые заросли и не потратил ни минуты лишку на дорогу к развалинам. А в самом городе пошел именно по той улице, где его ждал утренний визитер.
– Ну что, сынок, прислушалась же к словам твоим душа заблудшая. Чую, стремится она сюда спешно. Видать, нашел ты речи правильные, что легли на сердце бедняги.
– Да, отец, – немного отдышавшись, произнес Александр. – И словами и делами я сумел убедить га… в общем, ту бедняжку, которая нынче очень хочет сжать меня в объятиях. Да так, чтобы целых костей внутри не осталось.
В памяти человека четко отпечаталась выглаженная площадка, покрытая слоем льда, на которой единственным предметом после смертоносного заклятия оставалась его тушка. И вопрос, почему он отделался лишь прибабахнутостью и кровотечением из носа, никак не отпускал.
– Надеюсь, в сердце твоем нет злости к тому светлому, что еще осталось внутри несчастного? – Старик дотронулся до плеча боярина, и у того сразу ушел туман из головы, дышать стало легче.
– К светлому? Конечно нет. Токмо я не уверен, что оно там хоть мизерно осталось, Иоанн. Кажется, окромя мрака, в нем ничего нет.
«Мою душу буквально переполняет доброта к тому гаду. Готов с наидобрейшими побуждениями разобрать паразита на части… Конечно, только для того, чтобы среди составляющих найти хоть одну молекулу светлого и отпустить. А остальное так в разобранном виде и оставить, а лучше – сжечь!»
– Вижу, злоба тебя гложет, Данила. Это опасный путь. Через нее настоящее зло может проложить дорожку к сердцу и завладеть душой.
– Не злоба, отец, скорее досада на то, что один негодяй умудрился столько бед натворить. И ведь он еще больше собирается, а мы никак остановить его не можем. Неужели такой способен покаяться?
– О том мы вскоре узнаем, Данила.
– И каким образом?
– Самый лучший способ – взглянуть в глаза и строго спросить за содеянное.
Александр мысленно представил эту картинку. Кроме грустной улыбки, она ничего не вызвала.
– Да он и не подпустит к себе близко, Иоанн. Разве токмо для того, чтобы удар подлый нанести. Он же злодей первостатейный!
– Вот и спрошу, как он докатился до жизни неправедной.
– Либо не станет отвечать, либо соврет.
– Он – может быть, а глаза не смогут. – Старик оставался верен себе.
– Я, конечно, слышал, что глаза – зеркало души, однако и зеркала бывают кривыми.
Еремееву казалось, что друид буквально наседал ему на пятки, а потому не понимал, почему преследователя до сих пор нет в мертвом городе. Александр не испытывал никакого желания с ним встречаться, но любая неясность сейчас сильно напрягала. Опять же что он, зря старался с приглашением?
– Даже в кривом зеркале белое остается белым, черное – черным, – спокойно возразил Иоанн.
«И ведь не поспоришь, – размышлял Еремеев, – но как же мне не нравится твоя затея, старик. Уверен, ты с выбранного пути не свернешь, а куда он заведет? Я не провидец, и все же ожидать хорошего от «покаяния» заблудшей души не приходится».
– Да нет в нем ничего светлого, отец!
Попытка Александра дотянуться мыслями до Жучки не увенчалась успехом, может, виной тому был стоявший рядом Иоанн…
– Все может быть, Данила. Одно токмо тебе скажу: ежели в том человеке не останется ничего светлого, не стоит людям добрым его убивать. Я вижу – у тебя лады с науками точными, и ты должен ведать, что плюс на минус всегда приведет к минусу. Зло способно менять сосуд и прилипать к тому, кто совершит грех смертоубийства.
– Отец, а разве мы не для этого здесь находимся? – Еремеев был поражен. И познаниями Иоанна в математике, и его предупреждением. – Неужели тот тип так и не ответит за содеянное здесь и сейчас?
– Ты пригласил душу заблудшую, я попытаюсь призвать ее к покаянию. Сие и есть главная цель, Данила. А вот и наш бедняга. Идем.
Старик отправился к месту, где покоился юродивый, Александр двинулся следом. Пытаясь увидеть друида, он внимательно приглядывался к руинам, но врага так и не заметил. Когда Иоанн остановился, Еремеев не выдержал:
– И где этот душевно больной?
– Сейчас объявится, – ответил старик, взяв боярина за руку. – Ты ему скажи, что разговор имеется, да добавь: дескать, я глуховат на старости лет, а потому пусть не пужается, что близко подойду.
– Может, не стоит так рисковать?
– То не мне и не тебе решать, Данила.
Колдун появился не сразу. Сначала в их сторону полетело несколько черных сетей и прозвучало до боли знакомое:
– Ага, значится…
Вышедший из-за полуразрушенного здания друид, что называется, застыл на полушаге и умолк на полуслове. Его паутина не долетела до цели, растаяв в воздухе.
– Оставь свои фокусы! – первым нарушил тишину Еремеев после того, как старик дернул его за руку. – Тут с тобой поговорить хотят.
– Ага, поговорить, значится, – все-таки сумел побороть удивление друид. – Вон тот седой старикан?
– Он самый, токмо по возрасту он туг на ухо, а потому не пужайся, что близко подойдет.
– Ага, значится, ты решил, будто меня дохлым старикашкой застращать можно?! Да я… – Колдун сотворил огненную сферу и пустил в их сторону.
Не долетев пяти шагов, она исчезла.
– Знамо дело, боишься. То паутинки, то шарики – один без своих игрушек ты не можешь. Не бойся, обещаю: пока не переговоришь с этим уважаемым человеком, не трону.
Старик еще раз дернул за руку, давая понять, что не стоит перегибать палку.
– Ага, угрожать мне вздумал?! А сам не желаешь подойти ближе?!
– Я обещал ему, – Еремеев кивнул на Иоанна, – что дам возможность переговорить с тобой. Должен сдержать слово. А потом мы продолжим.
Друид разобрался, что все дело в необычном месте, где стояли те двое. Теперь он хотел выманить сначала одного, а второй потом и сам кинется.
– Ага, поговорить? Ладно, пусть идет, я нынче добрый, – оскалился друид, демонстрируя устрашающую улыбку.
Иоанн предупредил боярина, чтобы тот не сходил с места, что бы ни случилось, и отправился к злодею.
– Вижу, нелегкий денек у тебя выдался нынче, сынок, – произнес старик, остановившись в двух шагах. – Оно и понятно, темные дела и душу изматывают, и телу урон наносят – вона как тебя перекорежило.
– Ага, так ты, дед, явился меня уму-разуму учить? Запоздал, и не на один век.
– Покаяться, оно никогда не поздно. Тут главное, чтобы искренне и с полным осознанием содеянного. – Иоанн смотрел прямо в глаза собеседнику, а тот хоть и силился отвести взгляд, никак не мог этого сделать.
– Ага, содеянное мое не нравится? Какой ужас… Да мне плевать! Я и дальше буду творить то, что мне по сердцу.
– А оно есть у тебя, сердце-то? – с сочувствием спросил старик.
– Ага! Сердобольный, значится? И невдомек тебе, что волноваться о самом нужно? А сердце – да хотя бы и не было его совсем. Справа, к примеру, у меня и вовсе ничего не болит, весьма удобно.
– Удобно – не значит правильно, – мягко произнес Иоанн.
Друид сделал маленький шажок и снова «заулыбался». Колдун явно подготовил нечто убийственное для собеседника, что сразу почувствовал Еремеев.
– Берегись! – крикнул он.
Однако Иоанн никак не отреагировал. Он продолжал неотрывно смотреть в глаза собеседника, который на сей раз использовал для убийства резко удлинившуюся руку и проткнул ею грудь старика.
– Ага! Чуешь боль, старик? И заметь на прощанье – мне нравится, что ты умираешь.
– Смерть – это обычное явление, сынок, оно не должно вызывать отвращения, – произнес Иоанн.
В этот момент руку друида резко обожгло, и он отдернул ее. Старик же, падая, продолжал смотреть на убийцу.
Александру показалось, что через глаза негодяя выскочило маленькое облако.
– У-у-у!!! – заорал колдун. – Ты куда?! Стоять, я сказал!
Еремеев бросился к Иоанну, позабыв о предупреждении, и сразу был наказан. Он упал на втором шаге, затем, уже на земле, его еще и подбросило неведомой силой.
«Да что здесь происходит!? – мысленно возмутился он. – Предупреждал же его!»
Александр приподнял голову и увидел, как возникший из облака неподалеку от друида вихрь увеличился втрое и метнулся прямо на злодея. Тот ничего не успел предпринять, его оторвало от земли и унесло прочь.
Еремеев прибежал к старику.
– Говорил же, нет в нем ничего светлого, зачем было…
– Теперь нет, Данила, – поправил его раненый. – И души там также не осталось, только зло.
– Ну зачем же?
– Не печалься, Данила. Именно так я и должен был закончить свой путь в этом мире.
– Ты знал?
– Все к тому шло, годков-то мне уже немало. Это твой путь токмо начинается. Хотя, – старик взглянул на небо и протянул сжатую в кулак руку. – Держи!
Александр протянул руку, и на ней оказалось маленькое зернышко. Примерно в такое же превращался иномирный зверюга с первыми лучами солнца.
– Что это?