Алхимик
Часть 28 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Не знаю.
Вообще-то да. Если будет чему учиться, то могу и весь день за учебниками просидеть.
– О чем и речь. Час в день как-нибудь выделю. Но нужны материалы, по которым будем заниматься. Ты в курсе, что за задания то будут?
– Нет. Только общие темы узнал.
– Жаль. Это упростило бы задачу. В библиотеке у вас совсем ничего нет?
– Неа.
– Тогда надо в область ехать. Там точно будет.
– Но туда же часов пять езды.
– А что делать? Надо с Сергеем поговорить. Думаю, он не откажет.
– Если так, то это решит часть проблем.
Всё больше убеждаюсь, как мне повезло с этими людьми.
**
Оказывается, если в городе не происходит никаких событий, то это может послужить почвой для энтузиазма. Когда обдумывал организацию обучения, то закладывал вероятность, что многие отвалятся, и что мы столкнемся с противодействием со стороны взрослых. Мало ли какие люди бывают. Одна учительница нам уже высказала, что шансов никаких нет. Но жизнь приятно удивила. Чудо, не иначе, но на общий сбор пришли все. Более того, когда я рассказал, что планирую ехать за учебниками в область, это добавило мотивации и веры в то, что задумка стоящая.
Вскоре информация дошла до директора, а вечером и до родителей. Как-то так вышло, что ряд взрослых решили нас поддержать. Родители на следующий день пришли в школу, что-то долго обсуждали с учителями и итогом этого стал небольшой бюджет: на который скинулись все, кто хотел поучаствовать. То есть почти все родители. Пусть и понемногу, но какая-то сумма набралась. Ещё и директор связался с областью, о чем-то договорился и двинули мы туда не наобум, а точно зная адрес и, что ещё лучше, зная, что именно надо забрать.
Областью назывался крупный город полумиллионник, приблизительно в трёхстах километрах. Сам я, к сожалению, не поехал. Поехал Сергей, Лена, её мама и учительница математики. Звали её Людмила Васильевна. После полутора месяцев хождения на её уроки, я пришёл к выводу, что тётка она боевитая. Да и учила нас на совесть, как больше никто не учил. Она, кстати, единственная вызвалась помогать. Не только съездить в другой город, но и вести дополнительные занятия.
Сам я не поехал, потому что дел было слишком много. Учеба это лишь малая часть того, что было в планах. Мне надо регулярно ходить в лес, чтобы проверять силки. Да и охоту по выходным никто не отменял. Это и дополнительная пища в наш рацион, но, что важнее, ещё небольшая денежка в бюджет семьи. Что как никогда актуально. Беременность Ольги, расширение дома – это само по себе чего-то стоит, а тут ещё и я, со своими запросами. Да и про алхимию нельзя забывать. Как не крути, а дел и правда много, на все не хватает.
Первая встреча учеников прошла... Никак. Это ещё было до поездки за учебниками. Я сразу же столкнулся с проблемой организации процесса. Что делать то? Читать те книги, что есть? Но это глупо. Мы и так их читали. Ну, те, кто вообще заглядывал в учебники. Решать задачи? А если на экзамене будут другие задания? Тогда выйдет пустая трата времени. Ещё стоит учесть, что у каждого школьника разный уровень. В общем, сразу взяться за дело не получилось. Больше спорили и обсуждали, что делать, ничего при этом не делая. Закончили тогда на том, что я пообещал придумать, как организовать занятия.
Отчасти эта встреча была неудачей. Которая подпортила общий энтузиазм. Ну кроме Лены, разве что. Она в эти дни совсем дикая стала. Забыла про наши отношения, про всё забыла. Каждую минуту читала книги и единственное, о чем соглашалась говорить – уроки и её страхи касательно экзамена. Повезло, что родители поддержали инициативу и вскоре была запланирована поездка. Это вернуло энтузиазм и дало мне время на подготовку.
В школе училось чуть больше сотни детей. Это на девять классов. Иначе говоря: не густо. Учителей тоже мало. Десятка не наберется. При этом сама школа рассчитана на большее количество учеников. Многие классы пустовали, можно было спокойно спрятаться и никто бы тебя не нашёл. Когда Сергей уехал в область, а выехали они в воскресенье утром, я пришёл к дверям школы. Пришёл ещё раньше их отъезда, для чего мне пришлось выйти из дома в три утра и ночью махнуть через лес. В доме меня не должны были хватиться. Я ушёл достаточно тихо, чтобы никого не разбудить. А то, что утром не нашли, так это нормально и привычно для них, не раз так делал.
Пришёл к школе я так рано, чтобы меня никто на улице не увидел. А то могут возникнуть вопросы, что и кто тут забыл в воскресенье, когда школа закрыта, да ещё по темноте. Внутрь я пробрался через туалет. Специально форточку вчера оставил открытой, но при этом захлопнутой. Вскарабкавшись, чуть надавил и она поддалась. Дальше немного ловкости и надежды, что никто сюда в столь ранний час не смотрит. Не хватало мне, чтобы участкового вызвали.
Дальше было самое интересное. В туалете я снял обувь, чтобы не оставить грязных следов. Пройдясь по коридорам, оказался возле директорского кабинета. Благодаря печатям, передающим звук, я уже знал, где именно лежат будущие задания. Оставалось только вскрыть дверь и найти их.
С замком я мог справиться несколькими способами. В том числе разрушить его или саму дверь. А если понадобится, то и стену. Менять свойства и форму предметов – это алхимия трансформации. Но проблема в том, что ломать не строить. Если разрушу или изменю что-то, надо будет вернуть это на место, а не факт, что смогу. Надо досконально знать предмет, с которым работаешь, да и сил уйдет столько, что я тут до вечера просижу. Поэтому я пошёл иным путем, выбрал алхимию фиксации. Её отличие в том, что она требовала высоких навыков контроля и продвинутых знаний. То есть того, что у меня в избытке.
Прелесть замка в том, что у него два самых излюбленных положения. При одном замок открыт, при другом – закрыт. Можно зафиксировать два этих состояния и удивить директора, когда его ключ не сработает. Но директор ничего не узнает. Достав кусок мела, быстро начертил печать. Мел не лучшее средство для этого, но его легко стереть. Теперь фиксируем... Когда всё было готово, осталось только переключить замок на второе состояние.
Раздался громкий щелчок и путь открылся. Зайдя внутрь, я быстро огляделся. Директору выслали задания сразу, вместе с приказом и регламентом проведения олимпиады. Но ему было строжайше запрещено открывать конверт и тем более передавать сведения ученикам. Чтобы избежать жульничества, задания были запечатаны, что директор обсуждал с математической. Они, кстати, тогда говорили о том, как нам помочь и при этом не попасться. С одной стороны не особо честно, а с другой – они ведь заботились о нас, учениках, так что я буду последним, кто осудит их.
Нужные документы нашлись в верхнем ящике стола. Он запирался на ключ, но... Ей богу, у директора мог бы быть стол и получше. Я ослабил с помощью трансформации крепления и просто поднял крышку, получив доступ к содержимому. С печатью на конверте тоже проблем не возникло. Обычный воск, с гербом на нём. Я отлепил печать, достал бумаги и принялся их изучать. Когда закончил, вернул печать на место, сделав в точности также, как и было. Закрепив крышку, я вышел в коридор, защёлкнул замок, вытер мел, убедился, что никого нет и следов не осталось, после чего двинулся к туалету, где и выбрался наружу. А теперь бегом в ближайший пустой двор и ходу домой. По пути обдумаю, что делать с добытой информацией.
Интерлюдия
Роман Коршунов подошёл к зданию, которое нельзя назвать презентабельным. Обшарпанное, старой постройки, оно того и гляди, собиралось в любой момент развалиться. Не стоит судить по внешнему виду, это знает каждый, но конкретно сейчас это был именно тот случай. Внешний вид честно отражал внутреннее содержание.
Внутреннее: как с точки зрения ремонта, так и с точки зрения того, какие именно здесь дела проворачивались и того, кто этим заправлял.
Виктор Павлович Смольный. Вот кто нужен был Роману.
Внутри отсутствовал секретарь. Лишь старая женщина, читающая газету.
— Вы к кому, юноша? – проскрежетала та, поправляя очки и щурясь.
– К вашему главному.
– Аа... ну это наверх, сынок.
«Никакого уважения. И самоуважения тоже нет»
По одной фамилии Смольного было понятно, что он — чуть больше, чем никто. Все рода, которые из себя хоть что-то представляли, то есть имели вереницу предков, укреплявших свой дар, носили звериные фамилии. Слышишь такую и сразу понимаешь, кто перед тобой. Опасный игрок или никто.
Звериная фамилия — это роскошь, которую могли себе позволить только сильные семьи. Если обычный человек назовётся чем-то эдаким, то его жизненный путь быстро закончится.
В мире хватало исключений. Есть обычные фамилии, за которыми скрывались большие деньги, власть и влияние. Есть те, кто обладал настоящей силой, как личной, так и финансовой или политической, предпочитая скрываться в тени. Но Смольные — это не тот случай.
Роман прошёл мимо пожилой женщины и двинулся через коридор, едва сдерживаясь, чтобы не зажать нос.
«Если вонь чувствуется сразу на входе, то что же происходит внутри? Не удивительно, что дела у них идут плохо»
Поднявшись по лестнице на четвертый этаж, Роман нашёл кабинет главного в этом бардаке. Ни секретаря, никого. Толкнув дверь, юноша вошёл внутрь и увидел мужчину. Толстый, с неприлично больших брюхом, он сидел в кресле, курил, ел и говорил по телефону. Увидев юношу, он попрощался и положил трубку.
– Роман Коршунов, полагаю?
«Он не встал, не протянул руку, не поздоровался. Манеры в пределах ожидаемого»
— Да, Виктор Павлович. Пришёл, как и договаривались.
Род и семья — это не просто красивые слова. Это многовековая селекция. Если один человек поднялся в рамках одного поколения — это ничто. Пустой звук по меркам аристократов. Этот человек, если заработал много денег, может нанять армию для охраны, собрать охотничьи группы и отлавливать зверей, чтобы кормить детей и внуков их мясом. Скорее всего, если это будет не одноразовая кормежка, а регулярная, то дети станут одаренными. История не знает примеров, чтобы появлялись уникумы в первом поколении. Все сильные одаренные — продукт селекции.
В этом и заключалась особенность подлинных аристократов. Это те семьи, которые охотились на зверей поколениями. Не одноразовые выскочки, а те, кто обеспечил семью лучшим раз за разом, поколение за поколением.
Смольный был из тех семей, которым в прошлом повезло несколько раз. Недостаточно, чтобы получить правильную фамилию и обеспечить себе богатство. Но достаточно, чтобы немного оторваться от статуса посредственности и называться аристократами, уж неизвестно за какие заслуги. Роман не сильно углублялся в историю этой семьи. Смольный ему был нужен для одного дела, а потом, если повезет, можно будет забыть его, как страшный сон.
– Да-да, конечно. — закивал Виктор, от чего второй подборок заколыхался, — Ну проходи, садись, раз пришёл. Что расскажешь?
— Ничего не расскажу, но предложу. До меня дошёл слух, что вам нужен перевозчик. -- светский этикет требовал начать с беседы на отвлеченные темы и только минут через пять переходить к делу, но в этой комнате было так накурено, что мысль задержаться дольного необходимого вызывала отвращение.
– И?
– По счастливой случайности у меня есть компания перевозчиков. Мы могли бы быть полезны друг другу.
– Вот как, – хмыкнул он, стряхивая пепел.
«Запах табака, чеснока и пота. Мне это будет сниться в кошмарах»
– Раз представитель высокой фамилии снизошёл до меня, то дела у тебя плохи, да, парень? – улыбнулся он, показывая желтые зубы.
«Ты, жирный боров, забыл, чем отличаются высокие фамилии от таких, как ты. Будь ситуация другой, я бы размазал тебя и не вспотел»
– Князь закрутил гайки, понимаю-пониманию, – Виктор Павлович не собирался замолкать, – Знаешь, что я тебе скажу? Мы с тобой договоримся! Точно договоримся!
«Смотря на тебя, я уже не уверен, что оно того стоит»
– В трудные времена, когда к власти пришёл очередной тиран, таким как мы, опальным, нужно держаться вместе. Хочешь выпить?
– Спасибо, но вынужден отказаться.
– Как хочешь, – Виктор достал откуда-то из под стола бутылку и плеснул себе в кружку. – Тебя сильно князь прижал?
Сказано это было так панибратски, как будто они два революционера, стоящих на баррикадах.
– Я жив. Моя мать и сестра живы. – Роман постарался ответить максимально нейтрально.
– Ну да, тоже верно. Всё лучше, чем гнить в земле. Но я так тебе скажу! Трудные времена настали! Князь точно гайки закрутит! Слышал уже новости? Он назначает своих людей на все важные посты! Отжимает бизнесы! Не даёт честным людям заниматься своим делом!
Роман не питал любви к князю от слова совсем. Но ему хватало ума и таланта отделять личное от профессионального. На уровне личного интереса князь был тем, кто убил отца и других родичей. Тем, кто поставил род Коршуновых на грань вымирания. С профессиональной точки зрения он был всего лишь представителем конкурирующей стороны. Тот, кому повезло в большой игре. Достойным игроком, сильным и набирающим влияние.
Про какую честность говорил Виктор? Уж не себя ли он имел ввиду? Роман знал, что в бизнесе его собеседника не самые лучшие времена. Он держал несколько продуктовых и вещевых магазинов в трёх городах. Но то товар потеряет, то продукты испортятся, то одно, то второе.
Иначе говоря, Виктор Павлович – это дно для такого рода, как Коршуновы. Дно, но других желающих сотрудничать не было. Гордым быть не сложно. Гораздо сложнее не быть голодным. Роман скрывал своё отвращение, понимая, что в его случае выбор не большой.
Про то, что князь ставит своих людей на важные посты, Роман не то, чтобы слышал... Когда ты изгой, до тебя мало какие слухи доходят, а о многих вещах в газете не прочитаешь. Большинство дел проворачиваются вдали от глаз обычных людей. Роман не видел, чему удивляться в действиях князя. Любой адекватный правитель, зайдя на трон, займется укреплением власти.
Но Виктора Павловича так легко было не заткнуть. Он жаловался и жаловался, возмущался, пересказал все сплетни и только спустя час успокоился, перейдя к делу.
Когда Роман выходил на улицу, то ощущал себя, словно в дерьме искупался. Но зато у него был договор. Пусть сомнительный, но это лучше, чем ничего.
***
Вообще-то да. Если будет чему учиться, то могу и весь день за учебниками просидеть.
– О чем и речь. Час в день как-нибудь выделю. Но нужны материалы, по которым будем заниматься. Ты в курсе, что за задания то будут?
– Нет. Только общие темы узнал.
– Жаль. Это упростило бы задачу. В библиотеке у вас совсем ничего нет?
– Неа.
– Тогда надо в область ехать. Там точно будет.
– Но туда же часов пять езды.
– А что делать? Надо с Сергеем поговорить. Думаю, он не откажет.
– Если так, то это решит часть проблем.
Всё больше убеждаюсь, как мне повезло с этими людьми.
**
Оказывается, если в городе не происходит никаких событий, то это может послужить почвой для энтузиазма. Когда обдумывал организацию обучения, то закладывал вероятность, что многие отвалятся, и что мы столкнемся с противодействием со стороны взрослых. Мало ли какие люди бывают. Одна учительница нам уже высказала, что шансов никаких нет. Но жизнь приятно удивила. Чудо, не иначе, но на общий сбор пришли все. Более того, когда я рассказал, что планирую ехать за учебниками в область, это добавило мотивации и веры в то, что задумка стоящая.
Вскоре информация дошла до директора, а вечером и до родителей. Как-то так вышло, что ряд взрослых решили нас поддержать. Родители на следующий день пришли в школу, что-то долго обсуждали с учителями и итогом этого стал небольшой бюджет: на который скинулись все, кто хотел поучаствовать. То есть почти все родители. Пусть и понемногу, но какая-то сумма набралась. Ещё и директор связался с областью, о чем-то договорился и двинули мы туда не наобум, а точно зная адрес и, что ещё лучше, зная, что именно надо забрать.
Областью назывался крупный город полумиллионник, приблизительно в трёхстах километрах. Сам я, к сожалению, не поехал. Поехал Сергей, Лена, её мама и учительница математики. Звали её Людмила Васильевна. После полутора месяцев хождения на её уроки, я пришёл к выводу, что тётка она боевитая. Да и учила нас на совесть, как больше никто не учил. Она, кстати, единственная вызвалась помогать. Не только съездить в другой город, но и вести дополнительные занятия.
Сам я не поехал, потому что дел было слишком много. Учеба это лишь малая часть того, что было в планах. Мне надо регулярно ходить в лес, чтобы проверять силки. Да и охоту по выходным никто не отменял. Это и дополнительная пища в наш рацион, но, что важнее, ещё небольшая денежка в бюджет семьи. Что как никогда актуально. Беременность Ольги, расширение дома – это само по себе чего-то стоит, а тут ещё и я, со своими запросами. Да и про алхимию нельзя забывать. Как не крути, а дел и правда много, на все не хватает.
Первая встреча учеников прошла... Никак. Это ещё было до поездки за учебниками. Я сразу же столкнулся с проблемой организации процесса. Что делать то? Читать те книги, что есть? Но это глупо. Мы и так их читали. Ну, те, кто вообще заглядывал в учебники. Решать задачи? А если на экзамене будут другие задания? Тогда выйдет пустая трата времени. Ещё стоит учесть, что у каждого школьника разный уровень. В общем, сразу взяться за дело не получилось. Больше спорили и обсуждали, что делать, ничего при этом не делая. Закончили тогда на том, что я пообещал придумать, как организовать занятия.
Отчасти эта встреча была неудачей. Которая подпортила общий энтузиазм. Ну кроме Лены, разве что. Она в эти дни совсем дикая стала. Забыла про наши отношения, про всё забыла. Каждую минуту читала книги и единственное, о чем соглашалась говорить – уроки и её страхи касательно экзамена. Повезло, что родители поддержали инициативу и вскоре была запланирована поездка. Это вернуло энтузиазм и дало мне время на подготовку.
В школе училось чуть больше сотни детей. Это на девять классов. Иначе говоря: не густо. Учителей тоже мало. Десятка не наберется. При этом сама школа рассчитана на большее количество учеников. Многие классы пустовали, можно было спокойно спрятаться и никто бы тебя не нашёл. Когда Сергей уехал в область, а выехали они в воскресенье утром, я пришёл к дверям школы. Пришёл ещё раньше их отъезда, для чего мне пришлось выйти из дома в три утра и ночью махнуть через лес. В доме меня не должны были хватиться. Я ушёл достаточно тихо, чтобы никого не разбудить. А то, что утром не нашли, так это нормально и привычно для них, не раз так делал.
Пришёл к школе я так рано, чтобы меня никто на улице не увидел. А то могут возникнуть вопросы, что и кто тут забыл в воскресенье, когда школа закрыта, да ещё по темноте. Внутрь я пробрался через туалет. Специально форточку вчера оставил открытой, но при этом захлопнутой. Вскарабкавшись, чуть надавил и она поддалась. Дальше немного ловкости и надежды, что никто сюда в столь ранний час не смотрит. Не хватало мне, чтобы участкового вызвали.
Дальше было самое интересное. В туалете я снял обувь, чтобы не оставить грязных следов. Пройдясь по коридорам, оказался возле директорского кабинета. Благодаря печатям, передающим звук, я уже знал, где именно лежат будущие задания. Оставалось только вскрыть дверь и найти их.
С замком я мог справиться несколькими способами. В том числе разрушить его или саму дверь. А если понадобится, то и стену. Менять свойства и форму предметов – это алхимия трансформации. Но проблема в том, что ломать не строить. Если разрушу или изменю что-то, надо будет вернуть это на место, а не факт, что смогу. Надо досконально знать предмет, с которым работаешь, да и сил уйдет столько, что я тут до вечера просижу. Поэтому я пошёл иным путем, выбрал алхимию фиксации. Её отличие в том, что она требовала высоких навыков контроля и продвинутых знаний. То есть того, что у меня в избытке.
Прелесть замка в том, что у него два самых излюбленных положения. При одном замок открыт, при другом – закрыт. Можно зафиксировать два этих состояния и удивить директора, когда его ключ не сработает. Но директор ничего не узнает. Достав кусок мела, быстро начертил печать. Мел не лучшее средство для этого, но его легко стереть. Теперь фиксируем... Когда всё было готово, осталось только переключить замок на второе состояние.
Раздался громкий щелчок и путь открылся. Зайдя внутрь, я быстро огляделся. Директору выслали задания сразу, вместе с приказом и регламентом проведения олимпиады. Но ему было строжайше запрещено открывать конверт и тем более передавать сведения ученикам. Чтобы избежать жульничества, задания были запечатаны, что директор обсуждал с математической. Они, кстати, тогда говорили о том, как нам помочь и при этом не попасться. С одной стороны не особо честно, а с другой – они ведь заботились о нас, учениках, так что я буду последним, кто осудит их.
Нужные документы нашлись в верхнем ящике стола. Он запирался на ключ, но... Ей богу, у директора мог бы быть стол и получше. Я ослабил с помощью трансформации крепления и просто поднял крышку, получив доступ к содержимому. С печатью на конверте тоже проблем не возникло. Обычный воск, с гербом на нём. Я отлепил печать, достал бумаги и принялся их изучать. Когда закончил, вернул печать на место, сделав в точности также, как и было. Закрепив крышку, я вышел в коридор, защёлкнул замок, вытер мел, убедился, что никого нет и следов не осталось, после чего двинулся к туалету, где и выбрался наружу. А теперь бегом в ближайший пустой двор и ходу домой. По пути обдумаю, что делать с добытой информацией.
Интерлюдия
Роман Коршунов подошёл к зданию, которое нельзя назвать презентабельным. Обшарпанное, старой постройки, оно того и гляди, собиралось в любой момент развалиться. Не стоит судить по внешнему виду, это знает каждый, но конкретно сейчас это был именно тот случай. Внешний вид честно отражал внутреннее содержание.
Внутреннее: как с точки зрения ремонта, так и с точки зрения того, какие именно здесь дела проворачивались и того, кто этим заправлял.
Виктор Павлович Смольный. Вот кто нужен был Роману.
Внутри отсутствовал секретарь. Лишь старая женщина, читающая газету.
— Вы к кому, юноша? – проскрежетала та, поправляя очки и щурясь.
– К вашему главному.
– Аа... ну это наверх, сынок.
«Никакого уважения. И самоуважения тоже нет»
По одной фамилии Смольного было понятно, что он — чуть больше, чем никто. Все рода, которые из себя хоть что-то представляли, то есть имели вереницу предков, укреплявших свой дар, носили звериные фамилии. Слышишь такую и сразу понимаешь, кто перед тобой. Опасный игрок или никто.
Звериная фамилия — это роскошь, которую могли себе позволить только сильные семьи. Если обычный человек назовётся чем-то эдаким, то его жизненный путь быстро закончится.
В мире хватало исключений. Есть обычные фамилии, за которыми скрывались большие деньги, власть и влияние. Есть те, кто обладал настоящей силой, как личной, так и финансовой или политической, предпочитая скрываться в тени. Но Смольные — это не тот случай.
Роман прошёл мимо пожилой женщины и двинулся через коридор, едва сдерживаясь, чтобы не зажать нос.
«Если вонь чувствуется сразу на входе, то что же происходит внутри? Не удивительно, что дела у них идут плохо»
Поднявшись по лестнице на четвертый этаж, Роман нашёл кабинет главного в этом бардаке. Ни секретаря, никого. Толкнув дверь, юноша вошёл внутрь и увидел мужчину. Толстый, с неприлично больших брюхом, он сидел в кресле, курил, ел и говорил по телефону. Увидев юношу, он попрощался и положил трубку.
– Роман Коршунов, полагаю?
«Он не встал, не протянул руку, не поздоровался. Манеры в пределах ожидаемого»
— Да, Виктор Павлович. Пришёл, как и договаривались.
Род и семья — это не просто красивые слова. Это многовековая селекция. Если один человек поднялся в рамках одного поколения — это ничто. Пустой звук по меркам аристократов. Этот человек, если заработал много денег, может нанять армию для охраны, собрать охотничьи группы и отлавливать зверей, чтобы кормить детей и внуков их мясом. Скорее всего, если это будет не одноразовая кормежка, а регулярная, то дети станут одаренными. История не знает примеров, чтобы появлялись уникумы в первом поколении. Все сильные одаренные — продукт селекции.
В этом и заключалась особенность подлинных аристократов. Это те семьи, которые охотились на зверей поколениями. Не одноразовые выскочки, а те, кто обеспечил семью лучшим раз за разом, поколение за поколением.
Смольный был из тех семей, которым в прошлом повезло несколько раз. Недостаточно, чтобы получить правильную фамилию и обеспечить себе богатство. Но достаточно, чтобы немного оторваться от статуса посредственности и называться аристократами, уж неизвестно за какие заслуги. Роман не сильно углублялся в историю этой семьи. Смольный ему был нужен для одного дела, а потом, если повезет, можно будет забыть его, как страшный сон.
– Да-да, конечно. — закивал Виктор, от чего второй подборок заколыхался, — Ну проходи, садись, раз пришёл. Что расскажешь?
— Ничего не расскажу, но предложу. До меня дошёл слух, что вам нужен перевозчик. -- светский этикет требовал начать с беседы на отвлеченные темы и только минут через пять переходить к делу, но в этой комнате было так накурено, что мысль задержаться дольного необходимого вызывала отвращение.
– И?
– По счастливой случайности у меня есть компания перевозчиков. Мы могли бы быть полезны друг другу.
– Вот как, – хмыкнул он, стряхивая пепел.
«Запах табака, чеснока и пота. Мне это будет сниться в кошмарах»
– Раз представитель высокой фамилии снизошёл до меня, то дела у тебя плохи, да, парень? – улыбнулся он, показывая желтые зубы.
«Ты, жирный боров, забыл, чем отличаются высокие фамилии от таких, как ты. Будь ситуация другой, я бы размазал тебя и не вспотел»
– Князь закрутил гайки, понимаю-пониманию, – Виктор Павлович не собирался замолкать, – Знаешь, что я тебе скажу? Мы с тобой договоримся! Точно договоримся!
«Смотря на тебя, я уже не уверен, что оно того стоит»
– В трудные времена, когда к власти пришёл очередной тиран, таким как мы, опальным, нужно держаться вместе. Хочешь выпить?
– Спасибо, но вынужден отказаться.
– Как хочешь, – Виктор достал откуда-то из под стола бутылку и плеснул себе в кружку. – Тебя сильно князь прижал?
Сказано это было так панибратски, как будто они два революционера, стоящих на баррикадах.
– Я жив. Моя мать и сестра живы. – Роман постарался ответить максимально нейтрально.
– Ну да, тоже верно. Всё лучше, чем гнить в земле. Но я так тебе скажу! Трудные времена настали! Князь точно гайки закрутит! Слышал уже новости? Он назначает своих людей на все важные посты! Отжимает бизнесы! Не даёт честным людям заниматься своим делом!
Роман не питал любви к князю от слова совсем. Но ему хватало ума и таланта отделять личное от профессионального. На уровне личного интереса князь был тем, кто убил отца и других родичей. Тем, кто поставил род Коршуновых на грань вымирания. С профессиональной точки зрения он был всего лишь представителем конкурирующей стороны. Тот, кому повезло в большой игре. Достойным игроком, сильным и набирающим влияние.
Про какую честность говорил Виктор? Уж не себя ли он имел ввиду? Роман знал, что в бизнесе его собеседника не самые лучшие времена. Он держал несколько продуктовых и вещевых магазинов в трёх городах. Но то товар потеряет, то продукты испортятся, то одно, то второе.
Иначе говоря, Виктор Павлович – это дно для такого рода, как Коршуновы. Дно, но других желающих сотрудничать не было. Гордым быть не сложно. Гораздо сложнее не быть голодным. Роман скрывал своё отвращение, понимая, что в его случае выбор не большой.
Про то, что князь ставит своих людей на важные посты, Роман не то, чтобы слышал... Когда ты изгой, до тебя мало какие слухи доходят, а о многих вещах в газете не прочитаешь. Большинство дел проворачиваются вдали от глаз обычных людей. Роман не видел, чему удивляться в действиях князя. Любой адекватный правитель, зайдя на трон, займется укреплением власти.
Но Виктора Павловича так легко было не заткнуть. Он жаловался и жаловался, возмущался, пересказал все сплетни и только спустя час успокоился, перейдя к делу.
Когда Роман выходил на улицу, то ощущал себя, словно в дерьме искупался. Но зато у него был договор. Пусть сомнительный, но это лучше, чем ничего.
***