Альфа-ноль

Вы изготовили предмет: кирка с кремневым клином с рукоятью из рябины.

Получен малый символ ци — 2 штуки.

Получено личное воплощение атрибута Сила.

Получен личный знак навыка — «начинающий камнетес».

Получен личный знак навыка — «начинающий столяр».



Вот теперь я вроде бы получил недостающий пазл. Ну и подарки от ПОРЯДКА тоже радуют.

Итак, все мои знания в этой области подсказывают, что в случае с лечением Рисера, ранением кайты, изготовлением первого ножа и этой кирки мне доставалось необычайно щедрое вознаграждение. С учетом ничтожности этих деяний в лучшем случае ПОРЯДОК мог расщедриться на пару символов ци. Ну и, если сильно повезет, на личный знак, открывающий соответствующий навык, а то и на воплощение атрибута.

То есть пара единичек ци, один знак и одно воплощение. Но это если действительно очень повезет. Такое случается раз в год и конечно же далеко не у каждого.

Мне же, как видно по последнему случаю, везет так, что с ходу могу отхватывать больше. Учитывая то, что удача меня предпочитала игнорировать, выглядит как-то странно. Это будто раз за разом выигрываешь в лотерею. Только со вторым ножом вышел прокол, но, кажется, я понял, в чем дело. Мои изделия слишком никчемные, то есть некачественные. И материал низовой, и работа непрофессиональная, без использования открытых навыков. За такие ПОРЯДОК если что-то и подкидывает, то лишь в первый раз как поощрение. И сколько ни пытайся эту работу повторить, больше ничего от него не получишь.

Сегодня я стер ладони до крови, получив за это помимо прочего четыре малых символа ци. В моей протекающей нулевой шкале насчитывается ровно девяносто единиц. Если сделаю еще что-нибудь наподобие ножа и кирки, но только оригинальное, вероятно, покрою суточные потери.

Но этот путь сложный, трудоемкий и бесперспективный. Сколько еще уникальных изделий я смогу вытащить из скудных ресурсов галечниковой косы? Копье, дубина, палица с каменными шипами, бумеранг, праща, лук… Много чего можно придумать, если напрячь мозги. Да за ту же полноценную веревку, сплетенную из старой черемши, возможно, что-нибудь дадут.

И что дальше? Если предположить, что нас все время станут направлять за зеленью, Бяке придется работать за двоих, пока я мучаю натруженные руки. И целый день будет уходить на то, чтобы покрывать потерю из-за непрерывно улетучивающейся ци. Да, возможно, я не допущу обнуления, но и прогрессировать не смогу.

Хотя с последним не исключены варианты. Допустим, можно открывать атрибуты. Вдруг с ними все в порядке и они не начнут уменьшаться с каждый днем. Но этому мешает печальное обстоятельство — на их открытие затрачивается ци. Если не ошибаюсь, при активизации атрибута ее понадобится сто единичек. Нужно открыть еще один, снова отсчитывай сотню. Исключения из правила делаются только для того, что получают при рождении: стартовые Сила, Ловкость и Выносливость.

Увы, с этим мне не повезло. Значит, надо полагать, что платить придется за все. То есть у меня сейчас попросту нет такого количества ци, чтобы активировать хотя бы один атрибут из трех доступных на пробу. И что совсем нехорошо, при текущем положении вещей мне столько набрать не успеть. Я, возможно, сумею долго удерживаться от обнуления. Буду доливать в свою прохудившуюся бочку все, что добуду. И, дотянув до истощения заряда амулета, превращусь в прежнюю развалину.

А это конец.

Потому, хотя руки чесались залить полученные четыре единички, я не стал это делать. Тактически правильный ход являлся стратегическим шагом назад.

А назад нам идти не надо. Я ведь только-только начал ощущать вкус жизни. Такое впечатление, будто все эти годы кровь в моих жилах оставалась холодной, как у покойника. А сейчас она забурлила, закипела, меня тянуло на подвиги, на великие свершения, я ощущал в себе силы перевернуть мир.

Всего лишь эйфория. Много ли надо вчерашнему инвалиду.

Но если я это потеряю — это все. Какое бы чудо ни случилось потом, вряд ли оно меня поднимет. Потому что я это не перенесу, я попросту сломаюсь.

Не знаю, что там хранит упырь, но то, что досталось мне от ПОРЯДКА, я не отдам.

Без этого мне не выжить.

— Слушай, Бяка, а в фактории торговцы есть? У кого можно покупать одежду, нитки и все такое?

— Если есть за что, купить можно все. Только у меня ничего нету. Ничего. — Упырь тревожно ухватился за грудь, где держал свое неведомое сокровище и обретенный сегодня нож.

Протянул кирку Бяке:

— Держи. Это тоже твое.

— Мое?! Оно правда мое?!

Как мало некоторым надо для счастья…





Глава 16

ИСКУССТВО ВОЙНЫ, КАРАСИ И СОМЫ




Без изменений



С каждым шагом градус решительности Бяки снижался. Он и так был близок к нулю, а как только начали подниматься по тропе, вообще в минус ушел.


— Может, переждем до темноты? — робко предложил упырь. — Можно спрятаться в тех корягах, где ты выламывал рукоятку для кирки.

— Спрятаться? Я так понимаю, ты уже пробовал это делать, но не очень-то получилось?

— Ну да. Там негде прятаться. Находят. Гады.

— Нет, Бяка. Забыл, что ли? Мы с тобой сильные и опасные. Сильные и опасные от мелкой рыбешки не прячутся.

— Караси бывают крупными, — возразил упырь.

— Да, бывают. Крупными и жирными бывают. Это ведь хорошо. Люблю жирную карасятину. И ты полюбишь. И вообще, мы черемшу должны принести сейчас, или не видать нам вечерней каши.

— Доедим хлеб и сало, — мечтательно протянул Бяка. — Надо съесть самим, пока не отобрали. Караси вон там, за вторым поворотом. Они там часто играют, пока меня ждут.

— А почему там? Почему не подходят к тебе на косе? — уточнил я.

— Зачем на косе отбирать? Оттуда им самим придется нести корзины. А тут я почти до стены сам доношу. Им так удобно.

— Сейчас мы им устроим забавные игры, — зловеще протянул я. — Держи кирку покрепче и сделай такой вид, будто ты сто лет не пил кровь и хочешь заняться этим прямо сейчас.

— Но я не хочу пить кровь.

— А ты представь, что хочешь. Ты все время этого хотел. Они хотят отобрать у тебя твое. Но они не поняли, с кем связались. Ты очень хочешь впиться в горло малого Татая. Сладкое нежное горло ребенка. А потом киркой проломить череп Сатату. С такой силой проломить, чтобы его глаза вылетели и повисли на ниточках. Потом следующий удар, и Таши падает на землю. Лицо его в крови, он воет от боли и собирает по земле свои зубы. А Якос смотрит на все это, и его штаны становятся мокрыми и тяжелыми.

— Если я проломлю череп Сатату, он умрет. За убийство Эш меня на кол посадит. Или повесит под мостом, если будет в хорошем настроении.

— Не надо никого убивать. Просто представляй, что так и будет. Смотри перед собой, у тебя перед глазами должна стоять именно такая картина. Ты должен поверить сам, что мы можем этих Карасей порвать на лоскуты. И даже Эш за это ничего нам делать не станет.

— А почему это не станет? — усомнился Бяка.

— Потому что он сегодня добрый как никогда.

— Что-то на него не похоже.

— И еще он побоится со мной связываться.

— Почему побоится?

— Потому что я умею читать и писать. И у меня есть родовая магия: черный список. Кого в него запишу, тот умирает долго и мучительно.

— Как? — опасливо уточнил упырь.

— Сначала он гниет и трупные черви пожирают все, что выпирает из его тела: пальцы, нос, уши, руки и ноги. Потом от него начинает…

— Мне хватит, больше я не хочу такое слушать, — побледнел Бяка, что при его меловой коже раньше казалось невозможным.

Задушевная беседа помогла скоротать время пути. Вот наконец мы вышли из-за поворота, и я действительно увидел Карасей. Шайка малолеток играла во что-то непонятное, подкидывая короткие палочки над тремя продолговатыми ямками. Все четверо были так увлечены процессом, что сразу нас не заметили. Пожалуй, можно даже рвануть мимо них. Пока очухаются, окажешься метрах в двадцати выше по тропе.

Только какой смысл? Ловкости у меня меньше, чем у Сатата. Догонит запросто. Бяка вон убежать от него не может.

Да и вечным отступлением войны не выигрываются.

Поэтому я даже не подумал притормозить или ускориться. В таком же темпе приблизился к четверке и, пользуясь тем, что все они были обращены к тропе спинами, коварно пнул под коленку среднего по росту из старшей троицы и, когда тот начал заваливаться, добавил еще раз, точно в середину обтянутого серыми портками зада.

Вышло удачно, как и рассчитывал. Подросток завалился на грудь среди игровых ямок, приложившись при этом лицом о землю.

— Что за кретинские игры на моей дороге?! — рявкнул я, продолжая движение. — Еще раз здесь увижу, отправлю на похороны.

Нагло и слишком примитивно. Но это всего лишь дети простолюдинов, предоставленные сами себе. Ноль образования, мышление незамутненное. Такие по голосу понимают, что к ним обратился сам барин, а не какое-нибудь отребье обозное. А речь у меня отработанная, и я ведь как-никак здешний аристократ. Главное, давить с ходу и быстро удаляться. Как только до них дойдет, что происходит, это все. Речами уже пронять не получится.

Честную драку со всей шайкой мы не потянем. Тело мое не потяжелело ни на килограмм, суставы болят так, будто их на дыбе пытали, мышцы тоже слезами обливаются. Сказываются последствия резкого подъема показателей амулета. Здесь не сказка, здесь реальность, и, если какой-то атрибут резко подрос, его вместилище старается адаптироваться в максимально кратчайшие сроки. И то, что это сопряжено с негативными ощущениями, преградой не является. Так что эйфория накрыла только мою голову, а все, что ниже шеи, к военным действиям еще не готово.

Ну а Бяка страшен только киркой. Которую, увы, он скорее выбросит, чтобы легче бежать было, чем пустит в ход.

Противники нам попались не самые расторопные. Пока поверженный мальчишка жевал землю, остальные ошеломленно косились то на него, то на нас.

Наконец самый мелкий, должно быть, тот самый Татай, завизжал как девчонка:

— Урод! Урод уходит! Вот он!

Указывая, разумеется, на Бяку.

Ну а я, на ходу чуть обернувшись, ткнул в спутника пальцем и тем же тоном, полным неоспоримого превосходства, заявил: