Альфа и Альфа

— Мне нужен новый телефон. Мой разбился, — голос звучал немногим лучше, но говорить было уже не так больно. — Он где-то в вещах.

Виктория согласно махнула и наконец-то вышла. А я упала на спину, и уставилась в своё отражение на глянцевом натяжном потолке. Чёрный глянец отражал всё и, визуально увеличивая пространство в два раза, делал помещение нереально просторным. Но в отражении я видела не только себя. Перед глазами всплывал чёткий портрет Эдварда. Образ не был статичным. Хороводом сменялись моменты наших встреч, и каждый раз я видела его невозможно синие глаза в обрамлении чёрных пушистых ресниц, словно подведённых тушью. Хотелось выть от бессилия, но уже не по причине того, что Эдвард оставил нежеланную метку, — нет, а из-за того, что я не понимала, где он и что с ним происходит.

Дверь приоткрылась и вошёл младший светловолосый мужчина. Он протянул мне ворох одежды и коробку с новым смартфоном. Я благодарно кивнула и взглядом попросила положить вещи в ноги, чтобы не прикоснуться к нему ненароком. Зачем провоцировать зверя? Я была взвинчена и, наверняка, волк это чувствовал. Провожая взглядом его удаляющуюся спину, я подумала о том, как всё-таки сильна любовь мужей к Виктории, если они, два альфа-самца, уживаются вместе. История их взаимоотношений была легендой. Я знала, что старший муж был вожаком крупной северной стаи, а вот о младшем информация отсутствовала.

Виктория передала мене лёгкий тёмно-синий брючный костюм, белую футболку и туфли из мягкой кожи на низком ходу. Пиджак имел рукава в три четверти и одну крупную пуговицу. Одежда подошла мне в самый раз. Но прежде, чем одеться, я отправилась в душ. Вода смыла посторонние запахи, полностью раскрывая мой естественный аромат, в котором теперь чётко ощущались две составляющие — моя и Эдварда. На удивление, такое сочетание казалось гармоничным. Мужские нотки аромата успокаивали, придавая обманчивую уверенность в том, что он рядом и способен защитить. Последнее диссонировало с моим внутренним чувством беспокойства за Блеквуда. Мысли снова вернулись к нему. Сложно было представить, что могло произойти с таким сильным альфой.

После душа и переодевания я отдышалась и переждала очередной приступ головокружения. Следующим этапом стало восстановление связи с внешним миром. Я извлекла сим-карту из своего разбитого телефона и вставила её в новый аппарат.

Стоило его включить, как стали приходить извещения о непринятых звонках и смс в огромном количестве. Больше всего звонков было от друга, но было сообщение и от Мартина, в котором он ругался, что со мной нет связи и назначал встречу на… сегодня, как сказала мне дата на календаре. Последние пять пропущенных звонков были от детектива. С него-то я и начала, выделив общение с ним, как приоритетное направление. Короткие гудки свидетельствовали о том, что линия занята. Я нажала сброс и почти сразу же раздался мелодичный сигнал вызова с незнакомого номера.

— Я вас слушаю, — приняла вызов.

— Детка, я не мог с тобой связаться, — в динамике раздался знакомый и родной голос отца. Я тупо посмотрела на смартфон, не соображая, как такое возможно, и не сошла ли я с ума после всех событий.

— Папа? — осторожно переспросила, словно ступая по тонкому льду, даже тело напряглось, как перед ударом.

— Где ты? Почему твой телефон не отвечал?

Горло перехватило от нервного спазма и с ресниц капнули слёзы облегчения.

— Телефон разбился, — прошептала. — Я не знаю, где мама.

— Я поэтому и звонил, чтобы сказать тебе, что с мамой всё в порядке. То, что произошло… — он замолчал, словно подбирая слова. — Это недоразумение. Мы всё прояснили и помирились.

— А можно… — я не успела договорить, как в динамике раздался голос мамы.

— Лекса, прости меня. Я не хотела тебя пугать. То, что я тебе наговорила — всё это было обычной омежьей истерикой, — она неестественно рассмеялась. — Я где-то у тебя потеряла ключ от дома. Найдёшь, приезжай через южный вокзал. Поезд отправляется с платформы «В» девять или одиннадцать, уточнишь сама. Мартин ждёт тебя. Но, милая, будь осторожна, кругом одни бандиты. Я люблю тебя. До встречи.

Связь оборвалась, а я смотрела на ещё не погасший экран смартфона, как на седьмое чудо света. В голове крутились слова родителей и последние напутствия мамы. Что-то было не так. Но что именно? Я уже давно вышла из того возраста, когда мама давала мне подобные подробные инструкции. О ключе так вообще ерунда. У меня был свой собственный — универсальная отмычка для замков той системы, которые обычно устанавливал отец, когда мы переезжали на новое место в новый дом. Ключ, что она мне оставила, и близко не подходил к замку от дома. Из этого сам напрашивался вывод — она не могла сказать прямым текстом, а намекала, что этот ключ что-то открывает на южном вокзале. Вероятно, ячейку камеры хранения в зале «В», как я и думала, только с вокзалом ошиблась.

В мышцах всё ещё была слабость, но я встала на ноги и медленно, шаг за шагом, преодолела путь к выходу. От усилия даже в пот бросило. Но я смогла — вышла в общую гостиную, где разговаривали двое: Виктория Астахова и Дерек Маккартер — Глава второго по величине после Блеквудов Клана.

Глава 31. Решение Главы Клана Маккартеров

Дерек Маккартер

Случайная встреча в лифте с пареньком-бетой всё не шла из головы. Его ярко-голубые глаза всколыхнули воспоминания о прошлом. С тех событий прошла уже четверть века. Казалось, боль утраты Алисии давно притупилась. Но почему же опять так тоскливо? В душе творился хаос. Зверь обеспокоенно скрёбся и нашёптывал, что нужно вернуться и узнать, кто этот парень.

— Не время, — одёрнул я зверя и вышел из кабины лифта прямо в холл пентхауза, который снимал Блеквуд.

Просторное помещение гостиной было завалено разбросанными, явно омежьими, вещами. Переступив через одно розовое с блёстками «чудо» современной моды, я наступил на другое. Под подошвой туфли что-то треснуло.

— Шаргова девка, — выругался вполголоса и громко крикнул: — Камила, малышка, это папа.

На зов из проёма двери справа, которая, вероятнее всего, вела в одну из спален, выглянула всклокоченная, с глазами и носом, опухшими от слёз, блондинистая головка дочери. Увидев меня, она испуганно юркнула назад. А я присел на диван, решив не играть в «догонялки». Появится.

— Камила! Не заставляй меня ждать! — грозно выкрикнул, а сам потянулся к медальону на шее. Убедившись, что он на месте, успокоился. Этот кулон не открывался вот уже на протяжении двадцати пяти лет. В нём хранился локон Алисии — всё, что осталось от неё материального. Но, как не крути, прошлое должно остаться в прошлом. Разобраться бы с настоящим. Что здесь происходит?

Шмыгая натёртым носом, омега выбежала из комнаты и без приглашения уселась ко мне на колени, как в детстве. Размазывая слёзы по плечу пиджака, дочь уткнулась носом в шею и притихла, только периодически жалобно вздыхая. На нежность я ей дал несколько минут, терпеливо ожидая, пока она хоть что-то скажет. Не дождавшись, уверенно взял её за подбородок и заглянул в заплаканные глаза… тоже голубые, но не такие яркие, как у меня или у того паренька. Словно в голубую краску плеснули слишком много воды.

— Что происходит? Ты позвонила Патрисии, взбудоражила, а сама не отвечала на звонки. Как это понимать? Где Эдвард? Что за трагедия, если ты устроила потоп из слёз? — спросил, откидывая непослушные пряди с лица дочери, сейчас неряшливо свисающие сосульками. И это при том, что омежка всегда очень тщательно следит за своим внешним видом. Камила не отвечала, лишь отводила глаза в сторону и горестно вздыхала. Я знал, что омеге тяжело смотреть в глаза альфе, даже несмотря на то, что я её отец. Но только так я мог добиться вразумительного скорого ответа.

— Я тебя спросил. Будь добра ответить, — грубовато подтолкнул её к диалогу. Чувствовал, что ответ мне не понравится. Слишком тяжёлым в эмоциональном плане было её состояние.

— Эдвард уехал к Главе Клана, — всхлипнув и косясь вбок, она продолжила. — Я думала, с ума сойду, когда его увидела. Он был весь в крови. Сначала я решила, что он охотился, а после не умылся.

— И что? Стоило из-за этого раскисать, — во мне всколыхнулось глухое раздражение из-за глупости дочери. — Мало ли, подрался с кем-то. Не поделили добычу на охоте...

— НЕТ! — истерично вскрикнула девушка, перебив меня, и расплакалась так горько, что мне захотелось её обнять и пожалеть.

— Малышка, объясни толком, что-то произошло между вами? Почему ты так плачешь? Он тебе что-то сделал? — успокаивающе поглаживая дочь по спине, силился понять причины такого неадекватного поведения. Ками хоть и омега, но склад характера у неё не тот. Долго грустить она не может. И многие серьёзные вещи воспринимает легко.

— Он кого-то пометил, — завыла она горестно и протяжно, — а я должна за него замуж выходить, а мне он не нравится. Я его боюсь!

Истерика набирала обороты. Терпеть не могу женские слёзы, и в другой раз я бы на неё прикрикнул, но ситуация вырисовывалась действительно неприглядная. Добавив в голос подчинения, попросил её рассказать всё, что она знает. Выходил такой расклад, который я бы назвал злым роком.

— Папа, скажи, а ты знаешь, что происходит, когда встречаешь свою пару? — вопрос дочери прозвучал с каким-то надрывом. Она уже не плакала, но смотрела на меня с отчаянием. — Как это, встретить свою пару и знать, что не будешь с ним? Видеть, что он счастлив с другой?

— Камила, — строго и, в тоже время, мягко переспросил её, чтобы не спугнуть и заставить сказать правду, — ты ничего не хочешь объяснить? Я приказываю тебе говорить правду.

Добавив к вопросу ментальный посыл на подчинение, я ждал ответ. И получил. По всему выходило, что дочь считает, будто бы встретила в самолёте свою пару. Девочка дрожала, пока рассказывала. Она ни о чём не просила: ни о разрыве помолвки с Блеквудом, ни о возможности разыскать свою пару. Она была воспитана Патрисией и понимала, что такое долг и ответственность перед семьёй. Я даже порой сам удивлялся, как в омежьей голове находится место для таких серьёзных понятий.


— Я правильно понял, ты считаешь этого Итана Эванса своей парой? А у него отношения с альфой Александрой Стайл? — вычленив основное из причитаний дочери, ссадил её со своих колен на диван и поднялся. — Они жених и невеста? Так?

— Угу, — завыла она вголос, раскачиваясь вперёд-назад и обхватив себя руками.

Вся эта история начинала неприятно попахивать. Для интересов Клана брак моей дочери с отпрыском Блеквудов был важен. И я, как Глава Клана, был заинтересован в нём, но Ками — моя дочь, которая достойна счастья в своей семейной жизни. Необходимо было обдумать, взвесить все за и против, и тогда уже принимать решение.

Винить Эдварда мне было не в чем. Я понимал, что значит встретить свою пару. Если я к Алисии испытывал такие глубокие чувства, а мы не были истинной парой, то что говорить о чувствах оборотня, который повстречал свою единственную, предназначенную ему самой Белой волчицей! Ещё неизвестно, что из себя представляет избранница Эдварда. Она же может и убить соперницу в лице Камилы.

К тому же, если Эдвард поехал к Главе Клана в том состоянии, которое описывала Камила, это свидетельствует в пользу серьёзности его намерений. Скорее, цель поездки одна — ввести свою избранницу в семью. Из-за любовницы он так бы не старался и не рисковал своей репутацией. И его поспешность говорит сама за себя. Если он пометил её вчера, то почему не остался с ней? Нелогично, хотя нужно знать Грегора Блеквуда.

В тоже время, у Эдварда к Камиле нет никаких тёплых чувств. Их будущий брак — это выгодный договор между нашими Кланами. Чистой воды политический ход, чтобы упрочить свои позиции. В такой ситуации допустить, чтобы судьбу дочери сломали из-за клановых интересов… Готов ли я пожертвовать ею? Этот вопрос имел один единственный ответ — нет!

Но что предпримет Грегор Блеквуд в сложившейся ситуации? Отступится и будет просить меня разорвать помолвку или же наоборот, оставит всё, как есть? Старый шарг ведь не считается с интересами других. Сомневаюсь, что судьба внука станет для него важнее интересов Клана. Что станет проблемой для меня, так как единолично разорвать договор я не смогу — это прописано в условиях контракта. Только по взаимной договорённости сторон.

Глядя на заплаканную дочь, потухшую и угнетённую, я понимал одно — костьми лягу, но не допущу, чтобы моя девочка так лила слёзы. Нет, и ещё раз нет! У меня одна дочь, и она должна быть счастлива! У Ками одна жизнь, и прожить её она должна без слёз и сожалений.

— Камила, успокойся! — ласково погладил её по голове, как в детстве, и поцеловал в лохматую макушку. — Девочка моя, я позабочусь о тебе. Поговорю с отцом Эдварда, заручусь поддержкой. И приму решение.

— Папа! — растирая по лицу слёзы и остатки косметики, она подскочила на ноги. — Да мне плевать на Блеквуда! Я хочу, чтобы меня полюбила моя ПАРА!

Омежий протест даже вызвал улыбку, несмотря на всю трагичность ситуации. Взъерошенный маленький котёнок огрызнулся. Истерика тем временем опять набирала обороты, она упала коленями на пол и уткнулась лицом в сидение дивана, подвывая на одной ноте. Слёзы моего ребёнка оставляли глубокий след в душе. Сковырнули заржавевшие чувства. Я понимал, что она потерялась в своих мыслях и в той безнадежности, которая охватила её. Помочь ей мог только я — её отец.

— Камила, — тронул её за плечо, мягко воздействуя на сознание, — ты сейчас успокоишься, умоешься и отдохнёшь. Оставь мне решение всех проблем. Девочка моя, ты веришь мне?

Она доверчиво закивала головой. Истерика немного утихла, по крайней мере, слёзы не лились градом. Я помог ей подняться и отвёл в ванную. Дожидаясь, пока она приляжет и заснёт, не оставлял её, а сидел рядом, как когда-то у колыбели. Ей исполнилось три года, когда она тяжело заболела и находилась между этим миром и миром духов. Вот тогда я впервые понял, что в этом мире есть живое существо, которое мне дорого не меньше, чем память об Алисии.

***

Дочь заснула, но даже во сне всхлипывала. Мне же нужно было упорядочить свои мысли. С удивлением понял, что наступил поздний вечер. Размял затекшие мышцы после долгого сидения в одной позе у кровати дочери. Судя по её состоянию наш отъезд откладывался, как минимум до завтра. Хотелось отдохнуть. Для этого нужно было решить вопрос с номером, где можно было остановиться хотя бы на эти сутки. Всё вело к тому, что нужно спуститься вниз к администратору. Желудок жалобно заурчал, напоминая, что уже давно прошло время ужина. Заказывать еду в номер уже поздно. Что-нибудь перекусить можно и каком-нибудь ресторане, но откровенно не хотелось уходить далеко от дочери.

С номером вопрос решился в два счёта, кто бы сомневался. Отказать Главе Клана — таких самоубийц не было. Думаю, если бы я захотел, то и еду бы принесли, даже несмотря на то, что шеф-повар уже давно дома видит сны. Но я не стал делать подобный заказ. Как ни странно, жутко не хотелось оставаться в тишине. Все дороги вели в бар при отеле.

Просторный зал был полупустым. Собственно говоря, мне не нужен был собеседник, достаточно было присутствия других оборотней. В баре на мой вопрос об ужине мне предложили сделать отбивную, что было и так сверх ассортимента. Настроения как-то поддерживать свою статусность и критиковать предложенный вариант не было, и я согласился. Кроме чистой воды больше ничего и не заказал. В ожидании своего нехитрого ужина расположился недалеко от стойки бармена, поглядывая на то, как он мастерски готовит сложные коктейли. С небольшой сцены доносились звуки джазовых композиций. Настроение выравнивалось.

Мне всегда было интересно рассматривать оборотней, наблюдать со стороны за незнакомцами и составлять мнение, а потом, знакомясь, оценивать правильность первого впечатления. Это как разгадывать шараду. Вот и сейчас, ожидая свой заказ, рассматривал двух вошедших альф — блондина и брюнета. Такие разные и неуловимо схожие. Братья? Иностранцы, скорее, северяне. Невольно прислушавшись к их разговору, убедился, что да, говорят на нордийском. Они подошли ближе к стойке и уселись за высокие барные стулья. Старший брюнет казался смутно знакомым. Перебирая в памяти всех известных мне нордийцев, вспомнил его — Кирилл Астахов, Глава крупнейшей стаи волков. Нордия вообще волчий край. Других оборотней там не сильно привечают. Если он здесь, то и его жена Виктория должна быть рядом. Легенда, а не альфа! А блондин, видимо, младший муж волчицы. Удивительная семья. Чего их занесло так далеко? Впрочем, не моё дело. А вот засвидетельствовать почтение обязательно нужно. Завтра и зайду.

Мой взгляд не остался незамеченным и мужчины напряжённо повернулись ко мне. Так слаженно — словно единый механизм. Такая мощь! Я приветливо кивнул им и поднялся навстречу. Представиться придётся сейчас, во избежание недоразумений. Они, конечно, ничего мне не сделают, но познакомиться с ними было бы интересно. Нордия — отличное поле для выгодных контрактов. Страна развивается, столько возможностей для бизнеса. В голове закрутились шестерёнки в этом направлении.

— Разрешите представиться, Дерек Маккартер, Глава Клана Маккартеров, —отрекомендовался я и протянул руку для приветствия. Брюнет кивнул и пожал руку. Пожатие было крепким, словно он проверял меня. Новое поколение, а ритуалы старые. Вот и хочет силой продавить, проверяя границы допустимого. Я ответил тем же, не позволяя ему наглеть. Блондин, стоя сбоку от нас, тихонько хмыкнул на наши бодания. Старший волк расслабился и уже спокойно представил своего брата — Глеба Астахова.

За разговором пролетела ночь. Уже под утро братья пригласили меня заглянуть к ним, переговорить с альфой объединённых стай на предмет взаимовыгодных договоров. Я знал, что Виктория Астахова — Глава, но думал, что на практике мужчины больше решают. Хотя они правы, с Главой нужно решать принципиальные вопросы о сотрудничестве. На том и разошлись.

Я же поднялся в пентхауз к дочери проверить, как она там, по пути с удивлением отмечая, что парень-бета, что так зацепил меня, выходил на том же этаже, что и братья Астаховы. Кроме их апартаментов, других здесь не было. Значит, он с ними знаком. Как всё это странно.

Глава 32. Веха судьбы

— Александра? — Виктория Астахова моментально отреагировала на моё появление. Оценивающе посмотрела на меня и слегка нахмурилась, словно увидела что-то, ей не понравившееся. Мне бы тоже не понравилось, если бы я увидела девушку с такой нездоровой бледностью и тёмными кругами под глазами. — Всё в порядке?

— Да, — коротко кивнула ей в ответ и неловко остановилась, не зная, как мне быть дальше. Думалось с трудом, никакой ясности мысли и решительности не было в помине. Пребывая в таком заторможенном состоянии, я стала рассматривать собеседника Виктории — Дерека Маккартера. Было странным видеть Главу одного из Кланов так близко. Оборотни такого высокого статуса всегда казались мне какими-то эфемерными существами. Знаешь, что они вроде бы есть, как далекие планеты, кружащиеся по своей собственной орбите, и, в тоже время, их нет, потому что не видишь их воочию. Они существуют где-то там, вдали, как миф или легенда, и никогда не пересекаются с твоей собственной траекторией движения по жизни.

Всё моё внимание в одночасье сосредоточилось на этом мужчине. Сузилось до тонкой полоски, в которой были видны только его глаза — ярко-голубые, как и у меня, сейчас стремительно темнеющие, меняющиеся на глаза опасного хищника — пантеры. Он дёргано сделал шаг навстречу, игнорируя хозяйку апартаментов, которая обратилась к нему с вопросом.

Мои же мысли заметались между прошлым и настоящим, сшивая их грубыми стежками воедино. В ушах заевшей пластинкой зазвучали слова детектива о маме и этом оборотне: «Двадцать пять лет назад они собирались пожениться». Эта шаргова веха — двадцать пять лет. Судьбоносный, переломный момент, когда всё изменилось не только в семье Корнуелов, а в целом, в нашем обществе, перекроив его иначе.

Перед глазами всплыла фотография со стены Сикорски. Та, где Дерек Маккартер и Алисия Корнуел — пара, где они стоят, прижавшись друг к другу, молодые и счастливые, любящие и полные надежд на будущее. Дерек Маккартер — жених мамы. Сколько у них было бы всего впереди, если бы не похищение? Разыскивал ли он Алисию, хотел ли её вернуть? Ведь он почти сразу женился на другой омеге.

Я неотрывно смотрела на Главу Клана и видела в нём просто оборотня, сильного и уверенного в себе альфу. Он остановился в пяти шагах от меня, не так близко, как в лифте, но и этого было достаточно, чтобы носа достиг его запах — удивительно гармоничный и родной — почти как мой. Меня повело, качнуло навстречу. Тело, и без того непослушное, пробрал мелкий озноб, как реакция на накатившее напряжение, чтобы удержать себя на месте, а не подойти ближе, не уткнуться носом в широкую грудь. Запах этого самца вызывал странные чувства. Он обволакивал в защитный кокон, побуждал довериться и искать защиту, словно я маленький потерявшийся котенок, который нашёл… Не может быть!

То, что мучало меня после разговора с детективом, ускользало, сейчас открылось, словно с разума сдёрнули пелену. От шока перехватило дыхание. В сознании разгорался конфликт между тем, что я чувствовала, и тем, с чем я жила практически двадцать пять лет. Но не одну меня сейчас корёжило от противоречивых чувств.

Мужчина ещё больше сократил расстояние между нами и остановился в шаге, пристально меня рассматривая, в немом недоумении приподняв бровь. Его рот открылся, словно он хотел что-то спросить, да так и не стал. Сжал челюсть, нахмурил брови и приподнял мою голову за подбородок. Прикосновение чужого взрослого альфы не вызвало неприятия. Напротив — я прикрыла глаза, купаясь в его родном запахе и силе альфы, мягкой для меня, такой же по природе, как моя. Тёплая рука держала крепко, приподнимая лицо и слегка поворачивая из стороны в сторону. Он рассматривал пристально, его взгляд чувствовался даже сквозь прикрытые веки.

Моя пантера не осталась в стороне от происходящего и потянулась к зверю Маккартера, будучи не менее шокирована, чем я, и понимая, что он наш. Что мы — часть его. Она наблюдала, находясь практически на одном уровне сознания со мной, не решаясь сделать последний шаг навстречу другому зверю.

— Алисия… — тёплое дыхание альфы пощекотало лицо. Я открыла глаза, с жадностью рассматривая каждую чёрточку его лица, родинку на скуле, находя всё больше схожести между нами.

— Александра… — с трудом ответила я. Горло перехватило от эмоций. Мужчина с жадностью рассматривал меня, дыша шумно, впитывая мой запах. Его взгляд не бегал, скользил, отмечая что-то на моём лице. Брови хмурились, над переносицей залегла глубокая складка. Он снова вернул взгляд к моим глазам, его зрачки расширились, затапливая яркую радужку. Глаза стали казаться жуткими чёрными провалами. По мере того, как он что-то для себя решал и делал выводы, аура альфы менялась. Его сила стала агрессивной и жалящей и безжалостно обрушилась на беззащитную меня, подавляя и пригибая. Вместо покоя и умиротворения, которые я ощущала несколько мгновений назад, меня захлестнуло его гневом. Он ударил наотмашь, больно. Удержать барьер между нами я не могла — даже не пыталась. И без того не было сил, учитывая моё состояние после свежей метки, да и природа его силы была таковой, что противиться ему я не могла бы в полной мере. Я часть его силы.

Цепкие сильные пальцы мужчины всё крепче сжимались на моём лице, причиняя боль, вызывая недоумение и обиду. Из последних сил я дёрнула головой, чтобы избавиться от захвата, покачнулась, ноги подкосились, словно из меня вытянули стержень. Заваливаясь по инерции назад, я тщетно пыталась ухватиться за костюм альфы.

Упасть мне не дали. Сильные руки Виктории поддержали. На её сердитый окрик в комнату вбежали мужья. Не сразу оценив обстановку, они вдвоём с кулаками накинулись на Маккартера. Завязалась потасовка, на которую я смотрела уже глазами пантеры. Мгновение и… Гибкое тело пантеры бросилось в кучу агрессивных самцов защищать своего родного отца.

Всё остановилось в один момент, стоило Главе обернуться зверем и отсечь меня от нападающих огромных волков, закрыть своим телом, грозно зарычать, оскалившись, и лапой в два счёта разбросать оборотней по углам. Зверь Дерека Маккартера сразу же потерял интерес к посторонним. Всё его внимание было направлено только на меня. Он повернулся ко мне, мордой к морде, ткнулся носом в шею, шумно внюхиваясь, толкнул лапой, заваливая на спину и щекотно тыкаясь носом в мягкий живот. Лапой подгрёб под себя, навалился всем весом, лизнул ухо, шею, и стал вылизывать место метки, шумно фыркая и недовольно рыча. Моя же пантера довольно урчала и жалобно взрыкивала, когда шершавый язык задевал рану — жаловалась на своего бестолкового самца, который пометил человека и исчез. Мир сузился до нас двоих — нашедших друг друга, вот так, совершенно случайно и непонятно, почему именно сейчас. Да и не имело это никакого значения для животных половинок. Я же — человек, просто купалась в ощущениях своего зверя, наконец-то почувствовав то, чего мне не хватало всю жизнь — ощущения единства и цельности. При этом я отдавала себе отчёт, что в отличии от его зверя —- человек меня не принял…

***