Академия Изгнания

Ужасающая картинка складывалась слишком быстро.

Отсутствие зеркал в палате, защитные руны на окне, преподаватель темератов…

– Вы обязательно получите ответы на все свои вопросы, – спокойно, вкрадчиво произнесла Шерали. Сожаление исказило ее лицо: брови выгнулись серебряными дужками, губы напряглись в натянутой, неискренней улыбке.

– Но?.. – тут же уточнила я, чувствуя подвох в словах преподавателя.

– Но пока, госпожа Навье, вам стоит отдохнуть. Учебный год начнется уже через пару дней. Тогда вы и узнаете все, что вам требуется.

Через пару дней?!

Негодование вытеснило усталость. Я глупо приоткрыла рот в немом удивлении, но тут же сморщилась. Выходит, я провела на больничной койке все каникулы?!

– У меня нет времени ждать два дня, – сухо отрезала я и требовательно взглянула на гостью. – Мне нужна хотя бы моя форма.

– Скоро вам выдадут новую, – уклончиво ответила Шерали, а я скривилась от недовольства.

Я не могу идти к ректору в больничной ночной рубашке! А попасть к отцу мне нужно как можно раньше, пока не зачислили на факультет к темератам. Если этого уже не случилось… В любом случае нужно попытаться, использовать даже самый крошечный шанс.

– Аста, – голос гостьи неожиданно смягчился, из него исчезла деловая холодность, – прошу, успокойтесь. В вас сейчас говорит…

– …Тьма? – закончила я за преподавательницу и прикусила дрожащую губу. Напряжение прокатилось тяжелой волной по всему телу и остановилось у самого горла.

– Да, – уронила взгляд Шерали и виновато прикрыла веки.

Видно, она не хотела говорить об этом сейчас. Но мне не нужны пояснения. Я и так обо всем догадалась.

– Аста, – вновь обратилась она ко мне, уговаривая, – ваша паника – нормальная реакция. Вам страшно, и все кажется обманом. Глупой ошибкой.

Сердце затрепетало в слепой надежде, но тут же тяжело ухнуло и похолодело, когда в почерневшем окне я вновь увидела отражение собственного взгляда.

Да, хотелось бы думать, что все вокруг – злая шутка. Что я сейчас крепко зажмурюсь, а когда снова открою глаза, буду прежней.

– Я не занимаюсь самообманом, госпожа Шерали, – потускневшим голосом возразила, дрожа всем телом. – Лишь прошу встречи с ректором.

Намеренно не смотрела на преподавательницу. Кожей ощущала ее удивленный, несколько возмущенный взгляд. Разумеется, она не знает, что я дочь ректора, а потому моя просьба кажется верхом наглости, непростительной вседозволенностью.

– Я не уверена, что…

– Спросите ректора, если не хотите слушать меня, – чуть не сорвавшись на недозволенный тон, сказала я. – Уверена, он не будет против нашей встречи.

– Госпожа Навье, – жестко обратились ко мне, – на данный момент я декан вашего факультета, и…

– Это легко исправить, – отрезала я, уставившись на гостью, и тут же прикусила язык.

Если Шерали – мой декан, меня точно уже перевели на факультет темератов. Тем важнее поговорить с отцом. Я любым способом должна его убедить дать мне шанс и не связывать себя узами договора с охотником.

По порядкам академии темераты обязаны заключить союз с будущим охотником на время заключительной практики. Это якобы поможет оскверненным Тьмой продлить свою жизнь – смирение и цель даруют время.

Но мне это не нужно. Мне нужна возможность работать для себя. Искать противоядие, бороться за свою душу. По-настоящему бороться! А не прислуживать тем, кто еще не так давно учился со мной на одном курсе!

– Как скажете, госпожа Навье. – Декан скованно кивнула и спешно вышла из палаты, оставив меня на растерзание страхам и бушующему урагану эмоций.

Не прошло и получаса, как служанка принесла мою одежду и вызвалась проводить до ректорского кабинета.



– Я против того, чтобы меня переводили к темератам! – выкрикнула, едва за прислугой закрылась дверь.

Отец глядел поверх переплетенных в замок пальцев, отчего нижнюю половину его лица я не видела. И, как обычно, казалось, смотрел сквозь меня.

– Я не могу начать все заново! – Голос звенел от отчаяния и страха остаться неуслышанной. – Мне осталось доучиться всего год!

Эта встреча неприятна нам обоим. Я не хотела видеть отца, что бросил семью в самое сложное время, а потом, когда не стало мамы, отказался и от меня. А он не хотел смотреть на живое напоминание о погибшей жене. И на ее убийцу.

– И вам добрый вечер, госпожа Навье, – без улыбки поддел он и тут же продолжил: – Однако законы писаны не мной, Аста, – выдохнул безэмоционально и развел руками. – Не понимаю, чего ты хочешь добиться.

Его отчужденность и холодность не задели. В конце концов, мы уже давно не родные люди. И разделяют нас не только разные фамилии…

А вот полное нежелание слушать вывело из себя.

– Ты ректор! – взвилась тут же и крепко сжала кулаки. – Так сделай исключение!

Он окинул меня ленивым, затуманенным взглядом. Изучил от макушки до пят. Остановил внимательный взор на почерневших от демонова проклятия глазах. Я не выдержала пристального наблюдения и уронила голову. Внутри все кипело. От злости. Обиды. И одиночества.


Где-то глубоко в груди неприятно скребла тоска по отцу. Брошенный ребенок внутри меня скучал по родительской любви и искренне желал, чтобы его приласкали, успокоили и поддержали. Но мужчина передо мной был далек от этих несбыточных детских мечтаний. Может, когда я была еще совсем крохой, он действительно любил и меня и маму… Но сейчас я видела лишь глухую отрешенность.

– Есть правила, Аста. Ты и сама должна понимать, темераты – особенные… люди, – последнее слово он подобрал с трудом, сделав заметную паузу. – Им нужен специальный подход в образовании и тренировках. Концентрация, гармония, союз с самим собой…

– И с охотниками, которые жаждут набрать как можно больше «дорогих» заданий, пока их темерат не захлебнется Тьмой! – с ядом вспомнила слова, невзначай сказанные Виви в начале каникул.

Отец встал с кресла и вышел из-за массивного ректорского стола, остановился у широкого окна и закурил сигару. Его беззаботность страшно бесила, но я держалась, искренне надеясь все-таки заполучить заветное разрешение.

– Союз с охотниками – тоже часть обучения темератов, – уклончиво отразил мой аргумент отец, выдохнув облако дыма.

Меня тут же передернуло от недавних воспоминаний. В них меня преследовала Тьма, что вязким туманом ползла по земле, тянула свои призрачные щупальца…

Я отвернулась и уперла взгляд в одну из книжных полок, коих в кабинете ректора было не счесть.

– И чему учит этот союз? – не могла успокоиться, нервно притопывая ногой. – Сколько темератов дожило до диплома своего охотника? Я уж не говорю о более долгом сроке.

Мне все-таки удалось пробить ледяную броню отца. Он резким движением затушил сигару в пепельнице и скрестил руки на груди:

– Я не понимаю твоих претензий, Аста. – Его голос стал на тон выше и резче. – Ты же знаешь систему. Охотнику выгодно, чтобы его темерат прожил без обращения в инфекта как можно дольше. За это в личное дело начисляются серьезные баллы.

– Но и ничего криминального не происходит, если охотнику приходится убивать обращенного в инфекта союзника! Он все равно получает баллы, только меньшие! А если успел сделать достаточно заданий в связке, то и вовсе такие же!

Ноздри отца расширились и задрожали, когда он медленно втянул носом воздух. Пронзил меня бесцветным, как выцветшая бумага, взглядом и сурово поджал губы, что тут же стянулись в тонкую линию.

– Я не понимаю, чего ты хочешь. – Отец медленно опустился обратно в ректорское кресло. Он будто спрятался за своим столом, ставшим между нами преградой.

Настала моя очередь тяжело вздыхать и гневно втягивать ноздрями воздух, который вот-вот раскалился бы от такой обстановки.

Хотелось по-детски топнуть ножкой и вскрикнуть: «Ты меня не слушал! Совсем не слушал!» Но я сдержала этот порыв, наверняка навязанный ядовитой Тьмой, растущей внутри меня, и отчеканила:

– Я хочу, чтобы ты позволил мне доучиться на моем старом факультете. Или хотя бы не связывал союзом с другим охотником. Время сейчас – самый ценный ресурс, и я не могу тратить его на выполнение заданий для чужого личного дела!

В бледных глазах отца пробежала короткая искра раздражения, мигом отразившаяся во мне. Я напряглась, выпрямила спину, хоть и стоять было тяжело. Во мне все еще говорила слабость, но я не могла позволить недугу лишить меня шанса на спасение.

– Почему ты думаешь, что такая вольность сыграет на руку, а не убьет? – с насмешкой отозвался отец.

Я подобралась и подозрительно прищурилась, цепким взглядом вцепилась в лицо мужчины, когда-то бывшего одним из самых близких людей на свете. Однако он смотреть на меня старательно избегал. Наверняка мой измененный вид лишь еще острее напоминал ему о маме.

Меня перекосило от одной лишь мысли об этом, а сердце пронзила обида. Как он смеет скорбеть, зная, что виновен в ее гибели не меньше моего? Как может игнорировать мои просьбы и оставаться глухим к словам собственной дочери? Неужели совсем не боится, что я закончу так же, как и мама?

– Темератов учат держать Тьму под контролем. Может, эти занятия однажды помогут найти лекарство и избавиться от скверны? – продолжал отец, видя, что я безучастна к его словам. – Может, ты будешь той самой темератой, что победит Тьму? И как тогда я могу позволить тебе бросить учебу?

– Сколько темератов за эти девять лет излечилось? Сколько из них вновь стало людьми? – парировала я и тут же сделала несколько шагов из центра комнаты к столу отца.

Он молчал, превращая мои аргументы в пыль. И я и он прекрасно знали, что с момента открытия специального факультета таких случаев не было.

Факультет темератов возник сразу же, как в нем возникла потребность. Это случилось буквально через несколько лун после гибели мамы. Тогда же во главе Академии изгнания встал отец. Ну а я играла роль сироты в частном магическом пансионе и уже тогда знала, куда буду поступать после.

И вот к чему меня привели надежды на поиски лекарства для обреченных! Я сама нуждаюсь в вакцине, которой нет!

– Тем не менее, – настойчиво уговаривала я, – прошу, дай мне шанс найти исцеление.

– Я даю тебе его, зачисляя на факультет темератов, – настырно заключил отец и вальяжно откинулся на спинку кресла. – Почему ты думаешь, что есть другой выход?

Я замерла, размышляя над словами отца. У меня есть всего один аргумент, и будет глупо его не задействовать.

Прикрыла глаза, набираясь смелости, а потом выдохнула:

– Мой защитный круг не сработал, а магия крови оказалась бесполезна. Я видела Тьму в истинной форме, и она прошла сквозь все мои заклинания. Может, в этом ключ к разгадке?

Кончики пальцев похолодели и задрожали. А когда я открыла глаза, увидела сгустившиеся вокруг отца тени. Они вились возле него, окутывали мрачным туманом и языками черного пламени тянулись к потолку.

Сердце пропустило удар и холодной льдинкой скатилось в желудок. Повинуясь мгновенному порыву, я ринулась к столу, желая отогнать назойливые видения… Но тут же напоролась на острый, как кончик клинка, взгляд.

– Ерунда, – припечатал отец. – Это невозможно. Тебе привиделось.

Тени заплясали сильнее, и мне пришлось надавить пальцами на глаза, чтобы прояснить зрение. Отец принял этот жест за слабость и отступление и снова напал:

– А твои заклинания… Никто не застрахован от ошибок.

Смысл этих слов дошел до меня не сразу. По щекам будто хлестнули плетью, и они тут же вспыхнули.

– Я не ошиблась в заклинании!