Академия Буря
Часть 81 из 85 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Отменяется? – Найт замерла.
У Голден-Халлы появился шанс вырваться из ее хвата, не сломав адептке пальцы, но он тоже застыл как соляная статуя и медленно перевел взгляд с девушки-Этерны на Ладиславу.
И вспомнил, как буквально только что поразился, что у Найт с затылка куда-то пропали обе шишки.
– Да, – кивнула Этерна.
И пока Ладислава стояла с открытым ртом, осмысляя, что это может значить, боясь поверить… Берти резко развернулся и задрал ей свитер.
Да-а-а…
Такой бы жест недельку назад да наедине – вот это был бы эротический моментик! Но сейчас, увидев под майкой пластырь, которым Найт заклеивала цифры, и отодрав его ледяными пальцами, Берти лишь охнул:
– Цифры, Лади! Цифр нет! ПАНАЦЕЯ?! – изумленно обернулся он к Этерне.
Найт и сама забегала пальцами по голому, непривычно чистому ребру… Другие маги сохраняли шокированное молчание.
– Панацея. Несколько капель в рот, много капель на кожу, все остальное втянулось в ладонь, и готово… Очень простое применение, – девушка-Этерна меланхолично прикусила губу. Потом нахмурилась: – Берти… Две минуты.
Берти усмехнулся и улыбнулся Ладиславе:
– Ну вот, – сказал он. – Значит, хоть что-то хорошее в сегодняшнем дне случилось. Не зря мы сюда пришли.
И задом наперед опять шагнул было на платформу, однако…
Ему помешали.
С противоположного конца зала, взмыв вверх одним мощным текучим движением, беззвучно и стремительно пролетев под алыми сводами подземелья, на постамент приземлился демон.
– Фрэнс! – вскрикнула Тисса.
– Демон! – расстроился Морган.
– Ишь… – опешил Стэн.
Но Этерна уже с готовностью щелкнула пальцами, и их с Фрэнсисом накрыл непробиваемый купол. Девушка обвила шею демона руками и что-то вопросительно шепнула. Златокрылый зарычал и утвердительно кивнул.
Тисса повернулась ко всем:
– Да сделайте вы что-нибудь!.. Еще не хватало моему брату здесь остаться на роли чьей-то запчасти!
– Он и не останется, – твердо сказала Ладислава, глядя на то, как жемчужно-золотой свет наполняет купол изнутри и скрывает Фрэнсиса с Этерной. – У него же там два сердца. Второе – демоново. Видимо, Фрэнс решил, что им можно… пожертвовать.
– Заодно и демон изгонится. Самоликвидируется, хм… – жадно вглядываясь в купол, протянул Морган Гарвус. – Передайте своему отцу, госпожа Тисса, что я все-таки выполнил работу. Просто нетрадиционным путем.
Тисса на это ответила ему так смачно, что Морган саркастически изогнул бровь, а Стэн покраснел до самых ушей.
– Так сердце же демоново?.. – меж тем едва слышно, ни к кому не обращаясь, пробормотал Берти.
А потом вдруг нестерпимый свет и густой низкий гул затопили пещеру. Они накатили, как штормовая волна, подминая под себя прошлое и будущее, реальность и мысли, бытие и саму идею о нем.
Пропало все. Исчезло, растворилось.
В золотом потоке бесконечного, непостижимого свечения не стало ни подземелья, ни демона, ни людей – лишь шесть искр равномерно мерцали и пульсировали, не спеша ни гаснуть, ни уходить.
Не было Ладиславы. Берти. Стэна, Моргана, Тиссы, Фрэнсиса – не было никого, только свет, с которого могло начаться что угодно и закончиться что угодно. Мир, распавшийся на незримые элементы, какое-то время колебался, расслабленно дыша без корсета материи, чувствуя свою открытость безграничным возможностям внебытийного спектра, но потом все же вернулся в привычную форму… Свет тихо вздохнул и угас.
Долгое время никто не решался пошевелиться. Или, вернее, не помнил, как это делать – в равной степени как и жить, мыслить, чувствовать…
Наконец Бертрам Голден-Халла сумел вдохнуть – получилось резко и сипло. Он тотчас открыл глаза – ух ты, у меня есть глаза, – и после него, как первопроходца, вдруг ожили все.
Над каменным постаментом медленно кружилось, левитируя, алое сердце. По полу вокруг рассыпаны золотые перья.
Девушки-Этерны нигде не было, как и монстров из других пещер. Только спящие элементали замерли вдоль стен зала: тихие, недвижимые.
– Я так понимаю, на этом сеанс приобщения к загадкам острова закончен, – вдруг скупо, с заметной жалостью бросил Морган Гарвус. – Аудиенцию завершили. Интервью не планируется.
– Да замолчите вы! Где Фрэнсис?! – Тисса вновь с готовностью впала в истерику.
И Ладислава заволновалась: жмых! Я что, ошиблась в своем оптимизме?
Но она не ошиблась.
– Я тут, – сказал Фрэнсис де Винтервилль откуда-то сверху.
Все задрали головы.
Каким-то образом близнец нашелся сидящим на небольшом каменном уступе под самым потолком.
– Ты как там оказался? – ойкнул Стэн Хлестовски.
– Да вот забросило как-то… – хрипло протянул Фрэнсис, потом прижал руку к груди и стал сосредоточенно что-то нащупывать.
Ладислава знала, что именно.
– Просто ту-дух, да? – спросила она.
– Просто ту-дух, – после паузы кивнул близнец. И начал искать путь вниз.
Кажется, это надолго.
– Так это… получается… все опять нормально? – на всякий случай уточнил Стэн, подозрительно осматриваясь.
Безмятежная тишина пещеры была ему ответом. Слышался лишь плеск воды в канавках и стук зубов Тиссы, страшно разнервничавшейся задним числом.
– Да! Все нормально! – твердо, звонко и неподдельно счастливо ответила Ладислава. За всех. За весь остров, мир и вселенную.
И от этого заверения у всех на душе отлегло… Мы справились. Раздались облегченные смешки и возгласы удивления.
Только Берти молчал.
Найт оглянулась. Сыщик сидел возле того места, где погибла Элайяна. Тело эльфийки тоже загадочным образом исчезло. На полу был обрисован лишь серебристый силуэт – так жандармы Саусборна обводят места преступления. Правда, мелом, а не такими странными бликами.
Ладислава подошла и встала рядом с сыщиком. Оказалось, это так сложно – стоять! Не прыгать до потолка от счастья, а просто стоять… И очень сложно – не улыбаться. Каждую секунду Лади невольно тянулась пальцами к злосчастному ребру и, чувствуя гладкую, мягкую кожу, мысленно взвизгивала: «ДА! Да, да и да! Хвала всему сущему – я живая!»
По сердцу и крови, по органам, по душе – по всей Ладиславе проходило искристым током невероятное, неописуемое счастье.
Которое она изо всех пыталась скрыть от скорбящего Голден-Халлы.
– Лади, если ты улыбнешься, мне станет легче, а не наоборот, – вздохнул сыщик, будто прочитавший ее мысли.
– Но…
– Я серьезно. Когда происходит что-то очень плохое – здорово знать, что где-то произошло хорошее. Естественно, боль не уйдет, но счастье – даже чужое – дает надежду. Ведь все мы в одной связке. Если чудо возможно в принципе, значит, оно возможно и для тебя. Завистливые люди в этом смысле – самые большие дураки из всех. Так что свети, Ладислава. Светись. Этой пещере – и этому миру – очень идет свет.
– Тогда вы тоже светитесь, пожалуйста. Ладно?
– Чуть позже – обязательно.
Сзади раздался мягкий удар – это Фрэнсис спрыгнул со стены.
Близнец подбежал к Ладиславе, схватил ее за руку, потом, бросив на Берти весьма неоднозначный взгляд, поцеловал подругу. Найт сразу вспыхнула, разрумянилась, перестала прятать свою радость и, ахнув, деловито потащила Фрэнсиса к воде:
– Отражение! У тебя же теперь опять есть отражение! Посмотришь?
Винтервилль, уходя, еще раз строго оглянулся на Голден-Халлу. Берти хмыкнул. Затем внимательно, с прищуром посмотрел на юношу.
Хм… Ну ладно, если это никого не удивило – пусть будет так.
И уже рассеянным взглядом окинул всю пещеру.
Тисса выслушивала от Стэна тучу комплиментов о своем Чтении, удивленная, польщенная, но все-таки обеспокоенно пытающаяся вырваться к брату. Морган Гарвус устало сидел у стены, опершись затылком о камень. Фрэнсис с очень странным выражением лица смотрел в воду. Лади прыгала вокруг, как счастливый щенок, – казалось, она резко потеряла лет пять в возрасте. Мгновенно расслабилась, и разгладилась, и зазвенела, и вдруг… Вдруг показалась Берти такой маленькой. И чужой.
Не только она. Все.
Голден-Халла еще раз провел пальцами по серебристому следу, оставшемуся от Эл. Где ты теперь, Элайяна?
Нет ответа.
И только вся пещера, как будто умытая кратким небытием, тихонько звенела на грани слуха. Плескалась вода в канавках. Туман, еще недавно испуганно жавшийся к стенам, теперь вновь качался над каменным полом, постепенно затапливая все вокруг. Багровые трещины в камне переливались, бросая пляшущие алые отблески тут и там.
Берти смотрел за их танцем.
Где же ты, Элайяна?..
Зал. Подземелье. Остров. Планета. Система. Галактика. Вселенная. Туда и обратно ищущим взглядом – где?..
Ничего не найдя, Голден-Халла прикрыл глаза.
У Голден-Халлы появился шанс вырваться из ее хвата, не сломав адептке пальцы, но он тоже застыл как соляная статуя и медленно перевел взгляд с девушки-Этерны на Ладиславу.
И вспомнил, как буквально только что поразился, что у Найт с затылка куда-то пропали обе шишки.
– Да, – кивнула Этерна.
И пока Ладислава стояла с открытым ртом, осмысляя, что это может значить, боясь поверить… Берти резко развернулся и задрал ей свитер.
Да-а-а…
Такой бы жест недельку назад да наедине – вот это был бы эротический моментик! Но сейчас, увидев под майкой пластырь, которым Найт заклеивала цифры, и отодрав его ледяными пальцами, Берти лишь охнул:
– Цифры, Лади! Цифр нет! ПАНАЦЕЯ?! – изумленно обернулся он к Этерне.
Найт и сама забегала пальцами по голому, непривычно чистому ребру… Другие маги сохраняли шокированное молчание.
– Панацея. Несколько капель в рот, много капель на кожу, все остальное втянулось в ладонь, и готово… Очень простое применение, – девушка-Этерна меланхолично прикусила губу. Потом нахмурилась: – Берти… Две минуты.
Берти усмехнулся и улыбнулся Ладиславе:
– Ну вот, – сказал он. – Значит, хоть что-то хорошее в сегодняшнем дне случилось. Не зря мы сюда пришли.
И задом наперед опять шагнул было на платформу, однако…
Ему помешали.
С противоположного конца зала, взмыв вверх одним мощным текучим движением, беззвучно и стремительно пролетев под алыми сводами подземелья, на постамент приземлился демон.
– Фрэнс! – вскрикнула Тисса.
– Демон! – расстроился Морган.
– Ишь… – опешил Стэн.
Но Этерна уже с готовностью щелкнула пальцами, и их с Фрэнсисом накрыл непробиваемый купол. Девушка обвила шею демона руками и что-то вопросительно шепнула. Златокрылый зарычал и утвердительно кивнул.
Тисса повернулась ко всем:
– Да сделайте вы что-нибудь!.. Еще не хватало моему брату здесь остаться на роли чьей-то запчасти!
– Он и не останется, – твердо сказала Ладислава, глядя на то, как жемчужно-золотой свет наполняет купол изнутри и скрывает Фрэнсиса с Этерной. – У него же там два сердца. Второе – демоново. Видимо, Фрэнс решил, что им можно… пожертвовать.
– Заодно и демон изгонится. Самоликвидируется, хм… – жадно вглядываясь в купол, протянул Морган Гарвус. – Передайте своему отцу, госпожа Тисса, что я все-таки выполнил работу. Просто нетрадиционным путем.
Тисса на это ответила ему так смачно, что Морган саркастически изогнул бровь, а Стэн покраснел до самых ушей.
– Так сердце же демоново?.. – меж тем едва слышно, ни к кому не обращаясь, пробормотал Берти.
А потом вдруг нестерпимый свет и густой низкий гул затопили пещеру. Они накатили, как штормовая волна, подминая под себя прошлое и будущее, реальность и мысли, бытие и саму идею о нем.
Пропало все. Исчезло, растворилось.
В золотом потоке бесконечного, непостижимого свечения не стало ни подземелья, ни демона, ни людей – лишь шесть искр равномерно мерцали и пульсировали, не спеша ни гаснуть, ни уходить.
Не было Ладиславы. Берти. Стэна, Моргана, Тиссы, Фрэнсиса – не было никого, только свет, с которого могло начаться что угодно и закончиться что угодно. Мир, распавшийся на незримые элементы, какое-то время колебался, расслабленно дыша без корсета материи, чувствуя свою открытость безграничным возможностям внебытийного спектра, но потом все же вернулся в привычную форму… Свет тихо вздохнул и угас.
Долгое время никто не решался пошевелиться. Или, вернее, не помнил, как это делать – в равной степени как и жить, мыслить, чувствовать…
Наконец Бертрам Голден-Халла сумел вдохнуть – получилось резко и сипло. Он тотчас открыл глаза – ух ты, у меня есть глаза, – и после него, как первопроходца, вдруг ожили все.
Над каменным постаментом медленно кружилось, левитируя, алое сердце. По полу вокруг рассыпаны золотые перья.
Девушки-Этерны нигде не было, как и монстров из других пещер. Только спящие элементали замерли вдоль стен зала: тихие, недвижимые.
– Я так понимаю, на этом сеанс приобщения к загадкам острова закончен, – вдруг скупо, с заметной жалостью бросил Морган Гарвус. – Аудиенцию завершили. Интервью не планируется.
– Да замолчите вы! Где Фрэнсис?! – Тисса вновь с готовностью впала в истерику.
И Ладислава заволновалась: жмых! Я что, ошиблась в своем оптимизме?
Но она не ошиблась.
– Я тут, – сказал Фрэнсис де Винтервилль откуда-то сверху.
Все задрали головы.
Каким-то образом близнец нашелся сидящим на небольшом каменном уступе под самым потолком.
– Ты как там оказался? – ойкнул Стэн Хлестовски.
– Да вот забросило как-то… – хрипло протянул Фрэнсис, потом прижал руку к груди и стал сосредоточенно что-то нащупывать.
Ладислава знала, что именно.
– Просто ту-дух, да? – спросила она.
– Просто ту-дух, – после паузы кивнул близнец. И начал искать путь вниз.
Кажется, это надолго.
– Так это… получается… все опять нормально? – на всякий случай уточнил Стэн, подозрительно осматриваясь.
Безмятежная тишина пещеры была ему ответом. Слышался лишь плеск воды в канавках и стук зубов Тиссы, страшно разнервничавшейся задним числом.
– Да! Все нормально! – твердо, звонко и неподдельно счастливо ответила Ладислава. За всех. За весь остров, мир и вселенную.
И от этого заверения у всех на душе отлегло… Мы справились. Раздались облегченные смешки и возгласы удивления.
Только Берти молчал.
Найт оглянулась. Сыщик сидел возле того места, где погибла Элайяна. Тело эльфийки тоже загадочным образом исчезло. На полу был обрисован лишь серебристый силуэт – так жандармы Саусборна обводят места преступления. Правда, мелом, а не такими странными бликами.
Ладислава подошла и встала рядом с сыщиком. Оказалось, это так сложно – стоять! Не прыгать до потолка от счастья, а просто стоять… И очень сложно – не улыбаться. Каждую секунду Лади невольно тянулась пальцами к злосчастному ребру и, чувствуя гладкую, мягкую кожу, мысленно взвизгивала: «ДА! Да, да и да! Хвала всему сущему – я живая!»
По сердцу и крови, по органам, по душе – по всей Ладиславе проходило искристым током невероятное, неописуемое счастье.
Которое она изо всех пыталась скрыть от скорбящего Голден-Халлы.
– Лади, если ты улыбнешься, мне станет легче, а не наоборот, – вздохнул сыщик, будто прочитавший ее мысли.
– Но…
– Я серьезно. Когда происходит что-то очень плохое – здорово знать, что где-то произошло хорошее. Естественно, боль не уйдет, но счастье – даже чужое – дает надежду. Ведь все мы в одной связке. Если чудо возможно в принципе, значит, оно возможно и для тебя. Завистливые люди в этом смысле – самые большие дураки из всех. Так что свети, Ладислава. Светись. Этой пещере – и этому миру – очень идет свет.
– Тогда вы тоже светитесь, пожалуйста. Ладно?
– Чуть позже – обязательно.
Сзади раздался мягкий удар – это Фрэнсис спрыгнул со стены.
Близнец подбежал к Ладиславе, схватил ее за руку, потом, бросив на Берти весьма неоднозначный взгляд, поцеловал подругу. Найт сразу вспыхнула, разрумянилась, перестала прятать свою радость и, ахнув, деловито потащила Фрэнсиса к воде:
– Отражение! У тебя же теперь опять есть отражение! Посмотришь?
Винтервилль, уходя, еще раз строго оглянулся на Голден-Халлу. Берти хмыкнул. Затем внимательно, с прищуром посмотрел на юношу.
Хм… Ну ладно, если это никого не удивило – пусть будет так.
И уже рассеянным взглядом окинул всю пещеру.
Тисса выслушивала от Стэна тучу комплиментов о своем Чтении, удивленная, польщенная, но все-таки обеспокоенно пытающаяся вырваться к брату. Морган Гарвус устало сидел у стены, опершись затылком о камень. Фрэнсис с очень странным выражением лица смотрел в воду. Лади прыгала вокруг, как счастливый щенок, – казалось, она резко потеряла лет пять в возрасте. Мгновенно расслабилась, и разгладилась, и зазвенела, и вдруг… Вдруг показалась Берти такой маленькой. И чужой.
Не только она. Все.
Голден-Халла еще раз провел пальцами по серебристому следу, оставшемуся от Эл. Где ты теперь, Элайяна?
Нет ответа.
И только вся пещера, как будто умытая кратким небытием, тихонько звенела на грани слуха. Плескалась вода в канавках. Туман, еще недавно испуганно жавшийся к стенам, теперь вновь качался над каменным полом, постепенно затапливая все вокруг. Багровые трещины в камне переливались, бросая пляшущие алые отблески тут и там.
Берти смотрел за их танцем.
Где же ты, Элайяна?..
Зал. Подземелье. Остров. Планета. Система. Галактика. Вселенная. Туда и обратно ищущим взглядом – где?..
Ничего не найдя, Голден-Халла прикрыл глаза.