Академия Буря
Часть 80 из 85 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Там уже развернулся бой.
Пепельные элементали освободились от магической песни, и им не понравилось, что Морган чудесным образом восстал из Господ Окоченелых. Они вновь пытались его убить. А заодно и его «прихвостней», запятнавших себя помощью злодею.
Доктор Гарвус, и без того белый как мел, теперь отчаянно колдовал – почти пустые браслеты стянулись вокруг его запястий, и кожа вокруг них трескалась и кровоточила. Одной рукой Морган рушил собственные щиты вокруг постамента, другой – создавал энергетические волны, похожие на штормовые. Они отбрасывали элементалей прочь. Заклятье прицельно расправлялось со стражами, обходя Ладиславу и слепухов, которые шуровали вслед за девушкой, как очень злая свита.
Стэн, чьи магические силы иссякли, уже не мог колдовать. Он лишь размахивал своим оберегом, энергично прыгая вокруг Голден-Халлы. Вроде отгонял тварей, но по факту – просто бодрился.
Что же касается сыщика, то он определенно был не в себе.
Безвольно повесив руки, Берти стоял на коленях перед мертвой эльфийкой, и лицо его было еще бледнее, чем ее лицо. Ни кровинки. Глаза потухли. То, что вокруг идет битва, совсем не беспокоило Голден-Халлу. Казалось, время для Берти остановилось, замерло, как муха, утопленная в янтаре. В светлом свитере и с рыжей всклокоченной шевелюрой он был похож на одинокую свечу на исходе ночи.
– Берегитесь!! – пронзительно закричала Найт, увидев, что к детективу из-под арки бросается слепух.
Сыщик вздрогнул и успел огрызнуться заклятьем, а потом, вынырнув из беспамятства, защитил Стэна от соседнего «паучка». Затем, таща за собой Хлестовски, рванул к Моргану и поддержал его формулу, ускорив процесс «разморозки» щитов. После сиганул к Найт, чтобы помочь ей. В общем, снова стал собой: деятельным и шустрым.
А вот Ладислава, засмотревшись на него, пропустила удар слепуха.
Ой.
Монстр резко выбросил ногу вперед и проткнул… Нет, не Найт, а сокровище, которое она прижимала к груди. Стальная конечность монстра раскрылась внутри сердца Этерны острыми лепестками и провернулась, как бур.
Сердце взорвалось, обдав открывшую рот Ладиславу тысячью жемчужных туманных брызг. Они мгновенно впитались в кожу девушки и растаяли на языке.
– Есть! Кидайте его сюда, Найт! – одновременно с этим приказал доктор Морган Гарвус. Щиты были сняты. Постамент готов к возвращению блудного экспоната.
Но Ладислава, осознав, что сейчас случилось, просто потеряла дар речи. Не отвечая, она механически проткнула слепуха и затем медленно, заторможенно, как в страшном сне развернулась к Моргану.
Доктор посерел, когда увидел, в какое месиво превратилось сердце. Берти – уже подбежавший к девушке – споткнулся на полушаге. А Стэн Хлестовски тихо сказал:
– Уху… А говорили – хуже некуда…
И эта реплика прозвучала ясно в молчании, вдруг поглотившем зал. Потому что пепельные элементали тоже поняли. Более того, поняла, кажется, вся Этерна.
Сердца. Больше. Нет.
Все кончено.
Своды пещеры затряслись. Алые трещины – источники потустороннего света – застонали и завибрировали, раскрываясь шире; от воды поднялся багровый туман. В арках показались чудовища – дотоле спавшие жители соседних залов.
Без обид, но отныне вы враги для всех нас, ребята.
Теперь им точно не выжить.
Столько ярости не остановить никому: ни Моргану, вообще непонятно как держащемуся на ногах после долгого плена, ни Стэну, мирскому совушке-человеку, ни даже вечному оптимисту Берти.
Тик-так.
У вас осталась пара вдохов, не правда ли, великое богатство?
Голден-Халла вздохнул и приобнял Ладиславу Найт.
– Ну… – пробормотал он. – Бывает.
И, положив ладонь девушке на затылок («Ого, уже обе шишки зажили?»), притянул ее к себе, чтобы Найт не увидела, что случится вокруг. Как именно все закончится.
И Лади, закрыв глаза и вдохнув жмыховы апельсины – эту вечную ауру Голден-Халлы, – вдруг поняла, как сильно она устала.
Найт разжала ладонь, позволив «мечу» упасть, и мимоходом удивилась, что во второй руке пусто – остатки сердца куда-то делись. Как растворились.
Сердце…
У нее была одна обязанность: сохранить хотя бы его, раз уж свое, проклятое, она проиграла. Но Найт свою обязанность исполнить не сумела.
– Все будет хорошо, – спокойно сказал Берти, взъерошив ей волосы, и Лади хотела закричать, завозмущаться, что нет, не будет, теперь-то уж точно не будет, или сколько – целых две секунды будет? Три? Как быстро до них добегут чудовища? Почему они вообще до сих пор живы?!
Как вдруг…
– ПРИСЛУШАЙТЕСЬ, – сказал величественный женский голос: бархатный, глубокий, колдовской.
Ладислава сначала даже не поняла, что это звук вовне, а не где-то внутри. А поняв, отстранилась и открыла глаза. Элементали, слепухи, чревницы – все чудовища замерли, недвижимы, устремив потусторонние взгляды на Тиссу де Винтервилль, которая в рваном платье, без очков, исцарапанная – очень хрупкая и грязная – стояла в арке. А за спиной у нее возвышался демон, раскрыв золотые крылья.
– Прислушайтесь, и вы услышите его – биение жизни, ритм вселенной. Пульс, что разбегается по небу и земле, течет в листах и травах, красит красным кровь и зажигает взгляд… – проговорила Тисса певуче и размеренно, как с кафедры в соборе.
И обвела свою дикую «паству» неземным взглядом.
Сейчас образ близняшки был полон той магии, что отличает настоящих Проповедников – тех, кто может вести за собой целые армии лишь силой голоса и слова. «Так у нее действительно есть дар?» – поразилась Ладислава, чувствуя, как безнадежно увязает в гипнотической проповеди наравне со всеми.
– …Прислушайтесь, и вы услышите мелодию надежды, которая живет в сердцах, пренебрегая хладом бесконечности, что окружает искру человека. Ведь то, что мы обречены, не значит то, что мы бессильны.
Тисса шагнула вперед, став еще выше и прямее. От ее фигуры по залу потянулись витки фиолетового свечения.
– Мы способны уйти от пустоты и безголосья, бесплодия и безразличия. Изменить мир, зажечь другие искры, оставить наследие – и сами навеки остаться в том, что оставляем. Для этого не нужно быть колоссом. То, что вы делаете и думаете, и так не потеряется, не пропадет: от каждой мысли бежит другая, от поступка рождается действие. А потому не пренебрегайте собой. Не умаляйте таинство своей жизни, даже если в иные моменты она кажется вам несуразной. Ведь вы никогда не знаете, что из вашего опыта сыграет самую важную роль, а потому: радуйтесь вне зависимости от побед. Живите с увлечением. Живите ясно и правдиво, старайтесь как можно больше осознать и почувствовать в каждом дне. И однажды вы поймете, что вы – маяк, который светит поздней ночью на утесе, и тот, кто должен вас найти – узрит ваш луч. Вы – рыбацкая песня, перекрывающая шторм, который утихает и в смущении подбирает волны, отступая. Вы – золотая рыбка, которая спасает, лишь махнув хвостом. Вы – создатель замка, пусть и песчаного, на берегу; но буря, что сметет его, навек запомнит красоту постройки – и память с ветром разнесет по всем мирам…
– Кхм-кхм. Здравствуйте. Вы говорите замечательные вещи. Это называется проповедью, да? – вдруг смущенно сказал другой голос, тоже женский, перебив тем самым Тиссу, уже гордо наматывающую круги по застывшей пещере.
Все люди отмерли и вздрогнули, поворачиваясь к центру зала.
А чудовища Нижней Этерны, освободившиеся от колдовства, упали на пол в молитвенных позах.
* * *
Ладислава, которая еще при появлении Фрэнсиса отскочила от Берти на добрых два метра, изумленно глядела на постамент.
Там, вместо каменной скульптуры без лица, теперь стояла девушка с волосами, похожими на листву. У девушки в груди была дыра.
– Вы красиво читаете, но мне придется прервать вас, – сочувственно продолжила девушка, – потому что если мы сейчас же не разрешим кризис с моим мертвым сердцем, то остров расколется, морское дно треснет, а поднявшееся цунами уничтожит весь юг материка. Одна любовь к жизни тут не поможет.
– Так. А что поможет? – Берти уже деловито подошел к незнакомке, тогда как остальные все еще пытались нашарить свои челюсти где-то под уровнем моря.
Этерна посмотрела на него с тихой улыбкой, а потом виновато развела руками:
– Другое сердце, конечно. Взамен.
– В смысле?! – рявкнул Морган Гарвус. – Тебе что, ЛЮБОЕ сердце сгодится? Какого праха, долбаный остров, ты не сказал об этом раньше? Мы б тебе ящерицу принесли! ИЗНАЧАЛЬНО!
– …Или улитку, – тихо добавил Стэн.
Девушка нахмурилась такой предприимчивости.
И поспешила успокоить:
– Конечно, не любое. По законам острова, место убитого должен занять кто-то из рода убийц. То есть сердце должно быть человеческое. Даже ваши студенты знают это правило – благодаря знакомству с цырей… Оно распространяется и на меня, и на мои элементы. Ох. Давайте поторопимся. Пожалуйста. Я умираю. А наверху сейчас начнется землетрясение. И шторм. Академию расколет пополам.
– Как это сделать технически – отдать сердце? – быстро спросил Берти.
Этерна с интересом наклонила голову:
– Тот, кто останется со мной, должен подняться на платформу. Босиком. Дальше я разберусь.
– То есть на самом деле ты бы не умерла, даже если бы Эл провернула твое сердце на эликсир? Ты бы просто нашла другого человека? – глухо уточнил сыщик, снимая ботинки.
Девушка расширила глаза.
– Нет, Берти! Точнее… Я бы попробовала, но не успела бы. Ведь, во-первых, ваша леди-ректор уничтожила бы сердце явно где-то вдали. А во-вторых, тогда по правилам мне нужно было бы сердце эльфа, а где бы я нашла его за десять минут, выданных после смерти? Они, кстати, истекают. Мне не хочется торопить вас, но…
– Сволочь ты, Этерна, – сказал Морган Гарвус, потирая глаза. – Как, похоже, и все женщины на «Э» в этой части мира.
Берти снял носки и шагнул на первую ступеньку.
Только тогда все поняли, что ему как бы не просто жарко или неудобно стало.
– ЧТО?! Никуда вы не пойдете! – ахнула-крикнула Ладислава, бросаясь вперед и стаскивая детектива обратно. – Вам еще жить и жить, вы что!
– Четыре минуты осталось, – грустно улыбнулась Этерна.
– Это я… – сбивчиво продолжила Лади. – Это мне, точнее… Какая мне разница? Стать пеной морской через пару месяцев или целым островом – сегодня? Да подержите его кто-нибудь, дайте разуться!! Мастер Берти, хватит вырываться!
– Да что ж ты такая сильная! – злился-дивился детектив.
– …Пеной морской? – тупо переспросил Стэн.
– Три минуты сорок пять секунд. А морская пена отменяется, если что, – рассеянно сказала Этерна. – Не спеши себя хоронить. У тебя еще полно времени.