Академия Буря
Часть 65 из 85 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
А одна из наших уютниц умеет готовить как минимум двадцать разновидностей кофе! Или даже больше. Я каждый день для интереса прошу что-то новое, и она до сих пор не повторилась!
Из восторженного письма адептки домой
– Мы принесли вам кофе, мастер Голден-Халла! – пропел нестройный, но вдохновенный хор голосов.
Берти открыл глаза. Закрыл, зажмурился – мерещится! – и открыл опять.
Над ним, как над больным в лазарете, умильным полукругом толпились адепты. Сам детектив так и лежал на скамейке в Фонтанном Дворе.
Лица студентов, преисполненные благости, мягко светились розовым на фоне негаданно-белого неба, чуть рыхлого, будто венчиком взбили. Далеко-далеко в небесах проглядывал скудный намек на солнце, и тот, едва заметил прищур Голден-Халлы, поспешно спрятался в суфле из туч.
Но детектив уже успел отметить, что светило всползло высоко. Слишком высоко для рассвета. Ой-ой!
Между тем у каждого из адептов в руках было по берестяному стаканчику: один с плотной шапкой из взбитых сливок; другой – дурманящий кардамоном; третий – с палочкой корицы, лихо выглядывающей из черного кофейного нутра. С апельсиновой корочкой, зажаренной в карамели; с крупной крошкой из тростникового сахара; рядом – почти пустой стакан с дегтярной жижей на дне…
– Мы не знали, какой вы любите, поэтому принесли все виды! – закудахтали студенты, наперебой протягивая свои дары.
– Все люблю – в зависимости от настроения! – поблагодарил рыжий, садясь. – Который час?
– Пол-одиннадцатого.
– А почему вы тогда не на лекциях? – Берти повел носом, наслаждаясь бодрящим запахом, и наугад взял один напиток.
Кофе и впрямь был кстати.
– А у нас ТММ по расписанию. Но доктор Морган не пришел.
– Почему не пришел?
Студенты беспечно развели руками: мол, нам-то откуда знать? Мы как бы и не очень выяснить хотим, нас как бы сложившаяся ситуация вполне устраивает! Смотрите, какая погода чудная: вдоль земли туман, похожий на змейку, да такой густой, что сапог не видно; а сверху – это белое, дивное небо. Кинь в него мяч, или голубя, или пульсар – пропадет, будто белая кошка слизнула! Ну зачем тут грустить о лекции? Тут надо гулять!
Берти сгреб все стаканчики. Кое-как умудрился их не расплескать (да, опыт работы официантом у него тоже имелся), потом распрощался с адептами и побежал к Пряничному домику.
– Мастер Берти! Вы письмо потеряли! – окликнули студенты. Берти удивленно развернулся, также стремительно сбегал обратно к скамье, взял письмо в зубы. И вновь – к дому.
Окна были закрыты ставнями. Ловец ветра исчез с крыльца.
– Морган! – рыжий ногой заколотил по двери (руки-то заняты). В ответ была предсказуемая тишина.
Берти поусердствовал еще пару минут, потом развернулся и пошел в академию. Один стаканчик кофе опустел еще по дороге через двор; второй стал подарком сонному мастеру Хьюго-артефактору, который, матерясь сквозь зубы, по стенному плющу спускался из Астрономической башни (очень тайно, ага; никто, конечно, не видит. Вообще никто не в курсе их отношений с астрологиней, и, конечно, выйди артефактор нормально, все бы наклеили ему табличку «разврат» на лоб, ибо чем еще заниматься студентам, кроме как осуждать или… завидовать).
Третий стакан кофе Берти выхлебал в главном холле.
Дегтярную жижу осторожно опустил в мусорное ведро (предварительно оглянувшись – не заметят ли? А то обидеть не хочется), а еще две порции взял с собой в кабинет леди-ректора: Элайяна любит апельсины, а значит, ей понравится эта цитрусовая вариация.
На середине винтовой лестницы сыщик прочитал ночной доклад Ладиславы о том, что Морган Гарвус пытался подставить Фрэнсиса с помощью зелий, и Фрэнсис его раскусил.
– М-да… – протянул Берти.
* * *
– Где Морган? – спросил рыжий, заходя к подруге.
– Даже не упоминай при мне его имя! – рявкнула Элайяна, мерившая кабинет нервными шагами. – Берти, ты знаешь, что он сделал?!
– Хм, у меня есть парочка предположений…
– Он УВОЛИЛСЯ! – ректор яростно бахнула об стол тяжелую книгу учета. – Гад! Хлыщ лесной, франт бледнокожий!
Это ругательство звучало забавно из уст эльфийки.
– В смысле – уволился? – Голден-Халла высоко вскинул брови.
– Вот и я не понимаю, как так можно: взять и уехать с острова Этерны! – продолжала негодовать Элайяна, экспрессивно размахивая руками. С ее пальцев срывались маленькие искорки и, гневно воя, шутихами разбегались по кабинету – даже занавеску подпалили.
– Какой вурдалак его укусил?! Да, вчера он поссорился с Тиссой; да, их спецкурс с ее братом шел не так, как хотелось бы, – Эл раздраженно закатила глаза. – Да, Фрэнсис обвинил его из-за какого-то пузырька, плюс у него были мигрени и проблемы с магическими браслетами – все время потухшие… Но это же не повод увольняться! Так подставить всю Бурю! Вот и доверяй после этого людям! А ты? – она вдруг метнула на сыщика сумрачный взор. – Где тебя вчера носило, Берти?
Голден-Халла, нахмурившись, прикрыл за собой дверь и сел в посетительское кресло.
– Я вел расследование по поводу Хейли и твоих ребят.
– Великолепно! – взвыла ректор, патетически воздев руки к потолку.
В черном платье с широкими рукавами, цеплявшимися за пальцы на колечки, она была похожа на экзальтированную летучую мышь.
– Мало того что у меня теперь будут проблемы с Его Высокопреосвященством – ибо где мне взять другого мастера, самой, что ли, с Фрэнсисом заниматься?.. Так еще и ты собираешься доказать, что сын Ноа – убийца! Изумительно! Спасибо, дорогой! Давай закроем академию прямо сейчас, чего мелочиться!
И Элайяна, издав протяжный стон, рухнула в свое кресло, шлепнула лоб на руки, сложенные на столе крестом, и начала тихонько долбиться головой, что-то нерадостно пришептывая.
Берти сочувственно поморощился.
– Хей, – сказал он. – Во-первых, я принес тебе кофе. Держи. Смотри, тебе апельсин улыбается. Ну что ты кривишься, Элайяна! Ты же такая сильная, такая волевая – давай поплачь уже, как настоящая женщина, пусть станет легче! Иди сюда. Моя грудь создана для рыданий, ну. Молодец. Хорошая девочка. Ну а во-вторых: для архиепископа, напротив, у меня хорошие новости.
И Голден-Халла рассказал подруге о своем расследовании: об уликах, пепельных элементалях, мнении старика Фоскаша про болезнь острова и о двух отливах.
Элайяна, свернувшись в кресле набычившимся клубком, хмурилась на него из-за стаканчика с кофе. Ее напудренные серебряные волосы завивались в мелкие локоны, повинуясь горячему – зачарованному – пару. Большие глаза – изумительно черные, совсем без белков – смотрели на сыщика очень пристально.
А Берти, сидя напротив, не отрывал взгляда от столешницы и задумчиво водил по ней пальцами, вырисовывая странные символы.
– Я не знаю, убить тебя или расцеловать, – наконец вздохнула Элайяна, вновь обретая привычное хладнокровие. – Однако ты всего лишь вывалил на меня гору фактов. Надеюсь, у тебя уже есть идеи, как все это связано. Вот лично мне из твоих слов показалось, что Гарвус был не вполне честен с нами. Ты думаешь так же?
– Эл, подожди. А как сам Морган объяснил свое увольнение и когда и как именно он уехал?
Эльфийка не сразу ответила на вопрос.
Она помолчала. Потом вздохнула. Затем отставила пустой кофе, прикусила губу и скрестила руки на груди:
– Если честно, я не знаю: я пришла в такую ярость из-за самого факта увольнения Гарвуса, что даже не стала его расспрашивать.
– Ничего, я его расспрошу, – мрачно пообещал рыжий. – Догоню и расспрошу, только подскажи, во сколько Морган покинул Бурю?
– Не помню. Часов в восемь?
– Д’гарр. Самое ходовое время в порту! Ладно, я пошел, попробую поймать его до того, как он сядет на корабль.
– Стой!
Эльфийка метнулась вперед, как дикая кошка, и резко накрыла пальцы сыщика, плясавшие по столу, своими руками.
– Берти, – леди-ректор проникновенно заглянула в глаза мужчины, – ты считаешь, что это Морган виноват в убийствах?
– Я не говорил этого.
– Но думаешь ты именно так: я же тебя знаю, – Элайяна сощурилась.
Где-то там, в облачном царстве за окном, вдруг случился маленький бунт: луч солнца вырвался из цепкого хвата серости и триумфально пробежал по кабинету. А потом осел на длинном носу Голден-Халлы, сотней пылинок вместе с сыщиком вглядываясь в странно застывшее лицо эльфийки напротив.
– Берти, – тихо, будто бы чуть угрожающе повторила она. – Ты начал следствие, хотя я просила тебя этого не делать. Впрочем, да, это было предсказуемо. В той же мере очевидно для меня сейчас, что ты знаешь: это Морган во всем виноват. Просто ты молчишь из неких… дружеских чувств к нему. Он к тебе привязался, верно? – она не отрывала от сыщика внимательных глаз.
– Нет, я молчу не из-за этого, – тот замотал головой. – Просто у меня нет доказательств вины Моргана. И… кое-что не сходится.
– А что сходится? Давай начнем с этого.
– Начнем с другого: ты так и будешь держать меня за руки, Эл? – рыжий вскинул бровь, недвусмысленно покосившись на свои веснушчатые ладони в чужом плену.
– Ты теплый: я греюсь, – отрезала эльфийка. – Не уходи от темы, пожалуйста.
Сыщик нахмурился, глядя на эту странную борьбу рук на столешнице. Потом все-таки поднял глаза и заговорил:
– Морган – специалист по ТММ. Логично, если в Буре у него был не один интерес – юный Винтервилль, – но и другой. А именно: сама Этерна и ее жители. Моргану было легко найти Корпус загадок – ворон достаточно умен для того, чтобы помочь хозяину отыскать бродячую достопримечательность. Вся информация есть в свободном доступе – Гарвус брал нужные ему книги в библиотеке, просто с полок, даже Стэна не спрашивал. Великая сила преподавательского значка…
Берти не стал говорить Элайяне, что оба эти факта он узнал от госпожи Найт. Он вообще не упоминал о Ладиславе в своем рассказе. Не стоит.
– Значит, – эльфийка сощурилась, – Морган вскрыл Корпус загадок?..
Сыщик кивнул:
– Вероятно, он спустился в Нижнюю Этерну, чтобы изучить ее. Но, подозреваю, обстановка под землей не слишком дружелюбная: поэтому Морган взял образец Чего-то Там на дом. Этот акт «отщипывания» кусочка сравним с болезнью: ведь остров живой. Этерна мгновенно замерзла… И натравила на вандала своих чудовищ: пепельных элементалей.
– Пока все логично. И что потом?
– Уйдя из корпуса, Морган закрыл его сферой – чтобы элементали не последовали за ним. Это сожрало много энергии Гарвуса, он слег с мигренью и истощившимися браслетами. Но! У элементалей есть и другой выход из Нижней Этерны: глубинные пещеры, обнажающиеся, когда вода откатывается во время отливов. Вероятно, Морган знал, что в Долгую Ночь за ним придут…
Из восторженного письма адептки домой
– Мы принесли вам кофе, мастер Голден-Халла! – пропел нестройный, но вдохновенный хор голосов.
Берти открыл глаза. Закрыл, зажмурился – мерещится! – и открыл опять.
Над ним, как над больным в лазарете, умильным полукругом толпились адепты. Сам детектив так и лежал на скамейке в Фонтанном Дворе.
Лица студентов, преисполненные благости, мягко светились розовым на фоне негаданно-белого неба, чуть рыхлого, будто венчиком взбили. Далеко-далеко в небесах проглядывал скудный намек на солнце, и тот, едва заметил прищур Голден-Халлы, поспешно спрятался в суфле из туч.
Но детектив уже успел отметить, что светило всползло высоко. Слишком высоко для рассвета. Ой-ой!
Между тем у каждого из адептов в руках было по берестяному стаканчику: один с плотной шапкой из взбитых сливок; другой – дурманящий кардамоном; третий – с палочкой корицы, лихо выглядывающей из черного кофейного нутра. С апельсиновой корочкой, зажаренной в карамели; с крупной крошкой из тростникового сахара; рядом – почти пустой стакан с дегтярной жижей на дне…
– Мы не знали, какой вы любите, поэтому принесли все виды! – закудахтали студенты, наперебой протягивая свои дары.
– Все люблю – в зависимости от настроения! – поблагодарил рыжий, садясь. – Который час?
– Пол-одиннадцатого.
– А почему вы тогда не на лекциях? – Берти повел носом, наслаждаясь бодрящим запахом, и наугад взял один напиток.
Кофе и впрямь был кстати.
– А у нас ТММ по расписанию. Но доктор Морган не пришел.
– Почему не пришел?
Студенты беспечно развели руками: мол, нам-то откуда знать? Мы как бы и не очень выяснить хотим, нас как бы сложившаяся ситуация вполне устраивает! Смотрите, какая погода чудная: вдоль земли туман, похожий на змейку, да такой густой, что сапог не видно; а сверху – это белое, дивное небо. Кинь в него мяч, или голубя, или пульсар – пропадет, будто белая кошка слизнула! Ну зачем тут грустить о лекции? Тут надо гулять!
Берти сгреб все стаканчики. Кое-как умудрился их не расплескать (да, опыт работы официантом у него тоже имелся), потом распрощался с адептами и побежал к Пряничному домику.
– Мастер Берти! Вы письмо потеряли! – окликнули студенты. Берти удивленно развернулся, также стремительно сбегал обратно к скамье, взял письмо в зубы. И вновь – к дому.
Окна были закрыты ставнями. Ловец ветра исчез с крыльца.
– Морган! – рыжий ногой заколотил по двери (руки-то заняты). В ответ была предсказуемая тишина.
Берти поусердствовал еще пару минут, потом развернулся и пошел в академию. Один стаканчик кофе опустел еще по дороге через двор; второй стал подарком сонному мастеру Хьюго-артефактору, который, матерясь сквозь зубы, по стенному плющу спускался из Астрономической башни (очень тайно, ага; никто, конечно, не видит. Вообще никто не в курсе их отношений с астрологиней, и, конечно, выйди артефактор нормально, все бы наклеили ему табличку «разврат» на лоб, ибо чем еще заниматься студентам, кроме как осуждать или… завидовать).
Третий стакан кофе Берти выхлебал в главном холле.
Дегтярную жижу осторожно опустил в мусорное ведро (предварительно оглянувшись – не заметят ли? А то обидеть не хочется), а еще две порции взял с собой в кабинет леди-ректора: Элайяна любит апельсины, а значит, ей понравится эта цитрусовая вариация.
На середине винтовой лестницы сыщик прочитал ночной доклад Ладиславы о том, что Морган Гарвус пытался подставить Фрэнсиса с помощью зелий, и Фрэнсис его раскусил.
– М-да… – протянул Берти.
* * *
– Где Морган? – спросил рыжий, заходя к подруге.
– Даже не упоминай при мне его имя! – рявкнула Элайяна, мерившая кабинет нервными шагами. – Берти, ты знаешь, что он сделал?!
– Хм, у меня есть парочка предположений…
– Он УВОЛИЛСЯ! – ректор яростно бахнула об стол тяжелую книгу учета. – Гад! Хлыщ лесной, франт бледнокожий!
Это ругательство звучало забавно из уст эльфийки.
– В смысле – уволился? – Голден-Халла высоко вскинул брови.
– Вот и я не понимаю, как так можно: взять и уехать с острова Этерны! – продолжала негодовать Элайяна, экспрессивно размахивая руками. С ее пальцев срывались маленькие искорки и, гневно воя, шутихами разбегались по кабинету – даже занавеску подпалили.
– Какой вурдалак его укусил?! Да, вчера он поссорился с Тиссой; да, их спецкурс с ее братом шел не так, как хотелось бы, – Эл раздраженно закатила глаза. – Да, Фрэнсис обвинил его из-за какого-то пузырька, плюс у него были мигрени и проблемы с магическими браслетами – все время потухшие… Но это же не повод увольняться! Так подставить всю Бурю! Вот и доверяй после этого людям! А ты? – она вдруг метнула на сыщика сумрачный взор. – Где тебя вчера носило, Берти?
Голден-Халла, нахмурившись, прикрыл за собой дверь и сел в посетительское кресло.
– Я вел расследование по поводу Хейли и твоих ребят.
– Великолепно! – взвыла ректор, патетически воздев руки к потолку.
В черном платье с широкими рукавами, цеплявшимися за пальцы на колечки, она была похожа на экзальтированную летучую мышь.
– Мало того что у меня теперь будут проблемы с Его Высокопреосвященством – ибо где мне взять другого мастера, самой, что ли, с Фрэнсисом заниматься?.. Так еще и ты собираешься доказать, что сын Ноа – убийца! Изумительно! Спасибо, дорогой! Давай закроем академию прямо сейчас, чего мелочиться!
И Элайяна, издав протяжный стон, рухнула в свое кресло, шлепнула лоб на руки, сложенные на столе крестом, и начала тихонько долбиться головой, что-то нерадостно пришептывая.
Берти сочувственно поморощился.
– Хей, – сказал он. – Во-первых, я принес тебе кофе. Держи. Смотри, тебе апельсин улыбается. Ну что ты кривишься, Элайяна! Ты же такая сильная, такая волевая – давай поплачь уже, как настоящая женщина, пусть станет легче! Иди сюда. Моя грудь создана для рыданий, ну. Молодец. Хорошая девочка. Ну а во-вторых: для архиепископа, напротив, у меня хорошие новости.
И Голден-Халла рассказал подруге о своем расследовании: об уликах, пепельных элементалях, мнении старика Фоскаша про болезнь острова и о двух отливах.
Элайяна, свернувшись в кресле набычившимся клубком, хмурилась на него из-за стаканчика с кофе. Ее напудренные серебряные волосы завивались в мелкие локоны, повинуясь горячему – зачарованному – пару. Большие глаза – изумительно черные, совсем без белков – смотрели на сыщика очень пристально.
А Берти, сидя напротив, не отрывал взгляда от столешницы и задумчиво водил по ней пальцами, вырисовывая странные символы.
– Я не знаю, убить тебя или расцеловать, – наконец вздохнула Элайяна, вновь обретая привычное хладнокровие. – Однако ты всего лишь вывалил на меня гору фактов. Надеюсь, у тебя уже есть идеи, как все это связано. Вот лично мне из твоих слов показалось, что Гарвус был не вполне честен с нами. Ты думаешь так же?
– Эл, подожди. А как сам Морган объяснил свое увольнение и когда и как именно он уехал?
Эльфийка не сразу ответила на вопрос.
Она помолчала. Потом вздохнула. Затем отставила пустой кофе, прикусила губу и скрестила руки на груди:
– Если честно, я не знаю: я пришла в такую ярость из-за самого факта увольнения Гарвуса, что даже не стала его расспрашивать.
– Ничего, я его расспрошу, – мрачно пообещал рыжий. – Догоню и расспрошу, только подскажи, во сколько Морган покинул Бурю?
– Не помню. Часов в восемь?
– Д’гарр. Самое ходовое время в порту! Ладно, я пошел, попробую поймать его до того, как он сядет на корабль.
– Стой!
Эльфийка метнулась вперед, как дикая кошка, и резко накрыла пальцы сыщика, плясавшие по столу, своими руками.
– Берти, – леди-ректор проникновенно заглянула в глаза мужчины, – ты считаешь, что это Морган виноват в убийствах?
– Я не говорил этого.
– Но думаешь ты именно так: я же тебя знаю, – Элайяна сощурилась.
Где-то там, в облачном царстве за окном, вдруг случился маленький бунт: луч солнца вырвался из цепкого хвата серости и триумфально пробежал по кабинету. А потом осел на длинном носу Голден-Халлы, сотней пылинок вместе с сыщиком вглядываясь в странно застывшее лицо эльфийки напротив.
– Берти, – тихо, будто бы чуть угрожающе повторила она. – Ты начал следствие, хотя я просила тебя этого не делать. Впрочем, да, это было предсказуемо. В той же мере очевидно для меня сейчас, что ты знаешь: это Морган во всем виноват. Просто ты молчишь из неких… дружеских чувств к нему. Он к тебе привязался, верно? – она не отрывала от сыщика внимательных глаз.
– Нет, я молчу не из-за этого, – тот замотал головой. – Просто у меня нет доказательств вины Моргана. И… кое-что не сходится.
– А что сходится? Давай начнем с этого.
– Начнем с другого: ты так и будешь держать меня за руки, Эл? – рыжий вскинул бровь, недвусмысленно покосившись на свои веснушчатые ладони в чужом плену.
– Ты теплый: я греюсь, – отрезала эльфийка. – Не уходи от темы, пожалуйста.
Сыщик нахмурился, глядя на эту странную борьбу рук на столешнице. Потом все-таки поднял глаза и заговорил:
– Морган – специалист по ТММ. Логично, если в Буре у него был не один интерес – юный Винтервилль, – но и другой. А именно: сама Этерна и ее жители. Моргану было легко найти Корпус загадок – ворон достаточно умен для того, чтобы помочь хозяину отыскать бродячую достопримечательность. Вся информация есть в свободном доступе – Гарвус брал нужные ему книги в библиотеке, просто с полок, даже Стэна не спрашивал. Великая сила преподавательского значка…
Берти не стал говорить Элайяне, что оба эти факта он узнал от госпожи Найт. Он вообще не упоминал о Ладиславе в своем рассказе. Не стоит.
– Значит, – эльфийка сощурилась, – Морган вскрыл Корпус загадок?..
Сыщик кивнул:
– Вероятно, он спустился в Нижнюю Этерну, чтобы изучить ее. Но, подозреваю, обстановка под землей не слишком дружелюбная: поэтому Морган взял образец Чего-то Там на дом. Этот акт «отщипывания» кусочка сравним с болезнью: ведь остров живой. Этерна мгновенно замерзла… И натравила на вандала своих чудовищ: пепельных элементалей.
– Пока все логично. И что потом?
– Уйдя из корпуса, Морган закрыл его сферой – чтобы элементали не последовали за ним. Это сожрало много энергии Гарвуса, он слег с мигренью и истощившимися браслетами. Но! У элементалей есть и другой выход из Нижней Этерны: глубинные пещеры, обнажающиеся, когда вода откатывается во время отливов. Вероятно, Морган знал, что в Долгую Ночь за ним придут…