Айседора
Часть 17 из 43 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Она не женщина. Я тебе уже говорил.
Парис сунул руки в карманы своих чёрных узких джинсов и попытался не обращать внимание на сжавшийся при словах Элиаса желудок.
— Элиас, прекрати нести чушь. Пора уже объяснить, не думаешь? Это не смешно. Дело принимает серьёзный оборот.
Элиас убрал руку со стены и направился в сторону друга. Парис невольно быстро попятился и врезался спиной в стену.
— Парис… — позвал Элиас.
— Стой на месте.
— Ты меня боишься?
Парис не мог точно ответить. Хотя… нет. Он был напуган до чёртиков.
— Ты же не давал мне повода, верно?
— Нет, думаю, не давал. Я и вправду не хотел говорить тебе вот так.
— Говорить мне о чём? — выкрикнул Парис.
Глаза Элиаса округлились, и Парис понял, что впервые повысил голос в присутствии этого мужчины.
— Хорошо, — протянул Элиас очень медленно, будто предупреждая.
Но о чём? О том, что на самом деле Элиас сумасшедший, который мучит женщин? Или том, что Элиас начал злиться? В любом случае Парис не планировал извиняться, он защищал себя.
— Ты помнишь, когда мы впервые встретились?
Парис кивнул.
— Да. Я опаздывал на занятия, мама тогда заблудилась по дороге. Мы только переехали. Я едва успел — ты чуть не захлопнул передо мной дверь.
Элиас поморщился, а Парис подумал: «С чего бы?». Конечно, нельзя сказать, что тот день был самым ярким воспоминанием, но с тех пор они прошли долгий путь. Парис стал лучшим учеником Элиаса, как и Лео, и оба преуспели на спецкурсах, чтобы получить дополнительные баллы. Теперь, повзрослев, все трое работали вместе над одной из самых необыкновенных выставок страны.
— Именно. В тот день я тоже опаздывал, потому что мы должны были встретиться. Как и ты с Лео. Все трое. Это было предопределено. Мы просто не знали.
Совершенно сбитый с толку, Парис только и смог произнести:
— А-а?
— Ночью, после нашего первого дня. Мне приснился сон о вас.
— Да ладно тебе, Элиас, — недоверчиво фыркнул Парис.
— Это правда. А за день до начала занятий женщина… хм-м, вампирша, которую ты встретил… Она со мной порвала.
Парис вытащил руки из карманов и потёр лицо.
— Ты похитил ту женщину, потому что она порвала с тобой больше десяти лет назад?
Элиас шагнул вперёд и упрямо тряхнул головой:
— Ты меня не слушаешь.
Парис оттолкнулся от стены и подошёл вплотную.
— Я слушаю. Ты сказал, что встречался с вампиршей. Я понял. И что тебе приснился сон обо мне и Лео в ночь после нашей первой встречи, потому что мы должны были встретиться. Звучит как бред, тебе не кажется?
— Кажется. Но самое плохое не это.
— Не это?
— Нет, — ответил Элиас упавшим голосом. — Всё так запуталось. Я должен был лучше тебя подготовить. Вас обоих. Это не должно было случиться до твоего дня рождения.
Парис попытался набраться терпения, которого обычно у него было с лихвой.
— Моего дня рождения?
— Да, это… ген, наверное. До твоего двадцать седьмого дня рождения он спит. Как некоторые болезни. Но он есть… и его нужно просто разбудить.
— Боже, Элиас, ты вообще о чём?
Элиас резко развернулся, и Парис сжал кулаки. Хотелось наорать и заставить рассказать правду. Слова уже были готовы сорваться с языка, как Элиас снова заговорил.
— Первым был я. Мне приснилось, что вы стоите рядом со мной в огромном зале. И, Парис, сегодня это произошло. — Он резко повернулся к другу, в глазах бушевала дикость. — Всё было не так, как в моём сне, но комната та же. Там были вы и… и…
— И что?
— И двое из трёх, что во сне сидели за алтарём. Они тоже там были. Но одного не хватало. Того, который с короткими светлыми волосами. Его не было.
Парис подошёл и взял друга за руку. Похоже, у Элиаса было что-то типа нервного срыва. Он стоял с опущенной головой, будто внимательно рассматривал свою обувь. Парис мягко сжал его плечо.
— Элиас, думаю, тебе лучше присесть.
— Всё должно быть совсем иначе, — повторил он.
Парис решил подыграть.
— Что именно?
— Всё. Мы. Мы должны быть сильнее, могущественнее, чем они. Почему всё иначе?
Элиас поднял голову, и Парис натолкнулся на глубокий пронзительный взгляд, от которого потерял дар речи. Серебристые радужки глаз Элиаса светились.
— Ты пока не понял, но поймёшь. Скоро всё случится, и ты увидишь, что я говорю правду.
От нервного напряжения на лбу Париса блеснули капельки пота. Ему стало очень тревожно.
— Элиас, я до сих пор не знаю, что это «всё». Ты не сказал.
Элиас крепко схватил Париса за запястье. С блуждающим по лицу друга взглядом Элиас напоминал безумца.
— Ты, Лео, я… мы их потомки.
Парис прищурился:
— Чьи потомки?
Элиас облизал нижнюю губу, заговорил… Парис никогда не забудет сказанное.
— Богов, Парис. Аполлона, Артемиды и Аида. Мы их потомки, а значит мы…
Элиасу необязательно было продолжать — Парис получил отличное образование. Он знал всё, что касалось Древней Греции: и богов, и мифы. Когда мужчины встретились глазами, Парис недоверчиво пробормотал:
— …полубоги.
ГЛАВА 13
Диомед нежно погладил атласную кожу женщины, лежащей рядом в безмолвном спокойствии. Его кровь, струившаяся по венам Айседоры, обезвреживала токсины и восстанавливала силы. Тени под глазами Исы исчезали — к утру она должна поправиться
Длинные ресницы неподвижно лежали на щеках — Айседора мирно спала впервые с тех пор, как вернулась в логово. Диомед с удовольствием забрал бы у неё воспоминания о последних часах, но прекрасно знал, что она не позволит. Он очень давно понял: его Иса далеко не пугливая лань и не нежная фиалка.
В дверь покоев отрывисто постучали костяшками пальцев. Диомед закрыл глаза и почувствовал измученного и уставшего Итона. С быстрым исцелением Исы к старшему вампиру возвращалась прежняя сила, но восстановление Таноса займёт, похоже, куда больше времени.
Диомед перекатился на край матраса, стараясь не потревожить подопечную. Потом встал и подошёл к двери. Открыв, он попытался скрыть реакцию на стоявшего за порогом мужчину. Итон был мрачен. Больше, чем раньше, если такое вообще возможно. Диомед быстро схватил старейшину за руку.
— Что случилось? Таносу стало хуже?
Точёные скулы Итона, которые раньше придавали ему молодой и задорный вид, теперь болезненно выступали под натянутой кожей.
— Нет. Ему лучше.
— Тогда не понимаю, — произнёс Диомед, подводя брата к одному из кресел в покоях. — Почему ты такой усталый, такой измученный? Тебе же тоже должно становиться лучше.
Итон провёл пальцами по волнам блестящих светлых волос, спадающих на лоб, и вздохнул.
— Он проснулся.
Итон сел, а Диомед, облегчённо вздохнув, выпрямился.
— По-моему, это хорошая новость.
— Я тоже так думал. Но, Диомед, он злится. Он очень сильно злится.
Парис сунул руки в карманы своих чёрных узких джинсов и попытался не обращать внимание на сжавшийся при словах Элиаса желудок.
— Элиас, прекрати нести чушь. Пора уже объяснить, не думаешь? Это не смешно. Дело принимает серьёзный оборот.
Элиас убрал руку со стены и направился в сторону друга. Парис невольно быстро попятился и врезался спиной в стену.
— Парис… — позвал Элиас.
— Стой на месте.
— Ты меня боишься?
Парис не мог точно ответить. Хотя… нет. Он был напуган до чёртиков.
— Ты же не давал мне повода, верно?
— Нет, думаю, не давал. Я и вправду не хотел говорить тебе вот так.
— Говорить мне о чём? — выкрикнул Парис.
Глаза Элиаса округлились, и Парис понял, что впервые повысил голос в присутствии этого мужчины.
— Хорошо, — протянул Элиас очень медленно, будто предупреждая.
Но о чём? О том, что на самом деле Элиас сумасшедший, который мучит женщин? Или том, что Элиас начал злиться? В любом случае Парис не планировал извиняться, он защищал себя.
— Ты помнишь, когда мы впервые встретились?
Парис кивнул.
— Да. Я опаздывал на занятия, мама тогда заблудилась по дороге. Мы только переехали. Я едва успел — ты чуть не захлопнул передо мной дверь.
Элиас поморщился, а Парис подумал: «С чего бы?». Конечно, нельзя сказать, что тот день был самым ярким воспоминанием, но с тех пор они прошли долгий путь. Парис стал лучшим учеником Элиаса, как и Лео, и оба преуспели на спецкурсах, чтобы получить дополнительные баллы. Теперь, повзрослев, все трое работали вместе над одной из самых необыкновенных выставок страны.
— Именно. В тот день я тоже опаздывал, потому что мы должны были встретиться. Как и ты с Лео. Все трое. Это было предопределено. Мы просто не знали.
Совершенно сбитый с толку, Парис только и смог произнести:
— А-а?
— Ночью, после нашего первого дня. Мне приснился сон о вас.
— Да ладно тебе, Элиас, — недоверчиво фыркнул Парис.
— Это правда. А за день до начала занятий женщина… хм-м, вампирша, которую ты встретил… Она со мной порвала.
Парис вытащил руки из карманов и потёр лицо.
— Ты похитил ту женщину, потому что она порвала с тобой больше десяти лет назад?
Элиас шагнул вперёд и упрямо тряхнул головой:
— Ты меня не слушаешь.
Парис оттолкнулся от стены и подошёл вплотную.
— Я слушаю. Ты сказал, что встречался с вампиршей. Я понял. И что тебе приснился сон обо мне и Лео в ночь после нашей первой встречи, потому что мы должны были встретиться. Звучит как бред, тебе не кажется?
— Кажется. Но самое плохое не это.
— Не это?
— Нет, — ответил Элиас упавшим голосом. — Всё так запуталось. Я должен был лучше тебя подготовить. Вас обоих. Это не должно было случиться до твоего дня рождения.
Парис попытался набраться терпения, которого обычно у него было с лихвой.
— Моего дня рождения?
— Да, это… ген, наверное. До твоего двадцать седьмого дня рождения он спит. Как некоторые болезни. Но он есть… и его нужно просто разбудить.
— Боже, Элиас, ты вообще о чём?
Элиас резко развернулся, и Парис сжал кулаки. Хотелось наорать и заставить рассказать правду. Слова уже были готовы сорваться с языка, как Элиас снова заговорил.
— Первым был я. Мне приснилось, что вы стоите рядом со мной в огромном зале. И, Парис, сегодня это произошло. — Он резко повернулся к другу, в глазах бушевала дикость. — Всё было не так, как в моём сне, но комната та же. Там были вы и… и…
— И что?
— И двое из трёх, что во сне сидели за алтарём. Они тоже там были. Но одного не хватало. Того, который с короткими светлыми волосами. Его не было.
Парис подошёл и взял друга за руку. Похоже, у Элиаса было что-то типа нервного срыва. Он стоял с опущенной головой, будто внимательно рассматривал свою обувь. Парис мягко сжал его плечо.
— Элиас, думаю, тебе лучше присесть.
— Всё должно быть совсем иначе, — повторил он.
Парис решил подыграть.
— Что именно?
— Всё. Мы. Мы должны быть сильнее, могущественнее, чем они. Почему всё иначе?
Элиас поднял голову, и Парис натолкнулся на глубокий пронзительный взгляд, от которого потерял дар речи. Серебристые радужки глаз Элиаса светились.
— Ты пока не понял, но поймёшь. Скоро всё случится, и ты увидишь, что я говорю правду.
От нервного напряжения на лбу Париса блеснули капельки пота. Ему стало очень тревожно.
— Элиас, я до сих пор не знаю, что это «всё». Ты не сказал.
Элиас крепко схватил Париса за запястье. С блуждающим по лицу друга взглядом Элиас напоминал безумца.
— Ты, Лео, я… мы их потомки.
Парис прищурился:
— Чьи потомки?
Элиас облизал нижнюю губу, заговорил… Парис никогда не забудет сказанное.
— Богов, Парис. Аполлона, Артемиды и Аида. Мы их потомки, а значит мы…
Элиасу необязательно было продолжать — Парис получил отличное образование. Он знал всё, что касалось Древней Греции: и богов, и мифы. Когда мужчины встретились глазами, Парис недоверчиво пробормотал:
— …полубоги.
ГЛАВА 13
Диомед нежно погладил атласную кожу женщины, лежащей рядом в безмолвном спокойствии. Его кровь, струившаяся по венам Айседоры, обезвреживала токсины и восстанавливала силы. Тени под глазами Исы исчезали — к утру она должна поправиться
Длинные ресницы неподвижно лежали на щеках — Айседора мирно спала впервые с тех пор, как вернулась в логово. Диомед с удовольствием забрал бы у неё воспоминания о последних часах, но прекрасно знал, что она не позволит. Он очень давно понял: его Иса далеко не пугливая лань и не нежная фиалка.
В дверь покоев отрывисто постучали костяшками пальцев. Диомед закрыл глаза и почувствовал измученного и уставшего Итона. С быстрым исцелением Исы к старшему вампиру возвращалась прежняя сила, но восстановление Таноса займёт, похоже, куда больше времени.
Диомед перекатился на край матраса, стараясь не потревожить подопечную. Потом встал и подошёл к двери. Открыв, он попытался скрыть реакцию на стоявшего за порогом мужчину. Итон был мрачен. Больше, чем раньше, если такое вообще возможно. Диомед быстро схватил старейшину за руку.
— Что случилось? Таносу стало хуже?
Точёные скулы Итона, которые раньше придавали ему молодой и задорный вид, теперь болезненно выступали под натянутой кожей.
— Нет. Ему лучше.
— Тогда не понимаю, — произнёс Диомед, подводя брата к одному из кресел в покоях. — Почему ты такой усталый, такой измученный? Тебе же тоже должно становиться лучше.
Итон провёл пальцами по волнам блестящих светлых волос, спадающих на лоб, и вздохнул.
— Он проснулся.
Итон сел, а Диомед, облегчённо вздохнув, выпрямился.
— По-моему, это хорошая новость.
— Я тоже так думал. Но, Диомед, он злится. Он очень сильно злится.