Афера для своих

– Почему они не расписались? Отец был женат на другой?

– Пожалуй, да. Так будет правдоподобнее. Слушай дальше. Как военный советник, он не имел права совершать боевые вылеты, но однажды во время налета на Ханой американских «Б-52» не выдержал, сам сел за штурвал истребителя-перехватчика и был сбит в неравном бою. Оплакав любимого, твоя мама продолжила работу в госпитале и так умело скрывала от всех беременность, что родила чуть ли не на рабочем месте. Суть: по «праву почвы», то есть по месту рождения, ты имеешь право на вьетнамское гражданство. Остальную биографию придумаешь сам, но учти: если ты будешь рассказывать, что провел детство в отдаленной сибирской деревне, то не забудь, что у козы два соска, а у коровы – четыре.

– Серьезно? – удивился Сергей. – Я думал, что у коровы их пять или шесть, а у козы как минимум три. Джо, я не буду выдавать себя за бывшего сельского жителя. Я в деревенской жизни ничего не понимаю. Я буквально год назад случайно узнал, что куры могут нестись без петуха. Какой с меня крестьянин? Я родился в небольшом поселке в Сибири… О, понял, понял, как все было! Моя мама в Союзе вышла замуж, потом развелась и вновь расписалась. Я считал своим отцом ее первого мужа. Перед смертью она рассказала мне всю правду. Я восстановил документы и обратился за получением вьетнамского гражданства. На родину меня потянуло, в Ханой!

– Для военного летчика Семен – самое подходящее имя. Крепкое такое, истинно русское. Тебя назвали в честь отца, а отчество ты получил от первого мужа матери. Отличная история! По дороге в Прагу продумаешь детали.

– Где бы ты посоветовал мне остановиться в Европе?

– В Чехии, в Праге. Во-первых, у тебя там счет в банке, во-вторых, я могу помочь с работой. У моих земляков на окраине чешской столицы есть склад оптово-розничной торговли. По каким-то причинам они не могут найти кладовщика из местных, а вьетнамец для работы с европейскими клиентами не подходит. Доверия не вызывает. Русский кладовщик для них – самое то! Для чехов – почти свой, для складских рабочих – старший брат.

– Как мне найти этот склад?

– Склад искать не надо. Я позвоню, и они встретят тебя «У коня».

– Где? – не понял Сергей.

– «У коня» – это памятник в центре Праги. Спросишь у любого русскоговорящего чеха, он покажет. В Праге, кстати, по-русски каждый второй говорит. Они русский язык в школе изучали. Кто двоечником не был, тот помнит.

В номер вошла Ми.

– Ну, вот и все, нам пора! – сказал Джо. – Кто знает, может, еще свидимся?

После ухода вьетнамцев Сергею стало тоскливо.

«Черт побери, они обобрали меня до нитки, пистолет подкинули, но они ушли, и у меня на душе кошки скребут, словно я простился с самыми близкими людьми. По матери и сестре я не скучаю, а без Джо чувствую себя неуверенно, как ребенок, потерявшийся в большом магазине. Ничего, прорвемся! Кладовщик – работа не пыльная, сам мешки не таскает, только другим указывает. Год-два, и я выучу язык, женюсь на местной и забуду, что меня в России ищут, как уголовного преступника».

Сергей покурил в одиночестве, спустился в буфет, купил четыре бутылки пива. Закрылся в номере и стал дальше обдумывать свое житье-бытье. Чем больше пива вливалось в Козодоева, тем веселее и увереннее он становился.

«Я один, один как перст, я – сирота. Все меня бросили. Я никому не нужен. Плохо это или хорошо? Это отлично, черт побери! Я один. Я – сам себе хозяин. Я начал новую жизнь. У меня никто ничего не хочет отобрать, никто не будет мне притворно улыбаться только потому, что у меня есть деньги, а у притворщика их нет. Начиная жизнь с чистого листа, я гол, как младенец, я не обременен ненавидящими меня родственниками и фальшивыми друзьями. У меня нет любимой женщины, я не буду ностальгировать, вспоминая о ней. Настоящая любовь ждет меня впереди, а за спиной нет ничего, даже руин. Я родился только сегодня, и в этом мое преимущество перед всеми людьми на планете Земля. Я родился взрослым, умным, симпатичным, без букета хронических болезней и кровоточащей совести. Я могу смело плюнуть на все прошлое: на мать, сестру, СГТС, Федосееву, Машку-Ми, Ханойского Джо, на мою бывшую жену и…»

Сергей хлопнул себя по лбу.

– Чуть не забыл! Развод-то надо оформить.

Козодоев достал российский паспорт, вырвал страничку со штампом о браке, сжег в пепельнице. Несгоревшие остатки смыл в унитаз.

– Теперь – порядок! Я снова стал холостым и готов к серьезным отношениям.

Он допил пиво, снял с вешалки куртку, которую ему оставил в подарок Джо, сунул паспорт во внутренний карман и пошел во двор – довести процесс прощания с родиной до конца.

«Сожгу заранее, чтобы в дороге не дергаться».

Но попрощаться с паспортом ему не удалось. Двор был полон людей, не было ни одного укромного уголка, где можно было бы сжечь краснокожую книжицу: у мусорных баков копошились нищие, на автостоянке о чем-то спорили парни бандитского вида, из люка у служебного входа грузили в фургон тюки с грязным бельем.

«Придется по дороге от него избавиться», – решил Сергей и вернулся в номер.

Раздеваясь, он нащупал в куртке купюры. 1600 рублей.

«Джо, подарив мне куртку со своего плеча, мысленно уже был за границей, где российские деньги хождения не имеют. Ему рубли ни к чему, а мне они пригодятся! До границы путь не близкий, будет где потратить».

На другой день Сергей на микроавтобусе отбыл в Прагу. Компанию ему составили трое русских мужчин-попутчиков и вьетнамец, возвращающийся домой. Путешествие прошло почти без происшествий. Единственная заминка произошла на российско-белорусской границе. Пограничнику с двуглавым орлом на кокарде не понравился паспорт Сергея.

– Где вы родились, Семен Валерьевич?

– В родильном отделении советского военного госпиталя в городе Ханой, ДРВ. Номер палаты назвать не могу. Маленький был, не запомнил.

– Вы получили паспорт совсем недавно. В чем причина замены документа?

– Вызовите вьетнамского консула! – потребовал Козодоев. – На ваши издевательские вопросы я буду отвечать только в присутствии сотрудников дипломатического корпуса СРВ.

Пограничник вернул Козодоеву паспорт, пожелал счастливого пути.

На польско-чешской границе польские таможенники вынудили купить у них пять бутылок поддельного коньяка «Наполеон». На другой стороне границы коньяк изъяли.

– Пан Козлов, с какой целью вы приобрели ядовитое вещество? Куда вы направляетесь? В Прагу? Пан Козлов, вы хотите кого-то отравить в столице нашей республики?

– Боже упаси! Я думал примочки от ревматизма ставить. Господин пограничник, прошу простить меня за незнание законов Чешской Республики.

– Все нормально! Проезжайте.

Миновав КПП, один из попутчиков Козодоева восхитился:


– Вот это – бизнес! Одни и те же бутылки через границу гоняют, на ровном месте деньги делают.

Поздним вечером Козодоева подвезли к отелю у подножия Чешского града. Перекусив купленными еще в Польше бутербродами, он лег спать.





39




Наступило хмурое утро. Закутавшись в куртку, Сергей пошел прогуляться по набережной, выждать время до открытия банка. В одиннадцать часов, когда первые посетители уже покинули операционное отделение, Козодоев переступил порог ДТСН. Наступил момент истины. Теперь: или пан (если деньги на месте), или пропал – если ничего нет.

Клерк за стеклянной перегородкой полистал паспорт Сергея, сверился с данными компьютера, поинтересовался у клиента, на каком языке ему удобнее будет общаться с банковскими работниками. Козодоев выбрал русский.

– У вас на счете восемь тысяч пятьсот долларов США, – сообщил русскоговорящий клерк.

Сергей, стараясь оставаться невозмутимым, кивнул: «Да, да, именно такая сумма должна была поступить на мой счет».

– Желаете провести какую-нибудь банковскую операцию? – поинтересовался клерк.

Сергей заранее продумал, что он будет делать, если деньги на счете. О том, что будет, если денег нет, Козодоев даже не задумывался.

– Я желаю закрыть этот счет и открыть новый, на сумму девять с половиной тысяч долларов.

– Пополнять будете наличными или чеком?

– Наличными.

В кассе Сергей внес тысячу долларов, вторую тысячу поделил пополам: пятьсот долларов обменял на кроны, еще пятьсот оставил на всякий случай. С карманами, полными чешской валюты, Козодоев зашел в ближайший универсам и почувствовал себя богачом.

«Сто долларов здесь очень приличные деньги! Сегодня шикану, а с завтрашнего дня начну присматриваться к ценам».

В кафе Козодоев плотно пообедал, выпил четыре кружки темного пива. Довольный жизнью, сытый и веселый, он вышел на берег Влтавы, сел на скамеечку, закурил. Недалеко от него, у кромки воды, симпатичная женщина с девочкой лет восьми кормили лебедей. Над ними кружились наглые чайки, у ног сновали шустрые галки. Нерасторопным голубям крошек не доставалось.

«В птичьей иерархии городские голуби, разучившиеся самостоятельно добывать пропитание, занимают последнее место. Все как у людей! Я по общественному положению – галка. Нищие у мусорных баков – голуби. Джо и Ми – чайки, готовые вырвать кусок хлеба из рук. Лебеди – преуспевающие предприниматели. Им не надо что-то заново создавать, государственного пирога еще надолго хватит. Остается нерешенным один вопрос: туристы – это кто? Кто распределяет корм в птичьем царстве?»

Оставшиеся без угощения голуби подошли к Сергею, поклевали мелкие камешки с тротуара и, не дождавшись подачки, откочевали к каналу. Скормив лебедям хлеб, женщина взяла девочку за руку и подошла к Сергею.

– У вас не будет спичек? – спросила она.

– О да, конечно, – засуетился Сергей. – Как вы догадались, что я русский?

Женщина прикурила тонкую сигарету, отпустила девочку погулять по дорожке.

– Вы прислушивались к нашему разговору, – пояснила незнакомка.

Сергей после банка ни слова не слышал по-русски, но спорить не стал.

– Вы здесь проездом? – спросил он.

– О нет. – Женщина села рядом, стряхнула пепел на асфальт. – Я здесь живу. Пятый год.

Незнакомка погрустнела, словно жизнь в чешской столице была ей в тягость, но это было притворство, рассчитанное на дальнейшие расспросы. Сергей мгновенно подхватил предложенную игру, но мяч перевел на свое поле.

– А я, знаете ли, первый день в Праге. Сходил в банк, проверил счет и вышел к реке посмотреть на город, где собираюсь обосноваться. Друзья предложили интересную работу, я подумал: «Почему бы нет?» – собрался и рванул сюда. В России сейчас делать нечего: разруха, голод, бандиты, а здесь – цивилизация! Лебеди плавают, колокола звонят. О, прошу прощения, забыл представиться. Козлов Семен Валерьевич.

– Алла, – протянула руку незнакомка.

Нейроны в голове Сергея ускорили обмен, вскипели, остыли и выдали решение:

«Обручального кольца нет. Девочке лет семь-восемь, матери около тридцати. Она – разведенка. Приехала на родину мужа, развелась, осталась одна. Одета добротно, девочка ухоженная – эта женщина не бедствует. Она ищет мужчину, готового скрасить ее досуг. Отлично! В самую точку. Я готов!»

– Вы позволите пригласить вас на чашечку кофе? – спросил Сергей.

Незнакомка улыбнулась:

– Здесь не считается моветоном пригласить на кружечку пива.

– Прошу прощения! – смутился Козодоев. – Я не знал местных обычаев. Пойдемте, угостимся пивом. Вы посоветуете мне, какое пиво выбрать, а то я прибыл из диких краев, где пиво только двух сортов: плохое и очень плохое.

Новая знакомая улыбнулась, позвала девочку.