Афанасьева, стой!

– Как поняли, что смерть насильственная, а клиент наш? – поинтересовался напарник.

– Михал Степаныч увидел. Мы для порядка приехали, когда узнали, откуда вызов. Он с первого взгляда определил.

Михал Степаныч, не отвлекаясь от работы, кивнул, подтверждая слова коллеги.

– Точный ответ будет после экспертизы. Но Михал Степаныч на моей памяти ещё ни разу не ошибся.

Михал Степаныч снова кивнул, давая понять, что авторитет он заработал не на пустом месте и его слову можно верить.

Мне не терпелось посмотреть на новую жертву и убедиться, что это не один из работников моей конторы. Пока вокруг трупа мельтешили эксперты, я не могла нормально разглядеть погибшего.

Зато хорошо разглядела следователя. Сорокалетний мужчина был в отличной форме. Высок, подтянут, ухожен, хорошо одет, приятен лицом. Вот только что-то свербело у меня внутри, когда я встречалась с ним взглядом. Что-то в его облике вызывало стойкую неприязнь. Желание отойти подальше и вообще больше никогда с этим человеком не встречаться.

Бледная кожа, бескровные губы, синеватые тени под глазами и скулами. Всё это можно списать на драматическое освещение. Всё, кроме красивых отблесков лазури, которые я вдруг начала видеть. Мой кривоватый дар решил проявить себя именно сейчас.

– Господи боже! Да это же упырь! – взвизгнула я и отпрыгнула в сторону.

Семёнов и Захар Матвеевич вместо того, чтобы скрутить кровопийцу, посмотрели на меня с осуждением. Эксперты тоже отвлеклись от работы и одарили недоумёнными взглядами.

– Новенькая? – спокойно поинтересовался упырь-следователь у Захара Матвеевича.

Тот кивнул.

– Егор, вы простите Арину, – начал оправдывать меня начальник. – Она в Управлении недавно. Ещё не успела освоиться. Но уже пострадала по вине ваших соплеменников. Думаю, это должно объяснить её неоднозначную реакцию.

– Можно подумать, люди не совершают преступлений. Только упыри. Я, конечно, всё понимаю, но вы инструктируйте подчинённых, будьте любезны, на предмет того, с кем они могут неожиданно столкнуться в Управлении. Не хотелось бы в следующий раз получить заклинанием в лоб.

– Уверен, до такого не дойдёт.

– Я, может быть, тоже ведьм боюсь, но не кричу же об этом при встрече с ними.

Мужчины посмеялись.

– Афанасьева, извинись перед дяденькой, – не смог остаться в стороне Семёнов.

– Сссссемёнов, – прошипела я.

А после того как прикусила язык, дабы случайно не наслать на напарника проклятье, повернулась к следователю.

– Извините, пожалуйста, – моё раскаяние было неподдельным. Я сгорала от стыда за свою реакцию. – Я не хотела вас обидеть!

– Да я не в обиде, – пожал плечами упырь и уткнулся в айпад, давая понять, что инцидент исчерпан.

Я стояла и обтекала. По-другому не скажешь.

По-хорошему, тот же Захар Матвеевич или, на худой конец, Семёнов, должны были меня предупредить, что в Управлении работает всякая опасная для окружающих нечисть. Тем более упыри, первое знакомство с которыми не прибавило мне здоровья. О том, что Арина Афанасьева – такая же опасная для окружающих нечисть, я в тот момент не думала, по привычке воспринимая себя обычным человеком.

Мои внутренние терзания прекратил судебный эксперт.

– Мы тут закончили. Можете осмотреть тело, пока не увезли.

Мы обступили труп.

– Так-так-так. Афанасьева, ты чего это? – Семёнов среагировал первым, подхватив меня под локоть, когда я начала плавно оседать на землю. – Давай-ка отойдём, подышим. Давай вместе. Вдооооох, выдох. Вдоооох, выдох. Хорошо. Теперь сама. Вот так, молодец. Дыши, Афанасьева, дыши. Напугала ты меня.

Прямо как на курсах для будущих мам и пап.

– Ты что, первый раз труп видишь?

И правда, что это вдруг со мной? Убитых упырей с раскуроченными грудными клетками видела. Пауков видела. Всякую прочую жуткую нечисть тоже.

Переутомилась, не иначе.

Ко мне подошёл Захар Матвеевич. Взял за руку, принялся отсчитывать пульс. Или вливать энергию. Я в ведьмовских делах пока мало смыслю. Но в результате его манипуляций в голове прояснилось, и на ногах я теперь стояла вполне уверенно.

– Вы знали эту женщину?

Кивнула, смаргивая влагу, мешавшую видеть окружающих.

– Вот кому она дорогу перешла? За что с ней так? Неужели та тварь не могла найти кого покрепче?

– Это мы и должны выяснить, Арина. Вы вместе работали?


– Нет, конечно. Она же старенькая совсем. Я её часто видела, когда курить выходила. Иногда разговаривала с ней. Точнее, она говорила, а я слушала. Она одна жила. Вон там, – мотнула я головой в сторону ближайшего жилого дома. – Ей и пообщаться-то было не с кем. Сын с семьёй переехал за границу. Куда именно, не знаю. Она много про него рассказывала. Но я не запомнила. Я и слушала-то ее вполуха. Просто давала человеку возможность высказаться.

– Видимо, она мусор выбрасывала, когда встретилась с убийцей, – предположил ведун.

Я пожала плечами.

– Возможно. Но скорее всего кошек кормила или голубей. Она постоянно в сумке носила кошачий корм и хлеб.

– Какая добрая тётенька. Кормила голубей хлебом, а кошек голубями.

Ну конечно! Славный опер Ринат. Заплечных дел мастер местного разлива. Тот, кто знает, как нужно бить, чтобы следов не оставалось.

– Тебя-то нам как раз и не хватало, – огрызнулась я в ответ. – Ты что здесь забыл?

– Я, к сведению одной злобной ведьмы, тут работаю. В составе группы. Сегодня моё дежурство. Вообще-то это участок Лёхи, но он у нас на особо важном задании. Вот, отдуваюсь за него.

– Ринат, не вернуться ли тебе к работе? – настойчиво порекомендовал ведун.

– Да мы уже закончили тут, Захар Матвеевич. Вас ждём. Долго ещё планируете осматриваться?

Начальник окинул задумчивым взглядом мусорные баки, лежащее возле них тело, нас с Семёновым и Ринатом, потом дом, в котором жила убитая старушка. Затем его взгляд вернулся ко мне. Ведун снял очки, и, протирая их салфеткой, поинтересовался:

– Арина, как там ваше некстати проснувшееся видение? Сможет поработать на следственные органы?

Пожала плечами.

– Я попробую, конечно. А вы, Захар Матвеевич, что-то видите?

– Да вроде бы ничего необычного. Но у нас с вами разные методы работы, – это он мне, конечно, польстил, – и то, на что я смотрю изнутри, вы видите со стороны. У вас свежий взгляд. Ещё не привычный ко всему этому, – ведун мотнул головой в сторону лежащего на асфальте тела. – Дерзайте, Арина.

– Ага, ведьма, давай, удиви нас.

Думаю, вы поняли, чья была реплика.

Не знаю, чего именно ждал от меня Захар Матвеевич. Похоже, с его стороны это была чистой воды импровизация.

Я подошла к телу погибшей старушки. Она была в хорошо знакомом мне пальто, новом, добротном, в элегантных полусапожках на небольшом каблучке. Вязаный беретик, составляющий комплект с шарфиком, лежал рядом. Наверное, слетел во время падения. Одной рукой она сжимала ридикюль с бесценным кошачьим кормом и размоченными горбушками. На ридикюль никто не позарился, хотя вещь была явно недешёвая. Старушка вообще производила очень приятное впечатление. Чистенькая, аккуратненькая, интеллигентная. Видно было, что не бедствует. Некстати вспомнилось, что сын регулярно высылал ей деньги. Хотя в них она и так особо не нуждалась. Нуждалась она в семейном тепле и близких людях, с которыми хочется поговорить холодными осенними вечерами. Так уж вышло, что она осталась совсем одна в огромном городе, где люди бесконечно бегут куда-то без оглядки на окружающих.

Я вытащила из кармана сигарету и на автомате двинулась в сторону офисной курилки, краем глаза отметив, как Захар Матвеевич жестом останавливает недовольного Рината и взволнованного Семёнова. Села на скамейку, затянулась, выдохнула дым, наблюдая за тем, как причудливо извиваются его белые ленты, постепенно растворяясь в московских сумерках.

Докурила, поднялась и пошла к многоквартирному дому, где жила знакомая старушка. Меня отчётливо тянуло в сторону подвала, который был у торца здания.

– Ого! Тут же не было ничего! Просто стена! – раздался за спиной голос Рината.

– Может, ты не заметил? – это начальник.

– Обижаете, Захар Матвеевич! Лёха, ты видел подвал? Или в сторону дома не смотрел?

– Смотрел. И не раз. Я тут каждый день во время перекура прохаживался. Подвала не было.

На плечо опустилась чья-то рука, выдёргивая из состояния транса. Семёнов.

– Афанасьева, ты раньше этот подвал видела?

– Точно нет, – помотала головой, постепенно возвращаясь в реальность. – Я мимо этого дома каждый день хожу. Иногда через двор срезаю. Здесь всегда клумба была. Где она, кстати?

Клумбы не было.

– Морок, – подытожил начальник.

– Посмотрим, что там? – не дожидаясь ответа, Ринат рванул вниз по ступенькам.

Меня аккуратно подвинули в сторону.

– Афанасьева, ты это, не суйся туда пока, договорились? – Семёнов, на ходу доставая пистолет, двинулся за опером.

Я послушно стояла на верхней ступени лестницы в компании Захара Матвеевича, который не торопился собирать паутину. В свете фонарей мы хорошо видели, что замка на двери нет, в проушины была вставлена щепа, чтобы дверь не открывалась сама собой.

Парни исчезли в проёме. Через минуту оттуда вынырнула голова Семёнова.

– Никого. Но вам стоит это увидеть.

Света в подвале не оказалось, однако фонарики трёх телефонов прекрасно освещали затхлое помещение.

В углу из сваленных в кучу замызганных одеял и обрывков газет было сооружено гнездо, рядом с которым валялись истрёпанные книги в мягких обложках. В основном детективы и любовные романы. Такие часто выносят в подъезды жильцы, чтобы соседи также могли приобщиться к прекрасному. Этакий локальный буккроссинг.