Адмирал южных морей

Носач остановился, не решаясь идти вперед в одиночку: привычка у них такая — далеко от копача не отходить. А тот не заставил себя ждать — выбрался. Народ тут же загалдел, причем некоторые с нотками паники. Я, признаться, в первый миг тоже обалдел. Зимой, после памятного боя перед воротами Мальрока, куда демы согнали всю окрестную погань, я думал, что самых крупных рейдеров мы выбили.

Ошибался.

Мелкой эту тварь не назвать — метров пять, если не больше. Омерзительное тело, будто сшитое из кусков жирных полуразложившихся трупов. Запах пока не доносился, но по опыту знал — пахнет копач не фиалками.

— Этот тоже ядовитый? — уточнил Саед.

— Не… Этот вроде без яда… Да на хрена такому яд нужен?!

— Да… действительно. Ваше замечание к месту — совсем ни к чему ему отрава. Жаль, что мех на нем не растет…

— А мех вам на кой, Саед?!

— Ну… За неимением медвежьей шкуры…

Посмотрев на матийца как на полного психа, я подкинул в руке копье, вонзил его в землю перед собой и, взводя арбалет, скомандовал:

— Прикрывайте Тука. Если его собьют с ног, столбами не стойте — отходите, но медленно, не переставая лупить в ответ. Если сразу раните или прикончите несуна, то станет гораздо легче — копач неповоротлив, и увернуться от него нетрудно. Окружим и забьем со всех сторон. Он живучий, но не бессмертный. А вот остальные слабы на рану — их надо первыми мочить.

Копач вырвался вперед. Паук не отставал, проворно семенил следом, иногда замирая и вскидывая при этом передние лапы. Будто целился. Я знал, что стрелять ему нечем, но все равно душа пыталась в пятки спрятаться — выглядело неприятно.

Хлопнул лук, затем второй. Слишком рано — до противников полторы сотни метров, но у парней нервы не выдержали. Сам я не торопился. Арбалет — вещь хорошая и очень удобная, но быстро его не перезарядишь. У меня будет время выстрелить один раз с гарантией, и затем придется браться за копье. Спешить с этим не стоит — даже одиночный болт, если выпущен удачно, может серьезно попортить здоровье твари.

Они все ближе и ближе. Я наконец смог разглядеть мутные глазки паука. Уже видны мельчайшие детали: бур копача чуть выщерблен на конце, а к лопате прилипли комки рыжей глины. Нюхач где-то справа, за валом, визжит совсем уж отвратительно, но не показывается, к сожалению. Луки хлопают непрерывно, причем с частыми попаданиями, но твари не обращают внимания на уколы стрел.

Пятьдесят метров. Сорок. Тридцать. Мне уже кажется, что доносится зловонное дыхание твари. Пора.

Вскидываю арбалет, тщательно целюсь, сгибаю указательный палец. Толчок отдачи, болт впивается чуть выше мутного огромного глаза — единственного на уродливой голове. Эх… чуток не повезло… Уж очень трудно подладиться под дергающуюся походку твари. Все, второй попытки не будет.

Хватаю копье, примеряюсь, с силой бросаю. Метатель из меня никудышный, а чудеса случаются редко. Не то что в глаз — даже в голову не попал. Промах позорнейший.

Кому-то из лучников наконец повезло — достал глаз. Стрела тяжелая, боевая, дистанция мизерная, так что вошла глубоко. Копач утробно заревел, замер, слепо замахал лапами. Пользуясь случаем, Тук просеменил вперед, рубанул по колену, тут же поспешил назад. Паук, не давая ему уйти, выскочил из-под старшего напарника, нацеливаясь лапами. Может, когти сталь и не пробьют, но доспехи не защищают всего тела, да и удар будет такой, что на ногах не устоит. Копейщики не подвели — синхронно шагнули вперед, и твари пришлось отшатнуться.

Пока вся орава занималась этими делами, я столбом не стоял. Пользуясь тем, что они увлеклись друг другом, обогнул строй по склону вала, намереваясь ударить тварям в тыл. Но тут в мой план вмешался случай — лучники опять добились удачного попадания. На этот раз огреб несун — схлопотал подарок в основание лапы. Место слабое — удар серьезным оружием может парализовать или даже убить. Но и такая не слишком опасная рана сильно его огорчила. Оставив в покое Тука и прикрывавших его копейщиков, паук посеменил наверх, намереваясь разобраться с обидчиками. Я оказался на его пути.

Тварь, наверное, не сочла меня серьезной преградой — мчалась нагло, явно намереваясь снести человеческую букашку с ходу. Понимая, что с такой подвижной целью будет непросто провернуть трюк с выскакивающим лезвием, я сразу перевел Штучку в боевой режим и поспешил убраться с курса несуна, рванув выше по склону. Если он увяжется за мной, луки его чуть ли не в упор расстреляют, если кинется на них — я его покараю сзади.

Увы, в бой опять вмешался случай. Хоть солнце давно поднялось, но за вал еще заглянуть не успело. Утро, к сожалению, выдалось очень росистым и затяжным, не вся влага здесь успела высохнуть. Опорная нога поскользнулась на мокрой траве, и это было очень серьезно. У меня оставалось два выхода: или пытаться сохранить равновесие, размахивая руками и совершая нелепые телодвижения, или покориться судьбе и покатиться вниз.

Я выбрал второе, потому что заниматься первым в шаге от атакующей твари чревато крупными неприятностями. Тем более что, если падать добровольно, можно хоть как-то этот процесс контролировать. Вот и сейчас, пролетая под занесенными конечностями несуна, успел от души рубануть Штучкой, начисто снеся одну лапу и повредив вторую. Больше ничего сделать не получилось — гравитация слишком быстро увлекла меня к подножию вала.

Там покалеченного копача обступили со всех сторон и лупили сильно, без затей — будто ковер выбивали. Я успел разглядеть обломок копья, засевший в основании головы, изрубленную ногу, подгибающуюся, отказывающуюся поддерживать массивное тело, и нелепый взмах лапы с лопатой. Ослепленная тварь упорно отказывалась умирать и, не видя противников, била куда попало.

Нелепый взмах лапы достиг цели — лопата исполинской мухобойкой опустилась на мои ноги, вбивая их в глину древнего рва. Боль вспыхнула такая, что я подавился в крике, перед глазами померкло. Когда картинка проступила сквозь слезы, увидел, что копач наконец завалился и его агонизирующую тушу рубит Тук. Остальные пробегали мимо, куда-то вверх. Видимо, за несуном спешили.

Попытался приподняться, но тут накатила новая вспышка боли, столь сильной, что потемнело в разы больше прежнего, а где-то в ногах что-то хрустнуло, и звук этот новой волной муки отозвался во всем теле.

Я понял — для меня бой окончен. Это не ушиб и не царапина. Мне уже доводилось сталкиваться с переломами, не забыл еще.

Проклятая роса…





Глава 7 ПОСТЕЛЬНЫЙ РЕЖИМ




— …И тут я, значит, осерчал всерьез. Гора эта ходячая прет на меня, воняет портянками, граблями своими размахивает резво, смотрит очень недобро. Я на руки поплевал, ну и давай разгоняться навстречу, а затем хлоп ему по одной корявой ноге, хлоп по второй. Ну он, значится, в животе напополам складывается от такого нехорошего приключения, и я, опять на руки поплевав, еще раз бью, прямиком в глаз.

— Ты же в прошлый раз говорил, что в глаз ему копьем сэр страж попал!

— Ну да. Говорил. И что? Я разве оказываюсь от слов своих? Было в глазу копье, не стану отрицать, и я прямиком рядом с ним ударил, место как раз для топора оставалось. Копье, конечно, вещь славная, но секира ему в помощь лишней не будет или вы по-другому считаете?

— И правда, что копач вслепую сэру стражу ногу сломал?

— И да и нет. Я уже когда шею рубанул, тот упал прямиком на сэра стража. Туша, я вам скажу, преогромная, как не раздавила — сам не знаю.

— А матийцы говорят, что его только лапой придавило.

— Ты кому веришь — им или мне?! Ха! Матийцы! Да они яблоко не станут жрать, прежде чем духами дорогими его не натрут! Спеси в них — хоть на базаре ведрами продавай, а двух слов связать по-простому не умеют! Говорю тебе, придавило ужас как страшно. Мы мясо это стащили — и видим: лежит сэр страж, а нога его в двух местах изогнута и глубоко в землю вдавлена. Что в землю вдавило, то, конечно, не страшно. А вот изогнутость все же лишняя — колено ведь у человека одно, а не два.


— А нюхач?

— Что нюхач? Сбежал он, как старших мы завалили. Я бы, конечно догнал, да латы помешали. Тяжело в железе бегать, да и громыхает так, что в Ортаре глухие слышат.

Сидя возле распахнутого окна своей башни, я слушал, наверное, уже пятнадцатую версию боя с поганью в исполнении Тука. Занимался он этим на внутреннем дворе замка, и зрителей было хоть отбавляй. Удивительно, но, несмотря на то что многие уже не к одному варианту рассказа приобщились, замечаний касаемо несоответствий было мало. Жизнь местная размеренна и скучна, самое мелкое событие вроде ощенившейся борзой вызывает всеобщий интерес, а уж такое становится сенсацией. Очевидцев с подвешенным языком ценят и охотно прощают несуразности и преувеличения.

Правую ногу я держал горизонтально, на подставленном табурете. Она уже почти не болела — только когда вниз по лестнице спускался. Левая практически не пострадала — просто ушиб. Помучился первые часы, а потом за пару дней мой непростой организм справился с повреждениями. Но кость не мясо, и потому старался лишний раз не двигаться — пусть спокойно до конца долечится. А то после знакомства с инквизиторами у меня уже был негативный опыт, знаю, что постельный режим в таких случаях нарушать нежелательно.

На лестнице застучали шаги, затем затихли, и что-то неразборчивое проговорил Амед. Его и в упор слушая не всегда понимаешь, а уж издали, да еще за дверью, вообще плохо дело. Стук по ступеням возобновился — кто-то серьезно обутый продолжает подниматься. Раз хеск его пропустил, значит, посетитель из тех, кто имеет право заходить ко мне без доклада.

Так и оказалось — дверь распахнулась, на пороге показался Саед:

— Вечер добрый, сэр Дан.

— И вам добрый вечер.

— Как нога?

— В полном порядке — готов хоть сейчас в бой.

— Даже завидую вам, стражам: самая страшная рана нипочем. При моем образе жизни качество наиполезнейшее.

— А вы многих стражей знали?

— Лично только одного — вас. В последнее время орден стражей, как я понимаю, обезлюдел пуще прежнего. А уж он никогда многочисленностью не отличался. Поговаривают, что на юг ваши перебрались.

— Может, и так… У меня с головой проблемы после ранения тяжелого, не все помню…

— Слышал. Жаль. Люди в вашем ордене из тех, которых бы хотелось иметь побольше. В свое время ведь именно страж превратил Межгорье в цветущий край. Жаль, что в итоге все так получилось. Но не сомневаюсь, что вы вернете былое.

Обидно. Я ведь не могу «в лоб» выспрашивать про стражей и про все, что с ними связано. Вот и с Саедом сперва дождался, когда он сам об этом речь заведет, и только потом, как бы между прочим, попытался выведать известное ему.

К сожалению, известно ему не так много. Скажу больше: жена Грата — главная сплетница Межгорья — и то больше знает…

— Саед, вы по делу или просто заглянули? Уж простите за прямоту.

— Ничего страшного. Попадая к людям за пределами нашего острова, я и сам почти целиком перехожу на их язык. Привык, что здесь так лучше понимают, да и быстрее получается. Вообще-то я пришел с вопросом. Причем не с одним.

— И?..

— Корабли готовы к плаванию. Осталось только загрузить припасы. Команды обучены, хотя многого от них не ждите. Пусть они и не крысы сухопутные, но настоящие команды похожи на семьи, и такими они становятся, пройдя через многие шторма, рифы с опасными течениями, схватки с врагами на суше и на море. Но до Железного Мыса они дойдут. Теперь вы должны назначить день отплытия.

— Какие-то рекомендации по этому поводу есть? Я ведь такая же сухопутная крыса — много в ваших делах не понимаю.

— Мне говорили, что на земли погани вы пришли с моря.

— Да, но трудно назвать это полноценным плаванием: ведь вместо корабля у меня было бревно, а вместо команды вот этот субъект. — Я кивнул в сторону окна, где рассевшийся на подоконнике Зеленый с помощью чистки перьев пытался превратить себя в писаного красавца.

— Вот как? Такого любопытного опыта даже у меня нет, так что не принижайте своих способностей. А касаемо выбора дня отплытия я бы рекомендовал не слишком с этим затягивать. Лето на море период спокойный, но ближе к середине случаются бури, иногда очень серьезные. Их трудно предугадывать заранее, но, если все пройдет гладко, выйдя завтра, мы имеем хорошие шансы успеть вернуться до опасной поры.

— Честно говоря, ни разу не видел серьезных штормов на этом море. Мелкое оно. Даже удивлен тому, что случилось с вашим кораблем.

— Не скажите. Глубины есть, да еще какие! К тому же на мели в шторм даже опаснее. Уж очень много камней под брюхо норовит ужалить.

— Завтра никак не получится. Припасы не готовы. В коптильнях еще мясо висит и рыба отборная, мясо свежее надо засолить, сухарей еще не насушили.

— Я знаю. Но через два дня все будет готово.

— Вот как? Тогда давайте ориентироваться на утро третьего.

— Будет лучше выйти из озера в ночь. Река широкая, без сюрпризов, пока доберемся до устья, начнется отлив, поможет отойти от берега.

— Во всем, что касается морских дел, я вам доверяю, так что давайте перенесем отплытие на вечер.

За дверью послышался какой-то шум, потом ругань нескольких голосов, звонкий звук отборной затрещины. На пороге показался возбужденно выглядевший Тук и скороговоркой произнес:

— Народ пришел из форта, который у Горловины. Поймали душегуба, посланного вас убить.

— Что за народ? Что за душегуб?

— Эй! Поди сюда и сам расскажи!

По лестнице поднялся один из латников Дирбза и без предисловий доложил: