50 и одно дыхание легче

Пятидесятый вдох

Было время, когда я не могла представить себе, что в один прекрасный день стану для кого-то чем-то большим, чем просто развлечение и товар. За последнее время я потеряла многих, но обрела друзей и любимого. Настоящее, в котором я прекрасно понимаю, что другого мужчины в моей жизни не будет. Я не хочу.

Раньше я никогда не задумывалась о чём-то серьёзном вроде брака и детей. А вот сегодня я этого желаю. Я не вижу рядом с собой иного человека, который мог бы оберегать меня одним только взглядом, как это делает Николас Холд. Тот самый мужчина, причинивший мне самую глубокую боль и подаривший самое красивое чувство, которое я намереваюсь развивать дальше. Постараюсь медленно, но верно подводить Ника к серьёзному шагу, чтобы обрести собственную семью. Возможно, мы плохие дети для своих родителей, но я хочу стать хорошим для своих. Мы оба лишились родителей. Мы одни во всём мире друг для друга и упиваемся тем, что он теперь наш. Он небольшой. Даже очень маленький. Но он наш. Это стоило огромных усилий. И потребует не менее серьёзных решений, которые мне придётся принимать самой, как и смириться с тем, что Николас навсегда останется Мастером, а я его женщиной. Не сабмиссивом, а той, кто будет стоять с ним на одном уровне. Только вот многие проблемы и недосказанность правил мира, который так близок Нику, меня пугают. Да, пугают до сих пор, ведь неизвестно, какие сюрпризы он выкинет завтра.

Поправляю платье, пытаясь опустить его немного ниже. Нервно оглядываясь, проверяю наушник и сумочку.

Ночь и тёмная улица, на которой чувствуется странный запах влаги от недавно прошедшего дождя и грязных баков, меня немного страшат. Я не знаю этого места. Затхлый и бедный район города. Я не знаю, куда мне идти дальше, и что меня ждёт сегодня. Я не получила никаких инструкций, чтобы чувствовать себя в безопасности.

— Николас, — шепчу, осматривая тёмные дома вокруг себя на окраине Торонто, куда я приехала десять минут назад.

— Я тебя слышу, крошка. Связь работает, — моё сердце радостно и уже более или менее спокойно бьётся в груди, когда раздаётся голос Ника в наушнике.

— Я ничего не понимаю. Здесь никого нет, — сжимаю сумочку и снова опускаю ниже облегающее тёмно-вишнёвое платье, выбранное им в моём гардеробе для этой ночи. Неизвестной и пугающей ночи. Это его игра, которую Николас планировал несколько дней. Одна из особенностей его мира — неизвестность того, что будет дальше, и полное доверие своему партнёру. Конечно, вряд ли Ник подвергнет меня опасности, но в этом жутком районе всё может быть.

— Это прекрасно. Иди вперёд, — говорит он.

Двигаюсь по тротуару, мои шаги раздаются эхом вокруг меня. Сглатываю от нервозности, и вся сжимаюсь внутри. Замечаю впереди группу парней.

— Они смотрят. Парни, стоящие в стороне. Они смотрят на меня, — шепчу я, чуть ли не бегом проносясь мимо них.

— Доверие, Мишель. Безграничное доверие мне. Я вижу тебя. Иди ко мне. Вперёд, — его властный и твёрдый голос вызывает бурю волнения в теле. Ник рядом, и это хорошо. Он где-то здесь.

За спиной я слышу смех тех ребят и непристойные выкрики о том, какая классная у меня задница.

— Ник… меня это настораживает, — оборачиваясь, замечаю, что двое из тех ребят отделились от группы и вышли к тротуару, наблюдая за тем, как я иду мимо домов.

— Сверни направо, — он не берёт в расчёт мой страх, продолжая направлять на путь к нему.

Выполняю его указания и оказываюсь в ещё более тёмном переулке. Здесь даже не живёт никто. Дома, открывающиеся моему взгляду с каждым новым шагом, заброшенные и разваливающиеся от старости. Уличное освещение мигает, а впереди его попросту нет. Меня пробирает дрожь.

— Эй, красотка, ты заблудилась? — Смешки за спиной становятся чётче.

— Мишель, ни на кого не реагируй. Иди быстрее. Я направляюсь к тебе.

Чёрт, я замечаю волнение в голосе Ника. Я знала, что подобное развлечение не для меня.

— Ну куда ты так спешишь?

На высоких каблуках бежать, а именно это я и делаю, слишком сложно. Каблуки проваливаются в трещины разбитого асфальта, и я чуть ли не подворачиваю ногу. Оборачиваюсь. Они идут за мной.

— Ник! — Панически зову его.

— Крошка, ты должна…

И всё, связь обрывается. Она просто затихает.

— Ник… Николас, они идут за мной. Где ты? — Ударяю пальцами по наушнику, а смех и неприятные фразочки преследуют меня.

Меня потряхивает от страха, когда я понимаю, что всё пошло не так, как задумал Ник. Судорожно распахиваю сумочку и быстро иду. Достаю мобильный. Сети нет. Её просто нет здесь. Связь не ловит. Мне нужно вернуться назад, чтобы позвонить хоть кому-нибудь, а следом за мной идут. И явно не для того, чтобы дорогу показать.

Мой мозг пытается думать в такой экстренной ситуации, а в нём нет ничего разумного, кроме паники. Огромной паники, от которой я мечусь между домами, оглядываюсь и бегу, постоянно проверяя мобильный. Мне кажется, чем дальше я иду, тем хуже становится. Освещение практически отсутствует, дождевая вода капает на меня, выряженную словно доступная девочка для развлечений. Но мне не было противно от своего вида, когда я выходила из дома, и думала, что мы поедем с Ником на свидание, а не на окраину города, чтобы попасть в неприятности. Мне.

— Эй, красотка, мы можем тебе помочь…

Залетаю в другой переулок, ища взглядом, куда можно спрятаться, чтобы переждать время, и парни бы ушли. Но разумом я понимаю, что это чушь. Полная чушь. Ноги болят от бега, а шаги позади меня лишь ускоряются. Эти парни теперь играют со мной. Дура! Чёрт возьми, какая дура, что не спросила у Ника, куда я еду! Сейчас корить себя бесполезно, надо выбраться отсюда. Сделаю ещё круг и должна буду оказаться на той же улице, куда и приехала.

Постоянно оглядываясь назад, вижу, что парни быстрым шагом идут за мной… нет один. Только один. А где второй? Их же было двое!

— Ник, пожалуйста, мне страшно, — шепчу я, надеясь, что наушник сработает, и он услышит меня.

— А вот и попалась, — едва только сворачиваю на другую улицу, меня хватают за руку.

Визжу, ударяя нападающего сумочкой, и отскакиваю от него. Я не знаю, что мне делать, наверное, нужно спрятаться в доме. В каком-нибудь заброшенном доме, и там уже подумать. Вылетаю обратно на тротуар, пока второй парень приходит в себя от моего хоть и слабого, но удара, как мне перекрывает путь первый.

— Слушайте, у меня есть немного наличных. Я отдам их вам. И телефон, — произношу я, а голос предаёт. Он дрожит. Да я вся трясусь от ужаса того, что ожидает меня.

— Эта стерва врезала мне, — поворачиваюсь и вижу, что они окружили меня. На другой стороне улицы несколько домов. Правый кажется более или менее сносным. Надо бежать туда.

— А нам не деньги нужны. Мы тебе тоже можем их дать, — смеясь, тянет первый.


— Оу, раз так, то ладно… ладно, — делаю глубокий вдох и поднимаю руки, осторожно отходя спиной назад.

— И не здесь же, правда? Грязно… мокро… очень мокро и сыро. Холодно. Я могу вас пригласить к себе, хотите? — Чёрт, я боюсь. Ника нет, но я надеюсь, что он найдёт меня по голосу.

— Разговорчивая какая. Но нет, мокро мне нравится…

— Николас! — Кричу и срываюсь на бег.

Замечаю, что второй парень дёргается в сторону, отрезая мне путь к спасительному дому. Остаётся тот, что стоял в паре шагов. Ещё немного.

Залетаю на лестницу и с разбегу толкаю дверь, моментально поддающуюся мне. Захлопываю её и дрожащими пальцами щёлкаю старым замком.

— Думаешь, мы не выломаем её? — Подпрыгиваю от удара по двери.

Жму на кнопку телефона. Нет сети.

Чёрт… Николас, я убью тебя! Убью!

Осматриваясь, замечаю лестницу наверх. Слышу звук бьющегося стекла где-то впереди. Быстро поднимаюсь на второй этаж и замираю, прислушиваясь к происходящему на улице. Раздаются крики парней, один говорит, что влезет внутрь через разбитое окно, второй, что поднимется по лестнице на чердак, и я от них не уйду. Я в ловушке. А если они разошлись, то я могла бы добраться до двери… нет, не могу. Он внизу… я слышу шаги.

— Ну же… пожалуйста… прошу тебя, — скуля, тычу пальцем на экран телефона, а он не желает поддаваться.

На втором этаже дверь есть только в одной комнате. Несусь туда и попадаю в кромешную тьму, захлопывая за собой дверь. Только сквозь разорванные шторы пробивается свет.

Тихо. Очень тихо. Словно они ушли. Шумно дыша, прикрываю глаза и облизываю пересохшие губы. Моё сердце быстро колотится в груди, и я молюсь, чтобы этим парням надоело преследовать меня, или же Ник успел. Отхожу от двери, чтобы сорвать шторы и посмотреть, смогу ли выпрыгнуть или спуститься. На носочках делаю несколько шагов и останавливаюсь. Что-то не так…

Половица недалеко от меня издаёт скрип. Дёргаюсь и закрываю себе рот рукой, чтобы не завизжать. Это слишком близко. Я здесь не одна. Я не вижу ничего. А, может быть, это в соседней комнате, и мне надо закрыть за собой дверь на замок, чтобы её не открыли снаружи? Дом ведь старый, очень старый, и вокруг тихо, поэтому мне показалось, что это рядом со мной. Или я сама могла наступить на скрипучую половицу.

Медленно приближаюсь к двери, выставив руки вперёд, и натыкаюсь ими явно не на дверь. Кричу. Здесь человек. Их же было не двое в той компании. Они загнали меня в ловушку…

— Не прикасайся ко мне! — Визжу я и только разворачиваюсь, чтобы побежать к окну, выпрыгнуть из него или хоть что-то сделать, как меня грубо хватают за волосы. От этого я визжу громче, выпуская из рук мобильный, сумочка тоже летит на пол. Меня куда-то тащат, а я бью по рукам нападающего.

— Мой парень тебя убьёт! Не смей трогать меня! — Молочу кулаками по парню, пытаясь освободиться. Но он сильнее меня. Намного сильнее. Он сейчас убьёт меня сам…

— Я тебе денег дам… много денег… пожалуйста… — мне на рот ложится что-то очень приятно пахнущее. Да, знакомо пахнущее… одеколоном Ника.

Я больше не соображаю ничего. Я настолько напугана, что продолжаю драться, пока мне снова закрывают рот и толкают вперёд так, что я ударяюсь всем телом о стену и, стараясь устоять, опираюсь о неё руками. Едва хочу сорвать повязку, как мои руки перехватывают и сцепляют сзади. Мычу, выгибаюсь… меня изнасилуют. Меня сейчас изнасилуют… мне безумно страшно. Так страшно мне в жизни не было, наверное. Теренс сделал что-то похожее на это, когда он гонялся за мной, а я кричала, умоляла… без толку.

По щекам скатываются слёзы. От бессилия я едва не теряю сознание, как и от паники. Меня нагибают вперёд, упирая щекой в стену, а другой рукой насильник задирает платье… о, боже… его пальцы оттягивают мои трусики. Да какие там трусики три тонких полосочки для Ника, и всё.

Я дёргаюсь… снова и снова, специально опускаюсь коленями на пол, чтобы этот человек не добрался до меня. Но и он делает то же самое, успевая грубо войти пальцами в моё влагалище, вызывая сдавленный крик. Шлепок по ягодице заставляет меня замереть от ужаса. Мне больно, и, чёрт возьми… Ник так делает, чтобы я молчала и не двигалась, пока он играет со мной. Он так поступает всё последнее время начиная с того момента, как мы провели ту страшную сессию. Хотя она была и не такая уж и страшная.

И пока я обдумываю это, позволяя ему медленно входить в меня пальцами, то упускаю момент, когда мужчина начинает раздеваться. Когда до меня доходит то, что я просто стою, раздвинув ноги, и думаю о том, что сделал Ник, твёрдый член врывается в моё тело, вырывая отчаянный визг. Мои руки опускают, и меня хватают за лицо.

— Ты мокрая, Мишель. Ты чертовски возбуждена своим страхом, — внутри меня всё замирает, когда я слышу голос Ника. Мои глаза в темноте от шока расширяются, а он дёргает за тонкие бретельки моё платье, оголяя грудь.

— Тише. Успокойся. Это я, — он щипает меня за сосок, медленно выходя из меня и двигаясь, лишь усиливая мою злость, смешанную с облегчением.

Мычу, желая сказать ему, какой он козёл, оттого что поступил со мной так.

— Прежде чем ты будешь возмущаться, я тебя трахну. Изнасилую. Ты же провоцировала меня, верно, крошка? Ты убегала от меня три дня, играя со мной и пытаясь выяснить, кто кого поймает, — губы Ника двигаются по моей шее, кусая её, отчего тело сразу же реагирует бурным возбуждением, покрываясь мурашками.

— Ты моя жертва, Мишель. Только моя. Такая красивая и смелая жертва любви, — от того, как резко он наполняет меня, я выгибаюсь, карябая ногтями пол.

Мне уже не хочется снимать повязку с губ, я расслабляюсь настолько, что сама отодвигаюсь и прикрываю глаза от наслаждения. Моё тело быстро привыкло к тому, что Николас может захотеть секса в самых ненормальных местах в городе или же в квартире, поэтому оно моментально возбуждается, как и все разумные мысли вылетают из головы.

— Хочешь, чтобы я тебя отымел, как последнюю шлюху, Мишель, а? Хочешь? — Рычит Ник мне в ухо, сжимая волосы и до основания врываясь в меня членом. Скулю и киваю. Меня не обижает то, как он сейчас называет меня. Это игра. А их было столько за последнее время, что подобные словечки стали чем-то поверхностным и незначимым.

— В грязном доме. Пойманную моими руками. Плохая крошка. Очень плохая крошка, — стискивая мои волосы до ярких вспышек в глазах, он размашисто ударяет меня по ягодице, вызывая волну удовольствия в крови, из-за которой внизу живота всё кипит от желания.

— Нравится боль? — Ник резко и быстро начинает трахать меня. Именно брать то, что я ему так бесстыдно даю.

— Я задал вопрос, наглая девчонка. Тебе нравится то, что я с тобой делаю? — Ещё один удар, и моя спина выгибается. Меня трясёт от горящего отпечатка ладони Николаса. Она в латексе. Так боль проявляется резче, словно кипятком ошпарили, но без ожогов.

Я мычу и быстро киваю, подаваясь назад всем телом, чтобы глубже вобрать в себя его член. Ник хватает меня за грудь, щипая сосок и крутя его. Садится на свои ноги, а я на него, подпрыгивая и задыхаясь от его горячего дыхания на щеке.

— Ещё. Сильнее. Я сказал, быстрее, Мишель! — Его ладонь с волос перемещается на мою шею. Он душит меня. Пугает меня, и именно этот страх так сильно возбуждает. Эта его власть надо мной. Его сила. Его мощь. Его приказы. Они сводят с ума. Они подчиняют меня вновь и вновь, заставляют тело двигаться быстрее, постанывая и постоянно сглатывая от вытекающих изо рта слюней. Повязка нещадно давит на рот. Шлепки наполняют голову. Его пальцы крутят то один сосок, то второй, превращая меня в сумасшедшую, вскрикивающую от удовольствия. А Ник сдавливает мою шею, перекрывая кислород. В висках бьётся пульс, низ живота сводит от желания разорваться на части. Я слышу его тяжёлое и рваное дыхание на своей щеке. Меня окутывает его ароматом и этой грубой, тематической похотью, рождённой Ником во мне. Ещё несколько толчков, и меня сотрясает неукротимая дрожь. Она проносится по телу, заставляя трястись от того, как резко и неожиданно вся накопленная энергия вырывается из него, с силой сжимая его член внутри себя. Мои мышцы плавно сокращаются, массируя член Ника, отчего и он кончает, кусая моё плечо.

Ник ослабевает захват на моей шее, и я хватаю ртом, ставший невероятно горячим, кислород, шумно дыша и расслабляясь на нём. На меня наваливаются блаженство и усталость. Моральная усталость.

— Умница, — повязка со рта падает, и мне больно сомкнуть челюсть. Издаю стон. Ник сразу же понимает, в чём проблема, и пальцами медленно массирует моё лицо, нежно целуя плечо и шею.

— Понравилось? — Шепчет он.