1972

Да, их было три – два здоровенных полноприводных пикапа GMC, так любимых в Америке, и какая-то здоровенная потрепанная телега размером не меньше моего покойного кадди.

Дымок анаши – его ни с чем не спутаешь, «плавали, знаем». Он похож на запах сжигаемой дачниками травы, выдернутой из грядки, только немного послаще. Идиоты. Мало того, что курят на посту, так еще и эту самую шмаль! Дымок идет из приоткрытых стекол машины. Одной машины! Идиоты забрались в одну машину – ведь так же теплее и веселее – сидишь, языком треплешь, шмаль сосешь – хорошо!

Просто отлично, ага. Не надо распыляться на три машины сразу, рисковать… все яйца в одной корзине. Сколько там яиц? Ага… шесть. По одному идиоту на машину оставили. И правильно – а зачем больше? Вообще-то можно было и одного оставить – толку от него было бы столько же, сколько и от трех недоумков.

Луна снова вышла. Плохо! И видимость хорошая, и тень будет. Подожду, пусть тучка накатит на этот «фонарь». Минута… две… три… есть! Призрачный свет тускнеет. Спряталась!

Согнулся, бегом – от деревьев, через поле! Автомат наготове, если что – сразу открываю огонь! Хорошо, что они поставили машины носом туда, куда улетел мой кадди.

Есть! Подбежал почти вплотную, отошел чуть в сторону, и… да-да-да-да-да! Весь магазин! Получите, твари! В клочья! В лохмотья! В фарш! Это 7.62, ему похеру ваша жестянка! Он навылет вас берет!

Чак! Задержка. Магазин пуст. Привычно отделяю его от калаша, бросаю под ноги, вставляю новый магазин, снимаю с задержки. Готово!

Бах! Бах!

Боль обожгла левое плечо, резануло, как ножом. Падаю на спину, и уже лежа на спине срезаю очередью темную фигуру, каким-то образом оказавшуюся позади меня. В грохоте выстрелов я не слышал, как открылась дверца машины. Видимо этот тип спал на заднем сиденье. Не любит курить шмаль!

И придурок теперь – я. Потому что надо было учитывать и этот момент, а я не учел. Расслабился от мирной жизни! Потерял навыки, осел! Хорошо, что он так дерьмово стреляет. Вернее – стрелял.

Кровь капает с пальцев, но все не так уж и плохо – глубокая борозда на левом плече, и ничего больше. Сейчас засохнет, рубахой залепится – и ничего, доживу до перевязки. Теперь не до царапины – что там с Пабло?

Калаш вешаю на шею, прислоняюсь к машине, думаю, что делать. Как на грех – на дороге ну ни одной машины! Совсем ни одной! Позднее время, темень, метель – кому сейчас нужно мотаться по дорогам? Это не двухтысячные, тут слегка патриархальный уклад жизни, тем более что рождественские праздник, все по домам сидят. Задача – как вытащить Пабло из глубокого оврага? Ехать за помощью? Да пока еду – он там нахрен замерзнет.

Обошел вокруг машин в поисках намека – что делать. Полазил в кузове одной, другой… ничего. Открыл багажник старого кадди (это он и был, старый ветеран, то-то он мне показался знакомым), и… о рояль в кустах! О счастье! О нечаянная радость на фоне дерьмового вечера! Ну в самом деле – должно же было мне повезти, в конце-то концов! Только вот не надо ныть о том, что мне и так повезло, тем, что я с одним пистолетом убил одиннадцать вооруженных автоматическим оружием боевиков. Никакого тут везения нет. Расчет, тренировки, и хороший, надежный ствол. Я ведь не зря бросился в толпу этих придурков – таким образом практически блокировав преимущества их дальнобойного оружия, использовав, наоборот, все преимущества своего. Ну и точная стрельба – так я какого черта тренировался каждый день?! Может и чуял, что такое может быть! Может как раз и тренировался ради такого случая!

А вот стрельба возле машин показала мне, что не все коту масленица. Руку мою несчастную дергало так, что кажется – какая-то сволочь время от времени прикладывает к ней раскаленный пруток.

Итак, у меня есть бухта капроновой веревки, длиною метров сто, автомобиль повышенной проходимости 4х4, и… все. В общем-то все. А мне больше и не надо.

Кидаю веревку в кузов джипа, сажусь за руль, с замиранием в сердце поворачиваю ключ… (Вдруг не заведется?! Вдруг в двигун пуля попала?!)

Есть! Мотор взревел и зарокотал, сопя массивным воздухозаборником. Готово!

Включаю фары, перевожу ручку переключения передач в положение «задний ход» и медленно отползаю от машин, одна из которых вдребезги разнесена пулями, другая стоит с открытыми дверями и багажником. Объезжаю стороной, выбирая место для того, чтобы безболезненно для машины пересечь глубокий кювет. Метров через сто нахожу пологое место и осторожно переползаю канаву, больше всего боясь вывесить мосты так, чтобы нельзя было сдвинуться с места. Но все обошлось. Тяжелая, с огромными, как у грузовика колесами машина уверенно шла по снежной целине, благо что снега того было в общем-то даже не очень много – ниже колена – а под снегом мерзлая земля, густо поросшая травой.

В лесу пришлось посложнее, приходилось пробираться зигзагами, подминая под себя кусты, облепленные снегом и похожие на белые шары. Очень боялся, что наткнусь на пенек и так вывешу джип, что вся эта моя задумка закономерно пойдет прахом. Но нет, судьба ко мне сегодня благоволила. Или к Пабло? Тут еще большой, очень большой вопрос.

Наконец я нашел то место, где мы с Пабло свалились в овраг и прокатились до самого дна. Джип поставил мордой к оврагу, освещая все вокруг светом не только его мощных фар, но и фонарями «люстры», которая обнаружилась на крыше кабины. Не знаю, зачем они поставили эту люстру, скорее всего, просто для понтов – почему бы и нет, если есть бабки?

Привязать веревку к бамперу – минутное дело. Джип в положение «стоянка», плюс, на всякий случай – и на стояночный тормоз. Береженого бог бережет. И теперь вниз, туда, где виднелась неровная тропинка моих следов по дну этого оврага. Хорошо я укрыл, закопал Пабло – стряхнул на него снег с нависшей кроны то ли ольхи, то ли ивы – засыпало с головой. Я бы обратил внимание на то, что крона дерева над этим местом бесснежна, но… это я. А они были просто городскими бандитами, обкуренными шмалью.

С замиранием в сердце разбрасывал снег в поисках тела Пабло. Вполне могло быть, что ему уже пришел конец. Когда откопал, первым делом нащупал сонную артерию и с облегчением и тревогой выдохнул – пульс был, но только медленный и совсем слабый. Пабло почти замерз в этом сугробе, холод замедлил обмен веществ. Что кстати могло бы ему очень даже помочь – замедляется кровотечение, замедляются вообще все процессы в организме человека.

Я обвязал его руки, положив Пабло на бок, цепляясь за тонкую веревку и матерясь и шипя от боли вскарабкался к машине, радуясь тому, что склон оврага слишком крутой – иначе нападавшие точно спустились бы вниз, сел за руль, не чувствуя его в онемевших от холода руках и медленно начал пятить машину назад, следя за тем, как змеится тонкая нить посланной мне Провидением веревки. Когда руки Пабло показались над краем оврага – остановился и оставив джип на месте подбежал к раненому, потянул его за запястья и вытянул наверх. Срезал веревку, снова побежал к джипу и подъехал ближе. Сил у меня оставалось все меньше и тащить отяжелевшего от бессознательного состояния Пабло теперь, еще и с моим ранением, я бы уже наверное и не смог.

Натужившись, втащил его на заднее сиденье джипа, захлопнул дверь и пошатываясь забрался за водительское сиденье. Глаза заливал пот, а может даже и не пот – я провел по лицу рукой и увидел, что ладонь все залита красной субстанцией. Видать, все-таки черкануло по голове. Да, мне повезло. И я еще раз выругал себя за глупую самонадеянность и торопливость.

Нажал на газ, массивная машина тяжело развернулась, приминая кустики сухой травы и кустарника, похожего на наш чилижник, и медленно двинулась к тому месту, где я переезжал кювет. Снова трепыхнулось сердце – застрять, вывесив машину на мостах, сейчас было бы просто несправедливо. Столько усилий, столько… Нет, нормально перевалил через край кювета, лишь скребанув днищем по земле. Теперь – вперед! В больницу! И тут же ошеломляющее понимание – а я ведь не знаю, КУДА в больницу! Я вообще никаких больниц не знаю!

Тогда домой. И оттуда вызвать «неотложку». Только сколько времени она будет ехать? Да сколько бы не ехала, другого-то выхода нет!

Даю по газам, так, что колеса мастодонта, произведенного Дженерал Моторс провернулись на месте. Здесь еще не слышали по антипробуксовочную систему, гасящую обороты при провороте колес, не слышали об АБС, не слышали о системе курсовой устойчивости – так что нехрена выеживаться, моя задача доехать, а не показать скоростной результат на чертовом джипе! Дорога-то скользкая, не дай бог…

Набрал скорость и понесся по пустому шоссе. Разгулялся морозный ветер, перенося через дорогу белые языки снежной поземки. Еще немного, и шоссе станет ловушкой. Я попадал в такую беду, когда пелена снега, несомого ветром, превращает шоссе в сплошную бурлящую, непроницаемую поверхность, когда нельзя разглядеть краев дороги и ехать можно только со скоростью пешехода, буквально ощупывая путь впереди себя. Слава богу, до такого еще не дошло, но пришлось все-таки максимально снизить скорость.

Позади послышался стон, но я не оглянулся – все внимание, все мои силы, все мое умение водителя было приложено только к одному: доехать! Скорее доехать, и не свалиться с дороги! Оглянешься – вот тут тебе и конец. Не отвлекаться!

– Босс…

Тихий-тихий голос, но он прозвучал для меня как ангельские трубы! Живой! Пабло, дружище, жив!

– Держись! Держись, скоро дома будем! Скорую вызовем! Держись, парень! И не болтай, силы береги!

Я ворвался в городок, как передовой всадник Тамерлана. Пофигу правила, пофигу на всех людей – кроме одного, того, что сейчас истекает кровью на заднем сиденье! Не чувствую боли, усталости, вообще не чувствую тела – как робот, запрограммированный только на одну задачу.

Затормозил, почти впечатав носом автомонстра в непробиваемые ворота моей резиденции. Я настоял чтобы их сделали практически непробиваемыми – даже если их протаранит грузовик, скорее всего ворота устоят. Ну а легковые (условно) пикапы вообще отдыхают. Ворота только вздрогнут от удара, не более того.

Выскочил из-за руля, если можно так назвать корявое, хромое передвижение наподобие походки краба, зажал кнопку звонка и держал, пока в «кормушке» не показалось жесткое индейское лицо Серхио.

– Какого дьявола?!… – начал он и осекся, увидев мою физиономию. И тут же, секунды через две ворота медленно и плавно пошли в сторону, освобождая проезд трофейному пикапу.

Надо отдать должное Лауре и ее матери – они не выли, не лили слезы, только лица их окаменели, сделавшись белыми и безжизненными. Прибежала и Ниночка – они все ждали нас со съемок шоу, которые шли в прямом эфире, приготовили нам стол, и в доме вкусно пахло пирогами и другой выпечкой. Как и положено пахнуть в хорошем доме.


Пабло раздели, осмотрели – я принял в осмотре живое участие. Уж чего-чего, а в огнестрельных ранах я кое-что понимал, и наверное побольше, чем все здесь присутствующие.

Пока раздевали, я в двух словах рассказал, что с нами случилось. На вопрос Серхио: «И как же вы сумели выбраться?» – ответил просто: «Я всех убил». Ну а что еще скажешь? Убил же.

Слава богу – ничего особо страшного в ранениях Пабло не было. Первое ранение – пуля прошла над левым ухом, прочертив на голове глубокую борозду и сорвав кусок скальпа. Скальп остался на месте – прилепить и пришить, будет как новенький.

Второе ранение довольно-таки тяжелое, но судя по всему, особых последствий от него не будет. Не смертельно. Пуля наискосок вошла в грудь, прошла через грудную мышцу и вышла в подмышке – навылет. Хорошо! Искать пулю, а тем паче ее обломки (есть такие особо злые пули, разваливающиеся в теле на куски) – вещь очень неприятная, болезненная и опасная. Кровоточила рана конечно совсем не слабо (как и та, что на голове), но видимо не настолько обильно, чтобы выбить дух из железного Пабло. Да и снег помешал, холод – залепил раны, остановил кровотечение.

Еще две раны – это уже тогда, когда я волок Пабло на себе, унося его от неминуемой смерти. Обе ноги, бедра навылет. Чудом не задета бедренная артерия, иначе бы истек кровью за считанные минуты, даже секунды.

Осмотрели и меня. На голове – почти то же самое, что у Пабло, только я не вырубился после удара пули (слава богу!). Предплечье вначале сильно кровило, но рану тут же залепили пух и перья из трофейного пуховика, от которого воняло кислятиной и чем-то неуловимым – то ли анашой, то ли мускусом. Такое ощущение, что этим пуховиком накрывали жеребца.

Пабло находился в полубессознательном состоянии, а когда приходил в себя, повторял:

– Не надо скорую! Не надо полицию! Сами! Все – сами!

Но я сразу же, как вошел в дом, приказал вызвать скорую помощь. Слишком велика у Пабло потеря крови, и слишком велик шанс заражения. Пусть лежит в больнице. А что касается полиции… знаю, что нервы потреплют. Не зря Пабло в полубреду предлагал разобраться с этим делом без представителей власти. Одно дело, если мы отбились от нападавших и сбежали, и совсем другое – когда я методично ходил и добивал раненых. А на одном из раненых – следы пыток. Но мне плевать. Если Пабло умрет – я себе этого не прощу. Заигрался, потерял бдительность – вот и результат. Раньше надо было решать вопрос. Радикально.

Кстати, все-таки интересно получается: Пабло едва не погиб (и еще не факт, что выживет), а на мне пара царапин, да и все тут! Хотя тот тип, которого я проморгал, стрелял практически в упор. Но промазал. Судьба меня бережет?

А вообще нет ничего удивительного, если тебя, многоопытного «волкодава» пришьет какой-нибудь тупой новичок, едва ли не впервые взявший в руку пистолет. История это показывала уже не раз – когда знаменитые стрелки Запада гибли, убитые в спину совершеннейшими новичками или не новичками, но все-таки в спину.

Голливуд врет. Честные дуэли стрелков были большой редкостью. Люди Дикого Запада старались стрелять врагу в затылок, а не выходить на дурацкие дуэли посреди пыльной улицы. Это Голливуд сделал из подлых убийц – героев крутых вестернов. Знаменитые бойцы, такие как Джесси Джеймс, Уэс Хардин и Дикий Билл Хиккок, были убиты выстрелами в затылок, а печально известный Билли Кид пристрелен затаившимся в темной комнате Пэтом Гарретом.

Как сказал наш всемирно известный полководец: «Пуля – дура, штык – молодец!». Высказывание спорное, но часть правды в нем есть. Никогда не знаешь, куда уйдет твоя пуля – найдет она нужную цель, или унесется в пространство, так и не напившись горячей крови противника.

Однажды я смотрел российский криминальный сериал (чего греха таить – обожаю криминальные сериалы), так вот там наши сценаристы накрутили такие кружева, что до самого конца фильма не было ясно, кто убийца и что вообще происходит. Крепкий, хороший сценарий. События происходили в глухой провинции. Так вот, в конце концов выяснилось, что за всеми криминальными событиями стоит группа ментов-оборотней, которые уже совершили несколько убийств и похищений, и в оконцовке решили прибить и главных персонажей, остановив их машину на заснеженной дороге в лесу. Опытные опера, за спиной которых десятки лет службы. Волчары! Они не могли проиграть. Но проиграли. Как?

А вот так: они вытащили жертв из машины, готовясь их отправить на тот свет, и не заметили, что на заднем сиденье автомобиля мирно почивает бабенка-следователь, которую как раз и придали двум несчастным жертвам для охраны их нежных тел. Вручили бабенке «макаров», и… поезжай с ними! Им так будет спокойнее! Чистая проформа.

А бабенка накануне вечером хорошенько наклюкалась и ей было очень и очень плохо. Потому она все дорогу и спала на заднем сиденье, накрывшсь с головой. Очнулась, увидела происходящие события, все поняла, передернула затвор пистолета, и… трясущимися похмельными руками, стреляя второй раз в жизни (первый раз был в тире лет пять назад) – положила оперов-вредителей наповал.

Кто-то скажет, что это неправда, что так быть не может, а я так вам скажу, уважаемые граждане: дураки вы все! Те, кто не верит! Вспомните курочку рябу и ее золотое яичко – кто разбил? Мышка! Хвостиком – бяк-бяк-бяк – и нет яичка! Это Его Величество Случай, и каждый, кто был на войне, каждый, кто ходил под смертью знает – бывает ВСЕ. Рванет граната – товарищи рядом полегли – а на тебе ни царапины!

Ударила пулеметная очередь – товарищ наповал, а ты стоишь, хлопаешь глазами, не понимая, чем таким теплым и липким забрызгало твою физиономию!

Рванул фугас на обочине дороге – все горит, все в дыму, трупы на куски разорванные валяются, а ты сидишь как дурак на земле и хлопаешь глазами, не понимая, как оказался в десяти метрах от подорванного грузовика, и как ты вообще сумел пролететь сквозь тент и не сломать себе шею.

Случай – одним он благоволит, других просто ненавидит. Потому – не так уж я и виноват, что не увидел пальнувшего в меня боевика. Жив – ну и слава богу, и не надо больше над этим задумываться и себя корить. Шабаш! Хватит себя кусать. Я вам не Уроборос.

Скорую помощь вызвали, теперь звонок шерифу. Номер у меня есть – подъезжал этот кадр самолично, знакомился. Шляпа с полями, шерифская звезда – все чин по чину. Особо я с ним не разговаривал, но кофе напоил. Его больше интересовало, не состою ли я в коммунистах и не собираюсь ли устраивать в подвластном ему городишке всяческие беспорядки. Я заверил, что никаких беспорядков и митингов не будет – если, конечно, ко мне в дом никто не полезет с дурными и не очень намерениями. Потом провел вокруг забора, показал плакаты, указывающие супостатам на то, что их ждет горячий прием из всех имеющихся в доме стволов. Шериф уважительно покачал головой, заметив, что городишко этот славится своим покоем и порядком, потому вряд ли понадобятся подобные меры. Но счел мою предусмотрительность разумной – все-таки Город Страха в 20 километрах.

Перед тем как шериф ушел, я выписал чек на две тысячи долларов на предъявителя, и передал ему как безвозмездный дар на дело укрепления правопорядка в данном, отдельно взятом населенном пункте. Шериф остался очень доволен моим спонсорством и заверил, что предоставит мне отчет об использовании этих средств. На что я ему ответил, что в отчетах не нуждаюсь, тем более что в них ничего не понимаю – я ведь писатель, не от мира сего! А потому я уверен и без всяких отчетов, что уважаемый шериф пустит мои деньги на благое, общественное дело. На том и разошлись, вполне довольные друг другом. Я потому, что если что – буду иметь поддержку в местных правоохранительных органах (и всего за две штуки баксов!), ну а шериф… шериф пустит мои деньги куда ему надо. Куда сочтет необходимым. И это не коррупция, это уважение. «Ты просишь меня – но без всякого уважения!».

Шериф, кстати, тоже ирландец. Джек Бреннан. У них в Омериках как-то повелось, что ирландцы с удовольствием работают, или точнее служат – в полиции или в департаменте шерифа. Здоровенные, жесткие парни склонные к насилию – где им еще работать? Если только в ирландской мафии…

Ему 50+. Здоровенный, грузный, с грубым лицом тупого быка и умными глазами прожженного хитрована и политикана. Шерифом служит уже лет двадцать, или даже больше. А это – что-то да значит. Шериф-то должность выборная! А это значит – люди должны быть уверены в том, что человек на месте шерифа соответствует своей должности и они не зря платят ему зарплату.

Честно сказать, мне он понравился. И даже его вопросы о красной угрозе и революционном движении в Монклере были ничем иным, как хорошо замаскированным стебом и желанием выглядеть глупее, чем он есть на самом деле.

Кстати – дельная тактика, эдакая мимикрия – среди людей, не отличающихся особым кругозором и широтой мышления выглядеть глупее ихм – чем не хороший способ удержаться на своем месте? «Джек звезд с неба не хватает. И не строит из себя умника! Но и не дурак! Пусть он будет на этом месте!»

Шериф приехал через десять минут после того, как скорая увезла Пабло и Лауру. Врачи сказали, что раны неопасны для жизни, но в связи с большой потерей крови и переохлаждением возможны некоторые осложнения. Но они сделают все возможное, чтобы… бла-бла-бла. Я и так не сомневался, что они сделают все возможное, потому не стал углубляться в проблему.

Я от госпитализации отказался. Меня перевязали, обработав и зашив раны на месте, и оставили дома, посоветовав пить больше жидкости и как следует поесть. Что я и собирался сделать, как только разберусь с отправкой Пабло.

Когда шериф вошел в гостиную, где я сосредоточенно накачивался зеленым чаем, запивая им пирожки с капустой и яйцами, он молча сел за стол и уставился на меня так, будто впервые увидел и никогда раньше здесь не бывал. Я жестом предложил ему присоединяться, он молча кивнул, и Амалия тут же поставила перед ним здоровенную чашку с горячим кофе.

Минуты две мы молча пили горячую жидкость (Я наслаждался каждым глотком, «сушняк» – просто ужасный), потом шериф негромко и как-то безразлично меня спросил:

– Ты их всех?

Отрицать было глупо, экспертиза все равно разберется, так что я кивнул:

– Я. Уже был на месте?

– Сразу. Как только ты позвонил. Там сейчас группа работает. Зачем добивал? Как бы это не было проблемой. Ты же знаешь наши законы.

– Пусть судят… – равнодушно пожал я плечами – Мне что, надо было оставить за спиной живых бандитов, способных выстрелить в спину? Хороший бандит – мертвый бандит.

Шериф с интересом на меня посмотрел – бандиты-то были «черными», и фраза в оригинале звучала так: «Хороший негр – мертвый негр», но ничего не сказал. Что он там себе понял – не знаю.

– Ты точно был один? Уверен? – смотрит мне в глаза, будто желает влезть в голову – пятнадцать человек, и ты их убил в одиночку?!

– Хорошо, что у нас с Пабло с собой было оружие – пожимаю я плечами – Иначе бы нам конец.