1972. Родина
Часть 25 из 32 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Видели мое выступление на концерте, и…в общем, как сказал Аносов – они все просто охренели. Не ожидали, что мои песни настолько хороши. Ага, «мои». Ну да, угрызения совести у меня еще присутствуют, хотя честно сказать – гложут они меня все меньше и меньше. Те, у кого я песни попер – сочинят другие, еще лучше. А мне для дела нужно! Я ведь типа мир спасаю! Неужели спаситель мира не может немножко чего-нибудь спереть? Ну да, самоирония, а что делать, что делать?!
Кстати сказать, взял с собой гитару – ту, что Богословский подарил. Буду в свободное время учиться на ней играть. С самой юности мечтал научиться, а теперь и сам бог велел, с моей-то абсолютной памятью. Мне достаточно один раз показать – и все, я запомнил. Ну а музыкальный слух у меня всегда был, не сказать, чтобы как у Моцарта, но был и есть.
Легли спать почти в полночь, и спал я спокойно и без сновидений. Встал в восемь часов утра, когда Аносова уже не было на месте (завтракать наверное пошел, или к комбату – они с ним сдружились. Или тренируется с группой). Оделся, умылся, и пошел за девчонками, которые тоже были в своем номере. Завтракать пойдем, а после завтрака – посмотрим, как там дела у наших. Посмотрим на их тренировки. Может мне тут уже и нечего делать…честно сказать, хочется вернуться в Москву. Дел куча – те же песни надо оформить в нотах, да и книгу дописать, в конце-то концов! Опять же – сценарий Тарковского прочитать, что-то у меня нет к нему особого доверия после тех его фильмов, которые я видел.
Уже когда завтракал и раздумывал над ситуацией, решил: день-два и я отсюда свалю в Москву. Там буду дожидаться достройки Дачи. Хватит мне по гарнизонам скитаться! Наскитался за свою жизнь, сыт по горло.
***
Я ошибся. Никакие не два дня. На следующий день пришла телефонограмма, в которой мне было четко приказано сидеть в Сенеже и не вылезать до особого распоряжения. Уж чего там у них такое вышло – я не знаю. Но раз приказали сидеть и не рыпаться – значит, сидеть, и не рыпаться.
Первая партия бойцов для «Альфы» появилась в батальоне одиннадцатого мая, в четверг. Автобус, практически такой же, как тот, на котором приехала наша группа, въехал на территорию подразделения и остановился возле входа в штаб. Из автобуса быстро, но без особой спешки стали выходить молодые крепкие парни в военной форме с офицерскими погонами. Самый младший среди них по званию был лейтенант, самый старший – капитан. Он был один такой капитан среди ноовоприбывших, но возрастом ничем не отличался от своих соратников. Видимо этот капитан и был старшим группы, потому что подав какую-то команду, он зашагал в штаб, держа в руке офицерскую планшетку.
Я все видел через окно – мы как раз обедали. Видел и Аносов, который тут же со вздохом заметил:
– Вот оно, началось!
Но что именно «началось» – пояснять не стал. Впрочем – это и так было понятно. В общем, послеобеденную тренировку свернули – надо вначале разобраться с новоприбывшими, устроить их. А потом попробовать определить – кто это на самом деле, и что от них стоит ожидать.
Через два часа в дверь постучали, и на пороге появился рядовой, который передал просьбу комбата прибыть к нему для беседы. Кому именно прибыть, зачем прибыть – рядовой не пояснил, сообщив, что ему ничего больше передать не было сказано. Ну…не было, и не было…пойдем, чего уж там!
Решили вначале идти вдвоем с Аносовым, а потом мне пришла в голову мысль получше, и я постучался к девчонкам. Ольгу оставил на месте (она не больно-то и возражала!), ну а Настя охотно пошла со мной. Настя вообще любительница всяческой деятельности, это я уже заметил. Ни минуты не посидит без дела – что дома, что здесь, на тренировке. Двужильная, ей-ей!
Комбат в кабинете был не один, за столом для совещаний сидел тот самый капитан, командир новоприбывшей группы. Когда мы с Аносовым вошли, он с удивлением на нас уставился, окидывая взглядом с головы до ног (странная форма, нет знаков различия – кто такие?!), а когда комбат нас начал представлять, вообще вытаращил глаза:
– Знакомьтесь. Это капитан Исаев, Петр Михайлович, командир роты офицерского спецназа, бывший десантник. А это…Маугли и Акела.
Комбат ухмыльнулся, глядя на ошеломленного и растерянного капитана, и насладившись его глупым видом, добавил, после небольшой паузы:
– Акела и Маугли являются инструкторами боевой подготовки, а также курируют наше подразделение со стороны Комитета. Их настоящие имена и звания вам знать не обязательно. Через некоторое время они покинут батальон, после того, как помогут нам наладить боевую учебу. Итак, вопросы есть, товарищ капитан?
– Вопросов пока нет, товарищ полковник. Здравствуйте, товарищи…Акела и Маугли! – десантник встал с места.
– Вы не особо не переживайте. Мы не настоящие Акела и Маугли – слегка неуклюже схохмил я – Это позывные. И да, мы служим в Комитете и сейчас обучаем личный состав – офицеров. Хотелось бы посмотреть на ваших людей, кто они, и что они. И узнать, чего они стоят. И стоят ли вообще чего-нибудь.
– Двадцать один человек, вместе со мной. Все спортсмены – сухо ответил капитан, которые вроде как обиделся на мои слова – Все как минимум кандидаты в мастера спорта по самбо, дзюдо, боксу. Отличные стрелки.
– Ну так пойдем смотреть твоих…отличных стрелков! – вздохнул Аносов, и посмотрел на комбата – В спортзал их?
– В спортзал. Я сейчас еще Головлева позову, пусть тоже на них посмотрит. А чего Багиру на улице бросили? – комбат улыбнулся, глядя в окно. Настя ему очень нравилась. Вернее – он просто сох по ней. Увы, она с ним была так же холодна и бесстрастна, как и с остальными мужчинами. Единственный, кому Настя улыбалась – это был я. И то просто потому, что невозможно рядом со мной не улыбаться. Я же записной шутник, просто фонтан искрометного юмора, и терпеть не могу тех, у кого отсутствует чувство юмора. Особенно на мои шутки. Хе хе…
Выйдя на улицу, увидел такую картину: вся эта шайка будущих спецназовцев дружно изощрялась в остроумии, расспрашивая Настю – где она взяла такой клевый наряд, и что она делает вечером, и где она работает – писарем, или машинисткой. Ну и всякую такую чушь, которую несут здоровые половозрелые жеребцы, завидевшие красивую женщину. Тем более – такую женщину.
Капитан быстро их построил, объявил, что сейчас с ними будет говорить командир батальона, в котором офицеры теперь будут служить, и тут же замолчал, подчиняясь жесту полковника. Комбат осмотрел ряд новоиспеченных «альфовцев» и не повышая голоса, сказал:
– Сейчас идем в спортзал. Там посмотрим, кто вы такие. И я там вам расскажу, чем вы будете заниматься в дальнейшем. За мной!
И вся ватага потянулась за полковником. Ну и мы следом – позади всех.
В спортзале заставили всех новобранцев разуться – нечего сюда грязь таскать. Потом сменную обувь с собой будут брать. Снова построили, и комбат встал перед строем.
– Итак, товарищи офицеры, вы теперь бойцы батальона специального назначения. Проще – спецназа. Ваша группа первая из тех, что должны к нам прибыть в ближайшее время. Я не знаю кто вы, и что из себя представляете, и почему выбрали именно вас, но надеюсь, что вы здесь оказались не из-за вашего строптивого характера, не потому, что командование хотело от вас отделаться. И что на самом деле вы лучшие из лучших.
Да, комбат попал точно. Еще не факт, что все эти парни на самом деле лучшие из лучших. Вполне могли прислать абы кого, чтобы закрыть требование свыше. От таких отбросов надо избавляться сразу.
– От балласта будем избавляться – подтвердил мои мысли комбат – Здесь на самом деле будут лучшие из лучших, и только так. Ваш старший группы сказал мне, что вы поголовно мастера и кэмээсы, ну что же…надеюсь, что так. Вопросы есть?
– Разрешите, товарищ полковник? Старший лейтенант Щербаков!
Высокий, плечистый парень с грубоватым лицом и шрамом на щеке. Боевой офицер? Или просто по пьянке подрался…
– Разрешаю. Спрашивайте.
– Чем конкретно мы будем заниматься? Чему нас будут учить? Мы ведь не рядовые-первогодки, чему нас вообще можно научить? Мы офицеры!
– Во-первых, всегда есть то, чего вы не знаете – усмехнулся полковник – Во-вторых, для вас будет неожиданностью то, что вы здесь изучите. Будьте в этом уверены. Кстати, вот вы, Щербаков, спортсмен? В каком виде?
– Самбо. Боевое самбо, товарищ полковник! Я был инструктором по рукопашному бою моего батальона.
– О как! А чего вас сюда отправили? – улыбнулся полковник – В вас должны были вцепиться руками и ногами!
– Я сам пожелал – спокойно ответил Щербаков – Мне сказали, что создается специальное подразделение совершенно нового формата. И я вызвался. Да, меня просили остаться, но я захотел сюда.
– Хорошо – серьезно кивнул комбат – О задачах: наше подразделение будет выполнять специальные задачи во всех точках мира, в которых понадобятся наши бойцы. В мире гремят войны, террористы взрывают, убивают людей. Наше советское правительство обеспокоено разгулом терроризма, и будучи прозорливыми и умными, наше руководство решило создать специальную группу, которая станет бороться и с террористами, и с преступниками всех мастей. Для того вас сюда и собрали – научить, как нужно воевать в условиях особой опасности – для вас, и для мирных граждан. До сих пора вас учили – как воевать с врагом на поле боя. Теперь вас будут учить, как это делать в мирное время, например – в городских условиях. Как захватывать дома, в которых скрываются террористы с заложниками. Как захватывать командные пункты противника малыми группами, с использованием специальных, новейших средств, о которых вы скоро узнаете. Вот так обстоят дела, товарищи офицеры. Это опасная служба, можно сказать, что вы теперь на войне. Так что у вас еще есть время отказаться. И вот еще что – если нам покажется, что вы не соответствуете требованиям, предъявляемым к нашим бойцам – вы нас покинете.
– А каковы ваши требования, товарищ полковник? И что значит – «не соответствуете»?
– Плохо подготовлены физически. Не можете пробежать кросс, преодолеть полосу препятствий, палите мимо мишени, да просто не умеете драться! Первая попавшаяся женщина вас победит! Вот, значит, и не соответствуете. А еще – ваш морально-политический облик не соответствует званию офицера спецназа.
«Новобранцы» заулыбались, и кое-кто оглянулся на нас с Настей – мы сидели на скамеечке у стены. Я разглядывал претендентов на должность бойца «Альфы», Настя же как всегда витала где-то в эмпиреях, что-то разглядывая в пространстве над головами курсантов.
Я невольно усмехнулся – вот же черт! Комбат ловушку готовит!
– Настя…сейчас похоже тебе придется размяться – предупредил я вроде как сонную соратницу.
– Да я уже поняла… – тут же откликнулась она. Ее сонный вид как и обычно был просто-напросто обманкой. Все она слышала, все видела. Как настоящая Багира – спокойна, и смертоносна.
– Я вас заверяю, товарищ полковник – уж женщину мы как-нибудь да победим! – преувеличенно серьезно ответил Щербаков, как бандерлог отправляясь прямо в пасть Каа. Нет, надо было все-таки комбату дать позывной Каа – умеет он душить жертву!
– Ловлю вас на слове, товарищ старший лейтенант – ухмыльнулся комбат – Вот сидит девушка. Сумеете ее победить?
– Товарищ полковник…я же пошутил! – смутился старлей – С девушкой! Да у меня на нее рука не поднимется!
– Мда…офицер – посерьезнел комбат – Не поднимется у вас на девушку, говорите?
В толпе кто-то заржал, и Щербаков вдруг покраснел, что вообще-то трудно было ожидать от грубоватого на вид парня.
– Нет уж, товарищ офицер! Обещали победить первую попавшуюся женщину – вот вам женщина! Вы не против? – комбат посмотрел на Настю, и она утвердительно кивнула:
– Я только переобуюсь, а то сломаю ему чего-нибудь, потом будет обижаться.
В толпе снова захохотали, и Щербаков зло оглянулся, отыскивая взглядом «хохотуна». А я увидел, кто смеялся – здоровенный рыжий парень с розовой, как у поросенка физиономией и веснушками на широком лице. Тоже старлей. Взял себе на заметку – похоже, что у парня проблемы с дисциплиной, а еще – гавнецо в душе кипит. Любит поддевать людей, глумиться над теми, кто слабее его. Или над теми, кого считает слабее себя.
– Я готова – Настя сняла свой берет, и теперь стояла с непокрытой головой. Мальчишеская прическа, светлые, почти платиновые волосы, ну хороша ведь, чертовка!
– И каковы правила? – мрачно спросил Щербаков, глядя куда-то в сторону.
– Попробуйте сбить ее с ног. Как хотите – пинайтесь, лягайтесь, кусайтесь или плюйте в нее. Главное, чтобы она оказалась на полу. Понятно?
– Понятно… – вздохнул старлей, и я его вздох прекрасно понял: если он побеждает, все смеются и говорят, что…бабу победил! Невелика честь! А если она его завалит – так вообще позор.
– Не покалечьте его, ладно? – комбат улыбнулся Насте, и та коротко кивнула, не сказав ни слова – Бой продолжается до тех пор, пока противник откажется его продолжать. Либо не сможет. Начали!
Щербаков бросился в атаку сразу после «начали». Видимо он хотел сразу же перевести отношения с Настей в партер – уцепиться за нее и приемом самбо шваркнуть на маты (они уже были расстелены). Вот только не вышло. Не мудрствуя лукаво, она встретила его ударом ноги в живот.
Прямой, хлесткий, страшный удар – в карате его называют мае-гири, в ММА и тайском боксе – фронт-кик. Вообще-то нокаутирующий удар, и я даже поморщился, увидев, что Щербаков его пропустил. Неужто вырубила?
Нет. Отлетел назад, согнулся, тяжело дыша, но остался на ногах. Молодец! Видать пресс накачан, твердый, как доска! А может Настя его пожалела. Иногда у нее просыпается эдакое человеколюбие, особенно, если попросить не калечить.
Отдышался парень, снова пошел вперед. На длинные Настины ноги смотрит с опаской, оно и понятно – они у нее по метру, дотянется – как рукой, тем более что растяжка у нее (как оказалось) будто у самой настоящей балерины. Настя может задрать ногу вертикально, придерживая ее рукой. Как-то продемонстрировала наглядно. Говорит – занималась в детстве и юности гимнастикой, пока ее из секции не наладили – слишком велика для гимнастки. Вот в баскетбол, или волейбол – самое то. А гимнастки все мелкие попрыгуньи.
Ишь, подсечки пытается делать! По ногам врезать, типа лоу-кик замастрячить! И все мимо! Кстати сказать, Настя очень ловко умеет ловить ногу противника ударом своей ноги, стопой. Скорость движения у нее – невероятная. Конечно, я побыстрее, но я же типа мутант! Притом она женщина, а у женщин скорость прохождения сигнала по нервам меньше, чем у мужчин. Я читал об этом еще в девяностые годы.
Ладно…чего она с ним возится? Неужели он настолько хорош? Или просто решила поразмяться? Видно же, что он ей не соперник, играет, чертовка!
Пора заканчивать, время дорого. Я сегодня еще хочу на гитаре потренькать, у меня уже вполне недурно получается. Память-то абсолютная, в том числе и моторная. А я всегда мечтал научиться играть на гитаре – вот Ольга меня и учит. И говорит, что для новичка я уже вполне сносно могу играть!
Настя будто услышала меня, и когда старлей в очередной раз попытался ее схватить, шагнула к нему, мгновенно уцепилась за пояс, вздернула вверх, подняв над собой на вытянутых руках (черт подери, в нем килограммов восемьдесят!), и с размаху…мягко положила на пол.
– Убит – буднично сказала она и равнодушно отошла в сторону.
– Убит – кивнул комбат, и с улыбкой пожал плечами – Ну как, товарищ старший лейтенант, что там насчет первой встречной женщины?
– Обосрался Щербак! – услышал я голос, и увидел, как довольно хохочет рыжий парнюга – Что, кишка тонка?! А все пыжился, придурок!
Лицо Щербакова в красных пятнах вообще побагровело, сделалось красным, как у вареного рака, он шагнул в сторону обидчика, сжав кулаки, но сказать ничего не успел. Настя вдруг ускорилась и как ледокол раздвинула толпу зрителей:
– Сюда пошел! – она уцепила за руку рыжего и потащила за собой. Вытащила на маты, отошла, бесстрастно сказала – Я смотрю, ты любишь повеселиться. И любишь обижать людей. Сильный, да? Тогда покажи – насколько ты сильный. Попробуй меня свалить.
– Уж посильнее этого придурка, точно! – зло ощерился рыжий.
– Хорошо. Тогда начинаем – сказала Настя и вдруг резко, без замаха врезала рыжему по щеке ладонью. Это была не пощечина, нет! Грохот – как если бы волейболист врезал по мячу при подаче! Голова рыжего дернулась и на щеке явственно проявился отпечаток ладони. Он рванулся вперед, выбросил в прямом ударе правую руку, и тут же полетел через голову приемом айкидо. Я учил Настю, и она великолепная ученица.
Рыжий вскочил на ноги, но ничего сделать не успел – тяжелый, будто не женский кулак с хрустом врезался ему в нос, из которого тут же брызнула кровь. Рыжий остался стоять на ногах, он и правда был очень силен – как тупой бык – но следом за кулаком прилетела и нога – тот самый мае-гири, и теперь без всякой жалости. Рыжего согнуло пополам, он свалился на ковер, где судорожно задергался в попытках вдохнуть воздух парализованной диафрагмой.
Все стояли молча, ошеломленные такой жестокой и быстрой расправой, я же вскочил со скамьи, подошел к поверженному придурку и нажал нужные точки на его теле, расслабляя сжатые в судороге мышцы и позволяя парню вдохнуть полной грудью. Не из человеколюбия, нет – плевать мне на этого типуса. Просто не хочется скандала. Сдохнет – будет расследование, шум, а оно мне надо? Может и Насте прилететь, а я не хочу, чтобы ее наказали. Она мне нравится. Да и сроднились уже как-то за то время, что Настя у меня живет. Она для меня стала чем-то вроде младшей сестры…хмм…мда. Сомнительное сравнение. Сестры в таком виде не снятся. А Настя мне иногда снится…в натуральном так сказать виде, и в интересных позах. Гормоны играют, да…так я же мужик!
Наконец, поверженный Настин противник задышал, расслабился и затих на полу, то ли потеряв сознание, то ли совсем обессилев, ну а я повернулся к толпе и спросил:
Кстати сказать, взял с собой гитару – ту, что Богословский подарил. Буду в свободное время учиться на ней играть. С самой юности мечтал научиться, а теперь и сам бог велел, с моей-то абсолютной памятью. Мне достаточно один раз показать – и все, я запомнил. Ну а музыкальный слух у меня всегда был, не сказать, чтобы как у Моцарта, но был и есть.
Легли спать почти в полночь, и спал я спокойно и без сновидений. Встал в восемь часов утра, когда Аносова уже не было на месте (завтракать наверное пошел, или к комбату – они с ним сдружились. Или тренируется с группой). Оделся, умылся, и пошел за девчонками, которые тоже были в своем номере. Завтракать пойдем, а после завтрака – посмотрим, как там дела у наших. Посмотрим на их тренировки. Может мне тут уже и нечего делать…честно сказать, хочется вернуться в Москву. Дел куча – те же песни надо оформить в нотах, да и книгу дописать, в конце-то концов! Опять же – сценарий Тарковского прочитать, что-то у меня нет к нему особого доверия после тех его фильмов, которые я видел.
Уже когда завтракал и раздумывал над ситуацией, решил: день-два и я отсюда свалю в Москву. Там буду дожидаться достройки Дачи. Хватит мне по гарнизонам скитаться! Наскитался за свою жизнь, сыт по горло.
***
Я ошибся. Никакие не два дня. На следующий день пришла телефонограмма, в которой мне было четко приказано сидеть в Сенеже и не вылезать до особого распоряжения. Уж чего там у них такое вышло – я не знаю. Но раз приказали сидеть и не рыпаться – значит, сидеть, и не рыпаться.
Первая партия бойцов для «Альфы» появилась в батальоне одиннадцатого мая, в четверг. Автобус, практически такой же, как тот, на котором приехала наша группа, въехал на территорию подразделения и остановился возле входа в штаб. Из автобуса быстро, но без особой спешки стали выходить молодые крепкие парни в военной форме с офицерскими погонами. Самый младший среди них по званию был лейтенант, самый старший – капитан. Он был один такой капитан среди ноовоприбывших, но возрастом ничем не отличался от своих соратников. Видимо этот капитан и был старшим группы, потому что подав какую-то команду, он зашагал в штаб, держа в руке офицерскую планшетку.
Я все видел через окно – мы как раз обедали. Видел и Аносов, который тут же со вздохом заметил:
– Вот оно, началось!
Но что именно «началось» – пояснять не стал. Впрочем – это и так было понятно. В общем, послеобеденную тренировку свернули – надо вначале разобраться с новоприбывшими, устроить их. А потом попробовать определить – кто это на самом деле, и что от них стоит ожидать.
Через два часа в дверь постучали, и на пороге появился рядовой, который передал просьбу комбата прибыть к нему для беседы. Кому именно прибыть, зачем прибыть – рядовой не пояснил, сообщив, что ему ничего больше передать не было сказано. Ну…не было, и не было…пойдем, чего уж там!
Решили вначале идти вдвоем с Аносовым, а потом мне пришла в голову мысль получше, и я постучался к девчонкам. Ольгу оставил на месте (она не больно-то и возражала!), ну а Настя охотно пошла со мной. Настя вообще любительница всяческой деятельности, это я уже заметил. Ни минуты не посидит без дела – что дома, что здесь, на тренировке. Двужильная, ей-ей!
Комбат в кабинете был не один, за столом для совещаний сидел тот самый капитан, командир новоприбывшей группы. Когда мы с Аносовым вошли, он с удивлением на нас уставился, окидывая взглядом с головы до ног (странная форма, нет знаков различия – кто такие?!), а когда комбат нас начал представлять, вообще вытаращил глаза:
– Знакомьтесь. Это капитан Исаев, Петр Михайлович, командир роты офицерского спецназа, бывший десантник. А это…Маугли и Акела.
Комбат ухмыльнулся, глядя на ошеломленного и растерянного капитана, и насладившись его глупым видом, добавил, после небольшой паузы:
– Акела и Маугли являются инструкторами боевой подготовки, а также курируют наше подразделение со стороны Комитета. Их настоящие имена и звания вам знать не обязательно. Через некоторое время они покинут батальон, после того, как помогут нам наладить боевую учебу. Итак, вопросы есть, товарищ капитан?
– Вопросов пока нет, товарищ полковник. Здравствуйте, товарищи…Акела и Маугли! – десантник встал с места.
– Вы не особо не переживайте. Мы не настоящие Акела и Маугли – слегка неуклюже схохмил я – Это позывные. И да, мы служим в Комитете и сейчас обучаем личный состав – офицеров. Хотелось бы посмотреть на ваших людей, кто они, и что они. И узнать, чего они стоят. И стоят ли вообще чего-нибудь.
– Двадцать один человек, вместе со мной. Все спортсмены – сухо ответил капитан, которые вроде как обиделся на мои слова – Все как минимум кандидаты в мастера спорта по самбо, дзюдо, боксу. Отличные стрелки.
– Ну так пойдем смотреть твоих…отличных стрелков! – вздохнул Аносов, и посмотрел на комбата – В спортзал их?
– В спортзал. Я сейчас еще Головлева позову, пусть тоже на них посмотрит. А чего Багиру на улице бросили? – комбат улыбнулся, глядя в окно. Настя ему очень нравилась. Вернее – он просто сох по ней. Увы, она с ним была так же холодна и бесстрастна, как и с остальными мужчинами. Единственный, кому Настя улыбалась – это был я. И то просто потому, что невозможно рядом со мной не улыбаться. Я же записной шутник, просто фонтан искрометного юмора, и терпеть не могу тех, у кого отсутствует чувство юмора. Особенно на мои шутки. Хе хе…
Выйдя на улицу, увидел такую картину: вся эта шайка будущих спецназовцев дружно изощрялась в остроумии, расспрашивая Настю – где она взяла такой клевый наряд, и что она делает вечером, и где она работает – писарем, или машинисткой. Ну и всякую такую чушь, которую несут здоровые половозрелые жеребцы, завидевшие красивую женщину. Тем более – такую женщину.
Капитан быстро их построил, объявил, что сейчас с ними будет говорить командир батальона, в котором офицеры теперь будут служить, и тут же замолчал, подчиняясь жесту полковника. Комбат осмотрел ряд новоиспеченных «альфовцев» и не повышая голоса, сказал:
– Сейчас идем в спортзал. Там посмотрим, кто вы такие. И я там вам расскажу, чем вы будете заниматься в дальнейшем. За мной!
И вся ватага потянулась за полковником. Ну и мы следом – позади всех.
В спортзале заставили всех новобранцев разуться – нечего сюда грязь таскать. Потом сменную обувь с собой будут брать. Снова построили, и комбат встал перед строем.
– Итак, товарищи офицеры, вы теперь бойцы батальона специального назначения. Проще – спецназа. Ваша группа первая из тех, что должны к нам прибыть в ближайшее время. Я не знаю кто вы, и что из себя представляете, и почему выбрали именно вас, но надеюсь, что вы здесь оказались не из-за вашего строптивого характера, не потому, что командование хотело от вас отделаться. И что на самом деле вы лучшие из лучших.
Да, комбат попал точно. Еще не факт, что все эти парни на самом деле лучшие из лучших. Вполне могли прислать абы кого, чтобы закрыть требование свыше. От таких отбросов надо избавляться сразу.
– От балласта будем избавляться – подтвердил мои мысли комбат – Здесь на самом деле будут лучшие из лучших, и только так. Ваш старший группы сказал мне, что вы поголовно мастера и кэмээсы, ну что же…надеюсь, что так. Вопросы есть?
– Разрешите, товарищ полковник? Старший лейтенант Щербаков!
Высокий, плечистый парень с грубоватым лицом и шрамом на щеке. Боевой офицер? Или просто по пьянке подрался…
– Разрешаю. Спрашивайте.
– Чем конкретно мы будем заниматься? Чему нас будут учить? Мы ведь не рядовые-первогодки, чему нас вообще можно научить? Мы офицеры!
– Во-первых, всегда есть то, чего вы не знаете – усмехнулся полковник – Во-вторых, для вас будет неожиданностью то, что вы здесь изучите. Будьте в этом уверены. Кстати, вот вы, Щербаков, спортсмен? В каком виде?
– Самбо. Боевое самбо, товарищ полковник! Я был инструктором по рукопашному бою моего батальона.
– О как! А чего вас сюда отправили? – улыбнулся полковник – В вас должны были вцепиться руками и ногами!
– Я сам пожелал – спокойно ответил Щербаков – Мне сказали, что создается специальное подразделение совершенно нового формата. И я вызвался. Да, меня просили остаться, но я захотел сюда.
– Хорошо – серьезно кивнул комбат – О задачах: наше подразделение будет выполнять специальные задачи во всех точках мира, в которых понадобятся наши бойцы. В мире гремят войны, террористы взрывают, убивают людей. Наше советское правительство обеспокоено разгулом терроризма, и будучи прозорливыми и умными, наше руководство решило создать специальную группу, которая станет бороться и с террористами, и с преступниками всех мастей. Для того вас сюда и собрали – научить, как нужно воевать в условиях особой опасности – для вас, и для мирных граждан. До сих пора вас учили – как воевать с врагом на поле боя. Теперь вас будут учить, как это делать в мирное время, например – в городских условиях. Как захватывать дома, в которых скрываются террористы с заложниками. Как захватывать командные пункты противника малыми группами, с использованием специальных, новейших средств, о которых вы скоро узнаете. Вот так обстоят дела, товарищи офицеры. Это опасная служба, можно сказать, что вы теперь на войне. Так что у вас еще есть время отказаться. И вот еще что – если нам покажется, что вы не соответствуете требованиям, предъявляемым к нашим бойцам – вы нас покинете.
– А каковы ваши требования, товарищ полковник? И что значит – «не соответствуете»?
– Плохо подготовлены физически. Не можете пробежать кросс, преодолеть полосу препятствий, палите мимо мишени, да просто не умеете драться! Первая попавшаяся женщина вас победит! Вот, значит, и не соответствуете. А еще – ваш морально-политический облик не соответствует званию офицера спецназа.
«Новобранцы» заулыбались, и кое-кто оглянулся на нас с Настей – мы сидели на скамеечке у стены. Я разглядывал претендентов на должность бойца «Альфы», Настя же как всегда витала где-то в эмпиреях, что-то разглядывая в пространстве над головами курсантов.
Я невольно усмехнулся – вот же черт! Комбат ловушку готовит!
– Настя…сейчас похоже тебе придется размяться – предупредил я вроде как сонную соратницу.
– Да я уже поняла… – тут же откликнулась она. Ее сонный вид как и обычно был просто-напросто обманкой. Все она слышала, все видела. Как настоящая Багира – спокойна, и смертоносна.
– Я вас заверяю, товарищ полковник – уж женщину мы как-нибудь да победим! – преувеличенно серьезно ответил Щербаков, как бандерлог отправляясь прямо в пасть Каа. Нет, надо было все-таки комбату дать позывной Каа – умеет он душить жертву!
– Ловлю вас на слове, товарищ старший лейтенант – ухмыльнулся комбат – Вот сидит девушка. Сумеете ее победить?
– Товарищ полковник…я же пошутил! – смутился старлей – С девушкой! Да у меня на нее рука не поднимется!
– Мда…офицер – посерьезнел комбат – Не поднимется у вас на девушку, говорите?
В толпе кто-то заржал, и Щербаков вдруг покраснел, что вообще-то трудно было ожидать от грубоватого на вид парня.
– Нет уж, товарищ офицер! Обещали победить первую попавшуюся женщину – вот вам женщина! Вы не против? – комбат посмотрел на Настю, и она утвердительно кивнула:
– Я только переобуюсь, а то сломаю ему чего-нибудь, потом будет обижаться.
В толпе снова захохотали, и Щербаков зло оглянулся, отыскивая взглядом «хохотуна». А я увидел, кто смеялся – здоровенный рыжий парень с розовой, как у поросенка физиономией и веснушками на широком лице. Тоже старлей. Взял себе на заметку – похоже, что у парня проблемы с дисциплиной, а еще – гавнецо в душе кипит. Любит поддевать людей, глумиться над теми, кто слабее его. Или над теми, кого считает слабее себя.
– Я готова – Настя сняла свой берет, и теперь стояла с непокрытой головой. Мальчишеская прическа, светлые, почти платиновые волосы, ну хороша ведь, чертовка!
– И каковы правила? – мрачно спросил Щербаков, глядя куда-то в сторону.
– Попробуйте сбить ее с ног. Как хотите – пинайтесь, лягайтесь, кусайтесь или плюйте в нее. Главное, чтобы она оказалась на полу. Понятно?
– Понятно… – вздохнул старлей, и я его вздох прекрасно понял: если он побеждает, все смеются и говорят, что…бабу победил! Невелика честь! А если она его завалит – так вообще позор.
– Не покалечьте его, ладно? – комбат улыбнулся Насте, и та коротко кивнула, не сказав ни слова – Бой продолжается до тех пор, пока противник откажется его продолжать. Либо не сможет. Начали!
Щербаков бросился в атаку сразу после «начали». Видимо он хотел сразу же перевести отношения с Настей в партер – уцепиться за нее и приемом самбо шваркнуть на маты (они уже были расстелены). Вот только не вышло. Не мудрствуя лукаво, она встретила его ударом ноги в живот.
Прямой, хлесткий, страшный удар – в карате его называют мае-гири, в ММА и тайском боксе – фронт-кик. Вообще-то нокаутирующий удар, и я даже поморщился, увидев, что Щербаков его пропустил. Неужто вырубила?
Нет. Отлетел назад, согнулся, тяжело дыша, но остался на ногах. Молодец! Видать пресс накачан, твердый, как доска! А может Настя его пожалела. Иногда у нее просыпается эдакое человеколюбие, особенно, если попросить не калечить.
Отдышался парень, снова пошел вперед. На длинные Настины ноги смотрит с опаской, оно и понятно – они у нее по метру, дотянется – как рукой, тем более что растяжка у нее (как оказалось) будто у самой настоящей балерины. Настя может задрать ногу вертикально, придерживая ее рукой. Как-то продемонстрировала наглядно. Говорит – занималась в детстве и юности гимнастикой, пока ее из секции не наладили – слишком велика для гимнастки. Вот в баскетбол, или волейбол – самое то. А гимнастки все мелкие попрыгуньи.
Ишь, подсечки пытается делать! По ногам врезать, типа лоу-кик замастрячить! И все мимо! Кстати сказать, Настя очень ловко умеет ловить ногу противника ударом своей ноги, стопой. Скорость движения у нее – невероятная. Конечно, я побыстрее, но я же типа мутант! Притом она женщина, а у женщин скорость прохождения сигнала по нервам меньше, чем у мужчин. Я читал об этом еще в девяностые годы.
Ладно…чего она с ним возится? Неужели он настолько хорош? Или просто решила поразмяться? Видно же, что он ей не соперник, играет, чертовка!
Пора заканчивать, время дорого. Я сегодня еще хочу на гитаре потренькать, у меня уже вполне недурно получается. Память-то абсолютная, в том числе и моторная. А я всегда мечтал научиться играть на гитаре – вот Ольга меня и учит. И говорит, что для новичка я уже вполне сносно могу играть!
Настя будто услышала меня, и когда старлей в очередной раз попытался ее схватить, шагнула к нему, мгновенно уцепилась за пояс, вздернула вверх, подняв над собой на вытянутых руках (черт подери, в нем килограммов восемьдесят!), и с размаху…мягко положила на пол.
– Убит – буднично сказала она и равнодушно отошла в сторону.
– Убит – кивнул комбат, и с улыбкой пожал плечами – Ну как, товарищ старший лейтенант, что там насчет первой встречной женщины?
– Обосрался Щербак! – услышал я голос, и увидел, как довольно хохочет рыжий парнюга – Что, кишка тонка?! А все пыжился, придурок!
Лицо Щербакова в красных пятнах вообще побагровело, сделалось красным, как у вареного рака, он шагнул в сторону обидчика, сжав кулаки, но сказать ничего не успел. Настя вдруг ускорилась и как ледокол раздвинула толпу зрителей:
– Сюда пошел! – она уцепила за руку рыжего и потащила за собой. Вытащила на маты, отошла, бесстрастно сказала – Я смотрю, ты любишь повеселиться. И любишь обижать людей. Сильный, да? Тогда покажи – насколько ты сильный. Попробуй меня свалить.
– Уж посильнее этого придурка, точно! – зло ощерился рыжий.
– Хорошо. Тогда начинаем – сказала Настя и вдруг резко, без замаха врезала рыжему по щеке ладонью. Это была не пощечина, нет! Грохот – как если бы волейболист врезал по мячу при подаче! Голова рыжего дернулась и на щеке явственно проявился отпечаток ладони. Он рванулся вперед, выбросил в прямом ударе правую руку, и тут же полетел через голову приемом айкидо. Я учил Настю, и она великолепная ученица.
Рыжий вскочил на ноги, но ничего сделать не успел – тяжелый, будто не женский кулак с хрустом врезался ему в нос, из которого тут же брызнула кровь. Рыжий остался стоять на ногах, он и правда был очень силен – как тупой бык – но следом за кулаком прилетела и нога – тот самый мае-гири, и теперь без всякой жалости. Рыжего согнуло пополам, он свалился на ковер, где судорожно задергался в попытках вдохнуть воздух парализованной диафрагмой.
Все стояли молча, ошеломленные такой жестокой и быстрой расправой, я же вскочил со скамьи, подошел к поверженному придурку и нажал нужные точки на его теле, расслабляя сжатые в судороге мышцы и позволяя парню вдохнуть полной грудью. Не из человеколюбия, нет – плевать мне на этого типуса. Просто не хочется скандала. Сдохнет – будет расследование, шум, а оно мне надо? Может и Насте прилететь, а я не хочу, чтобы ее наказали. Она мне нравится. Да и сроднились уже как-то за то время, что Настя у меня живет. Она для меня стала чем-то вроде младшей сестры…хмм…мда. Сомнительное сравнение. Сестры в таком виде не снятся. А Настя мне иногда снится…в натуральном так сказать виде, и в интересных позах. Гормоны играют, да…так я же мужик!
Наконец, поверженный Настин противник задышал, расслабился и затих на полу, то ли потеряв сознание, то ли совсем обессилев, ну а я повернулся к толпе и спросил: