1972. Миссия

- Тогда ты берешь в руки дробовик, или что там у вас есть калибром покрупнее, и сидишь наготове, не показывая, что уже приготовился. При малейшем намеке на стрельбу не думаешь, сразу открываешь огонь! И ты присоединяешься к нему, Джон! А мы с Ольгой ложимся на пол и ждем, когда в отобьетесь. Но это так, на всякий случай. Может еще ни чего и не случится!

- Хорошо, сэр Карпофф! - Кармайкл не испугался, не удивился - Я вам дам ручку от двери, чтобы если что вы смогли убраться из машины. Ну…если нас убьют и мы не сможем вас выпустить.

- Хорошо. Поехали! - коротко скомандовал я, и мы загрузились в патрульную машину, стоявшую возле входа в отдел. Уже когда Кармайкл захлопывал за нами дверь, он вдруг застыл на секунду, и наконец решившись, достал из кобуры полицейский «Смит и Вессон» и сунул его мне рукояткой вперед:

- Держите. На всякий случай

И захлопнул дверь.

Ребристая рукоятка холодила ладонь, и было приятно ее ощущать. Вот теперь я не голый! Вот теперь трусы на мне! Хе хе…

Двигатель заурчал, мощная полицейская машина, способная свернуть с дороги даже грузовик мягко двинулась вперед. Минуты две или три ехали спокойно - вокруг не было никого. Совсем никого - даже встречных нет. Глубокая ночь, март, рассветет еще не скоро. И кстати…какой день недели? Уж не суббота ли сегодня? Я потерялся в днях недели, не слежу за ними. Когда ты не ходишь в офис, тебе абсолютно фиолетово на дни недели. Ты не ждешь пятницы, чтобы вскричать: «Наконец-то! Завтра выходной!». И определяешь день недели только по тому потоку машин, который встретится тебе ранним утром - если ты вдруг соберешься ехать по каким-то своим хитрым делам (ну а какие дела в субботу утром, или тем более в воскресенье - только хитрые!)

Сзади вспыхнули фары. Нас догоняла какая-то машина - та, или нет - пока еще не видно. Если это та машина, сейчас они нас обгонят, подставятся, а когда полицейские выйдут - нас всех и расстреляют.

- Кармайкл! Внимание! - завопил я, но парень только молча кивнул головой, передергивая затвор «Итаки 37» и закладывая в магазин еще один патрон. Четыре патрона в трубчатом магазине под стволом, один в патроннике. Пять патронов - и вся жизнь.

- Вижу! - Кармайкл опустил ствол короткого дробовика к полу.

Машина обогнала нас как стоячих, вырвалась вперед, проскочила метров на двадцать и тут же сделала резкий разворот, перегородив дорогу. Окна в чужой машине открылись, и в темноте заплясали вспышки выстрелов. Автоматы! Черт возьми, автоматы!

Джон развернул машину боком к нападавшим, и оба копа вывалились наружу, как по команде. Нас с Ольгой бросило на дверь, я врезался в металл головой, выругался, вставил дверную ручку в гнездо и через пару секунд мы с Ольгой уже лежали за машиной, слушая, как по ней лупят пригоршни крупного «града». Борта машины ерундовая защита от пуль серьезного калибра, но двигатель они точно не пробьют, потому я устроился так, чтобы между нами и нападавшими был массивный чугунный блок американского движка. Это вам не «Утес», и не ДШК, те бы разнесли машину к чертовой матери за считанные секунды.

Бухал дробовик Кармайкла, хлестко лупил револьвер Джона, фамилию которого я так и не узнал. Потом кто-то из них вскрикнул, похоже что Джон, потому что револьвер сразу перестал стрелять. А может он просто перезаряжался.

Чужая машина вдруг завелась и с визгом прокручивающихся колес сорвалась с места. Уходят?! Неужели уходят?!

Но радовался я рано, фары осветили нас, распростертого на земле Джона, под которым растекалась темная, почти черная лужа, и Кармайкла, который лихорадочно пихал в магазин дробовика длинные цилиндрики патронов трясущимися руками. Вот он пихает, цилиндрик падает, Кармайкл достает из кармана новый…а из чужой машины высовывается ствол, черный, длинный, как оглобля…

Время замедлилось, все видится странным, нереальным…лица в салоне чужой машины - я их вижу как две светлые, неясные мишени. От того момента, когда машина подлетела и развернулась, прошло всего секунда, не больше, но мне кажется - целая жизнь. Сейчас ствол изрыгнет свинцовую смерть, и этот здоровенный неудачник-коп умрет, так и не научившись как следует патрулировать улицы. А за ним мы с Ольгой, потому что между нами и этими бандитами больше не будет никакой преграды. А у нас с ней всего шесть патронов в барабане не самого лучшего из револьверов мира. И что такое шесть патронов -против автоматической винтовки, да еще и в руках опытного человека, сидящего в бронированном автомобиле?

Я выстрелил по белому пятну на пассажирском сиденье - один раз навскидку. Потом медленно-медленно навел ствол на второе «пятно», уже видя, как яркие вспышки заплясали на стволе винтовки, как пуля ударила в широкую грудь Кармайкла, и он чуть подался назад, вытаращив глаза и разинув рот.

Бах! Бах!

Дважды дернулся в руке револьвер, и мир снова стал реальным, быстрым и громким. Кто-то стонал - то ли Джон, то ли Кармайкл, я этого еще не понял, а где-то далеко уже завывали полицейские сирены.

- Уходим! - скомандовал я, бросил револьвер возле копов (они оба были живы), и мы побежали прочь, исчезая за углом невысокого старинного здания. Мы бежали минуты три до небольшого переулка, свернули в него, бежали еще какое-то время, снова свернули, и очутились на широком проспекте, освещенном яркими фонарями. Я увидел надпись: «Отель» и потянул Ольгу туда, где возле отеля стояли два желтых чекера. Мы подошли к переднему и не спрашивая у водителя уселись на заднее сиденье (Тут не принято спрашивать - поедет, или нет - он всегда поедет. Иначе лишится лицензии).

- Привет! - сказал встрепенувшийся водитель, продирая глаза - Куда едем?

- Отвези нас куда-нибудь подальше, на окраину, в небольшой тихий отель - попросил я, и подмигнул - Нам с подругой хочется, чтобы нас никто не побеспокоил, пока мы…ну ты понял!

- А тут что? Не нравится? - он указал на вывеску рядом с нами

- А тут слишком уж…того! - покрутил я пальцами, не объясняя, что именно мне тут не нравится, но водитель понял это как надо.

- Ну да, тут дороговато…знаю один отель, там тихо и дешево. Любовники часто туда ездят, хозяйка милая старушенция, лишних вопросов не задает, так что если кому надо ночку провести чтобы муж не достал - самое место там. Кстати, условия не хуже чем в настоящем отеле - и горячая вода, и ванна, и телевизор есть! И даже телефон!

Надо отдать должное водиле - пока он говорил, машина отъехала уже почти на квартал. Вел он чекер уверенно, быстро, четко - настоящий таксер, не такой, что сегодня побежал сдавать нас копам.

Отель, или вернее мотель - на самом деле оказался вполне приличным, чистым и даже без тараканов. Чистенькая пожилая леди молча приняла у нас деньги - двадцать баксов за сутки, плюс двадцать страховку, которую возвращаешь когда выезжаешь (Вдруг будешь раскачиваться на люстре и она обрушится? Вот тебе и оплата за ущерб). Выдала ключи и попросила сильно не шуметь, чтобы не мешать другим постояльцам, при этом почему-то посмотрела на Ольгу, предательски порозовевшую, как краснодарский помидор.

Номер мне понравился, я ожидал гораздо худшего от этого гнезда разврата -прожженных сигаретами столешниц, серого белья, завалившихся за кровать использованных презервативов. Но ничего такого не было. Гостиница, как гостиница.

Мы сняли куртки, повесив их на вешалку в прихожей, сбросили обувь и с облегченным стоном опустились на широченную кровать, стоявшую у стены посреди комнаты. Говорить не хотелось, а руки и ноги мелко тряслись от адреналинового отходняка.

Ну сцука и деньки у нас настали! Только и скажешь - да твою же мать-перемать!

А потом Ольга уже по сложившейся привычке первой отправилась в ванную комнату, а я остался лежать, смотреть в потолок и думать о бренности бытия. Сколько мне еще будет везти? И почему у меня никогда не бывает все гладко?

Хотя…грех жаловаться - жив, и даже не ранен. Деньги есть - пересидим период «непоняток», а потом и объявимся. Вот такая у меня сейчас программа-минимум.





Глава 8




Конечно, это не отель «Хамильтон», но человеку, который когда-то сутками лежал в лесу на сырой земле, глядя на то как перед носом копошится муравей, не пристало возмущаться ржавчиной на дне ванны, или не очень хорошо смывающим унитазом. Горячая вода есть? Душ работает? Полотенце тебе дали? Ну и радуйся. Радуйся, что жив, даже не ранен, что крыша над головой и не надо думать, что будешь есть и пить. А завтра будет видно, как и что делать. Утро вечера мудренее — чеканная истина, проверенная годами и даже веками.


Вытерся, надел белье…мда. Тоже уже отвык после душа надевать ношеное. К хорошему быстро привыкаешь!

Покосился на узенькие кружевные трусики, сиротливо повисшие на полотенцесушителе — Ольга успела и слегка постираться. Чистоплотная, однако.

Хе хе…может от страха в штанишки подпустила? Вполне вероятно, чего уж там…при такой движухе сам едва в штаны не наделал, чего уж тогда ждать от девчонки?

Вышел из ванной комнаты, прислушался — уже автоматически, живу-то «на щелчке»! Тихо. Из щели между портьерой и стеной начал сочиться тусклый утренний свет. Эта странная, жуткая ночь все-таки заканчивается. Что там сейчас у этой парочки копов? Я слышал, как перед тем, как началась стрельба кто-то из них вызвал подкрепление: «Нападение на офицера! Угол улиц…!». То-то так быстро прискакала кавалерия.

Может стоило остаться на месте? А тогда как я объясню происшедшее? А если все-таки меня «изымут» из участка по совершенно официальному запросу? Ну так, чтобы допросить! И грохнут уже на месте. А потом припишут мне всевозможные гадости и подлости, и скажут, что я был засланным агентом советов, и попытался…что я попытался? Или - что я сделал? Ох ты ж черт…как бы из меня убийцу президента не сделали! А что - свернут башку Никсону, и скажут, что это я сделал! И в розыск меня!

Что-то мне просто-таки хреново сделалось…такого я не ожидал. Не думал, что они решатся на такое! Хотя…одного президента-то уже грохнули, так почему не скрутить башку другому? Лиха беда начало!

И тогда — чего мне ожидать? Вот при самом что ни на есть хреновом раскладе - что будет? Будут допрашивать? Доведут дело до суда?

Нет, не доведут. Поймают, и тихонько убьют

А тогда — что делать? Бежать? Как бежать? С подводной лодки

тут же меня арестуют

Документы предъявлять нельзя - тут же меня арестуют. Чековой книжкой пользоваться? Засветка. Нельзя. Опять же - если они пустят по ТВ наши физиономии, то мы не то что чековой книжкой воспользоваться, мы выйти во двор безнаказанно не сможем! Да что выйти - мы и в мотеле не спрячемся! Добрая леди с умными и хитрыми глазами, не любящая стонов и криков — тут же нас сдаст, даже не задумываясь ни на секунду. Убийце президента нет места в этом мире! Хорошо хоть бороду отпустил, так называемое мировое сообщество знает меня без бороды.

Бежать в посольство СССР? Чтобы меня вывезли в ящике с дипломатической почтой? Смешно, право слово…ой, как смешно…до слез. Все прахом. Дом, вилла, работа…даже книга недописанная и та осталась в Монклере. Тринадцать тысяч баксов и драгоценности Ольги — больше ничего. Впрочем - и драгоценности, это тоже ничего. Я же ведь ей купил, как могу на них претендовать? В фильме теперь я не буду сниматься. С «Уолт Дисней» тоже все кончено. За границу выезд закрыт. Строил я, строил, и…построил. «Саид, поджигай!»

Но первое, что надо сделать — это поспать. Я довольно-таки выносливый мужик, и могу долго продержаться без сна, но…зачем держаться, когда можно просто поспать? И набраться сил.

Тихонько подошел к кровати. Ольга сопела в своей любимой (как я уже выяснил) позе -свернувшись калачиком, на боку. Я аккуратно отогнул уголок одеяла, присел на край кровати, лег и накрылся, с облегчением вытянув гудевшие от беготни ноги. Пару часов посплю, мне вполне хватит. А там уже и буду решать проблемы по мере их поступления. Другого пути все равно нет.

И уснул.

Проснулся от того, что нечто твердое задело меня по носу. Глаза открылись мгновенно, будто и не спал, и я напрягся, готовый вскочить, ударить, разорвать! Но через мгновение сообразил, что никакой опасности не наблюдается. Женская рука, которая лежала на моем правом плече снова дернулась, согнулась и опять задела меня по носу. Пока я спал, Ольга каким-то образом (во сне, само собой) подползла ко мне сзади и улеглась так, что и нарочно такого не придумаешь — грудь и живот прижаты к моей спине, рука заброшена на плечо, ноги, согнутые в коленях, вдоль моих согнутых в коленях ног. Проще говоря - оба мы лежим на левом боку в позе зародыша, плотно прижавшись друг к другу. И как так вышло - я не знаю. Даже не почувствовал, как она подползает.

На спине между лопаток горячо от дыхания - уткнулась носом и сопит. А груди упругие, да…между мной и ее грудями только короткая рубашка-блузка, задравшаяся до пояса, и моя майка, тоже до половины поднявшаяся над поясницей. Мы что, вертелись, что ли? Ничего не помню, ей-ей…спал, как убитый! Просто отключился, и делай со мной что хошь! Убивай, насилуй сисястыми секретаршами, а я буду только сопеть в две дырочки! Ну вот как так? Потерял бдительность!

Хотя…ничего я не потерял. Сторожевой пункт в голове работает в одном направлении -уберечь меня от опасности. А какая опасность от Ольги? Никакой. Вот мозг и не стал пробуждаться по-полной.

Медленно, осторожно протягиваю под одеялом правую руку, трогаю Ольгу за бедро, провожу по шелковистой коже выше, выше…до самого что ни на есть гладкого, упругого полушария ягодицы. Приятно, да…

Ольга вздыхает, откидывается на спину, снимая с меня свою руку. Потом накрывается одеялом, внезапно вздрагивая и дрожа (ну да, в номере прохладно - экономят на топливе, черти!), снова прижимается ко мне и вдруг хватает мою руку и зажимает между ног, что-то невнятно жалобно бормоча. Что именно бормочет - разобрать не могу, что-то вроде: «Ну что ты, что ты…несмелый какой! Мне холодно! Холодно!» Руке горячо и мокро, и меня вдруг настигает приступ смеха - хочется заржать во весь голос, громко, так, чтобы напугалась хозяйка мотеля! Но я тихонько хихикаю сотрясаясь всем телом, и Ольга сквозь сон, не открывая глаз бормочет: «Иди ко мне, погрейся…погрейся! Холодно, да? Вот сволочи! Не топят! Угля наверное в печке нет!»

Услышав про уголь я уже не могу удержаться - фыркаю, хохочу, и Ольга просыпается, недоуменно глядя по сторонам и на меня - я вижу это в зеркале напротив кровати. Кстати -дурацкая идея вешать большие зеркала напротив кроватей. Видимо в эти зеркала любовники должны видеть со стороны, как происходит процесс их соития. Глупо, на мой взгляд - зачем смотреть на себя со стороны? Но я знаю, что есть такие любители - та же Сьюзен, ее хлебом не корми только дай посмотреть, как некто рядом с ней занимается сексом. И лучше, чтобы она сама участвовала в процессе. Свингерские игрища в этом времени просто-таки в ранге положенности.

- Ой! - Ольга хватается за мою коварную руку, увязшую у нее в святая святых, и выдергивая ее, отодвигается в сторону - Михаил Семенович! Как вы можете!

- Аааха-ха-ха! - ржу я, не в силах сдержаться - Это я могу?! Да, я все могу! Ах-ха-ха-ха!

Это значит типа я подкрался к несчастной девушке задом, прижался к ней, а потом сунул ей руку…в это самое?! Ох, уж эти женщины! Ну черт подери, вот так и поверишь в свое сексуальное коварство!

Поворачиваюсь, смотрю в округлившиеся, испуганные глаза Ольги, и вдруг рывком бросаюсь к ней и нависаю на своей боевой подругой, стоя на локтях, глядя в ее блестящие, влажные глазенки. И целую в пухлые со сна губы.

- Ой! - шепчет она, на секунду оторвавшись от моих губ - У меня зубы нечищеные!

Я снова фыркаю и впиваюсь в ее губы так, будто не был с женщиной уже целую вечность. Ольга робко отвечает, тяжело дыша, вжимаясь в меня всем телом, ее руки шарятся у меня по спине, забираются под майку, потом в трусы, пальцы девушки вцепляются в мои ягодицы, а затем меня нагло и бесцеремонно лишают последнего оплота морали. Ольга как-то особо ловко, как завзятая обезьянка цепляет пальцами ноги мои трусы, и рывком - рраз! - отбрасывает их в сторону. Ее ноги у меня на спине, голова запрокинута…аааххх! Мы оба вздрагиваем, стонем…и вот мы уже «зверь с двумя спинами»…

Все закончилось быстро, даже слишком быстро. Даже…неприлично быстро. Как юнец какой-то. Ну да, долго у меня не было этого дела…но не так уж и долго, чтобы…вот так! Или я влюбился?! Мне только этого сейчас не хватало! Влюбленности, черт ее подери!

- Как хорошо! - шепчет Ольга мечтательно, глядя в потолок и прижимая мою руку к своей груди обеими ладонями - Я так давно об этом мечтала! Вы мне снились!

- Тебе не кажется, что как-то глупо называть на «вы» человека, под которым три минуты назад ты так сладко стонала?

- Нет, не кажется - вздохнула Ольга - Кто вы, а кто я миллионер. Известный всему миру писатель. А я всего лишь ваша секретарша, которая сделает все, что вы ни попросите.

вы мой работодатель,

- Все? - усмехнулся я - Совсем все?

- Совсем все - вздохнула Ольга - Люблю я вас. С первой секунды, как увидела -люблю. Даже раньше! С самой первой секунды, когда увидела на фотографии! А когда узнала, что вы хотите меня нанять…я чуть с ума не сошла! Считала дни, минуты, когда вы приедете! Я бы работала на вас даже бесплатно, лишь бы видеть вас каждый день, каждую минуту!

Ольга повернулась ко мне и поцеловала меня в шею…в затылок…в ухо (я вздрогнул, щекотно ведь!). Потом протянула руку и начала…ласкать. Через минуту мы снова слились в одно целое, извиваясь, рыча и постанывая. И эти наши объятия были гораздо более горячими, чем те, что вчера мы видели на сцене ночного клуба!

А когда все закончилось (вот теперь все было как положено - полчаса, это нормально!), мы долго лежали молча - Ольга головой на моем левом плече, закинув на меня ногу и обняв рукой за торс. Моя левая рука покоилась у нее на попке, и время от времени я ее поглаживал, испытывая несказанное удовольствие, будто гладил гладкую, теплую кошечку.

Черт подери, я уже и забыл, что с женщиной бывает так хорошо! Может для этого надо было всего лишь влюбиться?